Глава 8. Как раскрыть дело при помощи ***
И вот снова мы идем к этому треклятому банку, я и Химик. Он по-прежнему играет роль эксперта-криминалиста, ну а я — специалиста по клининговым мероприятиям.
То есть Уборщика.
Полицейские на нас косились, и даже пару раз пытались задержать. Но бумаги, которые мой напарник совал им прямо в лицо, оказывали прямо таки магический эффект, раскрывая перед нами любые двери и отводя в сторону даже самые пытливые взгляды.
Правда, я потом все равно чувствовал их на своей спине и ловил в отражениях.
— Как это работает вообще? — удивился я.
— Они выписаны от лица службы Леонида Петровича, а с ними связываться никто не хочет.
— Ясно…
Еще один вопрос все не давал мне покоя, и я не удержался:
— Слушай, а вот вдруг мы выйдем на банду преступников, а? Нам что, придется их задерживать?
— Для силовых операций у нас есть другие спецагенты. По крайней мере, надеюсь, что нам вступать в прямое столкновение с этими «животными» не придется.
— А если придется? Вот выскочит сейчас кто-нибудь из них на нас — и что?
— Что?
— Делать что будем, спрашиваю? Вот у тебя есть какие-нибудь боевые суперспособности? Кислотой блевать, ядом плеваться или заставлять жидкости всякие в организме вскипать? Ты же у нас Химик!
— Как я «химичу», ты уже видел.
— Это точно была не кислота, — вздохнул я с сожалением.
— К тому же, тебя со мной и отправили как боевое прикрытие. Это же ты у нас мастер шваберного боя и ведерного метания!
— А мылом в глаз?
— Извини, привычка. Работа у нас нервная, коллектив неуравновешенный, с придурью — вот и приходится спасаться шутками да прибаутками. Так оно и живется, и работается проще.
— И больнее. Ты, главное, берега не путай, и шкура целее будет.
— В общем, по боевой части у нас девчонки в основном работают.
— Серьезно? Нет, ну с Шизой-то понятно все, но Мистик?
— Ага. Карта «Повешенного» на минуту дыхание перехватывает, ни вдохнуть, ни выдохнуть. А ведь у нее там еще и «Смерть» в колоде имеется.
— А она что делает?
— Не знаю. И узнавать не хочется, — и он машинально потер шею.
К сожалению, той администраторши, что разговаривала с липовым «охранником», на месте не оказалось — большую часть сотрудников уже отпустили домой, кроме тех, кто проходил по делу как свидетель. Ну или как подозреваемые, которым об этом, разумеется, не сказали.
— Погоди-ка, — Химик уставился на девушку, которая сидела за столом и что-то рассказывала полицейскому. Тот старательно записывал услышанное на бумагу, словно в наше время и диктофонов-то не изобрели.
Мой напарник подошел к столу, привычно взмахнул удостоверением перед носом полицейского и уставился на допрашиваемую:
— Твой стол? В смысле, ты здесь работаешь?
— Д-да. А что?
— Завязывала бы ты паленым коньяком. Печень тебе за это спасибо скажет.
— Че-е-его?
— Анализы, говорю, хреновые у тебя.
— Какие еще анализы?
— Повторяю: хре-но-вы-е. Пить бросай, дура-лошадь. У тебя же ребенок!
— Откуда вы…
Но Химик уже не слушал, вернувшись ко мне.
— Значит так, Новичок. Я займусь поисками сумки, а ты поспрашивай…
— А я ничего делать не буду, потому что я простой уборщик и у меня нет таких волшебных бумажек с картинками, как у тебя.
— Звучит логично, — вынужден был согласиться он.
— Стой, или-ка сюда. Хочу один следственный эксперимент провести, — я потащил его за рукав к кулеру.
— Какой еще…
Я наполнил два стаканчика и протянул один Химику:
— Пей! Только не сразу, а по команде, на счет «три». Раз, два, три!
И мы одновременно выпили.
— Ага. Понятно. Теперь то же самое, но в точности повторяй все за мной. Как я держу, как поднимаю, сколько глотков делаю. Усек?
— Нет. Не усек. У нас что — других дел здесь нет, кроме как водичку на скорость распивать?
— Не на скорость, а на схожесть.
— Слушай, тебе что, реально нечем…
— Раз. Два. Три. Пьем!
Выпили.
— Доволен?! Или нам сейчас придется всю бутылку выхлебать?
— Вот уж кто не должен возмущаться, так это ты. Я тебе хоть обычную воду предлагаю, а не огрызки ногтей и обрывки туалетной использованной бумаги!
— Да пошел ты…
И я пошел. В смысле, зашагал следом за Химиком, который заметил среди снующих туда-сюда полицейских уже знакомого нам Порученко, и бросился ему наперерез.
— Инспектор Крученко! — окликнул его мой напарник.
Ну, ладно, не особо-то и знакомого.
— А это вы, Ин-но-кентий, — по слогам прочитал он на бейджике, — А где Ирина Васильевна, она с вами? — полицейский заозирался по сторонам.
— Нет, работает с подозреваемыми. Слушайте, мне нужны… То есть, Ирина Васильевна попросила вас найти и взять списки сотрудников вот с такой информацией о каждом из них… — и Химик перечислил требования Шизы.
— Ну, раз Ирина Васильевна просила…
— Причем, лично вас!
— Хорошо, идемте со мной в отдел кадров. Мы специально попросили их кадровика задержаться — уж слишком много возникает вопросов по его части.
— Сумка, — напомнил я.
— Ах да, точно. Большая, темно-синяя спортивная сумка. Ваши люди ее не находили? Судя по записям с камер, должна быть в туалете.
Кравченко задумался.
— Не припомню. Но если что-то такое нашим попалось, то они наверняка засунули ее в вещдоки. Я возьму у них опись всего изъятого.
— Спасибо огромное! Буду вам очень благодарен! И Ирина Васильевна, разумеется, тоже…
Какой же он дебил! Нет, не Химик, тот как раз работает качественно и убедительно, а этот полицейский. Как он вообще ухитрился в органы попасть?
— Но в туалете мы все же посмотрим. Спасибо за помощь. И можно ваш номер телефона? Мало ли, вдруг возникнет какой-то вопрос по вашей компетенции. И да, мой тоже запишите. Нет, номера Ирины Васильевны я не знаю, но это вопрос решаемый…
Мне не давало покоя совпадение на записях.
Два разных человека, находясь в разных комнатах, совершают одно и то же действие. Одновременно и совершенно одинаково, до мельчайших жестов. Вот у нас с напарником такой фокус не получился даже специально.
Хотя, рост, вес, оба правши и оба в масках Енота — не такие уж они и разные.
Ну или сильно похожие.
Братья-близнецы? Группа каскадеров? Управляемые загадочным гипнотизером-марионеточником безвольные куклы? Ну, запутались у него там ниточки, вот и синхронизировались две «марионетки» таким странным образом. А? Какова идея?!
Да может это вообще и не люди были, а ожившие манекены?
Потому и в масках этих дурацких! Может, это вообще даже и не маски, а их реальные лица?
Хотя это уже вряд ли, они же ими менялись.
Или нет? Может, маски сами меняются, отражая таким образом мысли этих кукол?
Бр-р-р…
— Иннокентий, можно тебя отвлечь еще на один следственный эксперимент? — попросил я своего напарника.
— Ни пить, ни в рот совать я больше ничего не буду!
— Нет, буквально пара минут. Только нам тогда нужно в хранилище.
Там все оказалось по-прежнему: двери настежь, меловые пятна, желтые ленты, маркерные метки. И все также приоткрытые дверцы камер хранения.
— Видишь что-нибудь странное? — спросил я у Химика.
— Эм… пустое банковское хранилище?
— Нет. Дверцы.
— Отпечатков там нет, я проверял.
— Не то. Как именно они открыты.
— М-м-м… Примерно одинаково? На один угол?
— Не примерно, а совершенно одинаково!
— Присмотрись ты, а еще лучше — очки купи.
— Да просто их уже до нас десятки людей потрогали, вот и появилась погрешность.
— Допустим, ты прав — и что с того?
Я закрыл три дверцы и открыл по очереди. Резко, одним рывком и с одинаковыми усилием.
Изучил получившийся результат.
— Так, у меня более-менее похоже получилось. А теперь давай вдвоем попробуем.
— Чего ты от меня хочешь?
— Три дверцы ты и три дверцы я. Открываем на совершенно одинаковый угол, давай… сорок пять градусов. Хорошо?
— Зачем?
— Ну ради Ирины Васильевны, — схохмил я.
— Ладно, — Химик улыбнулся, оценив мой пассаж, — На счет три. Один. Два. Три!
Разумеется, ничего у нас не получилось — между его и моими дверцами разброс оказался заметен даже невооруженным глазом.
— И что все это значит?
— Без понятия. Идеальная синхронизация. Я вот думаю, может это какие-то роботы? Или загипнотизированные люди? Тогда, если они все исполняли один и тот же приказ, то вполне мог получиться и вот такой эффект.
— Роботы не пьют.
— И куклы тоже… — задумчиво пробормотал я.
— Какие еще куклы?
— Да это так, мысли вслух, не обращай внимания. Стоп! А ведь Десятников тоже не пил!
— Пил.
— Но на видео ведь…
— Я способен отличить свежий след от вчерашнего. Он пил и не раз, потому и в сортир постоянно бегал. А если не веришь, то спроси у Шизы, она же как раз его и допрашивает. Должна знать.
Химик достал мобильник.
— Хм. Давай выйдем в общий зал — тут не ловит, — наконец, отозвался он.
Мы покинули служебную часть и снова оказались среди суетящихся полицейских. Их стало заметно меньше, зато появились какие-то люди в костюмах, и парочка даже в солнцезащитных очках.
— Эй, смотри, твоя коллега! — ткнул меня в бок локтем Химик.
Я повернулся. И действительно, какой-то полицейский допрашивал старушку-уборщицу.
— Скажи, а у вас Уборщиков есть какое-то особое приветствие? Ну, вы там швабрами стукаетесь, или показываете друг другу свои мыльные шары?
— А у вас, Химиков, есть такое? Образцами жидкостей меняетесь? — не остался я в долгу.
Хм.
— Простите, а не подскажете, как часто у вас мусор выбрасывают? — обратился я к женщине, прерывая ее разговор с полицейским.
— Да как корзинка полная, так и выбрасываем. И еще перед обедом и вечером обязательно. Чтобы не воняло потом. А то кидают там всякие…
Значит, стаканчики Десятникова были не вчерашние. Если, конечно, Химик не ошибся.
— Дозвонился! Чего спрашивать-то? — легок тот на помине.
— Пил ли Десятников в течение дня.
— …спрашивает, пил ли наш подозреваемый воду из кулера… ага… Нет, говорит, что не пил.
— Хм. Тогда чего его в туалет так часто мотало?
— А теперь спрашивает, зачем он… Ага, передаю.
Химик сунул мне в руки смартфон:
— Держи, это Шиза. Слепок с Десятникова она взяла, так что помнит примерно то же самое, что и он сам за последние несколько часов. Спрашивай, что тебе нужно.
— Если он не пил, то почему так часто в туалет ходил? Что он там делал?
— И я по тебе тоже очень соскучилась, сладкий мой. Что делал? За хуй держался и струей слово матерное писал на дне унитаза. Слушай, а держать в руках этот ваш член — это так забавно! Не в смысле мужика за член хватать, а когда он прямо из тебя торчит.
От всех этих откровений я малость прифигел.
Она там что — пьяная?
— Бля! Не в смысле когда хуй у меня из вагины торчит, а когда я в своих воспоминаниях — это не я, а мужик, который за свой член держится. Вот. И знаешь, а им оказывается не так легко управлять, как мне думалось! Он, сука, вообще, словно своей жизнью живет — и ссыт, куда ему вздумается! А этот козел еще и руки потом моет без мыла — просто споласкивает, и все!
Я машинально опустил голову вниз, переведя взгляд на свою ширинку.
Ну, торчит член и торчит. Это же тебе не руки из жопы. А нормальная и природной комплектацией предусмотренная часть человека. То есть человека-мужика. Мы им, между прочим, иногда еще и думаем! Видим охеренную красивую бабу — и все! Верхняя голова отключается, и начинает работать нижняя головка.
Живет, так сказать, своей полноценной жизнью.
Половой.
И ведь никакой на него в этот момент управы нет! Хоть кричи на него, хоть телепатируй мысленные приказы — стоит себе, сука, колом!
Похоже, мне передалось настроение возмущенной самоуправством мужских пиписек Шизы.
— Химик, а у тебя какой оператор? — спросил я у своего напарника, и тот ответил, — Хм, а ведь такой же, как и у Десятникова. Шиза как раз при мне запрос им делала.
— И что?
— А то, что у тебя в коридоре ничего не ловит, а наш подозреваемый спокойно с кем-то разговаривал, когда его грабители повязали.
— Ну говно, значит, у меня телефон. Мужик тот — тоже с кем-то чатился, или видосики смотрел.
— Какой еще мужик?
— Да который на видео был. Охранник, про которого ты сказал, что у него акции упали.
— Слушай. А может он такой злой был, потому что у него внезапно связь пропала?
— А Десятников?
— Да не разговаривал он ни с кем! Только притворялся!
— Нахрена ему это?
— Алиби себе делал. Лицом на камеру светил, телефона лишился недешевого — сплошная из себя пострадавшая жертва. Потому что он и есть наш грабитель!
— Как это?
— Не знаю! Так же, как и воду пил.
— Так ты же говоришь, что он не пил? И Шиза тоже подтвердила. Может, я действительно ошибся с этими образцами? Столько всякой дряни напробовался, что…
— Нет. Ты не ошибся и ты молодец. Он пил. Трижды — и мы это на записях с камеры видели. Я еще ваше внимание на это обратил.
Парнишка нахмурился. Покачал головой.
— Ты что-то путаешь, не было такого. Ты только про мужиков в масках Енота говорил.
— Да! Да! Вот тебе и два одинаковых стаканчика с одинаковым образцом!
— Только я их нашел три, а не два. Но ведь больше никто из грабителей не пил.
— Во время ограбления — нет. А вот фальшивый «охранник» — пил. Перед тем как сумку утащить, помнишь? Вот тебе и третий.
— Не бывает у трех разных людей — одинаковых анализов! Это я тебе как эксперт говорю. Даже у одного человека они будут отличаться в разное время, потому что есть много факторов…
— Это — не разные люди, а одинаковые! Один рост, одна фигура, один угол открытия двери банковской ячейки и одинаковые результаты твоего этого тошнотного вкусового анализа!
— Как это? Когда охранник к кулеру прикладывался, Десятников с бабкой возился, платежки ее коммунальные оформлял.
— Ага. И одновременно тащил подозрительную сумку в туалет.
— Это типа «до чего техника дошла: вашего Десятникова уже и там и тут показывают»?
— Именно! Ты помнишь, как он выглядит?
— Ну-у… Примерно.
— Представь, что на нем черная одежда, перчатки и маска какого-нибудь Зайца. И поставь его рядом с этими грабителями.
— Звучит как параноидальный бред, так что я звоню Шизе, это как раз по ее части.
Химик вытащил отчаянно вибрирующий смартфон.
— Ха, смотри-ка, уже сама звонит, легка на помине.
Он мазнул пальцем по экрану и поднес трубку к уху. Лицо парнишки удивленно вытянулось:
— Говорит, что Десятников того… только что из полицейского участка сбежал.
