Глава 14
Конфуцианцы против евнухов
В 1405 году Китай создал флот, равного которому не знала история. Дело даже не в количестве кораблей (хотя и оно впечатляло – некоторые источники говорят о том, что он состоял из более чем 1800 судов, хотя и более реалистичная цифра, в 280 кораблей, фантастична даже по нынешним временам), но и в том, что это были за корабли… Несколько десятков (по разным данным – кто-то пишет про 60, кто-то про 80, некоторые настаивают на цифре в 130 судов такого типа) – это так называемые «корабли сокровищ», «баочуань». Есть такое мнение, что китайцы всегда стремились к грандиозности. Есть масса фактов, подтверждающих этот взгляд. И – масса фактов, его опровергающих.
«Сокровищницы» были настоящими монстрами даже по нынешним временам. Размером в полтора-два футбольных поля, водоизмещением флагманов в 19 тысяч тонн (тогда как венецианская галера – 200–250 тонн, каравелла – от 20 до 100 тонн, а гордость начала ХХ века, «Титаник», – 53 тысячи тонн). Баочуани сопровождал огромный вспомогательный флот, среди которого были специальные военные и грузовые корабли и даже танкеры с пресной водой.
Знаменитый арабский путешественник ибн-Батутта (которому в Китае решительно ничего не нравилось), описывая китайский корабль, судя по всему, предшественника баочуаня, с восторгом сообщает про тройную его обшивку, про то, что там каждая каюта оборудована туалетом, и в них даже есть запирающиеся двери, для уединения тех, кто путешествует с наложницами. Впрочем, «купить билет» на такой корабль богач ибн-Батутта не смог, хотя очень старался…
В течение почти двух с половиной десятков лет флот совершил несколько плаваний, добравшись до Индонезии, Индостана и даже восточного побережья Африки, по дороге «зачистив» морские просторы от пиратов. С каравеллами Васко да Гамы их развели всего-то 60 лет. А было бы забавно посмотреть на встречу каравеллы с «сокровищницей»: каравелла, наверное, выглядела бы как воробей рядом с вороной. Но этой встрече не суждено было состояться.
В определенный момент Китай оборвал свою дипломатическую, военную и торговую экспансию (по сути, так и не начавшуюся) так же резко, как и начал. Причина тому – продолжавшаяся в Китае много лет борьба между конфуцианцами и евнухами, в которой на тот момент верх одержали консервативные конфуцианцы, сторонники самоизоляции Китая.
Историю всегда пишут победители, а конфуцианцы – карьерные чиновники – писали ее всегда, даже в эпоху господства евнухов. В какой именно момент конфуцианцы и евнухи оформились как две соперничающие партии, точно не известно, известно разве что, что евнухи как «партия» возникли в противовес чиновникам, связанным жесткими этическими нормами.
Конфуций считал необходимым всегда говорить государю исключительно правду, даже в ущерб собственной безопасности, не говоря уже о карьере: известен случай, когда в плен к ойратам (одному из монгольских племен) попал китайский император. Ликующий хан предложил его выкупить, но чиновник и полководец Юй Цянь, сочтя условия выкупа неприемлемыми, ответил, что на первом месте в государстве стоят интересы народа, на втором – государства и только на третьем – государя. Император, вернувшийся-таки из плена, припомнил эти слова чиновнику и казнил его, увековечив, однако, память о нем строительством храма…
В отличие от конфуцианцев евнухи не были связаны никакими этическими нормами, они служили не народу и не государству, а лично государю. Оскопление в те годы стало своего рода «социальным лифтом»: евнух быстро получал право входить в личные покои императора, получал доступ к его персоне, а вместе с ним – к власти и деньгам – в противовес конфуцианцам, для которых подъем по карьерной лестнице был долгими годами учебы, сдачи специальных экзаменов на следующий чин, требовавший специфических знаний и наработки опыта. Евнухи распоряжались казной и грандиозными стройками, командовали армией и флотом (строил «сокровищницы» и совершал все путешествия на них Чжэен Хэ – евнух).
Конфуций считал, что политические запросы первичны. Ремесло и торговля представлялись ему чем-то самим собой разумеющимся, незыблемым и вечным, а сами эти занятия он почитал за низкие. Примат политики над экономикой естественным образом вел к изоляционизму – зачем куда-то плыть, зачем вступать в какие-то сношения с неупорядоченным и глупо устроенным внешним миром, когда довольно навести разумный порядок в своем отечестве, огородившись армией от внешних неприятностей и волнений?
Возможно, евнухи могли бы ему что-то возразить – будь у людей, поднявшихся из низов, возможность сформировать свою точку зрения и как-то оформить ее письменно. А может быть (скорее всего), действовали они интуитивно, «по ситуации», и философствовать были не склонны. Так или иначе, конфуцианцы победили. Великий флот был полностью уничтожен «за ненадобностью». Более того, строить большие океанские корабли в Китае было запрещено под страхом смерти.
Торговые пути, которые вполне могли бы перетечь в руки китайцев, как минимум от Шанхая до Малакки (как было задумано при строительстве армады), остались в руках предприимчивых арабов. Ну а от последствий изоляционизма Китай излечивается до сих пор.
