Ключевое свойство, отличающее важный американский роман от важного английского романа (и, кстати, роднящее его с важным романом русским), - это актуальность. Если для того, чтобы получить, скажем, Британскую Букеровскую премию, писателю предпочтительно в изысканной форме порассуждать о вневременном и сущностном, то в Америке для достижения аналогичного эффекта от него скорее ожидают объяснения, «что же будет с родиной и с нами». Именно это свойство нередко затрудняет понимание важных американских романов за рубежом - ну, или по крайней мере искажает их восприятие (самый, конечно, характерный пример - насквозь социальный и даже отчасти политический роман «Свобода» Джонатана Франзена, у нас читающийся как недурная семейная сага). Впрочем, «Сексуальной жизни сиамских близнецов» Ирвина Уэлша подобные смысловые аберрации, скорее всего, не угрожают: речь в нем идет о вещах актуальных вовсе не только для Америки.

Однажды дождливой ночью тренер по фитнесу и, как принято писать в соответствующих областях интернета, «упоротая фитоняшка» Люси Бреннан (34 года, 170 см, 50 кг) совершает благородный поступок: обезоруживает преступника, пытающегося пристрелить двух бездомных горемык. Случайным свидетелем ее подвига оказывается уродливая толстуха по имени Лина Соренсон (31 год, 157 см, 91 кг), которая снимает произошедшее на телефон -и тем самым возносит Люси к вершинам славы. Читатель ждет уж рифмы «розы», а именно рассказа о том, как человека меняет внезапно обрушившаяся на него популярность (на протяжении первых 50 страниц всё, вроде бы, к тому идет), или на худой конец крепкой криминальной драмы, - но тщетно. Завязка оказывается именно что завязкой, формальным поводом свести вместе двух героинь, между которыми возникают отношения, очень сложные поначалу и очень гармоничные в конце. В своей всегдашней манере -много обеденной лексики, агрессии и электричества - на примере Люси и Лины Уэлш рассказывает о ценностях боди-позитива, об опасностях помешательства на здоровом образе жизни, о вреде ожирения, об условности гендерных ролей, об однополых отношениях и насилии в подростковой среде.

Словом, образцовый, просто-таки эталонный американский роман «про важное» - с четким политкорректным месседжем, который благодаря небанальной композиции не звучит, в общем, ни приторно, ни фальшиво. И хотя первая (драматическая) часть заметно живее второй (романтической), а многие фитнес-подробности вызывают вопросы и сомнения (хэппи-энды и ЗОЖ определенно не входят в сферу персональной компетенции Уэлша), за счет кипучей, злой энергии, которой тут, как всегда, в избытке, роман не разваливается на составные части и. что называется, хорошо «держит форму».

Единственное, что вызывает некоторое недоумение, - это происхождение и бэкграунд автора. Ирвин Уэлш, как известно, не американец, а британец, да и в стремлении сеять разумное, доброе, вечное раньше никогда замечен не был. Его мрачные «шотландские» романы из наркоманской жизни проходили по ведомству жесткой контркультуры, в то время как на сей раз Уэлш, подобно раскаявшемуся грешнику, в самом буквальном смысле проповедует любовь, семейные ценности (хоть и в несколько нетрадиционном - лесбийском -варианте) и разумное отношение к собственному телу

В этом контексте возникает соблазн предположить, что Уэлш изменился -постарел или просто образумился. Однако мне в этой внешней трансформации видится нечто иное - одновременно более простое и более сложное. Нельзя не заметить, что, сменив тему (героин на ЗОЖ), Уэлш сохраняет неизменным общий месседж: его плотно «сидящая на фитнесе» Люси выглядит ничуть не менее безумной и социально опасной, чем прежние его герои - городские «подонки». Что же до перемены романного локейшна (Флорида вместо Эдинбурга), то, на мой взгляд, в Америке Уэлш просто попадает в куда более органичное для себя культурное пространство. То, что в Британии казалось вызовом и никак не вписывалось в традиционные культурные рамки, в Америке приобретает куда более респектабельное и традиционое звучание. Да, социальное высказывание на важную тему. Нет, не контркультура и уж точно не эпатаж. Если угодно, просветительство и ответственный разговор о болезненном феномене общественной жизни. Ну, и лишний повод задуматься о том, как контекст форматирует текст под читательские ожидания.