Олег вышел из лагеря рано, едва только небо стало приобретать серый оттенок. По настоянию Марьяны он надел скафандр высокой защиты и хотел дойти до маяка за то недолгое время, пока спрятавшихся ночных тварей еще не сменили проснувшиеся дневные. И те и другие с упорством, достойным лучшего применения, бросались на белый скафандр, а Олег, хоть умом и понимал, что никакой опасности для него эти попытки не представляют, не мог до конца подавить выработанные в детстве рефлексы и пусть немного, но нервничал. Из-за этого, а также из-за ощущения неуклюжести и скованности движений Олег не любил ходить в скафандре, тем более что тех же детских навыков вполне хватало, чтобы справиться с любой из сухопутных опасностей, с которыми их экспедиция до сих пор сталкивалась на Форпосте. Но чутью жены он привык доверять безоговорочно, а Марьяна на этот раз была очень настойчива.

От маленькой бухточки у подножия безжизненных отвесных скал, где остался экспедиционный катер, до маяка было шесть километров, но ближе не позволяло садиться соглашение, заключенное в свое время с расой «юношей». «Юноши», названные так с легкой руки первого столкнувшегося с ними землянина доктора Павлыша, не возражали против проведения Землей исследований природы Форпоста. Но поставили условие, что аборигены, которых изучали сами «юноши», не должны сталкиваться с проявлениями земной техники. Скафандры составляли исключение, поскольку после вынужденного посещения Форпоста тем же Павлышем фигуры в белых скафандрах воспринимались аборигенами, как разновидность духов.

Олег шел вдоль берега по упругому влажному песку и, поглядывая на чернеющие слева кусты, думал, как было бы хорошо, если бы маяк перенесли до прилета их экспедиции. Например, когда разбирали потерпевший недалеко отсюда аварию «Компас» и монтировали из его частей базу землян на названном в честь погибшего корабля безжизненном скалистом острове в двухстах километрах от ближайшего берега. Но на «Сегеже» не было необходимого для переноса и настройки маяка оборудования, да и срочной необходимости в таком переносе тоже не было. А жаль, не пришлось бы теперь каждые десять местных суток топать пешком туда и обратно дюжину километров. Конечно, по земным меркам это не так уж часто, поскольку местные сутки длятся четверо земных, но все равно подготовка к каждому сеансу космической связи требовала нескольких часов – непродуктивная, с точки зрения Олега, трата времени. Марьяна и Маугли считали иначе. Они бы предпочли, чтобы путь от стоянки катера до маяка был раза в два больше, но, увы, больше таких укромных и не интересующих аборигенов бухточек в пределах пешей досягаемости не было.

«А ведь сегодня у нас юбилей! – подумал Олег. – Десятый сеанс связи с Землей. Надо будет вечером отметить – четыреста дней потратили не зря. Вот только главная задача…»

Из кустов на Олега бросился полуденный ктырь с явно сбитым суточным циклом. Олег отмахнулся, переломив тварь пополам, и пошел быстрее, не отвлекаясь больше на посторонние мысли.

Олег просмотрел накопившиеся сообщения, отправил на Землю отчет и, потягивая сок, ждал подтверждения получения. По инструкции отчет следовало отправить в первую очередь, но Олег выгадывал время, чтобы просто посидеть в помещении маяка. На Земле об этом знали и смотрели сквозь пальцы как на проявление ностальгии. Так оно и было, только тосковал Олег не по земной траве и небесам, изображенным на висящем над пультом пейзаже, а по космосу. Он родился на борту космического исследовательского корабля «Полюс» и когда после шестнадцатилетнего перерыва вновь оказался в космосе, понял, что его родина именно здесь – среди бескрайней пустоты. Потом была Земля, десять лет учебы и путешествий, диплом инженера дальней космической связи, зачисление в команду «Магеллана» – и снова космос. О котором теперь напоминал лишь тесный кубик помещения маяка, похожий на корабельную рубку связи.

На пульте мигнул индикатор – пришло сообщение с Земли. Олег быстро пробежал его глазами – ничего особенного, подтверждение связи и пожелание успехов – и заторопился. Ностальгия ностальгией, но Марьяна наверняка уже начинает беспокоиться, особенно учитывая ее предчувствия.

Марьяну, в отличие от Олега, космос не манил совершенно. Там не было жизни, а Марьяна любила жизнь во всех ее проявлениях. Олегу порой казалось, что в принципе невозможно найти живое существо, отвратительное настолько, чтобы жена не смогла бы испытать к нему если не любовь, то хотя бы жалость и сочувствие. Потому-то Маугли и настаивал, чтобы институт биоформирования пригласил в экспедицию на Форпост именно ее. А заодно и Олега как технического руководителя экспедиции.

Маугли относился к космосу философски, как древние мореплаватели к океану, который не только отделял от чудесных дальних стран, но и соединял с ними. Исходив за пять лет всю Индию, где он окончательно отказался от имени Казимир, и осмотрев все основные земные достопримечательности, Маугли выполнил намеченный в детстве план, но всепоглощающая страсть к новому осталась неутоленной. И тогда он пришел в институт биоформирования, поскольку именно там людей готовили к исследованию обычно негостеприимных новооткрытых планет. Но стать биоформом Маугли не довелось – последствия полученных в детстве тяжелых ран делали биотрансформацию слишком опасной. Максимум, чего удалось добиться Маугли, пустив в ход все свое обаяние и умение убеждать, – это небольшой переделки, позволявшей ему дышать без маски в атмосферах с малым содержанием кислорода. Полноценным биоформом Маугли не стал, но в институте благодаря навыкам следопыта и охотника остался. Институту для совершенствования методик биоформирования требовались существа с уникальными свойствами, и кто-то должен был их выслеживать и ловить.

Олег содрогнулся при воспоминании об одном таком существе, вернее, существах, с которыми он познакомился в первую же вылазку с острова на побережье. Знакомство вышло незабываемым – все не закрытые одеждой места нестерпимо жгло почти целые местные сутки. Хорошо хоть лицо было закрыто кислородной маской, когда на дереве, под которым Олег присел отдохнуть, начали с характерным звуком лопаться плоды, выбрасывая облачка пыльцы. Маугли, воспользовавшись порывом ветра, отнесшего пыльцу в сторону, оттащил кричащего Олега от дерева, а Марьяна начала смывать пыльцу водой из фляги, но от этого стало только хуже. Пришлось лететь на базу – к диагносту. Тот определил, что опасности для жизни нет, а поражение носит паразитарный характер. Верхний слой кожи Олега оказался буквально нашпигован сотнями мельчайших существ, которые, к счастью, быстро погибали при стандартной антисептической обработке.

Убедившись, что Олегу больше ничего не грозит, Марьяна полетела назад на побережье – ближе познакомиться с пыхтой, как окрестил поразившее Олега дерево Маугли. Знакомство оказалось столь многообещающим, что определило основное направление исследований Марьяны на все время экспедиции.

Выяснилось, что облачка, которые пыхта выбрасывала в среднем каждые девять местных суток, состояли вовсе не из зернышек пыльцы, а из мельчайших крылатых существ, напоминающих земных мошек. Мякоть шарообразных плодов пыхты по структуре напоминала соты, в ячейках которых эти мошки и развивались. Созрев, они прогрызали себе путь во внутреннюю полость плода и накапливались там, питаясь мякотью и выделяя газ. Давление газа постепенно нарастало, и в какой-то момент, обычно на рассвете, когда солнце начинало греть остывшие за ночь плоды, те лопались, и освобожденные мошки разлетались в поисках нового пристанища. Полет в безветренную погоду был не очень долгим. Попав на какую-нибудь поверхность, мошки начинали искать, а если не находили, то выгрызали в ней норку, расширяющуюся в виде пузырька. Если поверхность оказывалась мягкой и влажной, это обычно удавалось, и мошки приступали к следующему этапу – заполнению пузырька питательными веществами. А когда пузырек, наконец, был полон, окукливались, или, правильнее сказать, осеменивались, и через некоторое время из этой куколки-семени вырастала новая пыхта.

Когда Олег дошел до основания мыса, солнце поднялось уже достаточно высоко, и росшая у самого поворота к бухте пыхтовая рощица запылила. Олега передернуло. «Не поминай черта, – подумал он и ускорил шаг. – Наверно, именно это Марьяна и предчувствовала».

Олег уже почти миновал рощицу, когда боковым зрением заметил что-то странное. Выброшенные пыхтами мошки, вместо того чтобы разлетаться, собирались во все уплотняющееся облако. И от этого облака исходило усиливающееся ощущение угрозы. Олег остановился, достал камеру, чтобы снять странное явление, и тут облако, поколыхавшись, начало двигаться в его сторону. Олег отказывался верить своим глазам, но к нему медленно и неуклюже, вспучиваясь в разные стороны щупальцами, приближалась главная цель экспедиции – Белая смерть.

Первым из землян с Белой смертью столкнулся доктор Павлыш. Доктор едва не стал ее жертвой, но в конечном итоге уничтожил чудовище. Он же предположил, что поглощающее всех встреченных живых существ аморфное белое образование размером со слона создано «юношами», чтобы не позволять аборигенам покидать долину, где «юноши» проводили свой эксперимент по ускорению эволюции общества. Однако во время переговоров капитана прибывшей за Павлышем «Сегежи» с проводившим эксперимент «юношей» выяснилось, что экспериментаторы не создавали Белую смерть, хотя и использовали ее в своих целях. Она появилась у входа в долину при его предшественнике, а до того «юноши» прекрасно контролировали племя без нее. Правда, теперь, когда Белая смерть уничтожена, а аборигены узнали, что из долины есть выход, над экспериментом нависла угроза срыва. Впрочем, как заметил «юноша», вид не может состоять из одной особи, а значит, освободившуюся территорию вскоре займет новая Белая смерть.

После переговоров земляне дополнительно завалили вход в долину и при помощи геологических лазеров сделали наружный склон завала практически вертикальным – чтобы Белая смерть не могла проникнуть в долину. Кроме того, в пещере у подножия завала был оставлен робот-разведчик, который должен был в случае появления новой Белой смерти уничтожить ее. Робот мог получать указания от «юноши» и отправлял донесения обо всем происходящем на маяк, откуда они передавались дальше – на Землю.

Из донесений выяснилось, что «юноша» был прав – Белая смерть периодически вновь появлялась у перекрытого входа в долину, и «юноша» даже придумал связанный с нею ритуал. Всякий мужчина, претендовавший на какую-либо особую роль в племени, должен был доказать, что достоин ее, заманив Белую смерть к пещере, в которой прятался робот. Если это удавалось, Огненный дух, как назвали робота аборигены, не выходя из пещеры, сжигал чудовище лазерным лучом на глазах у наблюдающих за обрядом доверенных воинов, и претендент получал желаемое. Если же претендентов не было и в ближайшее время не предвиделось, робот просто уничтожал Белую смерть, как только обнаруживал.

Олег инстинктивно вытащил из кармана скафандра лучевой пистолет, но стрелять не стал. Белую смерть – совершенно уникальную форму жизни – нужно было поймать и доставить в институт биоформирования живьем. А поскольку за год поисков по всему побережью это была первая встреченная особь, ее ценность многократно возрастала.

Олег спрятал пистолет и вызвал по рации Маугли. Тот не отвечал. Марьяна тоже. Ничего странного в этом не было – и Маугли, и Марьяна постоянно «забывали» брать рации, а если по прямому приказу Олега все-таки вынуждены были их взять, «забывали» включить. О скафандрах и речи не шло. Маугли объяснял свою «забывчивость» просто: следопыту и охотнику совершенно не нужен ни лишний вес, ни внезапный шум. Марьяна с ним не соглашалась, поддерживая Олега в том, что безопасность члена экспедиции гораздо важнее успешной охоты. Но сама при этом отказывалась брать с собой какие-либо электронные устройства, говоря, что, во-первых, электронные приборы мешают ей устанавливать контакт с изучаемыми животными и растениями, а во-вторых, она, в отличие от Маугли, ведет исследования в хорошо изученных местах, где ей ничего не угрожает.

«В хорошо изученных местах…» – Олег вспомнил, что Марьяна сегодня собиралась сходить к растущим неподалеку от бухты пыхтам. И если там случится то же, что и здесь… Олег повернулся к Белой смерти спиной и побежал в сторону стоянки. Чудовище некоторое время пыталось его догнать, но безнадежно отстало и повернуло назад к рощице.

Пробежав километра два, Олег понял, что еще немного и желание отвинтить шлем станет непреодолимым. Скафандр не был рассчитан на бег и не справлялся с подачей необходимого количества воздуха. Немного отдышавшись, Олег пошел дальше максимально быстрым шагом, убеждая себя, что молодая Белая смерть, похоже, создание медлительное и в случае чего Марьяна легко от нее убежит. А если чудовище наткнется на Маугли, то неизвестно кому понадобится убегать.

До пыхт Олег не дошел. Еще издалека он увидел идущую навстречу Марьяну и, судя по тому, как она издалека радостно помахала Олегу, а потом развела руки, показывая размер добычи, у нее все было в порядке. Олег выкрутил на максимум усиление динамиков скафандра и крикнул:

– Где Маугли?!!

Марьяна махнула рукой в сторону бухты, и Олег, наконец, смог вздохнуть с облегчением.

В бухте Маугли не оказалось. На переднем сиденье катера лежала записка: «Ушел на охоту. Не ищите». Олег порадовался, что не успел рассказать жене про Белую смерть, иначе Марьяна точно бросилась бы на поиски. А отыскать Маугли, который не хочет, чтобы его искали, не проще, чем пресловутый след рыбы в воде и змеи на камне. Но почему Маугли счел нужным написать, что его не надо искать? Полагал, что такое желание может у них возникнуть? Олег отогнал несвоевременные мысли, сунул записку в карман и спросил Марьяну, как там поживают его «любимые» пыхты.

Пыхты поживали прекрасно, а Марьяне так вообще очень повезло – она пришла как раз вовремя, чтобы успеть собрать всю пыльцу в пневмоловушки и надолго обеспечить себя материалом для исследований.

– А ты, Олежка, что-то скрываешь, – неожиданно закончила Марьяна и выжидающе посмотрела на мужа.

Пришлось рассказать ей про Белую смерть. Марьяна, как и полагал Олег, тут же потребовала лететь на поиски.

– Ты же знаешь, что по договору с «юношами» мы не можем летать в том районе, – возразил Олег.

– Ну и пусть, мы потом им все объясним!

– Что мы ловим Белую смерть, которую сами же просили уничтожать?

– Я придумаю, как объяснить. А если ты боишься, я сама полечу!

– Марьяшка, успокойся, пожалуйста. – Олег старался говорить спокойно и убедительно. – Представь себе, мы уплываем на базу за флаером, а в это время возвращается Маугли. Что он почувствует? А если за ним будет гнаться Белая смерть? Он ведь без скафандра, да и пистолет обычно не берет…

– Вечно он ведет себя, как ребенок!

– Ты же знаешь: строго говоря, он и есть…

– Но ведь надо что-то делать! – всхлипнула Марьяна.

И тут Олега осенило.

«Вот, небось, твари в кустах удивляются, что это за чудо разбегалось тут туда-сюда», – думал Олег, в третий раз за долгое местное утро меряя ногами берег между бухтой и маяком. Но в этот раз он должен был найти Белую смерть, следить за нею, а если понадобится, отвлечь на себя. Олег не был уверен, что план сработает, но теперь Марьяна, по крайней мере, не рвалась на поиски, а ждала Маугли.

Олег очень надеялся, что слежка продлится недолго, но до нее так и не дошло. На полпути к маяку Марьяна вызвала Олега по рации и, узнав, где он находится, сказала:

– Подожди нас там, мы скоро будем, – и добавила после паузы: – Маугли поймал Белую смерть.

Маугли отправился на охоту вскоре после того, как ушла Марьяна. Он никогда за последний год не видел ее настолько обеспокоенной и почувствовал, что сегодня их четырехсотдневный поиск может увенчаться успехом. Белая смерть обычно появлялась в районе входа в долину, и Маугли устроил там ловушку. Предчувствия не обманули. Не прошло и двух часов, как хорошо знакомое по описаниям облако Белой смерти выскользнуло из-за кустов и неторопливо направилось к отдыхающему возле небольшого походного купола Маугли. Тот столь же неторопливо встал и забрался в купол. Чудовище последовало за жертвой, но та с неожиданной прытью выскочила через запасной выход и тут же заблокировала оба люка.

– Вот такой наш Маугли молодец! – закончила Марьяна изложение услышанной ранее от удачливого охотника истории.

– Молодец, – пробормотал Олег. – Но если этот молодец еще раз уйдет на охоту, не сообщив начальнику экспедиции, то будет три дня детально описывать добытые им же образцы.

Маугли с улыбкой обернулся к Олегу, и тот уточнил:

– Три местных дня!

Маугли, однако, улыбнулся еще шире и, изобразив почтительный полупоклон, приглашающим жестом указал коллегам на виднеющийся впереди между кустами просвет. Невольно затаив дыхание, Олег с Марьяной сделали несколько шагов вперед, но купола с Белой смертью на открывшейся их взглядам поляне не оказалось. Там, где он, по-видимому, стоял, чернел выжженный круг…

Обратный путь на базу прошел в мрачном молчании. Желая немного поднять настроение, Олег за ужином напомнил, что сегодня у экспедиции юбилей, но Марьяна только еще больше расстроилась:

– Больше года искали! Нашли! И тут приходит этот дурацкий Огненный дух, бац, и все псу под хвост!

Олег предложил ответить Огненному духу огненной водой и налил всем по тридцать граммов коньяка, но Марьяна даже не улыбнулась. Да и неунывающий обычно Маугли сидел в углу туча тучей. Так и хотелось на него дунуть, чтобы развеять хмурь, как облачко «пыльцы» над пыхтой…

– Ребята! – воскликнул Олег. – А я ведь, похоже, знаю, как получить Белую смерть in vitro!

К обеду второго дня энтузиазм стал спадать. Были перепробованы самые разные варианты вбрасывания собранной Марьяной «пыльцы» в сооруженную роботами прозрачную двухметровую сферу, но безрезультатно.

– Мы явно не учитываем какой-то фактор, – устало заметил Маугли, когда «пыльца», поклубившись некоторое время, в очередной раз осела в нижней части сферы, не делая никаких попыток сгруппироваться в Белую смерть.

– Ничего удивительного, – сказал Олег. – Имя этим факторам легион. Состав почвы, радиационный фон, температура, влажность, направление ветра… Может, нужен какой-то симбионт, тут вся биосфера – сплошные симбионты. Может, те пыхты у мыса – мутанты. А может, есть нижний предел необходимой численности и нам не хватает какой-нибудь пары мошек…

– Угу. А может, планеты неблагоприятно расположились. Или местные ведьмы порчу навели. Кстати, тут есть ведьмы?

– Маугли, – вмешалась Марьяна, – прекрати ныть. Иначе тебе придется иметь дело как минимум с одной рассерженной ведьмой.

Маугли умолк, а Марьяна продолжила:

– Кстати, мальчики, раз уж речь зашла о ведьмах. Они, насколько я знаю, предпочитают ставить эксперименты не in vitro, а in situ. Может, последуем их примеру? И число неучтенных факторов сразу уменьшится…

Строго говоря, эксперимент следовало бы проводить на рассвете следующего местного дня, но Марьяна опасалась, что пыльца так долго не протянет, и в путь отправились сразу. Тем более что приближалась местная ночь, и освещенность на закате должна быть примерно такой же, как на рассвете.

Не прошло и нескольких часов, как на опушке пыхтовой рощицы, аккуратно держа сферу на уровне крон, стоял робот, а Олег настраивал камеру, чтобы зафиксировать ход эксперимента. Наконец все было готово, пневмоловушки вдули «пыльцу» в сферу, и экспериментаторы замерли, ожидая дальнейшего развития событий. Поначалу взвесь заполняла сферу равномерно, потом, как и раньше, на острове, начала постепенно оседать, но в этом оседании было что-то неуловимо отличающееся от всех предыдущих случаев. Пыльца не просто клубилась, в ее хаотическом движении чувствовалось зарождение некоего порядка. И через некоторое время стало окончательно очевидно, что внутри сферы образуется Белая смерть.

Обратный путь к катеру превратился в победное шествие. Впереди двигался робот, гордо неся сферу с заключенной в ней Белой смертью. За ним шли Олег с камерой и Марьяна, следящая чтобы с чудовищем не случилось ничего плохого. Стоило Белой смерти выпустить щупальце-ложноножку, как Марьяна нажимала кнопку, и из ближайшей к щупальцу пневмоловушки впрыскивалось в сферу облачко смеси, которой она обычно кормила подопытных мошек. Замыкал шествие Маугли, бдительно смотревший по сторонам, не появится ли из-за очередного куста Огненный дух.

Поначалу все обошлось. До катера добрались без происшествий. Неприятности начались уже по дороге на базу. Белая смерть становилась все более вялой и, в конце концов, совсем перестала шевелиться, застыв на дне сферы. А потом как-то сразу потеряла форму, и сфера заполнилась хаотически движущимися мошками.

Вторая Белая смерть, оказавшаяся в распоряжении экспедиции, была потеряна, но уныния теперь это не вызвало. Стало окончательно ясно, что Белая смерть действительно местного происхождения, а не завезена пришельцами, и, значит, получение новой особи всего лишь вопрос времени и организации. Время у экспедиции еще было, а, поскольку теперь стало ясно, в каких местах нужно искать чудовище, найти и поймать его было гораздо проще, чем при поисках наудачу.

Из всех участков берега, обследованных экспедицией, отобрали десяток наиболее похожих по условиям на место, где зарождалась Белая смерть, и установили камеры возле тамошних пыхтовых деревьев. Через девять местных суток камера, расположенная у рощицы, где уже два раза наблюдали возникновение Белой смерти, зафиксировала новое появление чудовища.

Ловить новое чудовище не стали, оставив на милость Огненного духа. На следующее местное утро намечался очередной сеанс связи с Землей, и Марьяна предложила повторить эксперимент по получению Белой смерти, используя пыльцу с двух разных, далеко отстоящих друг от друга мест.

Эксперимент прошел удачно. На этот раз, чтобы исключить влияние качки и повышенной влажности, полученную Белую смерть везли на базу на флаере. И довезли в целости и сохранности. Распалась она уже на острове.

Группа успела провести еще три безрезультатных эксперимента в других местах и готовилась к четвертому, когда Олег, вернувшись после очередного сеанса связи, произнес классическую фразу:

– У меня есть две новости, плохая и хорошая.

И, не уточняя, с какой начать, после паузы продолжил:

– Начну с хорошей. Через пару недель в систему прибудет «Магеллан» с бригадой, которая займется переноской маяка сюда на остров. Соответственно, мне не придется больше тратить время на лишнее хождение, и это хорошо. А плохо то, что эта же бригада собирается демонтировать старую базу и строить новую, не различимую на фоне здешних скал. Нас же на время строительства отзывают на Землю. Так что нам надлежит упаковать собранные материалы, среди которых особо выделена «пыльца исследуемого растения», и продолжить работу с ними в институте биоформирования.

– Странно они как-то пишут, – удивилась Марьяна, – мы ведь не одно растение исследуем, можем и перепутать.

– А чего ты хочешь, Марьянка? Чтобы написали: «Собрать пыльцу пыхты, чтобы на Земле заняться получением и изучением Белой смерти?» – полушутливо спросил Олег. И добавил уже серьезно: – Не могли они так написать. Для «юношей» ведь наши переговоры не секрет.

– А что «юноши»? Они поймут, ведь мы для благой цели работаем. Хотим заставить Белую смерть служить жизни!

– Думаю, они давно уже все поняли. Но после того, как мы их самих обвиняли в создании чудовища, писать такое как-то неудобно.

– Неудобно будет, если это чудовище вырвется из наших рук на Земле или другой планете. Пыхта… – начал Маугли, но Марьяна, которая всегда очень нервничала, когда нужно было куда-то переезжать, не слушая, перебила его:

– Ребята, у нас же времени почти не остается! А надо еще пыльцу собрать, данные проверить, померить, что не успели…

Следующие две недели выдались очень напряженными. Марьяна собирала пыльцу, упаковывала образцы, систематизировала записи. Олег с Маугли, составившие обширный список факторов, которые теоретически могли повлиять на зарождение Белой смерти, летали по Форпосту, проводя недостающие измерения. Когда выдавалась свободная минутка, помогали друг другу. Усталость накапливалась, поэтому никто особо не удивился, когда в шлюзовой камере «Магеллана» Маугли споткнулся и случайно нажал кнопку пневмоловушки. Все были в скафандрах, поэтому никто не пострадал, но вся собранная пыльца рассеялась в разреженном воздухе шлюза, а потом, когда сработала система биологической защиты, – в космическом вакууме.

Марьяна хотела вернуться на Форпост, чтобы восполнить утраченное, но капитан «Магеллана», узнав, что на сбор нужного количества пыльцы потребуется несколько местных суток, разрешения не дал. Но в порядке компенсации попросил старшего штурмана позволить исследователям пользоваться бортовым компьютером для анализа накопленной информации. Штурман, увлекавшийся в годы учебы статистическими расчетами, охотно согласился и даже предложил помочь с подготовкой данных для программы. Марьяна воспользовалась этим предложением и с головой погрузилась в работу. Олег засел за составление подробного отчета. Маугли немного помог Марьяне, а потом подключился к Олегу.

Через неделю, когда все данные были введены и компьютер, занялся их анализом. Олег попросил Маугли помочь Марьяне с оценкой результатов этого анализа:

– Марьяна думает, что тебе неудобно общаться с ней из-за пыльцы, однако она тебя не только не винит, но и надеется на твою помощь. Говорит, что без твоей светлой головы нам будет гораздо труднее. И я с ней согласен.

– Спасибо, Олег. Никакого неудобства. С пыльцой действительно вышло случайно, и виновным я себя не чувствую. Хотя, не буду скрывать, рад, что так получилось. А насчет помощи, так я ведь охотник, а не аналитик.

– Не прибедняйся, Маугли. Мы ж тебя с пеленок знаем. Да и, в конце концов, ты один из трех во Вселенной человек, которые разбираются в вопросе больше всех остальных людей, вместе взятых.

– Я не прибедняюсь. Я действительно охотник, а значит, выслеживаю, ловлю, если надо уничтожаю, но не создаю чудовищ. Мне это не по душе, понимаешь? А наши исследования…

– Ну почему же именно создание чудовищ? Думаю, институт не станет использовать Белую смерть для биоформирования. Не могу себе представить, как можно трансформировать человека в рой мошек и обратно. Но если мы сможем понять сам принцип образования из множества отдельных существ роя, который ведет себя, как одно целое, это откроет огромные перспективы! А если мы еще научимся этим роем управлять, то во многих случаях может вообще отпасть необходимость в радикальной трансформации людей. На любой планете можно будет создать рой из местных существ, который будет глазами и ушами исследователя, сидящего где-нибудь под защитным куполом или вообще на орбите. И это только одна область применения, а их можно придумать множество!

Маугли задумался:

– Звучит достаточно убедительно. Но мне надо подумать над этим, Олег. Над потенциальными возможностями и последствиями. Обещаю, как только я приду к выводу, что они мне по душе, я стану Марьяне лучшим помощником.

– Понимаю, – сказал Олег. – Уверен, Марьяна тоже поймет. Мы ждем тебя.

Вечером Маугли лежал в каюте и, как обещал, думал. Он действительно собирался помочь Марьяне, но не в оценке результатов расчетов. Маугли был уверен, что расчеты ничего не дадут, потому что не учитывают самый важный, а может, и единственно важный фактор, который члены экспедиции не замечали все это время, а Олег с Марьяной не замечают и сейчас. Но когда-нибудь, несомненно, заметят, и к тому моменту Маугли хотел привлечь их на свою сторону. Помочь им понять, что игры с Белой смертью настолько опасны, что в них лучше играть только на Форпосте, на уединенном острове посреди океана. Тем более что незамеченный фактор – маяк – перенесут именно на этот остров, и Белая смерть просто перестанет самостоятельно возникать где бы то ни было, поскольку пыхт на острове нет и сами они там не вырастут.

Но после разговора с Олегом Маугли понял, что ситуация гораздо хуже. Каждый год разведчики, а то и просто роботы устанавливают на новооткрытых планетах маяки. И с каждым новым маяком растет вероятность появления какой-нибудь новой Желтой, Синей, Золотой или Серо-буро-малиновой смерти. Она может появиться через десять или сто лет, а может завтра или через минуту. Или вообще не появиться, но рассчитывать на это Маугли не мог, а значит, должен был рассказать о предполагаемой роли маяка как можно скорее. А дальше было два варианта. Вернуться на Форпост, когда там закончат перенос маяка на остров, и заняться проверкой гипотезы на месте, но в этом случае рассказать о маяке можно будет и через неделю и даже месяц. Или вернуться на Форпост при первой же возможности, запастись пыльцой и проверять гипотезу на Земле, подвергая опасности родную планету…

От бесплодных раздумий начала болеть голова, и Маугли, решив, что утро вечера мудренее, расслабился, замедлил дыхание и уснул.

Ему приснилась охота…