Глава 3. (не)Обеденный перерыв
Пару коридоров, дверей и поворотов спустя, мы оказались перед массивной стальной дверью, открытой настежь. Как и в других местах, на замке виднелись следы работы полицейских экспертов.
— Собственно, вот. «Предбанник» третьего спецхранилища, откуда и появились грабители.
— И куда исчезли?
— Именно.
— Вы позволите?
Не дожидаясь ответа, Лаврова оттолкнула своего «кавалера» и прошла внутрь. Мне ничего не оставалось, как последовать за ней. Канюченко хоть и недовольно скривился, но не сказал ни слова. Судя по бросаемым на меня взглядам, его смутила не столько моя вызывающе оранжевая униформа, сколько вообще сам факт моего существования на этом свете.
Ну, зато хоть на отсутствие Химика внимания не обратил, растяпа.
Как там Руперт говорил? Понаберут дебилов по объявлениям…
— А где ваш третий? — заозирался вдруг полицейский, — Который в халате?
Тьфу ты. Сглазил.
— Отлучился по нужде, — рассеянно пробормотала Шиза, которая медленно обходила спецкомнату по периметру, внимательно все рассматривая и стараясь не упустить ни малейшей детали.
Которых тут было — по пальцам одной руки пересчитать: стол, два стула, неровная стопка чистых листков бумаги и ручка.
Все.
Ну и приоткрытая дверь в хранилище. Не такая, как на входе в эту комнату, а настоящая банковская дверь, круглая, с кодовым замком, «штурвалом» и толщиной почти в метр. Признаться честно, первый раз в жизни видел нечто подобное своими глазами.
Ну и вездесущие следы белого порошка — волшебная «пыльца» полицейских фей-криминалистов, разумеется, на всех значимых элементах. То-то Химик, будет рад. У него по каким-то причинам стойкая неприязнь к этому методу проявления отпечатков.
— Я ничего интересного не пропустил? — раздался знакомый голос у входа.
Бабы.
Очешуительно красивые голые бабы с сиськами. Размера этак третьего или четвертого, упругими и стоячими. И все мечтают только об одном — затащить меня в какую-нибудь подсобку и там ка-а-ак…
Я повернулся ко входу в спецкомнату.
Только Химик, и никаких баб.
Ну вот почему мои мысли о всякой ерунде материализуются почти сразу, но стоит только подумать о чем-то действительно интересном, как хер тебе?
Отстойная суперспособность!
Может, начать с чего попроще? Например, с обычного стейка средней прожарки? Этакий кусок говядины, обжаренный в медово-бальзамическом соусе и на подушке зелени.
Рядом раздалось коварное бурчание.
— Простите, — смущенно покраснел полицейский, — Я сегодня еще даже не завтракал.
Я на всякий случай проверил лог в своем интерфейсе: пусто. Никакие особые умения задействованы не были, и новых суперспособностей у меня не появилось.
Неужели просто совпадение?
Химик, тем временем, снова занимался своим любимым делом: ползал по комнате и что-то ковырял, соскребал, рассматривал и распихивал по пробиркам, словно по желанию фокусника появлявшимся из его бездонного чемоданчика.
— Камер нет, — прокомментировала свои наблюдения Лаврова.
— Разумеется. Здесь вводятся секретные коды, подписываются договора и передаются на хранение ценности. Или наоборот — изымаются из персональных ячеек.
— Кто, как и я, думает что наш Десятников Сережа — шестерка и стукачок? — подал голос лже-Ипполит, — Раз у него есть доступ и сюда, и к хранилищу, и к секретам клиентов?
Я машинально поднял руку, но тут же опустил, наткнувшись на насмешливый взгляд Лавровой.
— Эту версию мы тоже отрабатываем, — согласно кивнул наш «экскурсовод», — Проверяем его алиби, контакты, все перемещения в течение дня.
— Это как? — поинтересовалась Лаврова.
— По записям с камер.
— Которые, разумеется…
— Да-да, копии уже подготовлены. И как только вы закончите…
— А я уже все! — раздался радостный голос Химика, приглушенный стальной дверью Хранилища, в которое тот успел забраться, — Идите сюда, я кое-что интересное нашел. Только толстого с собой не берите, а то застрянет — тут проход слишком узкий.
Толстого?!
Мы с инспектором уставились друг на друга. Взгляды наши были полны презрения и чувства собственного превосходства, и устремлены примерно в область талии «этого несчастного пухляша, которому точно не помешал бы спортзал»…
И если во мне было лишних от силы пару-тройку кило, то в нем — все десять!
Ко входу в спецхран мы бросились едва ли не наперегонки, отталкивая друга друга. Впрочем, я почти сразу решил уступить право зайти первым этому убогому: мне же меньше работы, если он там застрянет.
Хотя, как оказалось, «Ипполит» просто над нами подшутил, и дверь сейфа была открыта достаточно широко даже для некрупного гиппопотама. Типа того же Крученко…
— И что же тут интересного?
Лично я молчаливо присоединился к вопросу нашей бравой командирши. Внутри оказалось тесно и скучно: просто металлическая стена с двумя десятками небольших, размером с ладонь, сейфовых ячеек, дверца в каждую из которых оказалась открытой.
— Неужели не видите?
— Нет, — снова за всех отозвалась Шиза-Лаврова, — Может, ты нас просветишь?
— Дверцы! Они все открыты совершенно одинаково! Кроме пятой и шестнадцатой, но это, я думаю, уже полицейские криминалисты постарались… Дилетанты…
— И? — холодно поинтересовалась мисс Невозмутимость.
— Вам не кажется это странным? Восемь человек в дикой спешке открывают двадцать ячеек. И все дверцы — на один и тот же угол!
— Вот теперь, когда ты это ТАК подал и озвучил вслух… И какие будут версии?
— Никаких!
И радостно скалится, словно нашел что-то, сулящее ему Нобелевку, не иначе.
А я, кстати, сегодня тоже еще не обедал.
Никак не связано ни с нашим текущим делом, ни со стихийным конкурсом «жиртрест года» — просто к слову пришлось…
— Ты ВСЕ закончил? — поинтересовалась Шиза, наверняка имея в виду и самовольную отлучку нашего эксперта.
— Да. Думаю, можно возвращаться. Мне еще нужно передать данные в лабораторию и изучить результаты анализа.
— Инспектор Крученко, — девушка повернулась к нашему «экскурсоводу», — огромное вам спасибо!
— Не стоит благодарностей… — на щеках того появился легкий румянец, — Для вас — что угодно, Ирина Васильевна!
— И особенно за записи с видеокамер.
— Ах да, — как-то сразу поскучнел тот, — Идемте за мной…
И мы снова вернулись в операционный зал, где по-прежнему суетились полицейские: фотографировали, записывали, допрашивали последних клиентов, которых еще не отпустили домой, и кого-то из начальства, подоспевших на место преступления. В общем, создавали суету и имитировали бурную деятельность.
А мне все не давали покоя «подправленные» камеры. Таких насчиталось восемь штук из двадцати двух. Не так уж и много, но зачем вообще это делать? Понятно, что для создания «слепых зон», но что даст преступникам выпадение из поля зрения камеры на 1-2 секунды?
Или на метр-полтора, если мыслить расстояниями?
Непонятно.
— Вы не знаете, — я обратился к полицейскому, — банковские камеры звук пишут?
— Нет, насколько мне известно. Но можно уточнить…
Он снова схватился за мобильник, и через пару минут к нам подошел один из криминалистов с массивной фотокамерой наперевес.
— Принес?
— Да, вот, все на диске, — и новоприбывший протянул внешний жесткий диск, — Все данные за последние два месяца.
— Смотрел?
— Нет, меня просто попросили вам это передать наши айтишники.
— Свободен.
«Посыльный» развернулся и, поймав мой взгляд, подмигнул, а затем театрально закатил глаза к потолку, выражая этой гримасой свое отношение к показушно деловитому Крученко и его сомнительной компетенции. Я усмехнулся и понимающе кивнул.
— Ну, раз мы здесь пока что закончили… — Шиза сунула жесткий диск в карман и многозначительно посмотрела на Химика.
Тот очень медленно, очень глубоко и очень печально вздохнул и кивнул. Тоже как-то уныло и неубедительно. Странный он, конечно, неужели не хочет отсюда уходить? Это как же нужно любить свою работу-то?
— Уже уходите, Ирина Васильевна? — нагнал нас у выхода из банка какой-то полицейский в чине старшего лейтенанта.
— Да.
— Мы с ребятами скоро на обед собираемся — тут неподалеку как раз есть отличное заведение. Приглашаем вас присоединиться… и ваших коллег тоже, разумеется, — торопливо добавил он, — Кстати, господин Либерман любезно согласился нас всех угостить. Там обычно обедает его персонал.
Старлей указал на солидного мужика в костюме, который сидел за столом и что-то записывал под диктовку еще одного полицейского.
— Заместитель директора? — поинтересовалась Лаврова.
— Нет, один из совладельцев.
— А разве банк принадлежит не…
— Такие люди до простых смертных вроде нас с вами лично если и снизойдут, то только в самом исключительном случае. А тут почти рядовое ограбление. Так что насчет моего предложения, Ирина Васильевна?
— Извини, Саша, но у меня действительно совершенно нет времени.
Ага. Значит это у нас Саша. Да кто ты вообще такая, капитан Лаврова? И двери тебе открывают, и секретные записи отдают, и на обеды зазывают…
— Эй, чего встал? Уборщик!
Задумавшись, я и не заметил, что «коллеги» уже ждут меня на улице. Осмотрев еще раз операционный зал банка, и больше не заметив ничего странного, я покинул здание.
К нашему микроавтобусу мы шли молча, каждый думая о своем. Я вот, например, все никак не мог выкинуть из головы говяжий стейк в карамельном соусе и со свежей зеленью.
— Физи-и-и-ик, су-у-у-ука! Опять ты со своей дрянью! — простонал Химик, едва открыв дверь в «Транспортер».
— Жрать охота, — недовольно проворчал тот, доедая лапшу быстрого приготовления пластиковой вилкой.
— Ну и как мне теперь работать прикажешь?
— Быстро, качественно и без вот этого твоего нытья!
Я забрался на свое место, вздохнул и… и едва не выскочил наружу.
Не знаю, что там за адскую корейско-китайско-инфернальную смесь заваривал Физик, но пахло внутри машины так, словно там горела изоляция и невинные младенцы. У меня аж глаза заслезились от этого резкого химического запаха.
Тут не то, что работать — даже находиться невозможно!
— Проветрить бы надо, — прохрипел я.
— Не поможет. Эта гадость пару дней держаться теперь будет. У этого дебила не желудок, а чугунный картер от Камаза, не иначе, такую мерзость жрать!
— Ладно. Сейчас будет вас фокус-покус.
Я закрыл глаза и открыл окно интерфейса.
Три иконки, активизирующих мою суперспособность, три разных способа ее использования.
И несколько ползунков чуть ниже, из которых только три было доступно, а остальные оказались заблокированы.
Вязкость создаваемого мною «мыла».
Химическая агрессивность.
И… запах.
Три параметра, которые можно было регулировать в небольших пределах. Кроме последнего, разумеется — там у меня было чуть больше простора.
Применение новых значений:
Вязкость: минимальная.
Агрессивность: средняя.
Запах: «аромат ванили».
— Сюда дай!
Я вырвал у Физика опустевшую пластиковую посудину и накрыл ее ладонью, из которой тут же начала сочиться мыльная водичка, наполняя тару. И одновременно с этим по салону поплыл легкий ванильный аромат, вытесняя собой токсичную вонь корейских приправ.
— Уборщик, — Химик смахнул несуществующую слезу, — Приятель. Друг. Брат! У тебя самая охуенная способность из всех, что только существует! Мне аж снова жить захотелось.
— Сейчас перехочется, — с этими словами Шиза втолкнула его в салон, — Работай давай!
Парнишка уселся на свое место, открыл кейс и вытащил из него кусок мягкой ткани. Аккуратно расстелил на столе, и начал выкладывать на него все свои пробирочки, который оказалось не меньше двух десятков.
Точно! Он же у нас «ходячая лаборатория» — кажется, так обозначил способности Химика наш словоохотливый пожиратель корейской дряни.
Я с любопытством уставился на Химика. Очень уж было интересно, как это все происходит у супергероев.
И тот не обманул моих ожиданий.
Он провел рукой над нестройными рядами прозрачных сосудов, медленно, внимательно разглядывая при этом их содержимое. Видать, считывал информацию. Удобная теме — ни тебе микроскопов, ни центрифуг, ни спектральных анализаторов, ни…
…ни хрена себе!
Химик взял одну из пробирок, открыл, зажмурился и опрокинул ее содержимое в рот, прямо себе на язык.
— Чего он творит?
— Исследует образцы. Только так он может прочувствовать их вкус, запах, химический состав и даже цвет, — пояснила Шиза, — Такая у него суперспособность.
Да ну нахер!
Я осмотрел содержимое пробирок. Огрызки карандашей, волоски, обрезки ногтей, липкие кусочки чего-то непонятного, штукатурка с потолка, кусочек грязи со следом протектора ботинка, странный желтоватый камешек со следами… пломбы?!
— И вот это все он будет…
— Именно.
Химик. Приятель. Друг. Брат. Переполняющим меня сейчас сочувствием можно было замерзшего насмерть в снегу котенка отогреть и воскресить. Зато все мысли о сочном стейке из чего угодно и в каком угодно соусе начисто из головы пропали.
— Кстати, а где Мистик? — спросила Лаврова у Физика.
— А разве она не с вами должна была вернуться?
Они переглянулись.
— Так давайте я ее поищу! — с энтузиазмом предложил наш «кулинарный эксперт».
— Ты давай жри, не отвлекайся… Сами разберемся, — наш водитель уставился на куратора, — А что там с ее чипом?
— Две минуты назад Мистик вышла за пределы контрольной зоны. И на связь не выходит.
