Глава 12

Боль буквально охватила Челси. Болело все тело. На ней не осталось места, по которому он не бил.

Она попыталась открыть глаза, которые заплыли настолько, что получились лишь две узенькие щелочки. Перед глазами все поплыло. Челси подняла руку и осторожно ощупала израненное лицо.

Обессиленная, она лежала какое-то время неподвижно. Ребра наверняка сломаны. Каждый вдох сопровождался такой болью, словно на нее надели корсет с гвоздями.

Боль накатывала волнами, но Челси сумела немного облегчить ее, когда начала дышать глубоко и медленно.

Усилием воли Челси открыла глаза пошире и постаралась осмотреть комнату, насколько это было возможно, не поворачивая головы. Она по-прежнему в контейнере и всё ещё прикована цепью. Лежит на боку, на голой фанере, без одежды. В том же углу, в который забилась, пытаясь защититься от его побоев.

Бежать некуда.

В наказание за попытку побега он сорвал с нее одежду. Забрал раскладушку, одеяло и воду. Оставил ее одну в металлическом ящике.

Спустя пару минут ей удалось немного приподнять голову. От малейшего движения кружилась голова. Обезвоживание? Она сглотнула. Рвоты нет. Челси чувствовала себя совершенно опустошенной. Она ничего не пила с тех пор, как он избил ее, и не помнила, когда ела в последний раз.

Но стоило Челси начать шевелить конечностями, как по телу пробежали рвотные позывы. Она сжала пальцы рук и ног, согнула ноги в коленях, а руки в локтях. Мышцы отчаянно сопротивлялись, но кости по чудесному стечению обстоятельств оказались целы. Никаких невыносимых страданий. Ничто не указывает на несовместимые с жизнью повреждения. Вместо этого – общая ломота во всем теле и полная изможденность, из-за которой вовсе не хочется шевелиться.

А придется.

Либо ты что-то делаешь, либо умираешь.

Опершись обеими руками о фанерный настил, она приподняла корпус. Дождавшись, когда голова перестанет кружиться, Челси села, прислонившись к обшитой металлом стене. Спине стало настолько холодно, что она содрогнулась.

Однако от холода немного прояснилось в голове, и Челси начала ощупывать тело. Вся кожа в синяках. Челси поднесла руку к распухшим и слипшимся от крови губам. На голове она нащупала большую чувствительную шишку.

Однако если не считать ушибов и кровоподтеков, никаких серьезных повреждений Челси на обнаружила. Многочисленные царапины, но жизни ничто не угрожает.

Как будто он точно знал, как надо бить, чтобы не нанести ущерба ее здоровью.

Как будто для него это было не в первый раз.

Пошевелившись немного, Челси почувствовала себя бодрее. Она облизала губы. Сейчас ее главная проблема – обезвоживание. Без воды она долго не протянет.

Остается только ждать. Отдыхать. Восстанавливаться. Как только предоставится возможность, Челси должна быть готова ею воспользоваться.

Она посмотрела в дырку на потолке. Небо темное. Значит, ночь. Она попыталась вычислить, как долго она уже тут находится, но ничего не получилось.

Послышались звук открывающегося замка и звяканье цепей. Челси вздрогнула от испуга. Она дернулась, и от резкого движения тело пронзила боль.

Дверь открылась, и вошел он. В маске он выглядел совершенно безликим, у Челси все содрогнулось внутри. И тут ее взгляд упал на кувшин с водой в его руке. Вторую руку он держал за спиной, Челси поглядывала на нее с подозрением.

– Ты очнулась, – произнес он, смерив ее взглядом. – Наконец-то.

Значит, он уже заходил? И смотрел на нее спящую?

Челси содрогнулась. Открыла рот, чтобы ответить на его приветствие, но внутри вовремя прозвенел звоночек:

Правило номер один: Делай то, что он говорит.

Она тут же закрыла рот, как дрессированная собачка. Ее глаза старательно избегали его взгляда.

– Ну что, усвоила урок? – спросил он.

Челси кивнула, не поднимая глаз.

– Отлично. Я знал, что ты не дура.

Голос у него был довольный. Он поставил кувшин у ее ног.

– Можешь попить.

Подавшись вперед, она жадно схватила кувшин с водой. В слабых, покрытых синяками руках словно открылся дополнительный ресурс с одной целью – выжить. Она сняла с кувшина крышку и отпила. Вода текла по губам и щекам, горло наполнялось живительной прохладной влагой. Организм требовал еще.

– А вот разливать то, что я тебе даю, – неуважительно, – сказал он резким голосом.

Ее сковал страх. Сжавшись, она ожидала удара, однако побоев не последовало. Она поставила кувшин на пол, вытерла рот тыльной стороной ладони и сглотнула. Затем, снова взяв кувшин, она начала пить маленькими глотками.

Очень аккуратно.

– Ну вот, хорошая девочка.

Его похвала прозвучала для нее облегчением, но то, насколько она жаждала ее, приводило в ужас.

Однако инстинкт самосохранения велел ей приспосабливаться. Без воды она умрет. Она на все готова, лишь бы он был ею доволен. Лишь бы он не оставил ее тут умирать от жажды.

В глубине души она понимала: у него не должно возникнуть ощущения, что она не стоит всех этих забот и трудностей.

Чего он от нее хочет?

Челси чувствовала, как вода плещется в ее пустом желудке. Она поставила кувшин на пол. Как ни хотелось ей осушить его до конца, она понимала, что организм может не удержать столько воды сразу.

– Раз уж ты так хорошо себя ведешь, у меня для тебя еще кое-что есть.

Он вытянул руку, которую прятал за спиной. В руке оказалось шерстяное одеяло, сложенное аккуратным конвертом. А сверху на одеяле – какая-то одежда. Положив одеяло на пол, он развернул вторую вещь – ярко-желтое платье. Нагнувшись, он протянул его ей.

– Надевай.

Челси взяла у него платье. Натянула через голову. Платье оказалось приталенное, с длинными рукавами, чуть выше колена. Хотя сшито оно было из тонкого хлопка, это все же было лучше, чем ничего. Челси натянула юбку на согнутые колени.

– А правило номер три ты помнишь? – спросил он.

От страха свело живот, Челси судорожно пыталась вспомнить все, что он прокричал ей после того, как избил. Но тогда от сильного удара по голове, того самого, от которого теперь за ухом раздулась шишка, у нее сильно звенело в ушах.

У Челси затряслись руки. Она сжала кулаки. Покачала головой. По щеке скатилась слеза.

– Тогда повторим еще раз, – терпеливо сказал он. – И ты их как следует запомнишь. В дальнейшем проступки не допускаются. Понятно?

Она кивнула.

– Итак, повторяем, – произнес он и скрестил руки на груди. – Будь внимательна. Запомнишь правила – получишь немного еды.

При упоминании о еде желудок Челси болезненно сжался. Она приготовилась внимательно слушать.

– Первое: ты принадлежишь мне. Ты беспрекословно выполняешь все мои указания. Ты – моя собственность. Второе: в моем присутствии ты смотришь в пол. Третье: не говорить без разрешения. Четвертое: любое неповиновение карается удобным мне способом. Ты можешь повторить?

Челси кивнула, ожидая от него сигнала. Боковым зрением она заметила жестокую улыбку, исказившую его рот.

– Можешь говорить, – произнес он удовлетворенно.

С трудом шевеля распухшими губами, Челси перечислила все правила.

– Молодец, быстро учишься, – сказал он, доставая из кармана протеиновый батончик. Протянул его ей. Когда Челси вытянула руку, чтобы взять батончик, он резко отдернул руку.

Схватив ее за волосы свободной рукой, он прошипел:

– Запомни, я не шучу. Если ты еще раз попытаешься сбежать, я изобью тебя так, что живого места не останется. А потом задушу и закопаю в лесу. Понятно?

Скорчившись от боли, Челси кивнула. Хорошо, что он не приказывал ей говорить, потому от страха ее голосовые связки словно парализовало. Ужас пробирал ее до костей.

Отпустив ее волосы, он бросил батончик ей на колени. Помедлил, погладил ее распухшую щеку.

– Все будет хорошо. Вот увидишь, я лучше знаю. Сейчас принесу раскладушку. Если будешь продолжать хорошо себя вести, получишь еще еды.

Выпрямившись, он повернулся к ней спиной и пошел к двери. Быстро вернулся с раскладушкой, потом снова ушел, оставив Челси в догадках, что принесет завтрашний день и что потребуется от нее, чтобы выжить.