Глава 28
Прялка «Дженни» и другие
Беседы о том, какая катастрофа ждет человечество, когда настанет эпоха тотальной роботизации, в последнее время стали настолько популярны, что заменили обществу разговоры о погоде. Между тем оплакиваемое человечество в своей истории регулярно переживало подобные кризисы. Начиная с самого своего появления, все члены человеческой стаи были непрерывно заняты поисками еды или ее добычей.
По мере появления стабильных источников питания, благодаря земледелию и скотоводству, появилась возможность выкраивать некоторое количество времени для других занятий, а то и освобождать некоторых членов племени от этих работ вовсе – более совершенные способы добычи еды оставляли скромные излишки для прокорма не участвующих в процессе его добычи соплеменников. Ремесло было известно и раньше, но теперь получило возможность более быстрого развития, более того, ремесло как профессия привело к качественному рывку в изготовлении посуды или оружия, одежды или орудий труда.
Такого рода трансформации общества проживали много раз, никогда, кстати, не беспокоясь о том, куда денутся ставшие «лишними» люди. Действительно, все как-то устраивалось само – всегда находились и новые занятия, и новые рабочие места. О самом глобальном, наверное, из известных нам потрясений подобного рода – английской промышленной революции – стоит сказать особо.
Все началось с пряжи. Вообще-то, прядением занимались издавна, веретено известно было еще с неолита. В Древнем Риме придумали ручную прялку, которая сильно ускорила и качественно улучшила этот процесс. Примерно в 1530 году некий каменотес Юргенс из Брауншвейга изобрел ножную прялку (это была революционная находка: руки пряхи теперь освобождались для работы). Тем не менее (учитывая временную дистанцию от неолита до Юргенса), усовершенствования вносились не слишком быстро. И они, как это всегда случается, резко ускорились, когда стали по-настоящему востребованы и ожидаемы.
Начиная с 1735 года, когда английский механик Уатт несколько усовершенствовал функции подачи пряжи на веретено (придумав вытяжную машину), изобретения посыпались (в сравнении с прежними неспешными переменами) градом. В 1742 году тот же Уатт создал машину, которая пряла одновременно на 50 веретенах и приводилась в движение двумя осликами. В 1764 году Харгривс создал свою знаменитую прялку «Дженни» (ту самую, что, как оказалось, кардинально изменила текстильную промышленность).
Уже в конце 60-х – начале 70-х годов Аркрайт, скомпилировав все лучшие достижения своего времени, создал еще более совершенный механизм (через два десятка лет изобретатели, достижения которых присвоил себе Аркрайт, отсудят его патенты, но к этому времени Аркрайт будет уже одним из богатейших людей Англии). Наконец, в 1779 году Кромптон изобрел свою «мюль-дженни», качественно превосходившую все ранее созданные машины. Кромптон, кстати, был награжден правительством (не орденом, а немыслимой по тем временам суммой в 10 тысяч фунтов) за то, что его «машина одна заменяла труд 40 человек».
Как видите, в ту эпоху факт замены труда людей трудом машин не только никого не пугал, но вызывал восхищение. Это было, впрочем, еще до восстания луддитов – тех самых последователей Неда Лудда (личность легендарная, сродни Робину Гуду), которые вымещали свой страх потерять работу на безответных станках, громя и круша их, – пик движения луддитов пришелся на 1811–1813 годы, разгар войны с Наполеоном, и правительству Англии пришлось даже снимать войска с фронтов, чтобы утихомирить восставших.
Вернемся к стартовой теме. Куда, спросите вы, делись те самые сорок человек, которых «освободила» машина Кромптона? Ведь промышленная революция коснулась не только легкой промышленности – Уатт запатентовал паровую машину в 1775 (и она стала сразу использоваться в шахтах для откачки воды, заменив тысячи рабочих), Котт получил патент на пудлингование (получение коского высококачественного чугуна) в 1784. Популярные версии: «уехали в Америку» и «уехали в Австралию». Эти ответы напрашиваются сами собой, однако массовая иммиграция началась только в 80-х гг. XIX века и имела совсем другие причины. А что случилось с рабочими местами в Англии?
Их… некем было заполнить. Изобретения подстегнули промышленность. На смену мануфактурам повсеместно приходили фабрики. Потребность в тканях и металлах роста так же быстро, как и население городов. Например, «текстильная столица» Англии, Манчестер, в 1771 году насчитывал 22 тысячи жителей («сонный город»), а в 1820-м – уже 180 тысяч. Всего лишь за одно столетие (с 1750 по 1850) городское население Англии выросло с 20 до 80 %. При этом собственных рабочих рук не хватало, рабочих вербовали по всей Европе, отдавая предпочтение ирландцам (составившим 80 % всех приезжих), которым можно было недоплачивать. За упомянутое столетие население Англии выросло с 6,5 млн человек до 18 млн то есть почти втрое.
Параллельно решались и социальные вопросы. Вдруг выяснилось, что средняя продолжительность жизни англичанина в сельской местности – 47 лет, тогда как в Лондоне – только 37, а в Ливерпуле – и вовсе 26. Описания реалий жизни и труда тогдашних рабочих любители ужастиков могут почитать, например, у Энгельса. А нам важно другое: благодаря массовости профессии рабочие стали людьми заметными и привлекали к себе все большее и большее внимание.
Английские законы первой половины XIX века регламентировали (в сторону резкого уменьшения) продолжительность рабочего дня (особенно сократив его для детей – до 48 часов в неделю против 78 у взрослых), оплату труда, условия быта. И в середине того же века в Англии заговорили о возникновении «среднего класса» (подразумевая под ним не совсем то, что подразумевается сейчас) – рабочих, чей труд позволял содержать семью в достатке.
Машины – то, что создало прогресс и изменило в итоге жизнь человечества к лучшему. Всё так, но без издержек, конечно, не обойдется. Все-таки управление машиной – как правило, менее квалифицированный труд, чем handmade. Современник Кромптона писал, с какой болью он наблюдает за мастерицами-ткачихами, которые в иные времена получали по 30–40 шиллингов в неделю, работая на себя и не зная отбоя от клиентов, а теперь были вынуждены влачить жалкое существование, работая по 12–14 часов в день за жалкие 5–6 шиллингов.
Роботизация в том виде, в котором она нам сейчас представляется, скорее всего, просто уберет из жизни людей скучное и монотонное, оставив нам творческое и изменчивое.
