48

В конце концов Этьен все же написал Матильде: «Прости, что не отвечал. Мне казалось, что так будет лучше. Надеюсь, ты в порядке. Я часто думаю о тебе. Пишу еще и по другому поводу: как ты считаешь, я могу зайти повидаться с тобой? Хотелось бы поговорить. Этьен».

Матильда без конца читала и перечитывала это сообщение. Анализировала каждое слово. Теплую фразу «Я часто думаю о тебе» беспощадно перечеркивала скупая холодная подпись «Этьен», перед ней не было ничего – ни обычного «Целую», ни другого знака симпатии. Своей сдержанностью это письмо напоминало толкования священных религиозных текстов: Этьен так же тщательно взвесил каждое написанное слово перед тем, как послать письмо; он хотел выразить свои чувства, но так, чтобы не пробудить у Матильды надежды на его возвращение. Это было не письмо, а приговор. Тем не менее сам факт получения этих нескольких слов так воодушевил Матильду, что она начала разрабатывать сценарий их возможного примирения. Он хочет ее видеть, говорить с ней! О, разумеется, она предусматривала и другой вариант. Вполне возможно, он хочет объявить ей, что Ирис ждет ребенка, а почему бы и нет; но в глубине души она все же надеялась, что Этьен вернется. Она была в этом убеждена. Слишком сильно они любили друг друга. Как же можно вдруг перестать любить?! Нелюбовь – это выдумки разочарованных. А тут все было понятно: та вернулась и вскружила голову Этьену, но теперь он опомнился, уразумел наконец, что с этой вертихвосткой нельзя иметь дело, строить прочные отношения, – ведь однажды она уже сбежала от него, так почему бы ей не сбежать еще раз?! Упоение этим новым чувством неизбежно померкнет – рано или поздно, конечно, но обязательно померкнет, – и от первых восторгов останется лишь бледная тень.

Разве можно сравнить это с их любовью, которую ни разу ничто не омрачило? Как часто они с Этьеном смеялись над парами, которые то и дело ссорились; эти глупцы не понимали, что любовь невозможна без взаимного уважения, что нужно каждый день любить, как в первый. И когда один из них раздражался, другой спрашивал: «Разве ты мог бы так разговаривать со мной в начале нашего романа?» И вот шел год за годом, а это постоянное стремление быть нежным и внимательным к другому не ослабевало. Да, Этьен ее бросил, но бросил по особой причине, которая не имела ничего общего с теми банальными поводами, которые разлучали других, уставших от совместной жизни, надоевших друг другу. А Матильда была абсолютно уверена, что у них с Этьеном ни того ни другого не было и не будет. И сейчас, вооруженная этой уверенностью, частично вполне справедливой, она убеждала себя, что их любовь просто обречена на возрождение.

В конце концов она ответила (гораздо быстрее, чем собиралась), что согласна встретиться, и они договорились на завтрашний вечер, это была суббота.

49

С самого утра у Матильды голова шла кругом: как ей действовать? Держаться отстраненно или, наоборот, принять его радушно? Поразмыслив, она решила, что лучше всего сообразовать свое поведение с поведением Этьена. Да, но она не знала, как он себя поведет. И главное, в чем его принять? В голубом платье, которое ему так нравилось? Хотя нет – возможно, это будет выглядеть смешно, особенно если сам Этьен явится в будничной одежде. В конце концов Матильда нашла решение: она приготовит три разных наряда, положит их на кровать и за несколько минут до прихода Этьена встанет у окна в нижнем белье, чтобы определить (по крайней мере, в смысле одежды), как Этьен относится к их встрече. И пока он поднимется на их пятый этаж, она вполне успеет соответственно одеться самой. Матильда надеялась, что это поможет ей избежать хотя бы такой неловкости между ними. Она напрягала воображение, пытаясь предугадать его намерения.

Наконец она увидела внизу Этьена, он был в джинсах, свитере и кроссовках. Не похоже, что он хочет вернуться к супружеской жизни, подумала Матильда. Но… кто знает? Хорошо, что она заранее разработала свою одежную стратегию. Теперь нужно быстро восстановить равенство; нельзя показать, что она страдает больше, чем он.

И Матильда помчалась в ванную, чтобы смыть макияж.

50

Этьен тихонько постучал в дверь; он мог бы позвонить, но знал, что звонок очень уж пронзительный. Матильда чуть помедлила перед тем, как открыть, – жалкая уловка, чтобы он подумал, будто она забыла о времени встречи. Но при виде Этьена все ее тело пронзила жестокая судорога, словно ей в сердце или в горло вонзили острый нож. В этот миг она поняла, что будет любить его вечно. И это было ужасно. Ибо теперь она отчетливо поняла, что ее горе никогда не утихнет и что он к ней не вернется. Этьен сказал: «Добрый вечер» – и протянул ей бутылку вина, она взяла ее, не промолвив ни слова, и несколько секунд стояла, застыв. Потом, словно проснувшись, ответила: «Извини». Да, это было первое слово, сказанное ею человеку, который ее бросил: «Извини».

Матильда хотела держаться спокойно, сделать вид, что все в порядке. Она заранее прибрала квартиру и положила на видное место два билета в театр, на пьесу, которую никогда не увидит. Это было единственное материальное свидетельство, призванное доказать Этьену, что она все еще ходит развлекаться, что у нее все хорошо. Поскольку она часто водила в театр своих учеников, ей регулярно присылали приглашения. Этьен заметил билеты (их невозможно было не заметить) и стал расспрашивать ее об этом спектакле. Матильда, даже не помнившая, о какой пьесе идет речь, начала восторженно расхваливать ее: «О, я просто счастлива, что мне удалось достать билеты!»

Этьен продолжал оглядывать комнату; ему с трудом верилось, что он прожил здесь столько лет. Как будто он шел по следам другого человека, другого Этьена. Матильда смотрела на него, пока он расхаживал по гостиной, и думала: «Это невозможно. Он стал еще красивей, чем прежде, у него словно крылья выросли». Она помнила, как он был угнетен, как взрывался по любому поводу в последние недели их совместной жизни (теперь-то она знала почему), зато сейчас вид у него был до ужаса безмятежный. И она подумала: «Все кончено. Он выглядит таким счастливым, значит пришел не для того, чтобы вернуться ко мне. И все же… в его взгляде есть что-то такое… Не грусть, нет. Скорее меланхолия. Ностальгия. Или, может, это просто боязнь объяснения?» Матильда и в самом деле никак не могла угадать, что он ей скажет.

Этьен откупорил бутылку, достал два бокала, и они выпили вина, пожелав друг другу здоровья. Матильда в полном отчаянии уже собралась прибегнуть к черному юмору, сказав: «За нашу любовь», но вовремя удержалась. Они бегло улыбнулись друг другу, однако в этой улыбке было столько скорби, что Матильда не выдержала и, вскочив с места, сказала: «Извини, надеюсь, ты не обидишься… мне нужно пойти накраситься».

– Конечно не обижусь, – ответил он и после короткой паузы спросил: – Ты что, куда-то идешь сегодня вечером?»

– …

– …

– Да. Да… иду в ресторан с друзьями.

Стоя в ванной перед зеркалом, Матильда подумала: «Этому человеку, сидящему в моей гостиной, даже в голову не пришло, что я хочу навести красоту для него». Она слегка припудрила лицо, и этот жест придал ей сил и помог не заплакать.

Вернувшись в гостиную, она заметила, что бутылка вина почти пуста. Вероятно, Этьен успел пропустить два, а то и три бокала. Несмотря на внешнюю непринужденность, он чувствовал себя неловко. Он пришел повидаться с женщиной, которую смертельно оскорбил своим решением, но теперь не мог произнести ни слова. По правде говоря, нужные слова-то он подготовил и не один раз повторил их про себя перед тем, как прийти, – об импровизации не могло быть и речи, – но эти слова были подобны актерам в день премьеры: зал уже полон, публика ждет, а у них мандраж.

Этьен уже собрался было изложить Матильде причину своего визита, но почувствовал, что необходимо какое-то вступление. И не только для нее, но для него самого тоже. Ему хотелось начать с какой-нибудь простой беседы. И он спросил:

– Как ты поживаешь?

– Хорошо.

– Правда?

– О, конечно, день на день не приходится, но… в общем все в порядке.

* * *

Если бы Матильде вздумалось сказать правду, диалог прозвучал бы совсем иначе:

– Как ты поживаешь?

– Плохо. Очень плохо. С момента твоего ухода я медленно умираю. Даже не понимаю, как я буду жить без тебя. Но видеть тебя здесь невыносимо больно. Ты так красив, Этьен. Мне так тебя не хватает. Я тоскую по тебе каждое утро, каждый вечер, каждую минуту. Это ужасно. Ты не должен так поступать со мной. Мы ведь любим друг друга. Ну, скажи, ведь любим? С тех пор как ты ушел, я уже не знаю, где я и кто я. Я глотаю лекарства, чтобы заснуть, а потом другие, чтобы проснуться. Цепляюсь за жизнь, чтобы не погибнуть. Вот как я живу.

– Это правда?

– Это правда. И так каждый божий день. Все время. И я знаю, что так будет вечно.

* * *

Но сказать все как есть – значит вынудить его уйти. Матильда понимает, что должна говорить спокойно. Однако выглядеть равнодушной она тоже не хочет. Нужно внушить Этьену, что она ждет от него лишь одного – возвращения. Но как же это сложно! Матильда отдала бы все на свете, чтобы найти нужные слова.

Лучше всего заговорить о конкретных вещах.

И Этьен делает именно это.

Сейчас адское царство надежд разрушится безвозвратно.

– Ну так вот… я хотел с тобой обсудить один вопрос… несколько деликатный.

– …

– Ты меня слушаешь?

– Да, конечно.

– Это было очень трудно – уйти…

– Трудно для кого?

– Да, извини, я неудачно выразился… Ну, словом, ты знаешь, что это решение было очень болезненным и для меня тоже…

– …

– В любом случае я хотел максимально облегчить тебе эту ситуацию. Именно поэтому и предложил, чтобы ты осталась в этой квартире, и продолжал платить за нее свою половину…

– Что ты хочешь этим сказать?

– Я хочу сказать, что… что… в общем, теперь это стало слишком накладно. У меня нет денег. В настоящее время я живу у друга, но скоро мне понадобится снять новую квартиру, и…

– И там ты поселишься вместе с ней?

– …

– Ну, отвечай! Ты поселишься вместе с ней?

– Да.

– Так вот зачем ты явился! Чтобы сообщить мне эту приятную новость? Значит, ты собираешься жить с ней… и хочешь, чтобы я убралась отсюда?

– Да… то есть это не срочно… я хочу сказать… ты должна поступать, как тебе удобнее.

– Как мне удобнее?

– Да.

– В таком случае мне будет удобнее, если ты сейчас же уйдешь отсюда.

– Сейчас же?

– Да, именно так. Сейчас же встанешь и уйдешь. А в тот день, когда ты явишься за своими вещами, сделай милость, предупреди меня заранее. Я не желаю присутствовать при твоих сборах. Так что сейчас мы видимся в последний раз.

Этьен был потрясен ледяным тоном Матильды. Она говорила спокойно, без всякого надрыва. Это походило на убийство, только не на деле, а на словах. Не в силах выносить презрительный взгляд Матильды, Этьен встал и без единого слова покинул квартиру. Даже вечером того дня, за ужином с Ирис, он все еще не мог опомниться от шока.