Послесловие

После того как я купила квартиру, куда мы переехали с Полиной, жизнь стала понемногу налаживаться. С родителями Максима мы то миримся, то они блокируют меня во всех своих телефонах. Макс так и не научился вежливо общаться со мной, с матерью его единственного ребенка. Зато Полина ужасно гордится, когда за столом я сдерживаю слово и говорю: «Спасибо, я не пью». Для нее по-прежнему нормально при всех назвать меня алкоголичкой и наркоманкой, но я ничуть на это не обижаюсь, никогда не устраиваю сцен и просто терплю.

С сестрой отношения до сих пор так и не сложились. Папа также очень инфантильный, привык получать от меня помощь и не давать ее взамен. Нет, я не прошу денег, но прошу хотя бы участия и разговора. «Не обращай внимание» – это его любимая фраза. Папа не имеет даже понятия о курсах созависимых. Но, где-то в глубине души, я все равно жалею его и люблю.

Зарабатываю я сейчас нормально, веду собственное ютьюб-шоу, где беседую со знаменитостями, наркоманами и наркоманками. Пишу книгу, а также являюсь частым гостем и экспертом на разных ток-шоу. Два раза в год провожу группы в зимнем и летнем антинаркотическом лагере, делюсь своими историями с другими людьми, которые только начинают выздоравливать. Также огромное количество ребят и их родственников пишут мне в директ: «Как бросить пить? Употребление наркотиков. Мы верим только вам, подскажите, какой есть выход?» Сердце кровью обливается от таких писем, и помочь хочется каждому.

За годы своей зависимости я прошла все: общалась с наркоманами, алкоголиками, гадалками, которые обещали стереть мою зависимость за огромные деньги. Один раз я лежала в больнице, кодировалась, чтобы перестать пить. Но после всех этих лечений и волхвований я сразу же срывалась, сразу же неслась в винный, выпивала бутылку, заедала ее таблетками из заначек, и все начиналось сначала…

Работа с психологом без реабилитации в центре – бесполезная трата времени, только после третьего месяца нормальной реабилитации имеет смысл в принципе обращаться к психологу. Нужен период, когда сознание более-менее очистилось. Единственное, что помогает – полная изоляция на три-шесть месяцев в центре. Тогда, спустя три месяца, психологи уже тебя не раздражают.

Я понимаю всех вас. Я сама была такая же и даже гораздо хуже. Но мое чудо-выздоровление должно дать вам шанс, поэтому я трезва два с половиной года. Найдите в себе силы. Забросьте все дела, про которые говорят: «Я не могу все бросить». Помните, ваша трезвость – ваше самое главное достоинство!

Я хочу зачитать молитву, которая спасает всех анонимных алкоголиков и наркоманов:

Господи, дай мне разум и душевный покой принять то, что я не в силах изменить. Дай мне изменить то, что я могу. Дай мне мудрость отличить одно от другого. Аминь.

Мы, «анонимные алкоголики и наркоманы», обнимаемся и идем дальше в новые дни!

Пока версталась книга…

Я еще раз хочу сказать о своей доченьке. Я не стану комментировать скандал, который разгорелся у нас перед Новым, 2020 годом. Когда Полина обвинила меня в «срыве», разбила мой телефон и сбежала к папе… А он вызвал ко мне домой полицию, которая, убедившись, что со мной все в порядке, покинула мой дом ни с чем… Хочу лишь сказать, что Полина всегда была девочка с характером. Ее воспитывала моя мама, пока я моталась по бесконечным съемкам. Папа и бабушка с той стороны вообще пару лет не видели ее. Могу сказать одно: это люди постоянных обид. Даже сейчас, когда, казалось бы, отношения налажены, мы все живем в двух шагах друг от друга, в соседних домах, стоит им за что-нибудь уцепиться – и все, они снова пропадают на несколько месяцев, общение сводится к минимуму. Хотя, казалось бы, при чем здесь единственный ребенок и их внучка. Я стерплю обид столько, сколько мне их пошлет Господь, но в этих людях нет здравомыслия.

Внешне и по характеру Полина пошла в папу. Она безумно любит его и ценит его внимание, но при этом эгоцентричная и неблагодарная. Мне сложно ее в этом винить, ведь я сама такая же, особенно во времена зависимости. За последние три года я ни разу не получила от нее в подарок хоть открытку, но при этом я все равно люблю ее и не устану баловать. Проблема в том, что ее папа считает нормальным вечно обсуждать, критиковать меня, вновь и вновь называя меня наркоманкой при ней. Хотя, в общем-то, отец не должен в принципе при ребенке обсуждать маму в таком тоне. От этого у нее и появилось неуважение и подростковая грубость по отношению ко мне. Как любой ребенок, она подстраивается под поведение семьи, где находится. В семье, где нормальным считается постоянно обсуждать недостатки мамы, она ведет себя так же. Каждый раз, когда она гостит там пару дней, нам с ней необходимо минимум два дня, чтобы наши отношения перешли в доброжелательное русло.

Полина достаточно развитая, у нее обширный кругозор, хотя книжек она вообще не читает, предпочитая всю необходимую информацию получать в интернете. Самое смешное, что мы до сих пор с ней не знаем, где работает ее папа. По документам он числится безработным, поэтому и алименты платит по минимуму, а не четверть от зарплаты.

Я и сама хороша: Полина часто видела меня нетрезвой, и она чувствовала ко мне страх и пренебрежение. Хорошее, уважительное отношение у нее ко мне надо, конечно, зарабатывать годами. А может, его вообще никогда не будет. Ну что ж, таков ее и мой путь, как говорят психологи. Чувства вины у меня перед ней нет, это бесполезное, разрушающее чувство. Благо мне разъяснили это на реабилитации, и оно не пожирает меня. Полина тоже чувствует, что его во мне нет, это делает наши отношения здоровее. Очень жаль, что бабушку, которая вырастила ее, она тоже не воспринимает, и нормальных отношений у них не получается…

Но я все еще надеюсь на лучшее. И уверена, что время все расставит по своим местам.