Глава 6. Операция "Внедрение"
Итак, Отряд Неудачников отправился на «охоту».
Физик пошел искать и спаивать своего «коллегу», чтобы завтра выйти вместо него на работу. Сирена — демонстрировать свои вокальные данные, чтобы устроиться на кафедру музыки. Ну а Мистик попытается пробиться в местную столовую, уж не знаю, в каком качестве. Почему-то у меня никак не получалось представить ее ни в качестве повара, ни на раздаче еды, ни уж тем более — посудомойкой.
Химику было проще всего, потому как он играл роль переведенного из другого педагогического ВУЗ-а студента, так что ему хватит и пакета бумаг.
Ну а, я по велению эрудиции и чувства юмора Сирены, на ближайшее время превратился в Бонифация Петровича Водкина, перспективного выпускника Новосибирской художественной академии. Уверен, что такие ФИО она выбрала специально, чтобы я старался побыстрее закончить это дело и снова стать самым обычным и нормальным, э-э-эм, Уборщиком.
— Гхм-гхм… Кхе-кхе, кхе!
В третий раз мое «непринужденное» покашливание уже выглядело как приступ астмы. Но заведующая кафедрой изобразительного искусства по-прежнему не обращала на меня никакого внимания, продолжая болтать по телефону:
— …представляешь? Ноги, говорят, переломало, голову сплющило и все — аж два месяца больничного! И это как раз накануне весенней сессии, а?! Ну это как же нужно не любить свою работу, чтобы такую вот нам подлянку устроить? И я тоже не представляю!
— Роза Марковна!
Наконец, не выдержал я такого демонстративного равнодушия к своей персоне.
— Вы еще здесь? Я же сказала, что заказ оплатила онлайн, так что оставляйте и уходите… — наконец-то снизошла до меня завкафедрой.
Которой оказалась неприятная на вид сморщенная тетенька лет шестидесяти, невысокая, сухонькая, с крупной головой, которую еще вдобавок утяжеляла массивная высокая прическа.
На самом деле этой дамочке «всего» 53 года, а фамилию она носила французскую: Буше. Да-да, Роза Марковна Буше. На самом деле-то, конечно, она самая что ни на есть Мясникова по мужу, но после его смерти (от рака легких) сменила фамилию на ее французский вариант.
— Боюсь, что оставить в этих стенах я могу лишь свой опыт и любовь к искусству. Меня к вам прислали из Академии, на замену. Вместо, как я понимаю, пострадавшей в аварии коллеги.
И я громыхнул по столу целой пачкой документов, подготовленных на фотопринтере: диплом, аттестаты, рекомендации, грамоты и так далее. Целая куча бесполезной бумажной макулатуры.
Которую, разумеется, Роза Марковна изучать не стала.
— А почему мне про вас никто ничего не сказал?
Она сдвинула свои крохотные круглые очочки на самый кончик носа. К слову, стекла в которых оказались без диоптрий — ни малейшего искажения контура!
— Как же? Вот, можете сами позвонить…
И я протянул ей стильную черную визитку, украшенную золотыми буквами и вензелями. На ней даже QR-код был! Внешний вид карточки определенно произвел на дамочку впечатление, и она внимательно рассмотрела ее с обеих сторон.
— Эм… Кажется, здесь какая-то ошибка? — заговорила она, — Может быть Харитон Борисович?
Я бросил быстрый взгляд на визитку. Вздохнул.
— Нет, все верно. Именно Баритон Борисович, наш декан. Хотите, я сам наберу?
— Не надо…
И она ловко защелкала нарощенными «когтями», вбивая номер в смартфон. Короткие гудки и…
— Да-а-а?
Похоже, Роза Марковна специально включила громкую связь, так что я тоже прекрасно услышал сочный мужской баритон, который словно катал на языке эти две простейшие буквы русского алфавита, придавая им особенно глубокое и завораживающее звучание.
— Простите, тут ко мне какой-то юноша пришел. Говорит, что по вашему направлению.
Тишина.
— Алло? Хари… Баритон Борисович, вы тут?
— Да-а-а-а… Простите, прелестное создание с ангельским голосом. Я так заслушался вашим божественным сопрано, что… Не могли бы вы еще раз повторить?
Сука! У него там что — язык медом с красной икрой в три слоя намазан? Даже меня пробрало!
— П-повторить что? — пустила от волнения «петуха» Мясникова-Буше, покоренная этим сочным бархатистым голосом.
— Все-е-е… Я бы вас слушал и слу-ушал, право слово…
— Ой… — щеки этой старой кошелки залились румянцем, — Тут ваш, эм, ученик, пришел к нам на работу устраиваться.
— Боня? Да-а-а. Боня — настоящий талант. Гений! Вам с ним очень повезло, ангел мой. Простите, эм, не расслышал, как вас…
— Роза. Можно просто Роза…
— Божественно! Р-р-роза. Ро-о-оза… А Роза упала на лапу Азор-р-а. Не имя — а музыка!
Я готов был поспорить, что у мадам Буше уже трусы мокрые. Или панталоны? Чего им там полагается носить-то, пожилым псевдо-француженкам?
— Простите, Роза Марковна, так что по поводу работы? — вмешался я в разгорающийся обмен потоками патоки, пока завкафедрой окончательно не забыла, куда и зачем звонит, — Если хотите проверить мою профпригодность, то я могу вам котика нарисовать…
— Вы приняты. Кладите документы сюда, и завтра можете приступать. Расписание висит на кафедре — вы будете заменять Изольду Генриховну. Правда, насчет жилья вопрос придется решать уже через ректорат…
— На этот счет не беспокойтесь, — замахал я руками, — У меня есть, где остановиться.
— …даже по-французски? Баритон, а вы полны сюрпризов! А вы знали, что по папиной линии мои предки были коренными Шампаньцами?
Ну, хоть не вулканцами.
Пора сваливать, пока у нее от нашего «Харитона» мозги текут. И не только мозги.
Разумеется, никакого Баритона Борисовича никогда не существовало, а на визитке был указан номер Сирены. Именно она заменяла нам и декана художественного факультета, и мастера спорта по киоку-шинкай-карате, и зам участка по электроснабжению и так далее. Сидя в неприметном и все еще чертовски грязном «Транспортере» в паре кварталов от Университета.
Надо бы действительно его помыть, что ли. А то даже неудобно как-то перед ребятами.
Карман непривычно завибрировал, и я вытащил смартфон. А вот и сам Баритон-Харитон, легок на помине:
— Так, Уборщик. Вопрос с твоим трудоустройством решен, завтра в девять ноль-ноль у тебя первый урок. Кстати, как раз в той группе, где учится наш «парень с хот-догом».
Сирена говорила быстро, сухо и коротко.
— Только не забудь перед занятиями занести букет белых роз этой старой озабоченной кошелке от моего имени. В смысле, от имени Баритона. А прямо сейчас жду тебя в «микрике». Нужно, чтобы ты поработал по своему основному профилю.
— Чтобы машину наконец-то помыл?
— Так вот чем домушники занимаются! А я-то думала, ты нас жильем обеспечишь…
«Транспортер» я обнаружил не сразу, потому как наша мадам куратор его переставила в другое место, о чем, разумеется, личный состав известить «забыла» — меня так точно.
— Как все прошло? — обезоруживающе улыбнулась Сирена.
И за эту ее улыбку сразу захотелось простить красавице и все подколки, и подставу с Бонифацием, и даже теракт 11-го сентября с Башнями-Близнецами…
— Спасибо за помощь. Без тебя это было бы куда сложнее.
— Обращайся, если что — номер Баритона Борисовича у тебя есть. Но давай ближе к делу. Я посмотрела объявления, и новости неприятные: нормального жилья поблизости нет, а селиться у черта на рогах и распылять команду мне бы не хотелось.
— И ты предлагаешь подыскать местечко поближе?
— Именно. Вот в этом дворике было бы идеально. И место спокойное, и до университета десять минут неторопливым шагом.
И она указала за окно.
Действительно, двор был выбран удачно. Его создавали три дома, стоящие буквой «П». Закрытый с двух сторон — даже с трех, если считать шлагбаум — с удобной парковкой и парой магазинчиков поблизости. Для себя я также отметил ателье и мастерскую изготовления ключей в одном из домов.
— Две-три комнаты, второй этаж, с хорошим балконом и чтобы нас там никто не беспокоил, — я верно понимаю?
— Что-то вроде того, — кивнула Сирена.
Я выбрался из «Транспортера» и прогулялся по двору, затем вышел во «внешний мир» и осмотрел все три дома снаружи. Присмотрел несколько вариантов, прикинул метраж, положение квартир и выбрал ту, что лучше всего подходила под наши запросы.
— Ну что? — нетерпеливо поинтересовалась девушка, когда я вернулся.
— Во-он тот дом. Второй этаж, двухкомнатная квартира. Бабушкин ремонт, но там явно давно никого не было.
— Почему?
— Грязные окна, занавески уже не первой свежести, и цветок на окне помер.
— Логично, дело свое знаешь. Пошли!
— Подожди, — раздался голос Физика с водительского сиденья.
Тьфу ты! Я так увлекся разглядыванием Сирены в ее новом наряде, что и не заметил возвращения нашего «электрика».
— Вот, держи, — и он протянул мне компактный кожаный «органайзер».
Я открыл его: отмычки. Набор, конечно, простоватый, не хватает много чего из того, к чему я привык, но за неимением лучшего сойдет и это.
— Спасибо!
— Считай это моим подарком на днюху, — ухмыльнулся Физик, — От сердца отрываю! Не потеряй его и не сломай…
— Знаешь ли ты, вдоль ночных дорог, — подхватила Сирена, удачно имитируя голос некогда популярной певицы.
— Так мы петь будем, или квартиру нам искать?! — прервал я импровизированный концерт.
— Извини, идем. Просто настроение хорошее.
Я подал девушке руку, помогая ей выбраться из машины.
Интересно, мне это показалось, или ее ладошка действительно задержалась в моей чуть дольше, чем было нужно?
Первой преградой на нашем пути встала дверь с домофоном.
— Ну что, газеты будем разносить или пиццу привезем? — поинтересовалась Сирена.
— Ни то, ни другое.
Марка домофона оказалась стандартной и весьма популярной, так что я вышел в сервисное меню и начал перебирать стандартные коды доступа. С пятой попытки замок сдался, и дверь открылась.
— Так просто? — удивилась девушка.
— Просто повезло, что настройщики не сменили коды. Идем, нам нужна шестнадцатая.
Поднимаясь по лестнице на второй этаж, я проверил почтовый ящик с нужным номером. Тот оказался забит битком: тоже хороший знак. Как и грязный коврик у входа, и залепленный жевательной резинкой дверной глазок.
— Как бы не померла бабка-то, — пробурчал я, вдавливая кнопку звонка.
Тишина. Выждав еще пару минут, я повторил, и снова никто не отреагировал на протяжную заливистую трель. Только собака залаяла где-то на этаже, в одной из соседних квартир.
— Отсутствие результата — самый лучший для нас результат!
С этими словами я достал отмычки и присел.
На все про все у меня ушла пара минут. Можно было и быстрее, но не хотелось заклинить замок или испортить его начинку: нам здесь еще жить.
— Прошу, девушки вперед! — и я галантно открыл дверь, одновременно принюхиваясь.
Мертвечиной не пахнет — уже хорошо. Застарелым мусором тоже. Зато пахло табаком и пивом — запах уже почти выветрился, но знак нехороший.
— Бабка, говоришь? — раздался голос Сирены из спальни, — Задорная тут старушка живет, ничего не скажешь.
Я вошел в комнату. Мда-а-а…
Девушка проскользнула мима меня. Судя по хлопку дверцы холодильника — на кухню.
Ну а я стоял и смотрел на полку в серванте, где за грязным стеклом красовались… вибраторы. Штук пять разных цветов, форм и размеров. А еще на столике стояла пепельница с парой окурков, пустая банка из-под пива и наполовину наполненная кружка с принтом анимешных котиков.
Значит, у нас тут живет не бабулька-грязнулька, а какая-нибудь внучка или студентка, ведущая не самый праведный и не особо чистоплотный образ жизни. Скорее всего, снимает квартиру у старушки.
— А-а-а… А вы что тут делаете? — раздался позади неуверенный голос.
Женский.
Я повернулся. Ага, примерно вот такая.
Передо мной стояла… ну, как стояла — скорее, неуверенно покачивалась девушка лет девятнадцати-двадцати, в ситцевом платьишке и наброшенной поверх легкой курточке-ветровке. В правой руке она держала пакет с продуктами (и парой банок пива), а в правой — ключи.
— Так я это… Из ЖЭКа. Соседи ваши снизу вызвали, говорят, заливаете вы их. Где у вас тут ванная? Давайте, пройдем и вместе посмотрим…
И я уверенно зашагал в сторону ванны.
В нашем деле самое главное — это уверенность и нахрап. Нельзя жертве дать опомниться. Загрузить ее информацией, не позволяя ни обдумать услышанное, ни вставить хотя бы слово.
— А я им говорю: ну какой вызов? Суббота на дворе, Михалыч! Пусть кораблики, что ли, попускают, или круг списательный надуют и плавают.
— Спасательный, — машинально поправила меня ошарашенная девушка.
А о том, что сегодня вообще среда, а никакая не суббота, даже и не вспомнила. Хотя, оно и понятно: на меня пахнуло дешевым пивом и чем-то острым. Сухарики?
— Точно, спасательный. Ну а я уже в понедельник и приду, как положено в мой нормальный рабочий день — верно я говорю, хозяйка?
— Погодите, а как вы в квартиру попали?! И где ваши инструменты?
Мда, не такая уж она и пьяная, как мне показалось на первый взгляд. Я ее, может грабить, убивать и насиловать пришел, а она такие глупости спрашивает!
С кухни до нас донесся протяжный противный звук свистка.
— У тебя чайник на плите. Убрала бы ты его от греха подальше, — кивнул я в ту сторону.
— Ой, чайник! — крикнула девчушка и бросилась на кухню.
Разумеется, ждать ее возвращения я не стал и выскочил из злополучной квартиры. Через несколько секунд ко мне присоединилась и Сирена.
— Бабулька, значит? — ухмыльнулась она, — Видать, пьет свежевыжатый сок из молодильных яблок твоя старушенция. Жаль, не успела рецепт взять.
— Ага. Забродивший… — я вдруг насторожился, — Слушай, а ты не заметила, от той девчонки никакими духами не пахло?
— Вроде нет… перегаром да сигаретами ментоловыми. А что?
— Да так, запах один знакомый. Мелькнуло, когда ты за мной следом выскочила, и пропал.
— Так может, это от меня? Я там руки помыть успела…
И зачем я только эту тему поднял? Не рассказывать же ей про навязчиво преследующий меня запах миндаля — еще решит, что мое общение с Шизой не прошло бесследно. Пришлось побыстрее сменить тему:
— Угу. И чайник на плиту поставить. Быстро ты освоилась!
— Какой еще чайник?
— Тот, что на кухне так вовремя засвистел и эту дуру гашеную отвлек.
— Так он у нее электрический. Зачем его на плиту-то ставить?
Она хитро мне подмигнула и засвистела. Тихо, но пронзительно — в точности как закипевший пару минут назад чайник!
— А ты думал, я только голоса умею? — девушка рассмеялась, — У меня большой спектр звукоимитации. Ладно, предлагаю пока вернуться и посмотреть, может, кто из наших вернулся? А потом повторим поиски квартиры, только прихватим с собой Химика — пусть помогает. Кстати, это не он ли в машине сидит?
Сирена оказалась права —наш студент-внедренец действительно уже вернулся.
— Ну давай, рассказывай, как все прошло, и завел ли ты новых друзей… — начала допрашивать его куратор, забираясь в машину, но осеклась, едва тот повернулся лицом.
В салоне было маловато света, но вполне достаточно, чтобы рассмотреть крупный наливающийся синевой фингал под левым глазом Химика — как раз размером с кулак тренированного кик-боксера…
