Глава 22
Связь

В отделение полиции Имоджен снова пришла с мучительной головной болью. Еще одна ночь прошла без сна. Странно, но сейчас не спать казалось лучше, чем спать. Страшно было даже прилечь: сразу возникало кошмарное ощущение, что внутренности готовы вывалиться. Увидев лежавшее в луже крови тело мужчины, она не только испытала глубокое потрясение, но и осознала, что сама чудом осталась в живых. Стоило ли сомневаться, что еще одна серьезная рана окажется роковой? Если бы в Плимуте нож прошел чуть иначе, ее бы уже давно не было на свете. При виде сидящего в кабинете Фрейзера Сэма Брауна головная боль обострилась. Еще одна причина бессонницы. Оба выглядели чрезвычайно торжественно. Имоджен швырнула сумку на стол, напугав сидевшего на своем месте Эдриана: погруженный в бумажную работу, напарник не заметил, как она вошла.

– Нас просили зайти, – сообщил он, подняв голову. Слава богу: хотя бы перестал при каждой встрече спрашивать, в порядке ли она.

– Зачем? Есть новости о Бриджит Рейд?

– Понятия не имею ни о том ни о другом.

– Как Андреа? – спросила Имоджен. Она знала, что Майлз до сих пор не охладел к бывшей жене: это было ясно хотя бы по тому, как он на нее смотрел. Однако одет был не так, как вчера вечером; значит, ночевать не остался. Хотелось верить, что Эдриан не надеялся восстановить отношения, поскольку в ответ на его красноречивые взгляды Андреа держалась подчеркнуто холодно.

– Пытается справиться с потрясением. – Майлз снова вздохнул.

– Значит, о Рейд ничего не известно? Никаких новостей, которые мне следовало бы узнать, прежде чем войдем в кабинет?

– Кроме доказательств, что Бриджит выжила во время налета на бордель, ничего особенного нет. Мобильный телефон показал несколько звонков Сэму. Найдена машина, где осталась ее сумка; но все это лишь подтверждает уже известные нам обстоятельства. Ничего важного, что могло бы пролить свет на ее исчезновение, до сих пор не найдено. Если не считать одной мелочи: новое место преступления может содержать некоторые ответы.

– Что известно наверняка? – уточнила Имоджен.

– То, что она угнала машину, а потом ее бросила. То, что вошла в реку и по воде добралась до паба на шлюзах. То, что ее погрузили в «Рав-4», который затем бесследно исчез.

– Фальшивый номер. Что с этим делать? Обычная машина обычного цвета, без заметных наклеек, вмятин и царапин. Ни единой зацепки.

– Нам известно время, когда ее посадили в машину. Данное Беном Викерзом описание водителя ни о чем не говорит: темные волосы, щетина на лице, среднего роста и сложения…

– Может быть, что-то подскажут родственники и друзья? – предположила Имоджен.

– Родственники ничего не слышали и странных сообщений не получали. Никаких требований не поступало: судя по всему, ее похитили не ради денег. А что касается друзей, то Бриджит мало с кем поддерживала тесную связь.

– Пойдем. Придется пережить то, что нас ожидает.

Они подошли к кабинету и постучали. Фрейзер встал и поправил костюм, как будто волновался или собирался сообщить плохую новость.

– Присядь, пожалуйста, Имоджен.

Начало ничего хорошего не сулило.

– Что-то насчет детектива-сержанта Рейд?

– Мы получили результаты анализа крови с места преступления, обнаруженного детективом-сержантом Майлзом, – сообщил Фрейзер, явно решив твердо придерживаться собственной линии.

– Что? Могли бы мне сказать! – возмутился Эдриан.

– Сообщаю сейчас, разве не так? – возразил Фрейзер с несвойственной ему резкостью. – Мы хотели поговорить с вами обоими.

– Мы? – презрительно усмехнулась Имоджен; искоса взглянула на Сэма и заметила, что тот закатил глаза от ее незрелости.

– Итак? Выкладывай, – поторопил Эдриан.

– Я просматривал ваше досье, детектив Грей, и заметил, что в свидетельстве о рождении не фигурирует отец.

– Все верно, – с подозрением подтвердила Имоджен. – Но какое это имеет отношение к чему-нибудь?

– Леди… Элизабет Акерман… мать, чье лицо разбито вдребезги, – подсказал Сэм.

– Понимаю, кого имеете в виду. Доберетесь ли когда-нибудь до сути?

– Она оказала сопротивление, и под ее ногтями осталась ДНК убийцы: его кровь.

– Правда?

Разговор продолжил Фрейзер:

– Ввиду сходства преступления с убийствами в квартире детектива-сержанта Рейд мы попросили Гэри поспешить с результатами. Любая мелочь, способная помочь выяснить, что случилось с Бриджит, по-прежнему остается в приоритете. Так будет и впредь, до тех пор, пока… – Он умолк, очевидно, не желая заканчивать фразу в присутствии Сэма Брауна: «пока не найдем тело».

– Дело в том, – перебил Сэм, – что набралось так много разнообразных обстоятельств, что трудно решить, с чего начать. Во-первых, получены отпечатки пальцев как с места вчерашнего убийства, так и с эпизода нападения на квартиру Бриджит. Они совпадают, хотя определить принадлежность не удалось. Если сопоставить это с раной, нанесенной Джереми Акерману, то можно сделать вывод, что убийство каким-то образом связано с исчезновением Бриджит.

– Допустим. Но какое отношение все это имеет ко мне? – неуверенно осведомилась Имоджен.

– Как уже было сказано, под ногтями жертвы осталась кровь убийцы. Мы провели результаты анализа по всем базам данных, включая семейное сходство.

– Правильно, – согласилась Имоджен, сама не понимая, отреагировала ли вслух. Адреналин бушевал в крови; почему-то вдруг стало очень страшно. Что же Сэм скажет дальше? Эдриан придвинулся, как будто желая защитить. Он всегда быстро замечал душевное состояние. Имоджен не знала, раздражает ее эта особенность или нет. – Продолжай, Сэм.

– Имоджен, результат анализа ДНК наполовину соответствует твоему. Иными словами, преступник доводится тебе единокровным братом. У вас общий отец.

– Что? – недоуменно переспросила Имоджен. В ушах стоял гул. – Как это возможно? Откуда?

Правильно ли она расслышала? Правильно ли поняла? Нетрудно догадаться, каким будет следующий вопрос.

– Честно говоря, я плохо разбираюсь в процедуре исследования ДНК, – продолжил Фрейзер извиняющимся тоном. – Кажется, дело в том, что совпадений X-хромосом не обнаружено. Совпадают только Y-хромосомы. Именно из этого следует родство по отцовской, а не по материнской линии. Мне известно, что ты не знаешь своего отца, но есть ли у него другие дети?

– По правде говоря, никогда об этом не думала. Знаю, что был женат… – Она не договорила. С раннего детства мама объясняла, что у папы есть другая семья, поэтому он не может жить с ними. Приходилось безоговорочно принимать условие.

– Сможешь поговорить с матерью, спросить, кто твой отец?

– Она ни за что не признается. Заявила, что унесет тайну в могилу. Однажды я попыталась что-то выяснить, но мама решительно ответила, что даже если бы я умирала и нуждалась в трансплантации, все равно ничего бы не сказала. Так что спрашивать бесполезно. Я давно смирилась.

Имоджен слышала, что голос звучит выше обычного. «Успокойся же, наконец!»

– Уверен: как только объяснишь серьезность ситуации…

– Сказать, что моя мама упряма – ничего не сказать. – Имоджен встала и принялась ходить по комнате. – Я не преувеличиваю. Она действительно скорее умрет, чем назовет имя.

Понятно, что на этом дело не кончится.

– А что, если мы пригласим ее на беседу?

Имоджен пожала плечами и направилась к двери.

– Делайте, что считаете нужным, но повторяю: напрасно тратите время. – Она взялась за ручку и собралась выйти.

– Подожди! – окликнул Сэм.

Имоджен в ярости обернулась, готовясь до конца отстаивать свою позицию.

– Это еще не все, далеко не все, – сказал Фрейзер и снова одернул пиджак. – Есть и другие плохие новости.

– Хотите сказать, что это не главная сенсация?

– Нет. Определенно нет, – ответил Сэм. Глаза его возбужденно блестели. Фрейзер глубоко вздохнул и внимательно посмотрел на руки, словно собираясь с духом.

– Черт возьми, да говорите же скорее! – не выдержав, прошипел Эдриан.

– Главное заключается вот в чем, Имоджен, – еще и поэтому необходимо сотрудничество твоей мамы. Мы исследовали ДНК ребенка. Тебе известно, что девочку удочерили, и убийца пришел за ней. Поэтому мы решили проверить, нет ли здесь семейной связи, и понять, в чем суть трагедии.

– Только не говорите, что это моя родная племянница или что-нибудь в этом роде. – Пытаясь скрыть тревогу, Имоджен воинственно скрестила руки на груди.

Фрейзер неопределенно покачал головой: выглядел он крайне взволнованным. Эдриан заметно накалялся, да и общее напряжение стремительно росло.

– Выяснилось, что убийца – биологический отец ребенка, но и это еще не главное. А главное вот что: малышка – дочь Изабел Хоббс.

– Чья? – на миг растерявшись, тупо переспросила Имоджен и вдруг мгновенно вспомнила: Изабел Хоббс была той самой девочкой, чью фотографию газеты печатали каждые полгода. Считалось, что ее убили родители, отбывавшие двенадцатый год пожизненного заключения. Супруги упорно заявляли о своей невиновности и утверждали, что дочь была похищена, однако коллегия присяжных отказывалась принимать апелляцию. И вот теперь выяснилось, что Кассандра Акерман – дочь Изабел Хоббс? Во рту пересохло; Имоджен шагнула вперед, ощущая волнение Эдриана и в то же время понимая, какой безудержный поток дерьма выльется на их головы.

– Сомнений нет? Это точно? – спросил Эдриан, первым нарушив молчание. Фрейзер кивнул.

– А еще кому-нибудь известно о сенсации? – уточнила Имоджен.

– Получив результаты, главный криминалист сразу пришел ко мне, поскольку дело чрезвычайно громкое, – извиняющимся тоном ответил Фрейзер, а Эдриан небрежно отмахнулся, показывая, что данный факт значения не имеет.

– Всю ночь он проверял и перепроверял базу данных: ничего не мог понять. Кажется, ушел домой, чтобы пережить нервный срыв. Заверил, что никому, кроме меня, не сказал ни слова, так что теперь знаем только мы вчетвером. – Сэм улыбнулся.

– Я обязан доложить начальству, а как только это произойдет… – Фрейзер не договорил.

– Знаю. – Имоджен кивнула. Теперь главное – утаить информацию от мамы. Несмотря на все недостатки Айрин Грей, свой главный секрет она сумела сохранить.

– Убийца супругов Акерман знает истинное происхождение ребенка и, скорее всего, знает, что случилось с Изабел. Существует и связь с Бриджит Рейд. Стрелка указывает на тебя, Имоджен: нам непременно нужно узнать, кто твой отец, чтобы опросить других его детей.

– Можно подумать, что все так легко. Хорошо. – Она вздохнула. – Хорошо, попытаюсь. Попытаюсь поговорить с мамой, но она ни за что не расскажет об отце без сопротивления и борьбы. – Имоджен хорошо знала маму. – Только дайте время, чтобы как-то подготовить разговор. У нее проблемы с психическим здоровьем, так что никакое давление в принципе невозможно.

– Время дорого, но я все понимаю и предоставлю его столько, сколько смогу. – Фрейзер посмотрел на часы, а потом снова взглянул на Имоджен: теперь уже с надеждой. – Есть ли шанс, что заедешь к ней сейчас?

Имоджен ответила прямым, неподвижным взглядом.

– Могу поехать с тобой, Грей, – осторожно предложил Эдриан.

– Хорошо, – наконец решилась она. – Хорошо. Поедем.

Оба вышли из кабинета, все еще не успокоившись от внезапно обрушившегося потока сенсационных открытий.

– Да уж, – пробормотал Эдриан, искоса взглянув на спутницу.

– Вот именно: да уж. Не жду от разговора ничего хорошего.

– Можно мне попробовать самому с ней поговорить?

– Лучше не стоит. Она ненавидит полицию.

– Но ведь ты служишь в полиции.

– Вот и ты туда же. – Как объяснить жизнь, в которой самый близкий человек – мама – мечется между обожанием и ненавистью? Как объяснить непредсказуемые качели, с которыми приходится мириться на протяжении долгих лет? Невозможно.

– Тогда подожду в машине. За руль сяду я.

– Стоит ли? Последняя машина, которую ты вел, оказалась на дне оврага. – Имоджен заметила, как потемнели глаза напарника, и, пожалев о саркастическом замечании, вздохнула: – Ладно, Майли, пойдем; возьмем в гараже какой-нибудь сносный агрегат.