Глава 26

Сознание вернулось к Артему гудящей болью ушибленного затылка. Не стал открывать глаза, прислушался к своему телу. Голова трещит – приложились, видимо, к ней прилично. Руками к затылку потянулся, но не смог: руки за спиной связаны. Пошевелил ногами – не вышло. Примотаны к чему-то, от щиколоток почти до коленей. Артем понял, что сидит. Вероятно, на стуле. Попробовал привстать: пояс тоже зафиксирован, ступни опору хоть и чувствуют, но разогнуть ноги в коленях не выходит.

Подождал, пока приступ головной боли пройдет, попытался подпрыгнуть вместе со своим «троном»: бесполезно, стул к полу намертво привинчен.

Рот заклеен липкой лентой, крикнуть не получится. Артем замычал и открыл глаза. Картинка не изменилась – темно.

«Многовато спецэффектов для нескольких дней», – подумал Артем, несмотря на головную боль, совершенно ясно.

Его сознание в последнее время достаточно натренировалось, так что нынешнее положение похищенного и заточенного невесть где Артема воспринималось как нечто обыденное, абсолютно логичное и вполне объяснимое по сравнению с колдовской порчей и перемещением во времени.

«По какому-то из дел… Стараются… Кто? И зачем? Тамбовские? За ту историю с землей? Нет, те скорее башку бы проломили адвокату, и все дела…

Кто же? Эти – по поводу колбасного завода? Что колдуна подослали? Та же история, зачем я им привязанный сдался?

И все же кому-то нужен. Именно привязанный. Что сделать-то надо? Или что рассказать? Или обычная тема похищения состоятельного человека? А кто за меня выкуп платить будет? Я сам? Побогаче граждане найдутся, чего адвоката-то похищать? Вскроется история, поймают похитителей, ни один адвокат защищать не возьмется. Зачем это все?

ФСБ? Не их стиль. Просто бы пригласили сначала куда следует, записи бы прокрутили, сотрудничество предложили. Интеллигентная публика…

Черт… Ну, как вариант. Кореяне. Ищут кадильницу. Я же хранитель… Смешно… Бред продолжается. Никуда я не перемещался, никакого Кони не встречал, лежу себе такой аккуратненький в искусственной коме, мультики смотрю приключенческие. Том и Джерри 18+…»

Размышления Артема прервал посторонний звук. Будто шаги приглушенные, как будто через дверь, а не сквозь стену послышались. Минута прошла, замочная скважина защелкала поворотами ключа.

Свет больно уколол глаза, Артем зажмурился.

– Артем Валерьевич? – раздался чей-то низкий голос.

Сквозь щелки приоткрытых с большим трудом век Артем попытался разглядеть говорившего.

– Простите за столь бесцеремонное приглашение для беседы. Виновные в таком отношении к вам понесут наказание. Не беспокойтесь.

Глаза Артема привыкли к свету, он смог оглядеться. Комната, где он находился, представляла собой квадратное помещение со столом в центре и четырьмя стульями вокруг, на одном из которых Артема и обездвижили. Напротив Артема висело на стене зеркало, большое, почти во всю стену, как в допросных кабинетах голливудских фильмов про честных полицейских.

Вежливый собеседник представлял собой двухметрового, не меньше ста сорока килограммов весом, персонажа, словно вышедшего из комикса. Широченные плечи подчеркивал индивидуальный костюм от Brioni, белая рубашка, явно сшитая на заказ в том же ателье, не предусматривала галстука из-за объема мощной шеи, на которой поблескивала изящная золотая цепочка. Лицо исполина было воплощением супергероя: широкая нижняя челюсть, пухлые губы, мясистый нос и на удивление умные глаза, выразительность которых подчеркивали дорогие очки в узкой прямоугольной оправе.

Внешность этого человека не пугала, а завораживала. Казалось, это или Капитан Америка, одевшийся для гала-ужина, или русский богатырь Алеша Попович, принятый на службу в ФСБ.

– Не стоит… Мне даже приятно. Чем обязан? – попытался пошутить Артем, когда супергерой освободил ему рот.

Убивать его сейчас не будут точно, а вот присутствие духа в таком положении продемонстрировать всегда полезно.

– А вы шутник, Артем Валерьевич, – улыбнулся Глыба, которому Артем уже мысленно дал прозвище. – В вашем положении не каждый отважится шутить.

– У меня просто трудный день сегодня. Не приемный…

Артему почему-то понравился Глыба. Несмотря на головную боль и искреннюю привязанность к стулу, Артем понимал, что сейчас его положение может улучшить только расположенность этого странного собеседника.

Глыба улыбался. Ему тоже нравился Артем.

– Меня зовут Анатолий… Анатолий Александрович. Можете обращаться ко мне просто Анатолий, мы с вами почти ровесники. Давайте-ка я вас развяжу, вам наверняка неудобно.

Очевидно, что детина в полтора центнера не опасался стукнутого по голове Артема, который был точно на одну треть менее габаритным.

Глыба скомкал остатки ленты, снятой с Артема, в большой липкий комок и продолжал его совершенствовать, формируя шар своими толстыми пальцами.

Артем смотрел на кисти Анатолия Александровича и понимал, что каждая из них, сжатая в кулак, представляет серьезное оружие.

«Такой даст по роже – голову, как сваркой, срежет», – подумал Артем и потер липкие от клея запястья.

Глыба, скомкав, наконец, шар из липкой ленты, определил его на стол перед собой и философски заметил:

– Вот пример силы тяготения, основной силы в природе. Мимо муха пролетит – приклеится, если присядет. Так и мы живем себе на Земле, как приклеенные мухи. Вроде и летать умеем, а дальше своей скомканной из скотча ловушки не летаем. И о всяком дерьме думаем…

– Мы покоряем глубины космоса. Разве нет? – Артем понял, что Глыба настроен на долгий разговор, раз уж издалека начал.

– Покоряем… Но не глубины. Муха научилась отрывать лапки от своей Земли-ловушки, чтобы снова на нее возвращаться. Пока мухи о дерьме думать не перестанут, так и будут летать вокруг да около.

– Как же перестать думать о дерьме? – поинтересовался Артем. Беседа хоть и была странной и в весьма специфичной обстановке, но Артема все больше забавляла.

– Да просто, – ответил Глыба. – Просто не думать, и все. Ведь очевидно, что мир состоит из того, о чем думаешь. Думаешь о дерьме – вот оно и приплывает, и, кроме дерьма, вокруг ничего и не увидишь. Вы же теперь в курсе, из чего соткан мир, правда, Артем Валерьевич?

– С чего это я должен был переродиться из мухи и понять это, Анатолий Александрович? – Артем не понимал, к чему клонит Глыба.

– С того, что вам на хранение досталась одна вещица, которая к мухе точно никогда бы не попала. Не по статусу, – в голосе Анатолия Александровича зазвучали стальные нотки.

– Не понимаю, о чем вы? – Артем действительно в первые мгновения не понял, о чем речь.

– Бросьте вы, Артем, – лицо Глыбы изменилось, меж густых бровей прорезалась глубокая грозная морщинка. – Все вы прекрасно понимаете.

Анатолий Александрович поднес руку к созданной им модели земного шара и отвесил ей щелбан, смахнувший со стола этот только что созданный мир для мух куда-то в угол комнаты-Вселенной.

– Эффектно, – согласился Артем. – Но я правда не понимаю.

– Ладно, – Анатолий внимательно посмотрел на Артема из-под очков. – Сейчас объясню. Я не уверен, что вы точно верите в то, что вам стало известно, поэтому ограничимся тем, что я верю в то, во что не хотите верить вы.

– Понятнее мне не стало, извините… – Артем пожал плечами.

При этом движении боль, вроде отпустившая голову, вновь вернулась.

– У вас хранится одна вещица. Вы знаете, что это. Уверен, что знаете, но верить… скорее всего, пока не верите.

Не увидев в глазах Артема понимания, Анатолий продолжил:

– Кадильница. Серебряная такая чаша для курения благовоний. Предмет культа. Припоминаете?

Холодные капли пота вновь заструились по спине Артема, лоб предательски заблестел.

– Я вижу, вы прекрасно понимаете, о чем речь! – с этими словами Глыба полез в карман пиджака, достал оттуда маленькую упаковку бумажных носовых платков и бросил на стол перед Артемом.

Каховский покосился на лежащую перед ним бумажную щедрость похитителя, но прикасаться к платкам не стал.

– Вы зря потеряете время, если будете валять дурака, – рассудительно сказал Глыба. – Причем иногда параллельно с бесполезной тратой времени человек теряет и здоровье.

– Вы мне угрожаете физической расправой, Анатолий? – как можно спокойнее спросил Артем.

– Физической расправой? – засмеялся Глыба. – Боже упаси. В век высоких технологий, продвинутой фармацевтики и спортивного допинга? Не нужно выбивать зубы, чтобы развязать язык… Небольшую дозу внутривенно – и сами все расскажете! С удовольствием, замечу вам, с искренним удовольствием расскажете! Просто у любого препарата есть побочные эффекты. На печень влияют, на почки. Зачем это все?

Анатолий пристально посмотрел на Артема и, как бы ссужая ему время для раздумий, снял очки, извлек один бумажный платок из упаковки и начал медленно протирать линзы, периодически проверяя их чистоту на просвет.

Артем наблюдал за этими движениями и понимал, что стоит согласиться на предложение сотрудничать, тем более что он до сих пор не верил в свое божественное предназначение, избранность, тайное общество хранителей и тем более перемещение во времени.

«Точно не розыгрыш. Ради шутки так по голове не прикладываются. Опять же – похищение человека, это статья. Значит, или мой бред продолжается, или эти люди действительно считают кадильницу чем-то реально существующим и наделенным Божественной силой. В любом случае мне нужно все рассказать. Если это бред, то не стыдно перед Кони ни грамма. Если не бред, то они и правда все узнают, вколов мне какую-нибудь дрянь. А что рассказать? Что кадильницу эту я в первый и последний раз держал в руках в 1907 году? Подумают, что ненормальный, и все равно вколют. На всякий случай…»

– Я вижу, вы продолжаете колебаться? – Анатолий в последний раз взглянул на просвет и водрузил очки на свой мясистый нос, забавно и как-то по-детски ткнув указательным пальцем-палицей в дужку у переносицы.

– Я не то чтобы колеблюсь, – Артем старательно подбирал слова. – Я не совсем понимаю две вещи. Буду признателен, если вы мне кое-что объясните, прежде чем я вам все расскажу.

– Мы уже на полпути к взаимопониманию, – усмехнулся Анатолий. – Валяйте. Спрашивайте!

– Дело в том, что о существовании упомянутого вами предмета я узнал совсем недавно…

Глыба кивнул, соглашаясь с этой версией.

– И, честно признаться, я не уверен, что верю в рассказ о его исключительности… Как вы правильно заметили, я «могу и не верить».

Снова кивок головы.

– Так вот, если бы вы были столь любезны и просветили меня на предмет подробностей… мне было бы проще принимать решение о сотрудничестве. И второй вопрос…

Глыба чуть скривил губы в улыбке. Затем ободрительно качнул головой, мол, валяй дальше.

– Я не совсем понимаю, мне это зачем? – Артем старался сдерживать дрожащий голос и говорить как можно спокойнее и тверже. – В смысле мне более или менее объяснили, зачем нужна эта штуковина. Хотя, как я и говорил, я не верю в эти объяснения, тем не менее, учитывая обстоятельства (Артем обвел взглядом комнату, намекая на свое заточение), учитывая все обстоятельства, я уже склонен верить, что что-то в этом есть.

– Вопрос-то в чем второй? Конкретнее давайте, Артем Валерьевич, – нетерпеливо сказал Анатолий.

– Я ж и говорю, – торопливо сказал Артем. – Мне это зачем? В том смысле, что те, кто мне рассказал о свойствах кадильницы, производили впечатление серьезных людей. Вы тоже производите серьезное впечатление, может, даже излишне.

Анатолий довольно улыбнулся.

– Так вот, – Артем продолжал. – Вы все серьезные люди. До встречи с вами я тоже думал, что я не простой. И мой опыт непростого парня позволяет мне сделать наипростейший вывод: я не знаю, кто из вас круче – понимаете, о чем я? Моему здоровью в равной степени угрожает и ваша серьезность, и серьезность тех, кто меня зачем-то посвятил в эту тайну. Или вы мне вколете отравы на прощанье и замуруете в стене, или они спросят, где поклажа, и тоже впрыснут чего-нибудь в чай, а потом замуруют. Вот и вопрос, мне-то это зачем? В чем выгода?

Анатолий улыбнулся еще шире.

– Узнаю адвокатский запах, коллега!

Артем вздрогнул. Слово «коллега» в исполнении Глыбы было неожиданно созвучно с тем, что он слышал от Кони.

– Вы тоже адвокат? – выдохнул Артем свое удивление.

– У меня есть удостоверение, при случае покажу. Но если вы о практике, то – нет, я не занимаюсь адвокатской деятельностью. Это для меня очень нервная работа, а я не люблю нервничать. Врачи не рекомендуют. Да… Адвокатские штучки. Торгуемся. Мировое пытаемся заключить?

– Ну… вроде того, – Артем напрягся.

«Вот сейчас Глыба должен пустить в ход свои главные аргументы, не так давно скомкавшие липкую ленту в земной шар. Вот сейчас».

Но Глыба не шевелился. Он думал. Причем думал он как-то картинно, дважды смешно поправляя на переносице очки. Наконец, он встал и подошел к зеркалу. Внимательно посмотрел на свое отражение. Затем вернулся к столу. Артем понял, что по ту сторону зеркала кто-то наблюдает за ними, и указаний этого кого-то ждет Глыба. Но указаний не было, поэтому Глыба обязан был продолжить торги, не применяя свои увесистые аргументы.

– Я уполномочен вас просветить по первому вопросу, если понадобится. Что касается второго, то… скажем, мне нужны инструкции. Пока же я попытаюсь удовлетворить ваше любопытство насчет подробностей. Спрашивайте… Не буду же я вам от сотворения мира?..

– Мир-то кто создал? – Артем почувствовал какую-то внутреннюю злость, как тогда, в суде с колдуном.

– Бог, кто же еще? Всевышний. Вы сомневаетесь? – Глыба вновь ткнул пальцем в дужку у переносицы, хотя очки в этом не нуждались, сидели плотно, не сползая.

Вероятно, Анатолий приобрел эту привычку в детстве, когда очки ему были не по размеру – за взрослыми братьями донашивал? Деньги на дорогую оправу появились, а моторика мальчика из небогатой семьи с ростом благосостояния не исчезла.

– Я не сомневался. До последнего времени, – ответил Артем задумчиво.

– Не сомневайтесь… Все, что касается сотворения мира, все правильно написано. В начале было Слово, и Слово было у Бога, и Словом был Бог.

Артем вздрогнул. Странно было слышать цитату из Евангелия от Иоанна от Капитана Америки.

– Анатолий Александрович, – Артем замялся с формулировкой вопроса. – Если я правильно понял историю, которую мне поведали, то я – некий хранитель кадильницы Корея, восставшего против власти Моисея.

– Не Моисея. Аарона. Как вам должно быть известно, Моисей – это всего лишь ширма для его старшего брата. Удобная легенда, чтобы держать власть.

– А вы, значит, потомки Корея – кореяне? – спросил Артем.

Анатолий поморщился.

– Нам не нравится это прозвище – «кореяне». Вы же не называете себя «моисеяне», – Глыба сжал кулаки-кувалды. – Вы же придумали себе красивое – «хранители»! А нам, как «корейцам» каким-то, кличка досталась? Уж извините… Мы – такие же хранители, как и вы, только у нас больше прав на предмет хранения, как очевидно. Эта вещь принадлежала Корею, нашему праотцу. Так что ей положено вернуться в руки законного владельца, наследника. С правовой точки зрения тут все очень просто…

– С правовой? – Артем посмотрел на Глыбу с удивлением.

– Да хоть с какой, Артем Валерьевич. Вещица краденая, получена вашими предками в результате разбойного нападения, говоря языком современного УК. Выбыла из владения помимо воли законного владельца, если вам такая формулировка больше нравится. Вы же адвокат, должны понимать.

– Срок давности прошел, – автоматически парировал Артем аргументы Анатолия.

Глыба с удивлением посмотрел на Артема.

– Я надеюсь, вы сейчас просто пошутили? Кстати, не особо удачно.

Артем понял, что ему не стоит злить Глыбу, раз уж беседа носила мирный характер. Не в том он положении.

– Простите меня, Анатолий, вырвалось, – Артем чавкнул о рубашку на груди липким запястьем, прикладывая руку в знак извинения.

– Бывает, бывает, коллега, – Анатолий снисходительно откинулся на стуле.

Артем невольно сжался, представив, что сейчас произойдет со стулом под весом Глыбы. Но тот выдержал, даже не скрипнув.

– Замечание вам за нарушение порядка в зале судебного заседания, – Глыба широко улыбнулся, обнажив свои мощные зубы без примесей стоматологического вмешательства.

– Итак, вот вам наша версия событий, Артем Валерьевич, – продолжил Глыба. – Бог действительно есть, мир создан Им, Он действительно являлся нашим праотцам и говорил с ними. И заповеди Его. Вопрос, что из Его слов было доведено искаженно, а что нет. Моисей слышал Бога, но говорить сам не особо-то мог, как известно. За него говорил Аарон, который тоже слышал Бога. Казни египетские, вывод народа, посох, превратившийся в змея, – это все было, но… Потом… Потом стало очевидно, что Аарон немного… как бы приукрашивает. Понимаете? На что ему вполне обоснованно указали. И вместо того, чтобы поделиться властью, которая ему не была дана одному, Аарон просто пошел на убийство. Убил всех, начиная от самого Корея, заканчивая его детьми.

– Разве это сделал не Бог? – спросил Артем. – Земля разверзлась и поглотила всех заговорщиков- бунтарей.

– А кто это видел? – Глыба улыбнулся. – Ни одного живого не осталось из числа, как вы бы сказали, «независимых свидетелей». «Разверзлась земля и все погибли». Эту новость Аарон со товарищи и донесли народу. И что всем оставалось делать, кроме как поверить? Это как обвинить Тухачевского в заговоре против Сталина. Хлоп в лоб из нагана – и объявление: «Враг народа, признавшийся в измене народу, именем этого народа и расстрелян представителями народа». После расстрела Тухачевского, вы помните, что началось? Всех же подчистили, так что правду этому народу и рассказать некому… «Земля разверзлась и поглотила их в подвале здания Военной коллегии Верховного суда СССР». Разве не похожа история?

Артем на всякий случай кивнул.

– Вот-вот! – удовлетворенно продолжил Анатолий. – Так что кадильницу стоит вернуть, а Корея и его единомышленников – реабилитировать!

– Все-таки очень странно, не находите, Анатолий Александрович?

Артем понимал абсолютно логичную контрверсию библейской истории в исполнении Глыбы. Но одновременно он почему-то чувствовал какую-то фальшь. Несмотря на то что Артем был «логическим циником» или «циничным логиком» в силу своей профессии и опыта, он внутренне ощущал, что Глыба неправ. Почему неправ, Артем пока объяснить не мог.

– Странно что? – язвительно пробасил Глыба. – Странно, что вы сами не додумались до этого? Или боитесь прогневать Бога, если поверите мне?

– Нет, странно, что Бог, который обладает всемогуществом, вдруг оставил эту несправедливость безнаказанной. Если Вы верите в Бога, а не являетесь атеистом, тогда странно, что Всемогущий вот так просто допустил обман в отношении Своей же власти? И теперь Вы бегаете по миру и отлавливаете хранителей, чтобы восстановить справедливость, которую Он сам восстановить не может?

– Вы сложнее, чем я… – Глыба покосился на зеркало, – чем мы думали. К сожалению, непосредственно с Богом давно никто не говорил, ни ваши, ни наши… Точнее, мы можем к Нему обратиться, и Его присутствие мы ощущаем, но вот из горящего куста более никто с нами не говорит. Это означает только одно: Он сделал для нас все что мог, теперь сами… Когда народ вышел из Египта и получил заповеди, считайте – код для будущей жизни, Он посчитал свою миссию выполненной. На этом все закончилось. «Я дал вам программу, живите по ней. Не живете – ваши проблемы». Расставил точки восстановления справедливости, вроде как реперные точки во времени и пространстве. Вот вокруг них все и крутятся…

– Тогда причем тут кадильница? – спросил Артем. – Это же просто кусок металла. Если работают всеобщие законы, законы справедливости, то какая разница, у кого этот металл находится: у ваших, у наших, в ЦРУ под замком или в подвалах ФСБ на Лубянке?

– Вот вы правильно рассуждаете, Артем Валерьевич. Вы молодец! Какая разница? Никакой!

Так что отдайте нам то, что нам принадлежит.

Считайте, что сделаете доброе дело, вернете никому не нужный кусок серебра законным наследникам. Мир не перевернется, а вы доброе дело сделаете. И печень не пострадает.