Илья и способы спасения

Илья после ретрита был бодр, загорел (в ноябре в Москве загар особенно бросается в глаза), он сразу же погрузился в кучу новых проектов. Занялся собой. Купил себе новый крем для лица и специальную сыворотку, которую нужно капать на лицо из пипетки, чтобы кожа ночью обновлялась. Натуральная косметика для настоящих брутальных мужиков. Нина тоже капала себе эту сыворотку на лицо на ночь тайком. К зиме у Ильи появилось много работы, много переговоров, проектов, которые нередко отваливались. Илья был очень деятельный человек. Он постоянно чем-то занимался, увлекался. Йога, здоровое питание, тайцзы, теперь еще эти бесконечные занятия с новым гуруджи. Илья сменил гардероб, у него появились горчичные штаны, рубашки в мелкую клеточку, свитшоты и несколько цветных шарфов. Нина купила ему два – надо же было что-то дарить. Илья отложил свои старые солидные портфели и носил кожаный рюкзак «Манадарина дак» с текстильными вставками. Еще с большим рвением Илья поменял бы свой год рождения, но в нашей стране это незаконно. Через три года надо будет менять паспорт, потому что стукнет сорок пять. А сейчас всего сорок два – ответ на главный вопрос жизни вселенной и вообще (the Ultimate Question of Life, the Universe, and Everything). Илья любил это сравнение и фильм этот тоже любил.

Видно было, что Илья куда-то бежит, бежит стремительно, без оглядки, потому что, если оглядываться, то станет очень страшно. А мужчинам бояться нельзя.

Илья пришел домой не в духе. Весь день был неудачен. Его приглашали открывать новую клинику, он работал над проектом несколько месяцев. Уже надеялся на новый доход. Там планировалась золотая гора. Илья визуализировал, как взбирается по ней к самому небу. И тут эту гору у него отняли. И дальше все тоже не задалось. Да что говорить, не задалась эта Москва. В ней все не так: мало солнца, много машин, огромные здания, миллионы людей, снующих по метро и улицам. Перенаселенный тесный мир, который становится рассадником множества социальных болезней. Но самое ужасное в Москве то, что в этом городе развелось совершенно неприличное количество молодых, красивых, умных и энергичных жителей, которые держатся друг друга и тесным клином врезаются в толпу, отпихивая других к обочинам и все больше и больше занимая центр. Они смотрят на тех, кто старше, как на отработанные ресурсы, они говорят на другом языке, и стать одним из них практически невозможно. Они иные. Они будто бы прилетели с другой планеты. Даже не верится в то, что они все это время жили среди остальных, смотрели мультфильмы, ели сникерсы, курили тайком от родителей и получали дипломы. И если в Индии Илья себя чувствовал свободным, счастливым, лишенным социальных и возрастных предрассудков, то тут, в этом ужасном городе, он был старым куском… Так, стоп, стоп, стоп. Илья учился пресекать негативные мысли и переключаться на чистую энергию Ци.

Илья прошел на кухню. Богдан уже спал. Илья приходил домой почти всегда, когда Богдан спит. Вид спящего ребенка вызывает умиление и успокаивает. А вечно орущий, не засыпающий, капризничающий к вечеру малыш наводит мысли о катастрофе и собственной никчемности. Нина на кухне смотрела сериал.

– Есть будешь?

– Да можно что-нибудь пожевать.

– Салат? Спаржу?

– Нина, ты не умеешь готовить спаржу. Ни разу вкусную не приготовила.

– Салат?

– А что еще есть?

– Гречка и суп с фрикадельками, но он детский.

– Суп.

Нина грела суп и думала, как же лучше начать разговор. Она распустила волосы, перебросила их на одно плечо и накручивала кончики на пальцы.

– Илья, мне нужно с тобой поговорить.

– Ну.

– Как ты думаешь, ты правильно живешь?

– Ты к чему это все?

– Да вот хотела поучиться у тебя. Но только если ты чувствуешь себя счастливым и правильно живешь.

– Чему поучиться?

– Спасаться.

– Ты такая сегодня загадочная.

– А ты все еще любишь меня?

– Люблю. Особенно когда ты такая таинственная. И хочешь у меня поучиться правильно жить. – Илья уплетал детский суп с фрикадельками. – Дай перец. А куркума есть?

– Есть. – Нина передала пакетики со специями.

– И куркума у тебя есть, ты тоже правильно живешь, не парься. Ты ж женщина. Тебе должно быть проще.

– Почему?

– Потому что у тебя есть я, дети и дом. Вот и вся твоя правильность. Остальное блажь. Черт. Переперчил. Теперь соль дай.

Нина дала соль.

– Знаешь, есть такой анекдот про солонку, которую человек передал в поезде. Ну вот.

Илья засмеялся, ему показалось, что он очень удачно вспомнил анекдот.

– Илья, а если у меня другой путь? Если мне хочется чего-то, что-то успеть… А вдруг я болею чем-то серьезным. Вдруг у меня рак?

– Нина, максимум, что у тебя может оказаться, это паранойя. Ты же идеальная женщина-мать, не выдумывай ничего. Слушай мужа, и будет тебе счастье.

Илья раззадорился от разговора, он сердился и веселился сразу. Нина поставила на стол салат и решила сделать еще один заход.

– Понимаешь, я недавно думала, что мы все как дети. Которые никак не могут вырасти. И ждем, что нас спасут. Придет добрый кто-то, такой по-настоящему взрослый – и спасет.

– Что значит спасет? Ты же не в беде сейчас? Откуда тебя спасать?

– Из моего внутреннего ада, – тихо сказала Нина. И снова уставилась в стену, как тогда, при разговоре с Катей.

– Какого ада, Нина? Ты о чем? У нас сегодня, что ли, драмкружок на кухне? Уж тебе-то вообще не с чего страдать.

– А тебе есть с чего?

– Ну, я мужчина, я добытчик, мне надо содержать семью. Я в этих обязательствах. Хотя гуруджи говорит, что это все колесо Сансары, которое мешает мне развиваться.

– И как ты спасаешься, Илья?

– Медитирую.

Они оба задумались, каждый про свое колесо Сансары. И про то, что где-то есть их путь, подходящий каждому на все сто процентов. Где-то там, где они никогда не окажутся.

– Научи меня медитировать.

– Хорошо. Лучшая медитация для тебя – это тантра. Пойдем помедитируем. Мне как раз надо избавиться от избытка ша… Да и тебе тоже, – подытожил Илья.

Нина знала, что такое ша. И да, ша в ее жизни сейчас буйствовала с огромной силой.

Илья гордой походкой отправился готовиться к медитации. Нина же для выплеска ша положила на тумбочку у кровати презервативы.

И вот они уже сели друг напротив друга, чтобы снова практиковать тантру. В голове у Нины царапался кот, который «ВИЧ Шредингера», а в голове у Ильи маршировал клин молодых воинов, которые отнимают хлеб у зрелых членов стаи. Стали дышать. Переключаться друг на друга. И ждать, что придет страсть, как тогда. Страсть после долгого расставания. Они дышали, и Нина уже начала помогать руками, дело вроде бы пошло, и Нина потянулась за презервативом.

– Нина, что в нашем доме делает этот бездушный силикон? Он же все портит. Через него невозможно отправить поток.

– Эээ… Я перестала пить таблетки, мне врач пока не назначил другие контрацептивы. Остается только вот это вот.

– Ты залететь боишься, что ли?! Я думаю, мы можем позволить себе еще одного ребенка.

– Мне пока нельзя, у меня миома, – соврала Нина.

Выдуманная миома оказалась сильнее презервативов, тантры и необходимости побороть ша.

– Что ж ты не сказала?

– Да я сама только узнала недавно.

Так и уснули.

Утром в душе Илья представлял себя молодым, полным сил. Не в холодной Москве, а в теплой желтой Индии, в упоительном тантрическом соитии с прекрасной божественной индианочкой. А потом он превратился в самого Шиву, а девушка – в его супругу Парвати. Ведь что может быть прекрасней, чем то, что ты бог.