XII

Danforth and I have recollections of emerging into the great sculptured hemisphere and of going through the Cyclopean rooms and corridors of the dead city. It was as if we floated in a nebulous world or dimension without time, causation, or orientation. The gray light of the vast circular space sobered us a little; but we did not go near cached sledges or look again at poor Gedney and the dog. They have a strange and titanic mausoleum, and I hope the end of this planet will find them still undisturbed.

We felt the terrible fatigue and short breath which our race through the thin plateau air had produced. We saw ancient inscriptions and understood that it was a farewell from the Old Ones, written fifty million years ago.

Finally we found ourselves on a great mound of tumbled blocks, with the curved walls of higher stonework rising westward. The low Antarctic sun of midnight peered redly from the southern horizon through rifts in the jagged ruins.

In less than a quarter of an hour we had found the steep grade to the foothills – the probable ancient terrace – by which we had descended, and could see the dark bulk of our great plane among the sparse ruins on the rising slope ahead. For a second we gasped in admiration of the scene’s unearthly cosmic beauty, and then vague horror began to creep into our souls. For this far violet line could be nothing else than the terrible mountains of the forbidden land – highest of earth’s peaks and focus of earth’s evil.

All was well with the plane, and we clumsily hauled on our heavy coats. Danforth started the engine without trouble, and we made a very smooth take-off over the nightmare city.

But Danforth, released from his piloting, could not keep quiet. When I was trying to steer safely through the pass, his mad shrieking brought us close to disaster. A second afterward we made the crossing safely – yet I am afraid that Danforth will never be the same again.

I have said that Danforth refused to tell me what final horror made him scream out so insanely – a horror which, I feel sadly sure, is mainly responsible for his present breakdown. Certain things, we had agreed, were not for people to know and discuss lightly – and I would not speak of them now. I just warn the Starkweather-Moore Expedition, and others. It is absolutely necessary, for the peace and safety of mankind, that some of earth’s dark, dead corners and depths be left alone.

All that Danforth had seen was a mirage, he said. It was not, he declares, anything connected with the cubes and caves of those echoing, vaporous, honeycombed mountains of madness which we crossed; but a single fantastic, demoniac glimpse, among the churning clouds, of what lay back of those other violet westward mountains which the Old Ones had shunned and feared. It is very probable that the thing was a sheer delusion; but it was so real to Danforth that he suffers from it still.

He has whispered disjointed and irresponsible things about “the black pit,” “the carven rim,” “the proto-Shoggoths,” “the windowless solids with five dimensions,” “the nameless cylinder,” “the elder Pharos,” “Yog-Sothoth,” “the primal white jelly,” “the color out of space,” “the wings,” “the eyes in darkness,” “the moon-ladder,” “the original, the eternal, the undying,” and other bizarre conceptions. Danforth, indeed, went completely through the copy of the Necronomicon kept under lock and key in the college library.

The higher sky, as we crossed the range, was surely vaporous and disturbed; and although I did not see the zenith, I can well imagine that its swirls of ice dust may take strange forms. At the time, Danforth was shrieking a single, mad word:

“Tekeli-li! Tekeli-li!”

Грамматический комментарий

→ The Thing cannot be described – there is no language for such abysms of shrieking and immemorial lunacy…

(Его нельзя описать, поскольку не существует языка, способного выразить подобную бездну воплей и невежественного безумия…)

But there are photographs, both ordinary and aerial, and they will count in my favor, for they are vivid and graphic.

(Но существуют фотографии, простые и сделанные с воздуха, подкрепляющие мои слова своей четкостью и яркостью.)

Cursorily, there were odd evidences of air-storage chambers.

(При быстром осмотре стали заметны признаки наличия плавательного пузыря.)

There was no interruption in their civilization or in the transmission of their records.

(В истории их цивилизации не было перерывов, как и в их записях.)

В русском языке оборотам there is, there are соответствует есть, имеется, находится. Глагол to be в этом обороте может быть в настоящем, прошедшем и будущем времени и согласуется с последующим существительным.

Предложения с оборотом there is (there are) обычно переводят, начиная с обстоятельства места:

There is a lamp on the floor – На полу лампа.

There are a few apples in the bag. – В сумке несколько яблок.

Поскольку в таких предложениях обычно говорится о предметах, о которых собеседнику ещё ничего не известно, то после оборотов there is и there are не употребляются ни артикль the, ни притяжательное местоимение.

My book is on the floor. The book is on the floor. – Моя книга (определенная) лежит на полу.

There is a book on the floor. – На полу лежит (какая-то) книга.

→ As I have indicated, Gedney and one dog were missing.

(Как я уже рассказывал, Гедни и одна из собак пропали.)

Времена группы Continuous обозначают продолжительное действие и образуются при помощи вспомогательного глагола to be и формы глагола с —ing окончанием (V-ing). Was/ were + V-ing служат для построения времени Past Continuous, которое передает длительное действие в прошлом.

→ Looking back to that moment, I can scarcely recall what ideas we had.

(Оглядываясь назад, я не могу вспомнить, какие идеи тогда приходили нам в голову.)

He could not tell – they would think him mad.

(Он не мог рассказать об этом – его бы посчитали сумасшедшим.)

Модальный глагол can (мочь, уметь) не изменяется в роде и числе и употребляется с инфинитивом (начальной формой глагола) без частицы to. Для прошедшего времени используется could (смог/смогла/смогли).

→ Some of the marine cities were destroyed, yet that was not the worst misfortune. (Некоторые из подводных городов были уничтожены, однако это было не самое худшее из случившегося.)

The sound was repeated, and seemed at times to come from more than one throat. (Звук повторялся, и иногда казалось, что он исходит от нескольких источников.)

Страдательный залог (The Passive Voice) употребляется в том случае, когда подлежащее является лицом или предметом, подвергающимся действию со стороны другого лица или предмета. The Passive Voice образуется при помощи вспомогательного глагола to be и past participle (причастия прошедшего времени или V3, третьей формы глагола). Страдательный залог (The Passive Voice) используется во всех временах.

→ As my great-uncle’s heir and executor, for he died a childless widower, I had to study his papers.

(Как наследник и исполнитель воли моего двоюродного дедушки, поскольку он умер вдовцом и не имел детей, мне было необходимо разобраться в его бумагах.)

Модальный глагол have to с последующим инфинитивом имеет значение вынужденности, необходимости, вызванной обстоятельствами, и соответствует в русском языке значению приходиться, быть вынужденным, должным. Используется в настоящем времени (I have to/He has to do it.), в прошедшем времени (He had to do it.) и в будущем времени (He’ll have to do it.) Как и модальный глагол must, глагол have to обладает значением необходимости, однако модальный глагол must выражает потребность сделать что-то в силу каких либо личных устремлений, в то время как модальный глагол have to выражает необходимость выполнения действия из-за каких-либо внешних обстоятельств. Вопросительные и отрицательные предложения в случае использования модального глагола have to образуются при помощи вспомогательного глагола do в нужном времени.

→ Legrasse and his men, it is true, have been alive; but in Norway a certain seaman who saw everything is dead.

(Леграсс и его люди живы, это правда, но определённый моряк в Норвегии, который видел всё своими глазами, мёртв.)

It must, Lake thought, have been a creature of keen sensitiveness.

(Лейк думал, что существо должно было обладать повышенной чувствительностью.)

Has/have (вспомогательный глагол) + V3 (третья форма глагола) служат для построения времени Present Perfect, которое переводится на русский язык глаголом в прошедшем времени совершенного вида. Present Perfect употребляется для описания совершенного действия, которое совершилось или непосредственно перед моментом речи, или в более отдаленном прошлом. При этом говорящего интересует не время совершения действия, а его результат, имеющийся в данный момент. Допускаются сокращения, например: I have = I’ve; he has = he’s.

→ … we might be able to conclude work by March… (…мы сможем закончить работу к марту…)

… his engineering knowledge might help us a lot. (… его инженерские способности могут сильно помочь нам.)

Модальный глагол might служит для передачи низкой степени уверенности и выражает возможность, вероятность. На русский язык переводится как может быть, возможно.

→ All metal fixtures had vanished…

(Все металлические детали исчезли…)

They had built the town before the true life of earth advanced.

(Они построили город до того, как на Земле развилась её собственная жизнь.)

Had (вспомогательный глагол) + V3 (третья форма глагола) служат для построения времени Past Perfect, которое переводится на русский язык прошедшим временем и обозначает действие, которое произошло до какого-то другого действия в прошлом. Past Perfect – это «предпрошедшее». Допускается сокращение, например: I’d, I hadn’t (done).

→ …the bas-relief on which the young man had been working…

(…барельеф, над которым работал молодой человек…)

… I continued to feel that Wilcox had been imposing on the veteran scientist.

(… мне все ещё казалось, что Уилкокс влиял на ученого-ветерана.)

Had (вспомогательный глагол) + been + V-ing служат для построения времени Past Perfect Continuous, которое обозначает продолжительное действие, начавшееся в прошлом и длившееся до определенного момента.