16

Если бы ее мать была жива, она могла бы, по крайней мере, выплакаться в ее объятиях.

17

Матильда часто вспоминала ту ночь 12 октября 2002 года. Это произошло за две недели до ее дня рождения. Ей должно было исполниться четырнадцать. Странное дело: несмотря на поздний час, она никак не могла заснуть. Возможно, ей мешало шумное дыхание сестры, спавшей на верхней кровати. Агате уже исполнилось пятнадцать, но разница в возрасте девочек была настолько маленькой, что посторонние затруднялись определить, которая из них старше. Они вполне могли сойти за близняшек.

И вот именно тогда Матильда вдруг услышала вопль матери. Такой пронзительный, что хотелось поскорей заткнуть уши. Девочка соскочила с кровати, но перед дверью остановилась. Что, если кто-то чужой проник в квартиру и мать хотела криком предупредить дочерей? Матильда подумала: может, придвинуть к двери комод? В то время она обожала смотреть по телевизору хронику разных событий, – вероятно, именно это и навело ее на такую мрачную мысль. Но ситуация была совсем иной. После раздавшегося крика в квартире вновь воцарилась тишина. Никакого шума, – значит, мать там одна. Наконец Матильда услышала какой-то слабый звук, похожий на протяжное хрипение, – он доносился из спальни родителей. Она решилась и вышла в коридор медленным шагом, словно боялась того, что предстоит увидеть. В ушах все еще звучал тот безумный крик, рождавший самые разные предположения. Открыв дверь спальни, девочка увидела мать, лежащую на полу, она прерывисто стонала, ее лицо было залито слезами. В руке она все еще держала телефонную трубку. Этот образ отчаяния навсегда запечатлелся в памяти Матильды и мучил ее до сих пор.

Прошло несколько минут, и кто-то позвонил в дверь. Это была сестра мамы, примчавшаяся на помощь. Мать после телефонного звонка из полиции о гибели мужа в автомобильной аварии сразу же позвонила сестре, это была чисто инстинктивная реакция: она не нуждалась в утешениях, – просто поняла, что нужно поручить кому-то дочерей. Тетка сказала, что Матильде лучше пойти к себе в комнату; девочке это показалось странным, она не хотела оставлять мать в таком состоянии, но все же подчинилась. В ту минуту собственное горе – горе дочери, лишившейся отца, – еще словно не настигло Матильду. Она не очень-то и сознавала, что такое смерть, – по правде говоря, это казалось ей просто невозможным. Смерть… она воспринимала ее как некую информацию, а не что-то конкретное, – вот так люди выслушивают сообщение об авиакатастрофе или землетрясении на другом конце планеты, не представляя себе реальное число жертв. И Матильда смутно надеялась, что отец все-таки приедет к утру и будет завтракать вместе с семьей.

Девочка вернулась к себе и только тут начала осознавать весь ужас случившегося. Она долго глядела на лицо сестры – безмятежное лицо крепко спящего человека: счастливая, она все еще пребывала в том мире, которого уже не стало. Смерть отца вышвырнет их обеих в другое детство, в другую жизнь. И Матильда хотела, чтобы сестра спала еще долго-долго: пускай сон избавит ее, сколько сможет, от жестокой реальности. Этот порыв милосердия, вообще-то, не отражал реального характера их отношений. Сестры частенько ссорились, – в таком возрасте родственные отношения подобны американским горкам. Матильда провела ночь, слыша рыдания матери и видя безмятежное лицо сестры.

18

После похорон мать впала в тяжелую депрессию. Девочек взяла к себе тетка, на что они согласились довольно неохотно. После смерти отца они восприняли это как новое горе. Однако было ясно, что мать совершенно не способна обеспечить им нормальную повседневную жизнь. «Ей нужно побыть одной, чтобы прийти в себя» – так считалось в те времена. Но было и еще одно обстоятельство, неизвестное посторонним и жестоко терзавшее ее. Последний разговор с мужем – мужчиной ее жизни, отцом их дочерей – вылился в ссору. Притом из-за сущего пустяка, ничего важного, но теперь ее неотступно преследовала мысль, что после этой размолвки они расстались навсегда. Вполне возможно даже, думала она, что ссора повлияла на настроение мужа, когда он сел за руль. А впрочем, нет, на это не указывали никакие конкретные факты, чувство вины завело ее слишком далеко. Ведь виновником аварии был не он. Но тем сильней ее мучила горечь потери, чтобы не сказать отвращение к себе. Ей хотелось в последний раз высказать мужу свою любовь… увы, теперь это было невозможно, судьба безжалостно обрекла ее на вечную роковую недосказанность.

Однако ради дочерей нужно было взять себя в руки. Сократить срок траура. И через несколько недель Агата с Матильдой вернулись домой, но там все уже было по-другому. Попытки внести хоть немного жизни в их новое трио выглядели слишком ненатуральными, отдавали притворством. Девочки стремились только к одному – облегчить маме ее горе. Отказались от прежних капризов, не высказывали никаких желаний, были послушны – тише воды ниже травы. Атмосфера в доме была очень странной. По вечерам мать постоянно устраивала просмотры всех прижизненных фотографий покойного отца. О нем полагалось говорить в настоящем времени. Эти ретроспективы часто принимали совсем уж мрачный характер. И девочки инстинктивно тянулись друг к дружке – им казалось, что этот союз поможет сохранению семьи. Они решили никогда не расставаться – словно гибель отца сплотила оставшихся в живых, напоминая о том, как тесно связаны их судьбы.

Но вскоре все приняло совсем иной оборот.