Глава 3
– Интересно, а что прямо сейчас ест наша принцесса? – сказала Мика, перебирая на тарелке вареные овощи и консервированное мясо, которое успело остыть уже до того, как они сели на свои места. Зоуи жадно заглатывала вязкое мясо и даже не задавалась вопросом, из какого животного его приготовили. Она пожала плечами:
– Должно быть, что-то особенное.
– Я слышала, что там ты можешь получить все, что пожелаешь, – сказала Мика, потягивая воду.
– Ты не можешь получить все, что пожелаешь, если у них этого нет.
– В этом-то все дело. Я думаю, что есть. Ну смотри, большинство этих овощей всегда свежие, верно? А значит, они их где-то выращивают. Не знаю как ты, но я не видела никаких грядок на территории ОУИ. – Это была их давнишняя дискуссия, и Зоуи вступила в нее лишь для того, чтобы сгладить впечатление от предыдущей ссоры.
Продолжая жевать, она задумалась.
– А может, на крыше? – предположила Зоуи.
– Может. Но я сомневаюсь.
– Ты думаешь, они выращивают их снаружи?
– Должно быть.
– Но единственные, кто выбирается наружу, – это Жнец и Красноглазые. – От этих имен по телу Зоуи пробежала дрожь, и ей пришлось сделать усилие, чтобы унять ее.
– Они единственные, кого мы видели. Но мы не можем видеть в темноте, – сказала Мика, округлив глаза.
– Но ведь… – Зоуи нахмурилась.
– Ведь что?
Она покачала головой:
– Ничего. С такими разговорами нам явно грозят проблемы.
Мика пожала плечами:
– Да у нас кругом проблемы. Нельзя разговаривать с сыновьями наставников. Нельзя допускать сомнений. И даже ласкать себя не разрешается! Ага, так я и послушалась…
– Мика!
– Ну а что, ведь правда же. Это все, что мы имеем. Помнишь, как они поймали Кейли в туалете, когда она была там с сыном своего наставника? Как его звали…
– Эндрю, – сказала Зоуи чуть слышно.
– Они запихнули ее в карцер на день, а парня и его папашу мы больше не видели.
– Я помню. Пожалуйста, тише.
– Да мне уже все равно, правда. Впереди у меня все еще шесть месяцев, ну а потом увидим, что они для нас приготовили. В сравнении с этим уже ничего не выглядит пугающим.
На время они обе замолкли и смотрели лишь в свои тарелки.
– Держу пари, Терра сегодня получила курицу и пюре, – тихо сказала Мика. – С маслом.
От упоминания о масле у Зоуи потекли слюнки, и еда вдруг стала казаться гораздо вкуснее. Масло у них было лишь раз в году, в канун Нового года.
Зоуи вздохнула и отложила вилку.
– Ну почему ты всегда такая взбалмошная?
– Так уж устроена.
Лили раскачивалась рядом с Зоуи и фальшиво напевала себе что-то под нос. Зоуи следила за ее движениями, и страх накрывал ее, словно штормовые волны. Кто же будет присматривать за Лили, когда она уйдет? Раздался звонок, и от неожиданности Зоуи подскочила, задев рукой ложку, которая отлетела на другую сторону стола. В мгновение ока Мика подхватила ее, да так быстро, что Зоуи даже не заметила.
– Ты в порядке? – возвращая ложку, спросила Мика, когда все начали выходить из-за стола.
– Ничего, – кивнула Зоуи.
Друг за дружкой они вышли из зала в коридор и направились в свои комнаты. Зоуи проводила взглядом Лили и ее наставника. И лишь когда они исчезли за ближайшей к Зоуи дверью, она поднесла запястье к сканеру и шагнула в свою комнату. Саймон, аккуратно сложив руки за спиной, остался стоять в коридоре. Зоуи знала, что эту позу он приобрел еще со времен военной службы. Она подозревала, что не только Саймон, но и остальные наставники были бывшими военными, которых приставили к девушкам по определенным (порой – довольно загадочным) причинам.
Ей вдруг вспомнилась та ночь, когда она убедилась в том, что Саймон был солдатом…
Ей было не больше семи. Той ночью ее разбудили автоматические пушки. Стены корпуса слегка приглушали их грохотание, но тем не менее оно оставалось достаточно громким. От этих звуков девочка проснулась и с широко открытыми глазами пересекла свою комнату, лишь потом осознав, что выбралась из постели.
Вся комната была освещена потрясающим красным сиянием, ярче всего, что ей доводилось видеть раньше, даже ярче восхода солнца. Зоуи больше не вздрагивала от громыхания за стеной, и, подступив к окну, она выглянула наружу.
Непроглядную тьму за окном в ту ночь сменили краски.
Стрелы белого фосфора разрезали воздух над ОУИ, а красная звезда, падающая в сторону корпуса, все под собой освещала. И как раз в этот момент со стены оживились снайперы, поливая огненными струями что-то снизу. До Зоуи доносились громкие и протяжные крики. От воплей и ругательств внутри у нее все сжалось. Но она не могла отвести взгляда от окна. Она прижалась к стеклу и наблюдала за происходящим, когда догадалась вдруг, что молнии света – это пролетающие в воздухе пули. Однако красота этого хаоса затмила все страхи.
Сотрясающий стены взрыв отбросил Зоуи от окна. Над стеной ограждения поднялся огромный огненный шар, размером не меньше, чем комната Зоуи. По краям его мелькало пламя, перетекая с одной стороны на другую, словно вода. Коснувшись одного из снайперов в гнезде, он поджег его. Снайпер закрутился и истошно завизжал, и от этих криков Зоуи захотелось зажать уши. А потом он спрыгнул со стены – но не внутрь, на бетонные плиты, окружавшие здание, а наружу. Он выпрыгнул за пределы кампуса, и лишь один этот факт каким-то образом напугал ее даже больше, чем все, что Зоуи успела увидеть. Потому что в те годы она все еще верила, что нет ничего страшнее, чем находиться снаружи.
А потом в ее комнату ворвался Саймон. Зоуи не сразу поняла, что это был он, и потому даже вскрикнула от неожиданности. А когда узнала его, она подбежала к Саймону и обхватила его за талию. Он обнял ее, чего почти никогда уже не делал после. Его голос оставался низким и спокойным, но было в нем нечто такое, что заставило Зоуи заглянуть ему в лицо. Он тоже был напуган.
В волнении Зоуи не сразу увидела Ли рядом с Саймоном, и, лишь когда мальчик коснулся ее руки, она заметила его. Саймон велел им спрятаться в ванной и не разговаривать, вести себя как можно тише. Ли повел ее в ванную, но Зоуи успела оглянуться на Саймона еще раз. Одной рукой он запер дверь, прижавшись к ней для большей безопасности всем своим весом. В другой руке он сжимал пистолет наподобие тех, что висели на ремнях у охранников.
Они сидели в темной ванной, Ли держал Зоуи за руку и говорил о вещах, которые в тот момент не имели для нее никакого смысла. Лишь позже она поняла, что он рассказывал эти истории только для того, чтобы успокоить ее, хотя его собственная рука, обхватившая ее ладонь, дрожала не меньше. Всего на несколько месяцев старше, Ли уже в тот момент начал заботиться о ней.
Всю ночь они так и просидели. Красное свечение то приближалось, то отдалялось, будто бы мир вращался так быстро, что солнце поднималось и опускалось снова и снова. Постепенно выстрелы утихали, и с каждым взрывом паузы в их разговоре становились длиннее. Вскоре до них доносился лишь тихий треск пламени, едва различимый за их тяжелым дыханием в этом тесном пространстве…
Зоуи вдруг поняла, что смотрит в окно на бесстрастную извилистую стену, и отогнала воспоминания. В ту ночь была битва, теперь она это знала, но из-за чего и кто на них напал – об этом Зоуи могла лишь догадываться.
Она направилась к узкому стенному шкафу позади ванной комнаты и открыла дверцу. Внутри висело платье из грубой серой ткани, такой же, из какой был сшит ее повседневный костюм. Снимая его с вешалки, Зоуи поежилась. Ткань на ощупь она ненавидела даже больше, чем униформу. Прихватив его в ванную, она переоделась и мельком взглянула на себя в зеркало, только чтобы убедиться, что платье не перекрутилось. Этот уродливый, грубо скроенный мешок служил девушкам напоминанием об их положении и о том, что ждет их в будущем.
Зоуи выключила свет, предпочитая темноту, и наслаждалась окружавшей ее тишиной как целебным бальзамом.
Зоуи и Саймон поднялись по ступеням на четвертый уровень и остановились подождать остальных девушек перед дверью зала собраний, за которой должна была проходить церемония. В коридоре было тихо, но вскоре со всех сторон до них начали доноситься приближающиеся шаги. Это оказались рабочие в ярко-желтых комбинезонах, повара в зеленых фартуках и несколько свободных от работы охранников в повседневных черных жилетах и штанах цвета хаки. С ремней у них свисали штыки – длинные составные трубки, отполированные до блеска и отражающие свет вокруг уже с оттенком насилия. На обоих концах штыков серебряными клыками выступали два электрода.
Зоуи смотрела на них и представляла, каково это – быть избитым подобным оружием. Она видела это всего несколько раз. Впервые – когда один из рабочих, как им всем показалось, потерял рассудок и выхватил у охранника штык, выкрикивая бессвязные угрозы и ругательства. Четверо других охранников окружили его и набросились на мужчину, сверкая ослепительным электрическим разрядом своих дубинок. А тот даже не в силах был вскрикнуть и лишь застыл, открыв рот, где с одного зуба на другой, как увидела Зоуи, скакало бледное пламя.
Наконец все собрались, ожидая снаружи: девушки в одинаковых серых платьях, их наставники, стоявшие рядом, и сыновья наставников, собравшиеся в отдельную группу. Все эти парни были почти одного возраста, высокие и низкие. На лицах некоторых застыла нахальная усмешка, кто-то рассматривал свои ботинки. Все они были одеты в бледно-голубые рубашки и темные штаны. Среди них Зоуи отыскала и Ли, который подмигнул ей, едва сдерживая улыбку. Зоуи нахмурилась и отвернулась.
Из дальнего конца коридора раздался приближающийся топот ног, обутых в сапоги. Сердце у Зоуи замерло.
К ним направлялись Жнец и шесть Красноглазых. Их обмундирование было таким же черным, как и отполированные до зеркального блеска сапоги. В руках они сжимали короткие, мощные пулеметы и маршировали в темпе, установленном командиром. Жнец на целую голову возвышался среди остальных солдат. Это был широкоплечий мужчина с короткими темными волосами, сквозь которые просвечивался череп. Длинный шрам, прорезавший вдоль его голову, рваным швом спускался по лицу и терялся под черной маской, закрывающей его нос, рот и подбородок. Двумя ремешками она была закреплена на затылке.
Завидев приближавшихся, группы в коридоре рассеялись. Наставники остались на местах, а девушки вжались в стены. Зоуи не стала исключением. Она приказала себе не смотреть на солдат, прекрасно зная, что там увидит. Но в конце концов она не смогла себя удержать и подняла глаза на проходящего Жнеца.
Он смотрел прямо на нее.
В искусственном свете коридора его глаза казались почти бесцветными, с едва различимым оттенком серого. Взгляд их был бесстрастным, проницательным и абсолютно безжалостным. И, хотя не выражал никаких эмоций, он обжигал, словно ледяная стужа.
Зоуи вздрогнула и поспешно отвела свой взгляд, дожидаясь, пока они не пройдут. Наконец топот сапог удалился и замер в тишине. А спустя пару минут до них донесся уже другой звук – шум подлетающего вертолета где-то над головами собравшихся. Он отчетливо раздавался даже сквозь толстые слои бетонного потолка.
– Кажется, они привезли еще одну малышку, – прошептала Мика.
– Но со времен Лили они больше никого не находили, – отозвалась Зоуи.
– Но это же не означает, что они прекратили поиски.
Из динамика раздался короткий сигнал и послышался голос помощника Картера:
– Можете войти.
Прозвучал щелчок, и перед ними открылись двойные двери.
Все вошли в помещение. Это был круглый амфитеатр с рядами сидений в несколько уровней. Предполагалось, что здесь, как и во многих других залах ОУИ, должны размещаться несметные толпы. Однако присутствующих было не больше шестидесяти, и они заполнили лишь нижние ряды. Девушки прошли к самому первому ряду под возвышающимся подиумом. Перед ним висел баннер, который украшала эмблема НАД и венок красного пламени, окружавший черную аббревиатуру. А с потолка свисал еще один баннер, уже гораздо больше. В глубине зала, по правую сторону от сцены Зоуи разглядела несколько дверей. Она знала, что они ведут в лазарет, и видела их там во время ежемесячного осмотра – с обратной стороны. Оттуда они выглядели совсем иначе – стальные, всегда запертые, с приставленным к ним охранником.
Зоуи проглотила комок в горле.
Все заняли свои места и притихли.
Без всяких предисловий двери лазарета открылись, и в зал вошли два доктора в белых костюмах, заняв места по обе стороны от входа. Следом за ними шел помощник Картер.
Он казался точным отражением собственного голоса: мужчина под сорок с блестящими волосами, туго зачесанными вдоль продолговатого черепа. Нос его был длинным и острым, и его крючковатый кончик почти касался ярко-красных губ. Картер был худым и всегда тонул в своем костюме-тройке – единственной одежде, которую Зоуи когда-либо на нем видела. Его смешной желтый галстук свисал почти до пояса. Картер окинул взглядом девушек и изобразил нечто вроде улыбки. Подойдя к краю низкой сцены, он остановился в ожидании и принялся потирать ладони, словно только что намочил их и старался высушить, либо просто наслаждался процессом.
Через пару секунд в дверях появились два охранника, за которыми вошел сам Директор. Это был высокий, хорошо сложенный мужчина с серебристыми волосами, зачесанными назад с широкого лба. Лицо его было таким же раскрасневшимся, как лица тех снайперов, которых видела Зоуи, – словно он проводил большую часть своего времени снаружи, на ветру, а не в четырех стенах корпуса. Взгляд его ярко-голубых глаз был проницательным и острым («Как острие булавки», – подумала Зоуи).
Директор с будничным видом пересек сцену и, встав у микрофона, улыбнулся присутствующим. Вблизи он выглядел моложе своих лет, и мощные прожекторы подчеркивали здоровый цвет его лица.
– Всем добрый день, – сказал он в маленький микрофон, установленный на сцене. – Спасибо, что пришли.
– Как будто у нас был выбор, – прошептала Мика, не разжимая зубов, и Зоуи закусила губу.
Опустив глаза и разглядывая трибуну под собой, Директор сделал паузу, собираясь с мыслями. Наконец он поднял глаза на присутствующих и продолжил:
– Феникс – это фантастическое существо из греческой мифологии, которое часто изображают в виде благородной огненной птицы. Говорят, Феникс может прожить тысячи лет, прежде чем умереть, и, как правило, он сгорает и возрождается вновь из пепла. В общем-то идея не новая: возможность второго шанса, возрождения, обновления надежд и мечтаний. Кто-то может сказать, что это наша судьба, удел всего человеческого рода – всегда хранить надежду на спасение, даже если это последняя нить, которая соединяет нас с жизнью.
Директор замолчал, вглядываясь в лица девушек. Когда он дошел до Зоуи, она отвела свой взгляд и принялась рассматривать пустую стену позади Директора. Кто-то тихо кашлянул.
– И нить, о которой я говорю, – это вы, женщины, наша надежда на восстановление разрушенного мира. А сам этот мир, как вы видите, был птицей Феникс. Миллионы лет человечество отстраивалось на костях своих предков, стремясь к лучшему будущему. Промышленность достигла необыкновенных высот, и мы все упивались своими открытиями. Вы же читали в своей книге о том, что человек ступил на Луну. И как бы невероятно это ни звучало, так и было. В умах гениев того времени роилось множество необыкновенных идей, которые теперь – увы – не суждено уже воплотить.
Лицо Директора потемнело, и Зоуи восхитилась тем, как искусно он играл свою роль. Когда-то она прочла о том, кто такие политики, и если в мире остался хоть один из них, он стоял перед Зоуи.
– Все, как один, мы были поражены опаснейшей разновидностью вируса – натурального или синтетического, уже не важно. Поначалу он не отнимал наших жизней, но женское тело было безвозвратно поражено. И это надломило саму основу жизни, лишило нас возможности продолжения рода. На свет перестали появляться девочки. И в тот момент, когда все уже казалось потерянным, когда мы почти отчаялись, отважные ученые и исследователи Национальной ассоциации деторождения, посвятившие свои жизни решению проблемы, вернули нам последнюю надежду. Ее мы сохранили и взрастили здесь, в стенах Объединения углубленных исследований, как семя, которое однажды, как и планировали ученые, подарит новую жизнь. И именно поэтому мы собрались здесь с вами сегодня.
Замолчав, Директор опустил глаза в ожидании аплодисментов, и они не заставили себя долго ждать. Одно из рукоплесканий Зоуи услышала особенно громко и, повернув голову, увидела аплодирующую стоя мисс Гвен. Нижняя губа ее дрожала, а ладони пылали от чрезмерных усилий. Несколько секунд аплодисменты продолжались, пока Директор не поднял руку.
– День ото дня безопасная зона за стенами нашего кампуса становится все больше. Вскоре вы все переправитесь туда, и ваша жизнь начнется заново. Надежда будет восстановлена не правительствами или сражениями, а смелыми молодыми женщинами, которых я вижу перед собой, и еще одной, которая вот-вот к нам присоединится.
Директор поднял руку, указывая на главный вход, где стояли Терра и Эйб. Она была одета в струящееся белое платье, усыпанное переливающимися стразами, которое сделало ее появление очень эффектным. Казалось, ее платье излучало сияние и было главным источником света в этой комнате. Волосы были зачесаны назад, лицо светилось улыбкой, а глаза Терры были мокрыми от слез радости.
Толпа начала аплодировать, но Зоуи не смогла себя заставить. Она наблюдала за Террой, которая направилась к сцене, и ее платьем, волочащимся по полу, словно хвост кометы. Терра подошла к Директору, и он слегка приобнял ее, прошептав что-то на ухо. Она едва всхлипнула, почти неслышно за продолжавшимися аплодисментами, и кивнула. Директор сделал знак тишины, и рукоплескания утихли.
– Сегодня Терра оставляет нас – друзей, с которыми она провела свою жизнь с рождения. Но это далеко не конец. Ведь такова природа Феникса. Кому-то это может показаться пеплом, но знайте, что благодаря нашим непрерывным усилиям вскоре мы опять восстанем и увидим будущее во всем его великолепии.
Директор отступил от микрофона и протянул к Терре руки ладонями вверх, как бы указывая на нее собравшимся. Все еще заливаясь слезами, Терра слегка поклонилась и окинула девушек быстрым взглядом. Потом улыбнулась им сквозь слезы. Зоуи почувствовала, что в глазах начинает щипать, и быстро заморгала – прежде чем Терра посмотрела на нее. Они встретились глазами, и хотя Зоуи знала, что Терра ждет, она не подарила подруге ни малейшей улыбки одобрения. Наконец Директор указал ей на выход, но Терра медлила, не в силах оторвать свой взгляд от Зоуи. И вдруг в глазах Терры что-то промелькнуло. Сомнение? Зоуи удерживала свой взгляд так долго, как только могла, но в конце концов Директор увел Терру. Последний взмах белой ткани – и Терра исчезла в двойных дверях лазарета под грохот аплодисментов, разрывающих, как пушки, воздух зала.
Один за одним все вышли в коридор – девушки впереди, а остальные позади них. Мисс Гвен рыдала, ее слезы и слюни летели во все стороны, и Зоуи пришлось подобрать свое платье, чтобы на него ничего не попало. Шагающий рядом Саймон остановился и наклонил голову в сторону дверей, у которых стоял помощник Картер.
– Мне нужно поговорить с помощником Картером. Подожди меня здесь, хорошо?
– Хорошо.
Саймон отошел, и чем ближе он подходил к Картеру, тем больше его легкая в обычной жизни походка становилась неестественной. Зоуи смотрела на него и размышляла – может ли Саймон не любить этого человека так же, как она? Кто-то толкнул ее в ребро, и Зоуи охнула. Из-за спины вынырнула Мика.
– Довольно фальшиво, как думаешь?
Зоуи кивнула:
– Как обычно.
Мика замерла и слегка повернулась в сторону.
– А я надеялась, что его сегодня не будет.
– Кого? – спросила Зоуи, наблюдая за толпой, медленно растекающейся в разных направлениях, возбужденной от состоявшейся церемонии.
– Диллерта и его дружка. Они прямо там, у стены.
Зоуи оглянулась и сразу же увидела молодого охранника слева от нее. Он опирался о бетонную стену плечом. Его руки были скрещены на груди.
Диллерт Кросби был года на четыре старше их, не больше. Короткие темные волосы обрамляли его круглощекую физиономию. И эта лунообразная голова, совершенно неподходящая для его долговязого тела, сидела на нем, словно дыня, насаженная на кол. Едва заметная тень усов залегла над тяжелой верхней губой. Воротник его униформы был расстегнут, и на груди, открытой всеобщему взору, торчало несколько клочковатых волос. Его карие глазки перебежали от Мики к Зоуи. Он медленно окинул ее с головы до ног своим ядовитым взглядом, задержавшись на открытых участках ее голени, и прищелкнул языком. Казалось, он совсем не обращал внимания на рабочих и охранников, наполняющих зал и суматошно снующих между ними. Зоуи показалось, она поняла то, что Диллерт сказал одними лишь губами, но не была в этом уверена. По ее телу побежали мурашки.
– Господи, ну что за извращенец, – сказала Мика, стрельнув глазами в сторону Диллерта, – и Барон идет прямо по его стопам.
Зоуи бросила взгляд на младшего охранника позади Диллерта. Барон Гаррисон широко улыбался. Его мальчишеская миловидность почти уже уступила место привлекательной мужественности. Копна его светлых волос углом ниспадала с макушки. Глаза Барона изучали ее лицо. Посмеиваясь, он тихо говорил что-то Диллерту, который, казалось, его не слушал.
Зоуи развернулась и зашагала вниз по коридору, потянув за собой Мику.
– Не смотри на них, – сказала ей Зоуи, пока они отдалялись. За их спинами внезапно возник Томас и пристроился в нескольких шагах позади.
– До чего отчаянные, – шепнула ей Мика. – Стоит лишь кому-нибудь заметить, как они на нас пялятся, и им непременно крышка.
– Кажется, Диллерт уже забыл, какое наказание получил после того, как коснулся Хейли.
– Похоже на то.
– Думаешь, они бросили его в карцер?
Мика покачала головой.
– Думаю, для непослушных охранников у них свое наказание.
– Ну да ладно. Что бы там ни было, это уже стерлось из его памяти. Какой же он отвратительный!
– Мы ведь не можем окружать себя одними Ли, которые падают в оброк от одного лишь твоего появления.
– Мика, – шикнула Зоуи, закатив глаза, – Ли не падает в обморок.
– Ммм… ну да.
– Зоуи, тебе нужно дождаться наставника Ашера, – сказал ей Томас, – а тебе, Мика, следует переодеться и отправиться в комнату снабжения. Твоя смена вот-вот начнется.
– Я знаю, Томас, когда она начнется, спасибо. – Закатив глаза в своей привычной манере, Мика повернулась к Зоуи: – Увидимся за ужином.
– Конечно, – кивнула Зоуи. Наблюдая, как Томас и Мика отдаляются, она припоминала слова Директора. Призыв всегда сопровождался выступлением – таким, что должно было вдохновлять, поднимать тебя и двигать вперед. Однако эта речь напоминала ей туманившую марлю, обернутую вокруг чего-то беспорядочного и очень мрачного. В последние годы для нее это стало еще более очевидным, ведь одна девушка за другой, подруга за подругой, каких она знала с рождения, исчезали за этими дверями и никогда больше не возвращались.
Приближающиеся шаги отвлекли Зоуи от мыслей. На нее надвигались Диллерт и Барон, и чем ближе они подходили, тем у´же казался ей коридор. Места, чтобы свободно пройти обоим, было явно недостаточно. Расстояние между ними все уменьшалось, и с каждым шагом приближавшийся Диллерт становился выше и выше. Его губа искривилась в улыбке, а тонкие усы извивались, как какая-то ядовитая гусеница. Страх ее был нелогичным, ведь Зоуи знала, что он не может прикоснуться к ней или сделать то, что предлагал его взгляд, – и тем не менее она боялась. Зоуи вдруг ощутила спиной холодный бетон и, заметив, что прижалась к стене, немного на себя разозлилась. В этот момент она почувствовала запах – едкое зловоние тела Диллерта смешивалось с ароматом ванили, которым пахла вся их постиранная одежда. К горлу ее подступила тошнота.
– Милашка, – долетел до Зоуи шепот Диллерта, когда он проходил мимо. Он ни разу не оглянулся, но она услышала смешок Барона – тихий, клокочущий звук, который легко можно было принять за кашель. Она задрожала и стиснула зубы. В этот самый момент из зала собраний вышел Саймон и завертел головой, пытаясь отыскать ее взглядом. Увидев ее, Саймон направился к Зоуи, и она почувствовала к нему благодарность. Она знала, что Саймон готов убить ради нее – или умереть. Она в этом не сомневалась, хотя он никогда и не говорил. Словно это было просто его работой, более привлекательным занятием в числе прочего.
Когда он подошел к Зоуи, то сразу же понял, что что-то не так. Он остановился достаточно близко и, заглянув ей в глаза, спросил:
– Ты в порядке?
– Да.
– Уверена?
– Да.
– Я тебе не верю.
– Я в порядке. Пошли, – последнее слово Зоуи сказала нарочито громко. Саймон медленно кивнул и повел ее вниз по коридору.
В своей комнате Зоуи стремительно переоделась, стянув с себя ненавистное платье и бросив его на пол. К ее злости на секунду прибавилось и другое чувство – торжество неповиновения, которое тут же рассеялось, когда она поняла, что, кроме нее, подбирать платье некому. Но пока она решила оставить на полу этот скомканный кусок уродливой ткани. Выходя из комнаты, она наступила на него и отшвырнула пяткой.
Коридор был пуст, за исключением Лили и Стивена. Лили торопливо заковыляла к ней, кривовато улыбаясь, и это зрелище всегда поднимало настроение и одновременно заставляло сердце Зоуи сжиматься. Она схватила девочку за руку.
– Готова поработать, Лили?
– Ага. Аботать, – ответила Лили, зашатавшись на месте, но Зоуи крепко ее подхватила. Вместе они прошли по коридору, пока их взору не открылась лестница. Тихо обсуждая что-то, наставники шли позади и догнали их только тогда, когда девушки добрались до выхода первого этажа у основания лестницы. Саймон поднес свой браслет к сканеру и разблокировал стальную дверь.
Этаж гудел, словно улей. Стены его словно вибрировали от мощи машин позади них. Техническая комната слева была, пожалуй, самым большим помещением на первом этаже. Зоуи побывала там всего несколько раз, всегда в сопровождении Саймона и охранника. Там стояли машины в два раза выше ее, спрятанные за огромными корпусами. Внутри непрерывно гулял горячий кислый ветер, наполненный запахом паленой пыли. Даже беруши внутри этой комнаты не могли сдержать звуков – высокого рева и шумных басов, от которых кровь стыла в жилах.
Зоуи и Лили двинулись дальше, оставив позади эту громкую комнату. Справа от них простирался тренажерный зал для растяжек и упражнений, который им разрешали посещать в плохую погоду. Им позволяли использовать машины для аэробных нагрузок, но касаться силового оборудования было категорически запрещено. Это потому, что они не хотят, чтобы мы стали сильными, сказала ей Мика однажды. Здоровыми – да. Сильными – ни в коем случае. Мика всегда умудрялась выражать собственные мысли Зоуи.
В самом конце коридора перпендикулярно друг другу располагались две двери. Та, что была напротив Зоуи, вела на улицу для прогулок. Рядом с ней стоял охранник, положив руку на приклад пистолета. Она не помнила его имени, но глянула на него вопросительно. Зоуи никогда не видела, чтобы они использовали пистолеты. Насколько она знала, это было запрещено. Вот почему охранники всегда носили с собой штыки. Что-то в его позе подсказало Зоуи: он ждал, чтобы они побыстрее исчезли. Зоуи покрепче схватила руку Лили и заспешила к другой двери, по левую сторону от них. Не дожидаясь Саймона, Зоуи поднесла собственный браслет к сканеру. Это была единственная дверь во всем здании, которую девушки могли открыть самостоятельно.
– Давай-ка останемся здесь. От этих долбаных машин у меня раскалывается голова, – сказал наставник Лили Саймону. – Они никуда не денутся.
– Это не по уставу, – ответил Саймон.
– Там у них есть камера, а единственный способ войти и выйти – эта дверь. И мы будем стоять прямо тут, – настаивал Стивен.
– Все в порядке, Саймон, – произнесла Зоуи. – Все будет хорошо, – она кивнула ему и, прежде чем он успел возразить, подхватила Лили и нырнула с ней в прачечную.
Потолок здесь был выше шести метров. Голые стены без единого поручня – выкрашены грязно-желтой краской. А может, когда-то они были белыми, но не устояли перед натиском времени и потускнели. Посреди этой комнаты, плечом к плечу, стояли два гиганта из нержавеющей стали: стиральная машина и сушилка. В дальнем конце помещения из потолка торчали три соединенных друг с другом желоба. Под ними стояли широкие бельевые корзины, переполненные разноцветной одеждой. Черный глаз камеры в центре комнаты был направлен вниз. Зоуи обернулась.
– Пойдем, Лили, давай поработаем.
Вдвоем они начали сортировать белье и отправлять его в стиральную машину. С того самого раза, когда они сделали это впервые, прошло много времени, и весь азарт успел рассеяться. Теперь это было смертельно скучно.
Зоуи включила стиральную машину, и комната наполнилась звуками и ожила. Было не настолько громко, чтобы спасаться берушами, к тому же за много лет Зоуи успела привыкнуть к этому звуку. И все двадцать минут, пока одежда стиралась, они сидели на полу и чертили на его пыльной поверхности. Лили раскачивалась рядом с Зоуи и восторженно взвизгивала каждый раз, когда ей удавалось написать слово без ошибок.
А Зоуи рисовала круг за кругом. Это были стены, и не имело значения, круглые они на самом деле или квадратные. Главное, что работу свою они выполняли безукоризненно.
Зоуи встала и направилась к желобам, торчащим из потолка. Их темные кратеры тянулись вверх и терялись в непроглядном мраке. Даже если бы Лили подтолкнула ее, думала Зоуи, как бы она поднялась по скользким металлическим стенкам? Ну а если бы и поднялась на следующий уровень, что дальше? Там все равно были бы стены, охранники и камеры. Ничего бы не изменилось, а ее бы просто наказали.
Машина прогудела о завершении стирки, и они перенесли одежду в сушилку. Через полчаса девушки повторили весь процесс еще раз и отнесли тяжелые корзины, стоявшие вокруг стены у сушилки, к складному столу. Он был довольно большим, два с половиной метра в длину и не меньше метра в ширину. За ним располагался встроенный в стену лифт для одежды, который поднимался до четвертого этажа. Он состоял из трех выдвижных лотков, расположенных на расстоянии двадцати сантиметров друг от друга. Вся одежда, в зависимости от типа, складывалась и помещалась в определенный лоток. А когда лифт полностью загружался, они нажимали кнопку в стене и дверцы его смыкались. На каждом этаже он тормозил и разгружал очередную партию, пока не оставался совершенно пустым. И каждый раз Зоуи прикидывала, могла бы она сама на нем подняться. Во-первых, она не представляла, как сумела бы поместиться между полками. Ей всегда было слишком страшно попробовать – при том, что наставники обычно находились поблизости. Это был первый раз за несколько месяцев, когда их не оказалось рядом. Нет, Зоуи все-таки не понимала, как могла бы туда поместиться. Разве что отстегнуть один из лотков?.. Но опять же, что это ей даст?
Ничего.
Она находилась здесь для единственной цели – постирать одежду и вернуть ее. Чтобы люди надели, испачкали, отправили ее по желобу и чтобы все повторилось заново.
Зоуи услышала протяжный скрип и с удивлением взглянула на собственные руки, скрутившие воротник униформы так сильно, что тот начал лопаться по швам. Она отпустила воротник, разглядывая обескровленные дрожавшие пальцы.
– Ты любишь птичек, Лили? – спросила она очень тихо. Взглянув на камеру, Зоуи убедилась, что находится вне поля зрения. Это было единственное место помимо комнаты и туалетов, где можно спрятаться от посторонних глаз.
– Тичек? – переспросила Лили.
– Да, птичек. Тебе нравится, как они летают? Какие они… – Зоуи запнулась, – свободные?
Ну вот, она произнесла это. «Свободные». Каким же волшебным было это слово, какой необыкновенный привкус на языке оно оставляло…
– Бодные? – повторила Лили, продолжая складывать рубашку. Ее края она соединила криво, и нужно было складывать заново. Зоуи вырвала из ее рук рубашку и, схватив Лили за запястья, начала размахивать ими вверх и вниз. Глаза Лили, потеряв фокус и слегка скосившись, расширились от неожиданности и страха.
– Разве ты не хочешь стать птицей, Лили? Разве не хочешь промчаться над стеной и улететь отсюда подальше? Туда, где они не смогут указывать нам, что делать? Где они не смогут бросить нас в карцер?
Нижняя губа Лили задрожала, а из ее глаз брызнули слезы. «Ой», – всхлипнула она, рыдая, и Зоуи увидела, как сильно сжала ее запястья. Слишком сильно.
Она отпустила их, и Лили отшатнулась, продолжая громко плакать. Маленькие плечи ее тряслись от рыданий. Зоуи обмякла и оперлась на складной стол позади. Потом медленно протянула руку Лили, чтобы аккуратно обнять ее.
– Мне очень жаль, Лили. Прости меня.
– Ой-ой-ой, – продолжала всхлипывать Лили, – ой, Зи.
– Я знаю, прости меня. Тсс, тише… прости, – она начала поглаживать Лили по волосам и закрыла ее глаза.
Час спустя раздался сигнал, и девушки вышли из прачечной. Глаза Лили были все еще красные, но уже сухие, и Зоуи знала, что Стивен не заметит. Саймон разблокировал дверь позади охранника, и они вышли.
От свежего воздуха Зоуи, как это всегда случалось, почувствовала прилив восторга. Ветер опьянял ее, голова становилась легкой, и Зоуи принималась мечтать о том, как уносится за пределы стен. На безупречном синем небе не было ни единого облачка, и глаза начинали болеть, если Зоуи смотрела на него слишком долго. Извечный ветер над стеной завывал как обычно. Его монотонный гул, похожий на звук из пустой бутылки, когда в нее дуешь, редко менял свою тональность. Она, и Мика, и даже Ли нередко обсуждали – где же находится ОУИ, если ветра здесь непрерывны? «В горах, – сказала однажды Зоуи Мике. – Других объяснений этому нет. К тому же логично построить кампус именно там. Сложнее попасть внутрь, сложнее выйти». Мика рассмеялась, и когда Зоуи поинтересовалась, что же смешного она сказала, подруга лишь ответила: «Отсюда нет выхода».
Место для прогулок было не шире десятка метров, а дорожки все время петляли. Так как здание ОУИ представляло собой лишь углы и плоскости, снаружи его окружали одни кривые. Высокое ограждение позади дорожек выгибалось наружу, а верх его походил на закручивающиеся края чаши. Зоуи не знала этого наверняка, ведь она никогда не была выше стены, но догадаться не сложно. В своем учебнике она видела фотографии цветов, и теперь представляла, что круговые стены напоминают некоторые из них.
Главное здание в центре кампуса, окруженное дорожками со всех сторон, было ниже стены, но выглядело мощно и внушительно. И даже здесь, на открытом воздухе, его вид вызывал уныние. Зоуи пристально посмотрела на стену здания, усеянную окнами разной формы, и нашла свое. Ниша под ним была полностью спрятана, и, как обычно, Зоуи почувствовала облегчение.
– Давайте, двигайтесь, – грубо приказал им Стивен. – Время упражнений, так что упражняйтесь.
Саймон быстро взглянул на него, поджав губы, а потом повернулся к Зоуи и кивнул ей. Подхватив Лили, Зоуи повела ее вглубь. Оба наставника сели на маленькую стальную скамью, вмонтированную в стену.
Как можно быстрее Зоуи увела Лили подальше от наставников. Дорожки вокруг здания простирались на добрый километр, что позволяло прогуливаться по ним не только девушкам, но и охранникам с наставниками. И единственное, что выбивалось из однотипного бетонного пейзажа со всех сторон, – это случайная лавочка или пуленепробиваемая дверь в стене главного здания. Высоко над ними на стене ограждения, словно хищные птицы, гнездились снайперы, и их тени каскадом ниспадали во двор, принимая на дорожках зловещие очертания. А впереди, от крыши до верхушки ограждения, виднелся узкий мост, соединявший стену и главное здание. Его тонкий каркас смотрелся настолько хлипким, что можно было подумать – он прогнется даже под тяжестью одного человека. Однако он выдерживал и гораздо больше, когда беспощадный ветер сгонял стрелков с мест, отправляя их размять свои кости.
Отворилась дверь, и из главного здания вышли Шерилл и Пенни со своими наставниками. Мельком взглянув на Зоуи и Лили, они обогнали их и продолжили свою прогулку. Их наставники воровато огляделись, и достав сигареты, закурили, выпуская изо рта клубы сладковатого едкого дыма.
– Тичка, тичка, тичка, – пропела вдруг Лили, рассматривая, однако, не небо, а дорожки перед собой.
– Тсс, – прошептала ей Зоуи, чувствуя, как по телу побежали мурашки.
Порыв ветра смахнул со стены весь мусор, и их окутало облако пыли. У Зоуи заслезились глаза. Она взглянула на Шерилл и Пенни перед собой, но девушки как ни в чем не бывало продолжали идти, не оборачиваясь. Проходя под мостом, Зоуи запрокинула голову и посмотрела вверх. До моста было метров двадцать, не меньше. Ей вдруг пришло в голову, что с другой стороны стены тоже должен быть спуск. Как верно заметила Мика, овощи на территории ОУИ не выращивали.
Увлеченная своим созерцанием, Зоуи не сразу заметила Шерилл и Пенни, остановившихся на пути. Глаза ее опустились как раз в тот момент, когда к ним стремительно приближались костяшки чьих-то пальцев. Удар Пенни был очень сильным. Шея у Зоуи хрустнула, голова откинулась назад, а щеку пронзила острая боль. Она отпустила руку Лили и, моргая, отшатнулась назад, пытаясь удержать равновесие. Кто-то толкнул ее сзади, и, полетев вперед, Зоуи запуталась в ногах и упала.
Упав на шероховатый бетон, она исцарапала руки, а галька впилась в кожу ладоней. Колено начало кровить – Зоуи почувствовала это из-под штанов, на удивление оставшихся целыми. Предметы в ее глазах раздвоились и удлинились, но спустя пару секунд все вернулось на места.
Лили начала вопить, но крик ее резко оборвался.
Зоуи подняла глаза и увидела над собой широкое лицо Риты. Ее рыжие волосы выбились из резинки и висели, как кровавые занавески, по обе стороны бледных щек. Глаза Риты светились яростью.
– Ах, Зоуи, ты упала! Что же случилось? – фальшиво залепетала Рита.
– Чего ты хочешь? – спросила Зоуи, не вставая. Боль ее медленно угасала, но еще не успела утихнуть полностью.
– Я хочу, чтобы ты знала – принцесса ушла, и теперь тебя некому защищать.
Зоуи поднялась. Ноги держали ее нетвердо. Оказалось, Шерилл схватила Лили сзади, плотно сжав ей рот своей сильной ладонью. Лили плакала и покачивалась в ее руках. Очевидно, Рита выжидала, чтобы напасть. Зоуи бросила взгляд за ее плечо и увидела, что ближайший к девушкам снайпер стоял спиной, а наставников поблизости не было. Рита все хорошо спланировала.
– Разве мы когда-нибудь переходили тебе дорогу? – спросила Зоуи, сжимая пальцы в кулаки.
– Ты просто живешь, и этого достаточно. Как так случилось? Одним своим существованием ты уже выводишь меня из себя. И эта тоже, – сказала Рита, повернувшись к Лили. – Меня тошнит, когда я смотрю на нее. Я даже есть не могу, когда она рядом.
Рита подошла к Лили, и девочка начала вырываться еще сильнее. Пенни упивалась происходящим. Веки ее были слегка опущены, а рот приоткрылся в ожидании. Не в силах больше сдерживаться, Зоуи бросилась на Риту. Подскочив к ней, она с силой пнула девушку в левую ногу. Нога ее подкосилась, и, вскрикнув, Рита повалилась на бетон. Она попыталась поднять свое грузное тело, но Зоуи схватила ее за волосы и рывком опрокинула на спину. Однако удовольствие, которое Зоуи испытала, когда увидела, как голова Риты отскакивает от бетона, было недолговечным. В воздухе промелькнула рука Пенни, что есть мочи ударив Зоуи по горлу.
Зоуи рухнула на землю, словно ноги ее больше не слушались. Она не успела понять, что к чему. В отличие от всего, что она когда-либо чувствовала, эта боль возрастала в геометрической прогрессии от точки удара к плечам и обеим сторонам ее лица. Она ощущала ее так, словно горло собиралось вот-вот взорваться. Взгляд помутился, однако Зоуи сумела разглядеть, как ловко Рита вскочила на ноги, и, замахнувшись, пнула ее в живот. Носок ботинка Риты оказался на удивление жестким, и на секунду Зоуи подумала, что он проткнул ей живот. И, что когда его вытащат, из тела ее польется кровь и полезут внутренности. Выдохнув из легких последний воздух, Зоуи просто лежала и наблюдала за тем, как мир плывет перед глазами.
– Теперь, может, ты им больше не нужна, тварь, – выплюнула Рита. – Ведь я, должно быть, уничтожила твои гребаные яичники. Теперь ты бесполезная уже наверняка. Хотя я всегда это знала.
Она плюнула, и слюна растеклась по лицу Зоуи.
– Эй! – раздался крик издалека, или по крайней мере Зоуи так показалось. Она узнала этот голос, и это помогло ей прийти в сознание.
К ней бежал Саймон, и по пятам за ним следовал Стивен. Шерилл отпустила Лили и, отойдя от нее подальше, засунула руки в карманы. Пенни застыла в стороне. Растерянная Рита успела выпрямиться, прежде чем сильные руки Саймона отшвырнули ее к стене главного здания. Взгляд его пылал от ярости. Теперь его уже нельзя было назвать наставником, и в этот момент он был тем, кем всегда являлся – настоящим солдатом.
Рита зашаталась, но ей удалось устоять на ногах. Она повернулась к нему, и паника в ее глазах сменилась чувством униженного достоинства.
– Тебе не дозволено ко мне прикасаться! – заорала она на него. Ее крик привел Саймона в чувство, и он не посмел больше к ней приблизиться. Он лишь стоял и долго смотрел на нее, а тихие рыдания Лили были единственным звуком, кроме завываний ветра.
– Ты отправишься в карцер, – сказал он наконец тихо, почти беззвучно.
Он отвернулся от Риты навстречу остальным наставникам, спешившим к ним из дальнего угла. Подойдя к Зоуи, Саймон встал на колени и протянул руку, чтобы обхватить ее.
– Ты в порядке?
– Да, пойдет, – ответила Зоуи не без усилия и ощутила во рту кисловатый привкус крови. Должно быть, прикусила язык.
– Сможешь встать?
– Если поможешь.
Саймон поднял ее на ноги и подставил руку для опоры.
– Может, тебе следует пересмотреть наказание? – отозвался наставник Лили, – ведь ближе всего к Рите была Зоуи, и получается, что в карцер отправят обеих.
– Зоуи атаковали, – отозвался ледяной голос Саймона. – Она была ближе всех, – он указал на Пенни, которая боялась даже посмотреть на него.
– Я не… – начал Стивен, но переполняемая гневом Зоуи шагнула вперед.
– Почему бы вам не помочь своей подопечной, наставник? – спросила она. От пульсирующей по телу ярости боль ее словно становилась еще сильнее. Усилием воли она постаралась себя успокоить. Стивен нахмурился, но медленно повернулся к Лили и тихо заговорил с ней. Она продолжала раскачиваться, безостановочно растирая ладони.
Двери главного здания распахнулись, и на улицу выскочили несколько мужчин. Все они говорили в одно и то же время, и пространство наполнилось звуками и мельтешением окружавших тел. Все внимание снайпера было теперь сосредоточено только на них. Винтовка его блеснула на солнце, когда он развернул ее к суетящейся толпе.
– Давай, пойдем, – сказал Саймон и повел Зоуи прочь ото всех. Когда они проходили мимо Риты, девушка поймала взгляд Зоуи, оскалила зубы и покачала головой. Зоуи отвернулась от нее и постаралась сосредоточиться лишь на движении своих заплетающихся слабых ног.
В лазарете пахло дезинфекцией и ванильным кондиционером для белья. Зоуи лежала на кровати в одной из отгороженных палат в конце лазарета. Позади отворенного выхода была еще одна дверь и занавес вокруг большого пространства для операций. Плитки пола отражали холодный свет помещения. На стуле у двери неподвижно сидел Саймон. Он смотрел на стену позади кровати Зоуи, не издавая ни звука. В палату вернулся лысеющий доктор с чисто выбритым вытянутым лицом и быстро улыбнулся им обоим.
– Рентген и МРТ выглядят нормально, – сказал он, натягивая резиновые перчатки. – Кажется, повреждены только прямая мышца живота, скуловая кость и грудинно-ключично-сосцевидная мышца шеи – и то не серьезней ушиба. – Он разорвал небольшой пакетик и выдавил на палец прозрачную мазь. – Это должно помочь с отеком и облегчить боль, – доктор размазал ее по щеке и шее Зоуи – как раз в том месте, где ударила Пенни. Эффект она ощутила сразу же. Пульсирующая боль рассеялась как дым, и Зоуи вздохнула с облегчением.
– Могу я помазать ей свой живот? – спросила она, когда доктор отступил.
– Нет. Такой большой травме, как эта, мазь не поможет. Перед тем как ты уйдешь, я дам тебе болеутоляющее средство, – он оценивающе посмотрел на нее еще раз – так, словно она была неодушевленным предметом, а потом повернулся к Саймону и добавил: – Она может идти.
– Спасибо, – сказал Саймон и, дождавшись ухода доктора, поднялся и направился к двери. – Ты можешь переодеться. Таблетку я сам принесу.
Когда он почти уже вышел, Зоуи вдруг заговорила.
– Саймон, – позвала она, и наставник остановился, – спасибо тебе.
– Меня не за что благодарить, Зоуи, – ответил он и, поколебавшись, добавил: – Сегодня я подвел тебя.
Она раскрыла было рот, чтобы сказать, что он не прав и наставники много лет не сопровождают девушек на прогулке, но Саймон уже вышел, и тяжелая дверь медленно затворилась за его спиной.
Зоуи встала, сняла с себя тонкую хлопковую сорочку, в которую облачилась для осмотра, и натянула обычную одежду. На коленках ее штанов алели брызги крови от ссадин, которые до сих пор болели, стоило Зоуи согнуть ноги. Она поймала свое отражение в длинном зеркале рядом с дверью. На нее смотрела худенькая девушка, почти подросток, с темными непослушными волосами, выбившимися из резинки. Ее беззащитный облик снова поднял в Зоуи волны гнева, и она с трудом подавила желание разбить зеркало вдребезги. Тогда оно еще точнее отразит, кто же я на самом деле, подумалось ей. Зоуи вздохнула и вышла из палаты, не глядя больше в зеркало.
Под наблюдением врача Зоуи выпила болеутоляющее, и они с Саймоном покинули лазарет. Уходя, она успела заметить тяжелые стальные двери, за которыми был спрятан лифт. Не верилось, что еще сегодня за ними исчезла Терра. Зоуи постаралась представить, что происходит с подругой в данный момент, но мысли ее разбегались. Она терялась в догадках – где же заканчивалась ложь и начиналась правда во всем, что им рассказывали? Стоявший у двери охранник внимательно изучил ее и Саймона, прежде чем отвернуться.
Бок о бок они прошли по коридору, пока не достигли ступеней. И здесь, вместо того чтобы повернуть налево, как они всегда делали, Саймон вдруг свернул направо. Зоуи остановилась.
– Куда ты идешь? – спросила она.
– Не я. Мы. Мы идем в карцер.
Зоуи покачала головой:
– Я не хочу туда. Мне не нужно это видеть.
– Это необходимо, Зоуи. Мы должны.
– Пожалуйста, я хочу лишь вернуться в свою комнату.
– Зоуи, – настойчивый голос Саймона не допускал компромиссов. Пару секунд она постояла у лестницы, а потом нехотя направилась за ним в противоположном направлении.
Они прошли зал собраний и свернули в еще более узкий коридор, перед тем как остановиться у двери без окон. Саймон поднес браслет к сканеру. Дверь открылась, и они прошли внутрь.
Комната была большой, но низкие потолки словно давили на присутствующих, вызывая гнетущие чувства. Даже воздух здесь казался удушающим – а может, дело было в двух разделенных карцерах, выступающих из дальней стены. Казалось, их словно по ошибке втиснули в другую комнату, но опомнились на полпути и оставили так, как вышло. В каждый из этих двух карцеров вела своя черная дверь.
Остальные девушки были уже на месте. Они сидели на стульях, выставленных полукругом, и позади них стояли наставники. Помощник Картер, стоя перед карцерами и сцепив руки за спиной, дожидался начала. Когда Саймон с Зоуи вошли, он кивнул им, и девушка поспешила занять место рядом с Лили. Повисла долгая напряженная пауза. Наконец помощник Картер шагнул вперед и заговорил.
– Вы разочаровали меня, – начал он, рассматривая носок ботинка. – Есть только два состояния: порядок и беспорядок. Порядок порождает согласие, согласие порождает толерантность, а толерантность приносит мир, – помощник Картер окинул присутствующих строгим взглядом. – Беспорядок неприемлем. От всех вас зависит всеобщее благо, а вы препираетесь и деретесь, как дети! – Его гнусавый голос поднялся до визга, и Зоуи пришлось зажать уши ладонями. – Вам должно быть стыдно, – добавил помощник Картер и отвернулся от присутствующих так решительно, что галстук его подпрыгнул в воздухе. Лили начала раскачиваться на месте, и Зоуи нежно положила ладонь на ее руку.
– Наказание, – продолжал он, – это порой единственный язык, который вы понимаете. Единственный… – Картер сделал паузу, и на его лице появилась улыбка, которую он поспешно спрятал, – голос, к которому вы прислушиваетесь. Наставники?
Наставники Риты и Пенни обошли кругом ряды стульев, и обе девушки поднялись со своих мест. С мрачным видом Рита зашагала к правой двери, а Пенни направилась к левой. Когда они подошли к дверям, девушки обернулись, обратив свои взгляды к присутствующим. Помощник Картер встал между ними.
– Рита и Пенни, я приговариваю вас к двадцати четырем часам заключения. Никакой еды и воды в течение всего этого времени. Никакого общения или другой связи с внешним миром. Запомните это и больше не выходите за рамки правил.
Картер кивнул наставникам, и они поднесли браслеты к сканерам. Зоуи взглянула на Риту, и глаза их встретились. Губы Риты беззвучно двигались, повторяя одни и те же слова:
Тебе крышка, тебе крышка, тебе крышка, тебекрышка, тебекрышкатебекрышка.
Дверь с хлопком отворилась, будто под давлением. Внутри ничего не было, кроме непроглядной темноты – она поглощала даже свет снаружи. Эта пустота казалась одушевленной, словно затаила что-то за пределами видимого, вне поля зрения присутствующих. Пораженная, как и все остальные, Рита не шелохнулась. Пенни лишь на секунду заколебалась, но все-таки шагнула внутрь, и темнота полностью ее поглотила.
– Рита, – сказал Картер. Она повернула к нему лицо, искаженное гримасой ненависти, но в глазах ее читался страх. В последний раз бросив взгляд на Зоуи, Рита зашла в карцер и моментально исчезла из виду.
Двери тяжело захлопнулись, задвижки защелкнулись – так громко, как Зоуи раньше не слышала.
– И пускай наказание других будет уроком и для вас, – произнес Картер. – Наблюдая за ним, вы не свернете с пути истинного. Общее благо гораздо важнее любой отдельно взятой жизни.
Хором девушки повторили его последнюю фразу, зная, что он ожидает подобной реакции. Картер взмахнул бледной ладонью, позволив собравшимся удалиться.
Когда они возвращались по коридору, раздался звонок к ужину. Мика бросила на подругу быстрый взгляд. Зоуи потрясла головой и попятилась назад, в самый хвост общей группы.
– Я не хочу идти на ужин, Саймон, – сказала она.
– Зоуи, сегодня ты почти ничего не ела. Тебе надо подкрепиться.
– Я не голодна. – Она опустила глаза, чтобы не смотреть на Саймона.
– Зоуи, посмотри на меня, – настаивал он, и девушка послушалась. – Это не твоя вина, что Риту и Пенни наказали. Ты не сделала ничего плохого. Это я их туда отправил.
– Это не имеет значения. Они обвиняют меня.
– Да это просто смешно! То, что они сделали, непростительно. Они могли действительно тебе навредить. Они могли бы…
– Травмировать меня, ты имеешь в виду? – перебила его Зоуи. – Могли бы сделать меня бесплодной?
– Это не то, что я собирался сказать.
– Тебе не обязательно говорить это.
Повисла длинная неловкая пауза.
– В следующий раз они подумают дважды, прежде чем нападать на тебя, – сказал наконец Саймон.
– Если они не будут уверены, что в следующий раз их больше не поймают.
– Я защищу тебя.
– Ты не можешь защитить меня от всего на свете.
Саймон открыл было рот, чтобы возразить ей, но запнулся. Зоуи проследила за его взглядом, обернувшись назад, и увидела электронный календарь, установленный на стене.
– Просто отведи меня в мою комнату, – проговорила она после паузы и направилась к себе. И услышала, как он догоняет ее, лишь пару секунд спустя.
Зоуи наблюдала за тем, как день сменяется вечером, а вечер постепенно переходит в ночь. Солнце сползло по своей привычной траектории, спрятавшись за край стены и ослабив сияние, а потом и угасло вовсе. Загорелись уличные огни, вспыхивая один за другим, и осветили дорожки своим сиянием. Однако стены – их извечное напоминание о том, где они находятся, – так и остались спрятанными в сумраке.
Зоуи вытащила стекло из окна и засунула в рот жвачку, чтобы подавить чувство голода, которое появилось несколько часов назад. Ей нужно было что-нибудь съесть. Саймон прав. Как всегда. Она жевала до тех пор, пока вкус не растворился полностью. Когда жвачка начала таять на языке, Зоуи проглотила ее. Она выдавила остатки мази и растерла их по ушибу на шее и лицу, прежде чем отправиться в кровать с «Монте-Кристо». Включив лампочку, встроенную в стену у изголовья ее кровати и отбрасывающую тусклый свет, Зоуи принялась читать. Эта книга, казалось, дышала тем словом, которое возбуждало ее сознание уже много лет. Поначалу это чувство было едва уловимым, словно взмах крыльев бабочки, исчезающей с покровом ночи. Но теперь оно стало настойчивым и крепким и не покидало ее независимо от того, на чем она пыталась сконцентрироваться.
Побег.
Она проснулась от какого-то звука и только тогда поняла, что уснула. Книга лежала на груди, раскрытая на странице, которую Зоуи читала перед тем, как погрузилась в сон. Свет еще горел, а календарь уже отсчитывал минуты нового дня.
Кто-то стоял у изножья ее кровати.
