Книга: Смерть в стекле
Назад: 2
Дальше: 4

3

Няня, миссис Бидди, сидит, положив больную ногу на перевернутое ведро. Сама она плотная и коренастая, но шея и запястья у нее тонкие, а пальцы длинные, как у ловкого карманника, так что всем своим видом она производит впечатление громоздкости в сочетании с проворной грацией. Возраста она среднего, но, говоря по чести, молодо она никогда не выглядела. В жизни ей приходилось и тяжко, и сладко; то и другое наложило отпечаток на ее внешность. В облике ее сквозит нечто хищническое: в широко посаженных глазах – блеск дикарской хитрости, нос приплющенный, бровей почти нет. Остальную часть лица занимает большой рот, в котором с каждой стороны отсутствует по несколько зубов, что придает ей сходство с беспутным мартовским котом. Равно как и шрам над бровью, глубокий рубец на мочке уха и обрубок указательного пальца. Волосы мышиного цвета уложены в удивительное сооружение: разделенные посередине четким прямым пробором, с боков высоко на голове они собраны в два пышных конусообразных пучка. Лицо завораживающее, подвижное – в считаные секунды из наивного и простодушного превращается в кислую мину злобной старухи.

Ребенок, как кажется няньке, не устает ее рассматривать. И слушать тоже. Ибо голос у миссис Бибби, как и лицо, постоянно меняется. Полнится самыми разными интонациями: то он строгий, то вкрадчивый или веселый и скабрезный. В сравнении с предыдущей няней, которая очень уж уважала джин и оттого добрую часть своей шестилетней службы проспала лицом вниз, миссис Бибби – занимательное зрелище.

Ребенок сейчас наблюдает за ней, одним глазом, в приоткрытую дверь стенного шкафа в помещении ризницы. Именно туда добрый доктор решил поместить девочку. Он принес светильники и расставил их в комнате, чтобы ее всегда было видно.

Миссис Бибби подмигивает, глаз исчезает. Она снова переводит взгляд на доктора Харбина. Смотрит на него прямо, но слушает с должным вниманием. И в ответ ровным голосом произносит:

– При всем моем уважении, сэр, я посоветовала бы немного выждать.

Доктор, меряющий комнату шагами, останавливается.

– Медлить никак нельзя, миссис Бибби. Что, если покупатели откажутся от сделки? Вдруг они выяснят, что ему известно о том, что его…

– Обманули, сэр? – подсказывает миссис Бибби.

Доктор морщится.

– Рано или поздно он это узнает; он очень внимателен, все видит, все слышит. А до тех парижан… еще доехать надо. И у меня нет желания сообщать им, что вы одурачили своего законного покупателя.

Доктор Харбин буравит ее пристальным взглядом.

Миссис Бибби набожно возводит глаза к потолку.

– Бог свидетель, разве мы с вами, доктор, не соучастники в этом?

– Что я наделал? – шепчет он. – Навредить такому человеку!

Его чернильные глазки так и мечутся за линзами очков. Вид у доктора теперь изможденный, как и подобает обреченному человеку.

– Все организовано из рук вон плохо. – Он обдает няню ледяным взглядом. – Как так получилось, что нет экипажа?

– С экипажем вышла заминка, сэр. Сломалось колесо, и ничего тут не поделаешь.

– Я уже представляю, что увижу, когда он прибудет: пьяный кучер, упряжка старых кляч, раздолбанная колымага, которую пешком можно обогнать.

Выражение лица миссис Бибби не изменилось, но в голосе слышатся нотки раздражения:

– А вам нужен роскошный выезд, чтоб в глаза всем бросался?

Доктор не отвечает.

– Нам и без того баснословно повезло, сэр: мы нашли это укромное местечко, в котором вполне можно отсидеться.

– Миссис Бибби, от Марис-Хауса до нас меньше мили.

– Доктор Харбин, накладки всегда неизбежны. Вряд ли сэр Эдмунд будет разыскивать нас с полицией.

– Брайди Дивайн, вот кто будет нас искать.

– Ну тогда нам точно крышка! – смеется она. – Не вешайте нос, доктор, скоро мы будем по другую сторону Ла-Манша.

– А вдруг…

– И французы с нетерпением будут ждать, когда вы продадите им эту маленькую причуду природы.

Доктор ладонью потирает макушку, полирует ее, словно для того, чтобы успокоиться. Потом поворачивается к няне, собираясь что-то сказать.

– Все устроено, сэр, – быстро произносит миссис Бибби. – Экипаж, Дувр. Трогаемся в путь на рассвете.

Доктор Харбин вновь принимается мерить шагами комнату.

– Завтра – крайний срок. Дорога дальняя, а риск повышается с каждой минутой…

– Тут вы совершенно правы, доктор, – угодливо вставляет миссис Бибби. – Он еще может нас настигнуть, не говоря уже о том, что есть и другие коллекционеры. Они только и следят, где бы поживиться. У них чутье на товар, которым они могут пополнить свои паноптикумы, собрания диковинок. Вы же, наверно, слышали про таких коллекционеров, да?

Выражение лица доктора Харбина подтверждает ее предположение.

– Это все продажные люди, доктор. Непорядочные.

– Я предпочитаю не думать об этом.

– А ведь земля слухами полнится, да? – На губах миссис Бибби появляется довольная улыбка. – Есть риск угодить в засаду. Или полиция остановит.

– Полиция?

Миссис Бибби энергично кивает.

– Может, сэр Эдмунд и не пустил их по нашему следу, но они все равно всюду рыскают и всюду суют свой нос. Наведываются в селения, что стоят вдоль безлюдных дорог, что-то подозрительно вынюхивают, выискивают. – Она показывает на стенной шкаф. – Попробуйте объяснить им вот это.

– Что же мне делать? – На докторе Харбине лица нет от беспокойства.

– Не терять присутствия духа, доктор. – Миссис Бибби берет свою книгу.

Доктор падает в кресло. Время от времени он качает головой, словно от удивления.

Миссис Бибби жалеет его. Этот опасный бизнес не для бесхребетных людей.

– И чтоб больше никаких внезапных погребений. – Он тыкает на грязные коленки своих брюк. – Обещайте.

В ответ миссис Бибби лишь смотрит на него – незлобиво, с усмешкой.

– Вы представляете, чего стоило унести то тело из-под носа миссис Пак, будь она проклята? – Кажется, от одной этой мысли доктора дрожь пробирает.

– Наш павший товарищ, – сокрушенно произносит миссис Бибби. – Как я сказала: накладки всегда неизбежны, сэр.

Еще с минуту она наблюдает за доктором и затем переключает внимание на книгу в руках.

* * *

Извиваясь и изворачиваясь, девочка приподнимается по стеночке и принимает сидячее положение в шкафу. На ней специальный костюм – из прочной ткани, с пряжками, – чтобы она не покусала ни себя, ни других. Самостоятельно выпростаться из него – задача не из легких. И все же ей удается высвободить одну ногу. Ремень, стягивающий лодыжки, ослаб, давая ей возможность перемещаться по полу шкафа.

– Кракен  сегодня что-то притихла, – говорит миссис Бибби со своего стула.

Девочка ногой чуть шире приоткрывает дверцу шкафа.

– В молчанку играешь? Ты ведь понимаешь больше, чем кажется. – Миссис Бибби кладет книгу и протягивает руку за бутылкой, что стоит рядом на столе. – Знаешь, я по горло сыта «Успокаивающим сиропом матушки Бибби» и, поскольку мы сейчас наслаждаемся столь приятной сменой обстановки, я поведаю тебе поучительную историю.

Девочка бесстрастно смотрит на няню.

– Ты выходишь в большой мир, Кристабель, и я обязана тебя к этому подготовить. Поделиться с тобой своей мудростью и опытом, так сказать.

Кристабель молчит.

– Например, да будет тебе известно, в приличном обществе улитки ногами не едят.

И Кристабель, словно умышленно попирая законы «приличного общества», двумя пальчиками ног ловко подхватывает одну улитку и, перегнувшись, склоняется лицом к самой ступне.

– Это проявление невоспитанности, – добавляет миссис Бибби. – Ешь их хотя бы руками.

Девочка, игнорируя ее наставления, внимательно рассматривает улитку.

Миссис Бибби прикладывается к бутылке, закупоривает ее и зажимает под мышкой.

– Итак, начнем. В былые времена…



Давным-давно жила одна ведьма. А как можно узнать ведьму? Ведьмы держат сиротские приюты в Уонстеде и любят лакомиться маленькими детьми. Эта ведьма тоже держала сиротский приют и подбирала превосходнейших малышей – большой знаток была в этом деле. Пухленьких малышей она любила есть с острой подливой и клецками, тощих – зажаривала с луком. Дети старше пяти лет на ее вкус были слишком жилисты и несъедобны. Однажды в ее приют поступила пятилетняя девочка, худющая – кожа да кости, такой вообще не наешься. Давай назовем ее Доркас. Ох уж и трудно ей приходилось в доме ведьмы. Она была…



– Хм, какая была Доркас? – задумывается миссис Бибби. – Да чтоб я помнила!



Доркас была невзрачной девчушкой, хромала на левую ногу. Охромела она оттого, что мать, когда родила ее, попыталась утопить малышку в уборной. Полицейский выудил ее за лодыжку и, держа за ногу, встряхнул, чтобы она снова задышала. Мать повесили, ну а Доркас осталась с хромой ногой. Полицейский, конечно, не виноват: бывает, хочешь как лучше, а получается только хуже, а бывает, и зло оборачивается добром – тут никогда не угадаешь. В доме ведьмы детей били и морили голодом (в этом отношении ведьмин приют ничем не отличался от других сиротских домов, в которых жила Доркас). И вот в один прекрасный день поступил новый малыш. Ему было не больше полугода, складненький такой был бутуз со смеющимися голубыми глазками и розовыми щечками. Доркас знала, какая участь его ждет, ведь другие дети ей рассказали про вкусы ведьмы. И она придумала смелый план, чтобы избавить всех сирот и себя вместе с ними от тирании ведьмы…



– Положи эту чертову улитку! – рявкает миссис Бибби, прерывая свой рассказ. – Я все вижу.

Кристабель перестает облизывать раковину улитки и смотрит на няню в открытую дверцу шкафа.

– Я кому сказала. – Миссис Бибби ждет.

Пустая раковина тихо падает на плиты. Нога медленно втягивается в шкаф.

Миссис Бибби кивает.



Доркас знала, как можно расправиться с грызунами. Берешь из чулана припасенный яд, кладешь отраву в кашу, что любят крысы, и ждешь. Иногда сильная вонь возвещает о том, что крысы куда-то заползли и там сдохли. Обычно именно Доркас их выискивала. Эту работу она выполняла охотно; остальным не хватало смелости. Доркас решила, что станет крысоловом, когда вырастет. Пока же она приводила в исполнение свой план: отравит малыша, ведьма его съест и тоже отравится. Ребенок умрет быстро (если судить по крысам), и ему не придется долго мучиться, жарясь на огне…



Миссис Бибби умолкает, наклоняется вперед, морщась от боли в ноге, и заглядывает в шкаф. Глаза у девочки закрыты; одну руку она выпростала из-под ремней и теперь держит ее между головой и стенкой шкафа, ладонью к щеке. Не слыша голоса миссис Бибби, она открывает глаза и неуклюже приподнимается.

– Хочешь дослушать историю?

Кристабель смотрит на нее немигающим взглядом своих жемчужных глаз.

– Требуешь, значит? – Морщась, миссис Бибби снова прикладывается к бутылке.



Доркас намешала яд в кувшин с молоком, много положила – хватило бы на пару десятков крыс. Потом пакет с отравой убрала подальше в чулан. Доркас знала: если ведьма заподозрит неладное, ребенка она есть не станет, и тогда придется невесть сколько ждать, пока в приюте не появится еще один пухлый малыш. Затем она достала все необходимое для клецок: муку, нутряное сало и миску. Накрыла на стол, поставила графинчик с уксусом. Закончив приготовления, Доркас посадила маленького толстячка к себе на колени и принялась скармливать ему крысиное лекарство. Малыш от радости затряс кулачками, увидев, что к его рту подносят ложку, но, когда попробовал смесь, скуксился, выплюнул отраву и заревел. Доркас всю свою жизнь возилась с детьми и умела с ними обращаться. Держа малыша на коленях, она резко отклонила его назад. Трюк удался: ребенок от неожиданности открыл рот, и Доркас сунула ему ложку яда. Малыш продолжал сопротивляться, Доркас обливалась потом и злилась, пытаясь справиться с ним, хотя сама не замечала, что ей жарко и она рассержена, пока тот не обмяк у нее на коленях. Во рту его скопилась ядовитая горечь, лицо раскраснелось, кудряшки на голове взмокли. Как же у нее болели руки. В конце концов, Доркас ведь была не многим больше этого мальчика. Она положила его на жарочный противень, накрыла салфеткой и стала ждать.

* * *

Девочка просыпается навстречу раннему ясному утру. Над ней висят облачения священника, его ризы и стихари. Свободной рукой она трогает край епитрахили, поглаживает ее большим и указательным пальцами. Внезапная схватка в шкафу, и в руке девочки добыча.

– Хороший улов? – смеется миссис Бибби, наблюдая за ней.

Сегодня утром няня еще больше, чем обычно, похожа на мартовского кота. Пышные конусы на ее голове перекосились, на переносице и щеках – царапины. Пока Кристабель спала, миссис Бибби дралась.

Девочка открывает кулачок – медленно, осторожно.

– Какой толстый! – Миссис Бибби изображает, будто она ест, и Кристабель, по примеру няни, подносит тритона ко рту.

Целует ящерицу.

– Один из ваших подданных, леди Берик, как и эти дамы и господа. – Миссис Бибби широким жестом показывает на улиток, усеивающих стены ризницы, ползущих по полу к шкафу. Они сплошным ковром облепляют плиты, скоро ступить будет негде.

Девочка разглядывает тритона – его пятнистое тельце, хвост, лапки, пальчики, блестящие круглые глазки. Кончиком пальца поглаживает его мордочку с двумя крошечными ноздрями. Тритон извивается. Она крепче сжимает его в ладошке, сует в рот и с одного раза откусывает ему голову. Смотрит на тельце в своей руке. Оно дергается, вздрагивает и затихает.

– Бедная зверушка, – улыбается миссис Бибби.

Девочка трется губами о мягкое брюшко тритона, а сама смотрит на улиток, которых освещают на полу косые лучи утреннего солнца.

Назад: 2
Дальше: 4