Операция с полковыми разведчиками

Не успел насладиться маминым письмом, как позвонил комбат, вызывал к себе, срочно. Я отправился на компункт. Коростылев был краток:

– Следующей ночью к нам прибудут полковые разведчики и саперы. Штабу нужен «язык». Мы должны их прикрыть. Выдели пятерых солдат с двумя пулеметами. Лично возглавишь операцию. Если понадобится, вас поддержат артиллерия и минометчики.

Вернувшись в окопы, я тут же собрал взвод. Объяснил поставленную задачу и спросил:

– Кто пойдет со мной?

Все молчали. Я спокойно ждал. Первым отозвался – подумать только! – Маврий.

– Я пойду, – уверенно прозвучал его голос.

За ним вызвались еще семеро. Я выбрал пятерых: Маврия, опытных бойцов – Володю Герасимчука и Тангиза Юматова, и двух пулеметчиков, один был детдомовец, хороший паренек, во взводе его называли «сиротой казанской»; второй – девятнадцатилетний Сергей, был из рязанских, любил присказку: «У нас в Рязани грибы с глазами»; как-то он рассказал мне, что есть у него невеста, ждет его.

К началу операции пришли разведчики, их, как и нас, шестеро, во главе – лейтенант Павел Чернов.

– Почему вы выбрали именно наш участок? – сразу спросил у командира.

– Тут три обстоятельства, – сказал лейтенант. – У блиндажа, на который мы нацелились, слабая охрана, практически один часовой. Во-вторых, справа от него довольно большое болото, а слева холмистый рельеф. И в-третьих, примерно в двадцати шагах от блиндажа траншея круто поворачивает, что нам удобно. На этом повороте – пост второго часового, он каждые одиннадцать минут уходит за поворот и через тот же промежуток возвращается. Кроме того, каждые полчаса участок обходит патруль: два солдата и унтер-офицер, но они не в счет, – мы должны управиться со всем за одиннадцать минут, до возвращения второго часового.

– А наша задача?

– Главная ваша задача – прикрыть нас, когда мы будем выбираться с «языком». Я вам обрисую ход операции. Выходим все вместе. Ввиду их переднего края мы уходим вперед, а вы расходитесь двумя группами – метров на семьдесят друг от друга, закрепляетесь и ждете нашего возвращения. Мы делаем свое дело и начинаем отходить. Дальше – самое сложное. Через пять-шесть минут второй часовой обнаружит труп и пропажу, поднимет тревогу, и немцы непременно попытаются вернуть украденного живым или мертвым. Вот тут вступаете в дело вы. Главное – не дать фрицам выбраться из окопов: малейшее шевеление – открывайте огонь. Группа с пленным пойдет мимо вашей правой точки, на ней должен быть командир, то есть вы. Как только увидите наших, начнете их прикрывать. Я тем временем пойду к левой точке – ваши ребята прикроют наш выход. Как только доберемся до них, я подам вам сигнал, и все вместе двинемся к окопам. Если успеют нас взять в кольцо, не выбраться ни нам, ни вам, – они, сволочи, обложить умеют.

– Значит, исход операции зависит от согласованности наших действий. А как вы будете брать «языка»?

Лейтенант улыбнулся:

– У нас это дело налажено. Наша группа доберется до первой траншеи и тоже разделяется на две. Трое – я и еще двое, дождавшись прохода патруля и второго часового, заберутся в траншею, уберут часового возле блиндажа и заберут тепленького фрица. Трое других в это время держат под контролем поворот траншеи со вторым часовым. Мы передаем фрица наверх ребятам, и они уходят в тыл, мы их прикрываем и тоже отходим. Вот и все. Самое непредсказуемое – возвращение, тут вы нам и поможете.

Лейтенант представил нам своих «охотников», как называли себя разведчики:

– Это наш Петя-петушок, – он приобнял за плечо невысокого круглолицего подростка. – Ему восемнадцать. На счету два «языка». Имеет орден Красного Знамени. Он у нас всегда в группе захвата. У парня невероятно зоркие глаза, как у рыси, и мастерски владеет холодным оружием – ни одного лишнего движения.

Рядом с Петей стоял плечистый украинец Мыкола, огромный и мощный, как чугунный монолит, глядел на меня своими бледно-голубыми глазами и улыбался по-детски. Произнес он всего одно слово: «Зробым», – как бы успокаивая нас. Третий разведчик, Андрей, – тоже крепыш. Ему девятнадцать. Представляя его, лейтенант рассказал:

– Однажды притащил сразу двух пленных: на одном плече Ганс, на другом – Отто. Мужик что надо! Только вот гордыни в нем многовато. А это Шурик, – Чернов кивнул в сторону высокого, стройного парня с пышной шевелюрой. – Стреляет с закрытыми глазами. Любимец всех полковых девчат!

Пятый «охотник» – Семен, лицо у него обветренное, грубое.

– Ему бы на боксерский ринг, – гордо сказал лейтенант, – от одного вида соперник рухнет. А на фронте этот парень, как изволит выражаться, занимается «ловлей бабочек».

Я пробыл с разведчиками недолго, часа два, мы смотрели на них с восхищением. Перед нами предстали люди необыкновенные. Все они были справные, чисто выбритые, такое правило завел их командир лейтенант Павел Чернов: в разведку – только в опрятном виде. Ни в одном из них я не заметил какого-либо позерства, и одеты просто: ватные брюки, сапоги, телогрейки без погон. Из оружия – у каждого пистолет, гранаты и нож. Не верилось, что впереди их ждет смертельная опасность – на лицах, в глазах и близко не присутствовало напряжения, тем более страха или нерешительности, суетливости. Они смеялись, говорили обо всем на свете, шутили. Только о предстоящем никто не произнес ни слова. Пожалуй, мы страшились за них больше, чем они сами. Откуда они взялись, такие энергичные, заводные, крепкие?

Вернулись саперы – сообщили, что путь свободен.

В два тридцать ночи доложил комбату о готовности и получил добро на выход.