Глава 12. Новые подозреваемые
Я изучал фотографии, а куратор тем временем бегло листала отчеты о вскрытии и результаты экспертизы.
— Н-нет, ничего странного не обнаружено ни в крови, ни в желудке. Причины смерти вот они — все на фотографии. Есть несколько гематом и ссадин, но в пределах обычного для рукопашника, — наконец, озвучила она результат.
— Слушай, ну это уже какая-то мистика сплошная или магия. Ну не мог же Ломова в забитой людьми столовой разорвать табун лошадей? Да еще и невидимых?
— Не мог, — согласилась Сирена.
— Вот и я о том же!
— И в крошечных человечков-гномов ты тоже не веришь?
— Нет конечно!
— Только при Мини-Мы такое не ляпни. А человек-невидимка свой даже у Конторы есть. Кстати, ты когда по лабиринтам Базы гуляешь — за языком следи и начальство всуе не поминай.
— Ладно, с удовольствием выслушаю твою версию.
— Когда она у меня появится — обязательно с тобой поделюсь, — улыбнулась девушка, — Вот мы и пришли. Кстати, хорошие скидки!
Увешанная ярко-красными заманухами «-50%» и «-70%» дверь магазина «Одежда для всей семьи» распахнулась, и на улицу вывалилась смеющаяся парочка.
— Ой, простите, — промямлил парнишка, который едва не сбил с ног Сирену.
— Ничего страшного, — улыбнулась та.
— Ты чего это — клеиться к парню моему вздумала, сучка крашеная? — взвизгнула спутница молодого человека, отодвигая того в сторону.
— И в мыслях такого не было.
— Смотри у меня! А не то волосенки-то твои пергидрольные все до единого выдеру!
Мы, от греха подальше, поскорее зашли в магазин.
— Странная какая-то. ПМС у нее, что ли? — предположил я.
— Возможно.
Мне вдруг пришла в голову мысль:
— Необычная пара, тебе так не показалось?
— Чем?
— Ну, она красивая, даже очень — прямо фотомодель, а он… ну такой… невзрачный, я бы даже сказал плюгавенький.
— И что? Любовь зла, полюбишь и олигарха.
— Э нет, как выглядят местные олигархи, я точно знаю. И в каких районах живут, и по каким магазинам ходят. И чем собак своих кормят.
— Странные у тебя увлечения.
— Вообще-то это моя работа. Была…
— Ну а теперь твоя работа — выбрать себе пару приличных костюмов и при этом не опоздать на пары. Когда у тебя первое занятие?
— Через сорок минут.
Мда, теперь даже в кафе посидеть не успеем, как я собирался предложить после нашего «шопинга» — и все из-за этого гребанного байкера, чтоб он лопнул! Хотя да, запоздалое проклятье…
— Ты там это… Если помощь нужна какая будет, платье выбрать, или застегнуть чего — ты не стесняйся, зови, — бросил я в спину удаляющейся в женскую половину магазина Сирене.
Не позвала.
Более того, минут через двадцать прислала СМС:
«Меня срочно вызвали в деканат. Не опоздай на свой урок».
— Простите, молодой человек, — раздался голос снаружи примерочной.
— Да?
— Вот, ваша девушка просила вам передать. Визитка и банковская карта.
Точно! Деньги-то все были у Сирены, не считая пары сотен «карманных», выданных ей каждому Неудачнику утром. И ведь не побоялась оставить карточку здешним консультантам! А ну как «потеряют» и тоже устроят себе шопинг за счет Конторы?
Я взял пару понравившихся костюмов и вышел из примерочной.
Ага. Хитро придумано!
Вместе с карточкой Сирена оставила визитку полковника УМВД Смирновой Татьяны Николаевной, отдел по борьбе с мошенничеством.
На свой урок я успел как раз к звонку и… к трогательному и страстному моменту прощания влюбленной парочки, с языком и слюнями, все как положено. Они меня не узнали, а вот я… «Плюгавенький» студент проскользнул в аудиторию прямое передо мной, извинившись, а его истеричная подружка еще какое-то время смотрела ему в след влюбленным взглядом. Ей для полноты образа разве что для платочка «для теребения» в руках не хватало.
— Девушка, ну ведь не в армию его провожаете, — улыбнулся я, — После пары обещаю вернуть вашего жениха в целости и сохранности.
Та лишь фыркнула, задрала свой идеальный носик вверх и зашагала прочь, виляя круглой и весьма соблазнительной попкой. Хор-р-роша, чертовка — с какой стороны не посмотри!
— Здравствуйте, студенты. Я ваш новый преподаватель по истории искусств…
Мой взгляд упал на очень странного «студента», который стоял возле шкафа с гипсовыми головами, что-то бормоча себе под нос. Но странным в нем было вовсе не это, и даже не то, что он проигнорировал и звонок, и появление учителя, а его возраст.
Навскидку — лет шестьдесят, а то и больше. Этакий благообразный сухонький старичок в изрядно потертом коричневом костюме и с тростью в руке.
— Простите, а мы вам, случайно, не мешаем? — обратился я к нему.
— Это же у вас Цезарь, да? — указал старикан на одну из голов.
— Судя по профилю и подписи на подставке — именно он, верно.
— Да-да, действительно. Скажите, а у вас есть такой же, только в цветном варианте?
— Боюсь, что нет.
— А могли бы вы его раскрасить?
— Зачем?
— Мне нужно наглядное пособие для занятий, но почему-то везде они только такие.
— Извиняюсь, а вы вообще кто такой?
— Жаль, очень жаль, — он снова повернулся к шкафу, — А вон там — Сенека стоит?
— Кто бы вы ни были и что бы вы не искали, но вы мешаете мне вести урок. Покиньте аудиторию немедленно! — прикрикнул я, но потом добавил, — Пожалуйста.
— Да-да, конечно, простите…
Странный дедок вышел, постукивая тросточкой и что-то недовольно бормоча себе под нос. И даже дверь за собой не закрыл.
— Это наш препод по истории, — подал голос один из студентов, — Он хоть и странный, но безобидный. Просто уже не всегда соображает, где находится…
— Ага, безобидный! — фыркнул кто-то с другого конца аудитории, — У него в кабинете стоит настоящая железная баба! С шипами!
Теперь уже и я перестал понимать, где нахожусь, и о чем идет речь.
— Не баба, а дева. Пыточное устройство такое. Рашид Гасанович увлекается всеми этими старинными пытками и казнями. Может часами о них рассказывать…
Стоп!
— Что-что ты сказала? — я повернулся к умолкнувшей девушке.
— Историк наш, Рашид Гасанович — он уже много лет научную работу пишет по древним казням. Очень много путешествует по разным странам, собирает материалы по музеям, библиотекам. Иногда ему студенты помогают — за зачеты, разумеется.
А вот тебе и мудрец. Да еще и спец по «железным девам» и разрыванию людей лошадьми на части, если я ничего не путаю. Плюс один подозреваемый.
Урок прошел довольно скомкано. Этот шамкающий дедок, требующий выдать реалистично раскрашенную голову Цезаря, все не выходил у меня из мыслей. Под конец занятия, выделив лучшие работы и отпустив студентов, я решил оставшееся свободное время потратить на книгу, которую мне передала Шиза.
Уселся поудобнее, взвалил ноги на стол и сорвал упаковочную бумагу:
«Биохимия гормонов. Учебное пособие по медицинской биохимии». Кстати, не такая уж и толстая, как мне сперва показалось — скорее, она просто «опухла» из-за десятков пестрых закладок, торчащих со всех сторон. Открыл наугад и быстро пробежался глазами:
«Одновременно активированная циклическим АМФ протеинкиназа активирует эстеразы, разрушающие эфиры холестерина, активирует фосфорилазу “а” и накопление НАДФН2 через стимуляцию окисления глюкозо-6-фосфата в пентозном цикле»…
Да твою ж мать! Это что — для марсиан написано?
— Твою ж мать! — ввалилась в аудиторию Сирена, отряхиваясь.
Нет, определенно, общение с Мистик как-то влияет на мой пророческий дар.
— Что случилось, э-э-э, — я напрягся, вспоминая ее легенду, — Татьяна Николаевна?
— Да эта сучка меня облила! Представляешь?
— Какая?
— Да красотка та ревнивая, из магазина. Вот только что под дверью с ней столкнулись. Узнала меня и опять шипит: не лезь к моему парню, а не то волосы выдеру. Хорошо хоть, что у нее просто минералка была… Кто эту бешеную вообще с цепи спустил?
— Это Масяня, — раздался из дальнего угла аудитории голос, — Они как с Ломом разбежались, так у нее реально крыша поехала.
Я обернулся и увидел одного из студентов, который что-то записывал в тетрадь.
— Смекалин, а ты чего тут забыл? Я же вас отпустил уже?
— Так я это… Конспект переписываю. Все равно следующая пара на этом этаже, так чего я буду слоняться и вас подставлять, Бонифаций Петрович?
— Погоди-ка. Лом — это Ломов что ли? Который погиб на днях? — зацепилась за знакомую фамилию Сирена.
— Ну да. Это ж его бывшая. Они почти год встречались, а как расстались — весь универ на ушах стоял. Думали, что Лом прибьет этого Лелика, но нет, каким-то чудом обошлось.
— Лелик, это…
— Да тот доходяга со второй парты, к которому Масяня от Лома ушла. Наверное, она с пары его ждала. Леха Скворец, который во-он там сидел.
— Скворцов, — поправил его я, наконец-то вспомнив фамилию «невзрачного» студента.
— Ага. Прикиньте только: мисс Универа уходит от чемпиона-кикбоксера — и кому? К Лелику! — и Смекалин уставился на нас с улыбкой.
— Ну-у-у, такой себе размен, — осторожно высказался я, — Мажор? Сын генерала!
— Точно, вы же новенький, и не в теме. Тогда наберите побольше воздуха, сейчас самая бомба будет!
Мне почему-то сразу вспомнились и Задорнов, и «взорвавшийся» с утра байкер.
— Он же пидор!
— В смысле?
— Свечку, конечно, никто не держал, но они с Марченко как съехались, так всегда и всюду вместе были. Чуть ли не за ручку ходили. Ну и что про таких подумать? Гомосеки же, однозначно!
— То есть ваша местная красотка ушла от чемпиона… к нему?
— Ага! — радостно закивал студент, — И теперь ни на шаг от него не отходит, еще и ревнует к каждому столбу. Они даже хату сняли, чтобы из общаги съехать и жить вместе.
— Точно у него папа не олигарх?
— Так может он действительно натурал? А Марченко этот — не завел себе тоже девушку? — спросила Сирена.
— Хмурый-то? — Смекалин коротко хохотнул, — Неа. Он же кроме Лелика мало с кем общался. А как тот с Масяней спутался, так вообще «испортился»: и на пары забивать стал, и даже в ментовку пару раз попадал. Хотя раньше был вообще тише воды и ниже травы… Они, пидоры, стараются особо не светиться — городок у нас не шибко толерантный.
Хмурый, Хмурый... Что-то знакомое… А уж не тот ли это паренек, на которого…
— Слушай, а этот Хмурый — это не у него ли ваш чемпион сосиску отобрал, перед тем как… Ну ты понял? — опередила меня с вопросом Сирена.
— Ага. И, тот, видать, наслал на него смертельное гейское проклятье.
— Такое бывает разве? — удивился я.
— Всякое говорят, — пожал тот плечами, — Но люди ведь не каждый день на куски разлетаются?
— Спасибо за познавательную беседу, Смекалин, но мне кажется, тебе уже пора, — кивнул я в сторону двери.
— Да я уже и закончил, — он ухмыльнулся, подмигнул мне и начал собираться.
Когда студент уже выходил из аудитории, я окликнул его:
— Погоди! Последний вопрос: а почему Масяня-то?
— Так ведь она Масленникова Анька — потому и Масяня.
— Ясно. Вот теперь точно все, свободен.
Сирена уселась прямиком на парту, не обращая никакого внимания на то, что ее юбка сильно задралась, открывая захватывающий дух вид на округлые бедра.
— Забавно, да? — улыбнулась она.
— Что именно?
— Да все вот это. Еще немного, и я сама поверю в древние гейские проклятья, от которых люди насмерть лопаются!
— Думаешь, тот байкер тоже дорогу Хмурому перешел?
— Вряд ли. А вот у какой парочки они вчера пиво отобрали, получив это самое проклятье вдогонку — я догадываюсь.
Звучит вполне логично. По крайней мере, на фоне всего творящегося здесь бреда. Я попытался логически обосновать любовную драму Масяни и Лома:
— Как думаешь, а могла эта красотка бросить своего чемпиона не от большой и внезапно вспыхнувшей любви к Лелику, а от большого и весьма обоснованного страха?
— Что ее тоже настигнет гейское проклятье?
— Был бы он действительно из альтернативно ориентированных, тогда к нему бы сам Ломов ушел, а не девка его.
Сирена рассмеялась, а я залюбовался ее длинными стройными ножками, улучив момент, пока она не видит, куда направлен мой взгляд.
— Значит, у нас есть новый подозреваемый?
— Даже два.
— Ого! Пытаешься реабилитироваться за свой вчерашний провал?
— Вроде того. В общем, есть у них тут один странный дед…
— Погоди, — прервала меня девушка, вытаскивая вибрирующий смартфон, — Да? Когда?! Где? Руки-ноги на месте? Хорошо, сейчас будем.
Она убрала телефон и повернулась ко мне:
— Только что кто-то пытался убить Физика…
