В первом приближении роман Лили Кинг «Эйфория» повествует о «золотом веке антропологии». В начале 1930-х годов троица главных героев - молодой долговязый англичанин Энди и супружеская пара: американка Нелл и австралиец Фен, - встречаются в Новой Гвинее, на реке Сепик. Энди уже два года исследует воинственное племя киона и медленно сходит с ума от одиночества. Миниатюрная Нелл - звезда мировой антропологии и автор скандальной монографии о сексуальных практиках коренных обитателей Соломоновых островов - мужественно, но с видимым трудом преодолевает тяготы жизни без душа, туалета, медикаментов и нормальной еды. И лишь артистичный мрачноватый Фен, похоже, получает истинное удовольствие от полевой работы.

Поначалу Нелл и Фен настроены против Энди (они считают его выскочкой, захватившим лучший регион для исследований), однако понемногу отношения между ними претерпевают разительные изменения. Все трое - соперники в научной гонке, но при этом Энди и Нелл с неистовой силой влечет друг к другу. Фена, под агрессивной мужественностью скрывающего бисексуальность, тоже притягивает Энди. Но главное, все вместе они способны нащупать в окружающем хаосе то, чего не могут различить поодиночке - некое подобие универсальной схемы, способной обнажить глубинную сущность человеческой культуры...

Однако история о любовном треугольнике и научном соперничестве в джунглях (и так-то весьма привлекательная и захватывающая) скрывает под собой еще несколько вложенных друг в друга сюжетов.

Энди, Нелл и Фен представляют собой, по сути дела, три типа взаимодействия европейца с чуждой культурой. Скованного и не уверенного в себе Энди более всего занимает осмысление собственного поведения -степень его этичности; те искажения, которые характер наблюдателя вносит в наблюдения, пределы постижимости чужого мира... Брутальный Фен с готовностью растворяется в жизни аборигенов - легко осваивает их языки, перенимает привычки - вплоть до самых экзотических - и вообще безупречно адаптируется, сохраняя в то же время снисходительное и отстраненное отношение к «дикарям». И лишь Нелл искренне, со всей доступной ей любовью и эмпатией, стремится понять иную культуру, надеясь посредством этого постижения сделать мир лучше. Таким образом, «Эйфория» оказывается еще и романом об альтернативных способах постижения реальности, и о том пьянящем и немного опасном результате, который достигается посредством их синтеза.

Вторжение героев (и - шире - европейцев) в жизнь папуасов неизбежно приводит к драме. Подспудная тревога, ощутимая буквально с первых страниц, разрешается мощным взрывом, в очередной раз возвращающим нас к размышлениям о природе колониализма, об относительности наших представлений о норме и о том, что даже самые добрые намерения при контакте с хрупким, непонятным и непривычным укладом способны привести к катастрофическим последствиям.

Ну и, наконец, волшебная Схема, прекрасный ключ к пониманию человеческой цивилизации, которую Энди, Нелл и Фен в горячечном любовном полубреду придумывают однажды ночью, спустя буквально пару лет оказывается великолепным аргументом в пользу нацистской идеологии. Условно распределив народы, культуры и даже отдельных личностей по сторонам света («люди юга» более пластичны, заботливы и уступчивы, «северяне» отличаются сильной волей, тягой к власти и самоуверенностью, и т. д.): прекраснодушные мечтатели-ученые невольно вкладывают мощное оружие в руки собственных врагов: провозглашающих на этом основании право «нордической расы» на мировое господство.

При желании в «Эйфории» можно вскрыть еще несколько слоев. Так, к примеру, в основу своего романа Лили Кинг положила подлинную историю знаменитого антрополога Маргарет Мид, а также ее второго и третьего мужей -этнологов Рео Форчуна и Грегори Бейтсона, и зазор между подлинными событиями и их художественной интерпретацией тоже представляет немалый интерес (спойлер: на самом деле всё закончилось куда лучше, чем в романе).

Упаковав в более, чем скромные по нынешним временам 300 страниц такое обилие смыслов, автор добивается поразительного эффекта: воздух внутри романа буквально потрескивает от лихорадочного напряжения -эротического, интеллектуального, эмоционального. Не столько описывая, сколько обозначая узловые точки конфликтов, одним скупым штрихом намечая контур человеческой судьбы (для того, чтобы описать весь ужас среды, в которой вырос Фен, ей хватает одного убористого абзаца), Кинг создает текст поразительной сдержанности и силы, сочетающий выверенную лаконичность с масштабной насыщенностью.