Пролог
В 7:07 утра последний Tahoe достигает конца конвейера.
Снаружи все еще темно, 15 градусов и 33 дюйма снега – почти рекорд для декабря – лежит сугробами и дрейфует, когда на парковке дует сильный ветер.
На сборочном заводе Джейнсвилла горят огни и полно народа. Рабочие, которые вот-вот покинут завод, устремившись в неведомое будущее, стоят рядом с вышедшими на пенсию сотрудниками, которые вновь появились здесь, их сердца сжимаются от недоверия и ностальгии. Все эти работники GM следили за Tahoe, пока он спускался по сборочной линии. Они аплодируют, обнимаются, плачут.
Готовый Tahoe – сама красота. Это черный LTZ, укомплектованный сиденьями с подогревом, алюминиевыми колесами, аудиосистемой Bose с девятью динамиками и ценником $57 745, если его можно будет продать в такой экономической обстановке, когда почти никто больше не хочет покупать шикарные внедорожники General Motors.
Пятеро мужчин, один из которых одет в шапку Санты, стоят перед блестящим черным внедорожником с большим транспарантом в руках, белые участки на нем пестрят подписями рабочих. «Последний автомобиль с конвейера в Джейнсвилле» – гласит баннер с датой 23 декабря 2008 года. Он предназначен для окружного исторического общества.
Телевизионные группы из таких далеких стран, как Нидерланды и Япония, приехали снять этот момент, последний день работы самого старого завода крупнейшего автопроизводителя в стране.
Закрытие сборочного завода, за два дня до Рождества, четко зафиксировано.
Это история о том, что произошло потом.
Джейнсвилл, штат Висконсин, находится на три четверти пути от Чикаго до Мэдисона на межштатной магистрали Interstate 90, пересекающей Америку от побережья до побережья. Это административный центр с населением 63 000 человек, построенный на изгибе реки Рок. На берегу, где река сужается, стоит сборочный завод.
General Motors начал выпускать Chevrolet в Джейнсвилле в 1923 году в День святого Валентина. В течение восьми с половиной десятилетий этот завод, как могущественный волшебник, задавал ритм города. Радиостанция синхронизировала свои новостные передачи с перерывом между сменами. Цены на продукты питания росли вместе с ростом GM. Люди планировали поездки по городу согласно ежедневному движению товарных поездов, перевозящих по частям и в готовом виде автомобили, грузовики и внедорожники. К тому времени, когда завод закрылся, Соединенные Штаты находились в тяжелом финансовом кризисе, который привел к массовым сокращениям рабочих мест и уменьшению заработной платы по всей стране. Тем не менее, люди в Джейнсвилле верили, что их будущее будет таким же, как прошлое, что они смогут вершить собственную судьбу. У них была причина в это верить.
Задолго до появления General Motors Джейнсвилл был маленьким трудолюбивым городком, окруженным плодородными сельскохозяйственными угодьями южного Висконсина. Город назвали в честь поселенца Генри Джейнса, и его история производства началась давно. За несколько лет до Гражданской войны завод Rock River Iron Works производил сельскохозяйственный инвентарь в комплексе зданий на Саут-Франклин-стрит. К 1870 году в местном бизнес-справочнике Джейнсвилла числилось пятнадцать производителей карет. Вдоль реки процветала текстильная промышленность – производство шерсти, а затем хлопка. К 1880 году 250 рабочих, в основном молодые женщины, производили полотно на текстильной фабрике Janesville Cotton Mills.
В начале ХХ века Джейнсвилл был городом с населением около тринадцати тысяч человек – потомков первых поселенцев с Восточного побережья и иммигрантов, десятилетиями прибывающих из Ирландии, Германии и Норвегии. Центр города, Франклин и Ривер-стрит были застроены фабриками. На Милуоки и Мейн-стрит было полно магазинов, офисов, и в какой-то момент находилось, по салуну на каждые 250 жителей. Магазины оставались открытыми в субботу вечером, чтобы семьи фермеров могли приехать в город после окончания рабочей недели. Мост через реку, по Милуоки-стрит, был еще деревянным, но электрифицированные трамваи, идущие на север и юг из центра города, уже заменили старые конные экипажи. Джейнсвилл был железнодорожным узлом. Каждый день шестьдесят четыре пассажирских поезда, а также товарные поезда, въезжали и выезжали из города. Прибывало сырье для фабрик, приезжали политики для проведения разъездной агитационной кампании и звезды водевиля для выступлений в Большом оперном театре Майерса.
В долгой истории производства Джейнсвилла выделяются две фигуры. Это доморощенные капитаны промышленности, малоизвестные для большинства американцев, но легенда для каждого школьника Джейнсвилла. Они сформировали экономику и уникальный облик города.
Первым был молодой городской специалист по телеграфии Джордж С. Паркер. В 1880 он запатентовал лучшую авторучку и основал компанию Parker Pen. Вскоре Parker Pen вышла на международные рынки.
Его ручки появились на дипломатических встречах мировых лидеров, на Всемирных выставках. Компания Parker Pen создала городу серьезную репутацию и подняла на новый уровень. Она прославила Джейнсвилл.
Вторым был еще один толковый бизнесмен, Джозеф А. Крейг, который заставил General Motors обратить внимание на таланты Джейнсвилла. Ближе к концу Первой мировой войны он с ловкостью добился привлечения GM в город изначально для производства тракторов. За это время сборочный завод вырос до 4,8 миллиона квадратных футов, размера десяти футбольных полей. В лучшие времена на нем работало более семи тысяч человек, что привело к созданию тысяч рабочих мест в соседних компаниях, поставляющих запчасти. Если Parker Pen прославил Джейнсвилл, то GM закрепил эту славу. Это доказало, что Джейнсвилл мог преодолеть невзгоды в трудные времена и, казалось, был застрахован от ударов истории. Во время Великой депрессии он закрылся и вновь открылся год спустя. Во время сидячей забастовки, знаменательного события в истории труда США, когда в других местах работники автомобильной промышленности бунтовали, в Джейнсвилле было спокойно. Во время Второй мировой войны завод, как часть внутреннего фронта, выпускал артиллерийские снаряды, в послевоенные годы производство возобновилось, став мощнее, чем когда-либо. Несмотря на то, что автомобильная промышленность в 1970 годах начала угасать, обрекая другие заводы на гибель, сборочная линия Джейнсвилла продолжала работать.
Поэтому, когда в морозное декабрьское утро 2008 года сборочный завод остановился, откуда горожане могли знать, что на этот раз все будет иначе? Ничто в прошлом не подготовило их к признанию, что сейчас не спасет очередное возвращение.
Исчезнувшая работа – в 2008 и 2009 году ни много ни мало девять тысяч человек потеряли рабочие места в этом и в близлежащем округе – была среди 8,8 миллионов рабочих мест, исчезнувших в Соединенных Штатах из-за того, что стало известно как Мировой экономический кризис. Это было, конечно, не в первый раз, когда некоторые американские общины с болью расставались с рабочими местами в определяющих отраслях. Текстильные фабрики в Лоуэлле, штат Массачусетс, начали закрываться или переезжать на юг уже во время Первой мировой войны. В Янгстауне, штат Огайо, Черный понедельник 1977 года начал уничтожать рабочие места, число которых в итоге достигло пятидесяти тысяч, в металлургии и смежных отраслях. Но этот мощный кризис – худший экономический период со времен 1930 годов. Он украл американские рабочие места не у одной отрасли, не у группы злосчастных общин, а прошелся вверх и вниз по экономической лестнице, от Восточного до Западного побережья, проник в места, которые никогда не были частью Ржавого пояса или любого другого пояса, подверженного экономическому спаду, и никогда не ожидали такого удара. В такие места, как Джейнсвилл.
Сегодня сборочный завод закрыт на замок и огорожен по периметру сеткой. Над портиком главного входа в стиле арт-деко виден его логотип. Логотип представляет собой контур трех шестеренок, каждая с различным дизайном. На шестеренке справа символ GM. Слева – герб профсоюза United Auto Workers. Между ними белая фигура в форме штата Висконсин, с карамельно-розовым сердцем внизу, где находится Джейнсвилл. И черными буквами сверху: люди из Джейнсвилла работают вместе. Логотип начинает ржаветь.
В здании завода темно. Его внутренности – от токарных станков до сварочных аппаратов и пятитонных подъемников, все оборудование, которое больше не нужно мертвому автомобильному заводу, – вывезено и продано с аукциона. Снаружи пустуют акры бетонной парковки, стоит лишь одинокий седан охранника. На фоне неба дымовые трубы, кажется, ничего не извергают уже целую вечность.
Позади здания природа отвоевала пространство, там, где раньше перед отправкой парковались ряды сверкающих внедорожников, теперь растут молодые деревья. У черного хода, на воротах охранника, небольшая табличка, с несколькими пропущенными буквами: СПАСИ ЗА ПРЕКРАСНЫЕ ВОСПОМИНАНИЯ.
Джейнсвилл продолжает существование без сборочного завода, внешне выглядит как место, которое совершенно не затронуло экономическое потрясение. Сохраняет лицо, пытается скрыть просачивающуюся боль, – единственное, что происходит, когда исчезают хорошие рабочие места, а люди среднего класса выпадают из него. Вдоль Расин-стрит, трассы от межштатной автомагистрали до центра города, на каждом уличном фонаре развеваются маленькие американские флаги. Главная улица со зданиями девятнадцатого века из красного и кремового кирпича, Милуоки, хранит свою архитектурную грацию. То, что некоторые из витрин пусты, не ново; торговый центр начал вытеснять бизнес из центра города еще в 1970 годах. Недавно запущенная компания по продвижению уличного искусства Heart of the City разбросала большие пастельные настенные росписи по боковым фасадам зданий в центре города, каждая настенная роспись посвящена одному первых десятилетий Джейнсвилла, с момента основания в 1836 году. Настенная роспись на заднем фасаде мэрии, иллюстрирующая строительство в 1850 годах железной дороги через город, изображает паровоз и путейца, надписью внизу гласит: «История. Видение. Мужество».
Джейнсвилл изменился, но продолжает жить. Об изменениях можно судить по многочисленным табличкам «Продается», появившимся вдоль жилых улиц, по агентствам, выдающим краткосрочные займы «до зарплаты», которые открылись вдоль торговой улицы Милтон-авеню, идущей к северу от центра города, по увеличившемуся пространству, которое теперь занимает Семейный центр Армии Спасения.
А что граждане Джейнсвилла? Они решили возродить город и себя самих. За несколько лет стало очевидным, что никто извне – ни демократы, ни республиканцы, ни бюрократы в Мэдисоне или в Вашингтоне, ни умирающие профсоюзы, ни борющиеся корпорации – не могут заново создать средний класс. Население Джейнсвилла не сдается. И не только работники автоиндустрии. Жители, от ведущего банкира до социального работника, занимающегося защитой бездомных детей, рискуют друг ради друга, их держит здесь любовь к своему городу.
Это трудно. Заброшенный сборочный завод олицетворяет их дилемму: как создать будущее – как хотя бы понять, что нужно отпустить прошлое, – когда каркас промышленного собора площадью 4,8 миллиона квадратных футов все еще молчаливо стоит на берегу реки?
Тем не менее, люди держатся за боевой дух Джейнсвилла. За месяц до закрытия сборочного завода менеджеры и сотрудники профсоюза United Auto Workers совместно объявили, что последний Tahoe будет пожертвован некоммерческой организации United Way of North Rock County и выставлен на благотворительном аукционе. Было продано так много билетов, по $20 за штуку или шесть за $100, и так много – уволенным работникам, которые не имели ни малейшего представления о том, откуда взяться их следующей зарплате, лотерея собрала $200 460 долларов, что превысило цели ежегодной кампании United Way в разгар кризиса.
Выигрышный билет достался вышедшему на пенсию сотруднику GM, который проработал на заводе тридцать семь лет и так дорожит Tahoe, что редко выезжает из гаража.
