63

Они вихрем мчались в черном фургоне, расчищали путь – мигали фарами оказавшимся перед ними машинам, требовали, чтобы те уступили дорогу, потеснились, пропустили их вперед.

Лудивина говорила по телефону. Прижав трубку плечом к уху, она повернулась к Марку:

– Полковник спрашивает, нужно ли вызвать ГВНЖ?

– Не сегодня. ГОР уже в пути, следом приедет ПСРПВУ.

Сеньон, в последний момент попросивший взять его с собой, спросил:

– Как вы вышли на убежище?

– В результате кропотливой работы. Но мы ни в чем не уверены. Мы попросили все компании, которые используют в производстве удобрений вещества, необходимые для изготовления взрывчатки, передать нам все квитанции на доставку заказов любого объема в нашем районе за последние полгода. Квитанций было так много, что мы потратили бы на работу с ними целую жизнь. Тогда мы решили начать с заказов, сделанных новыми клиентами. Таких квитанций оказалось гораздо меньше. Все заказы доставляли по адресам в сельской местности, тут ничего подозрительного обнаружить не удалось. Из них три адреса относились к домам или фермам, взятым в аренду совсем недавно. По одному из этих адресов было поставлено в общей сложности более тысячи двухсот пятидесяти килограммов от разных производителей, а заказчик не подал обязательную декларацию в местную мэрию. Заказы были сделаны меньше трех недель назад. Это удобрения, которые используют для пшеницы. Мы навели справки и выяснили, что азотистые удобрения обычно вносят в почву в конце зимы, а не в начале декабря.

– Насколько вероятно, что это наши террористы?

– Я бы сказал… пятьдесят на пятьдесят. Совпадений и правда много. Но мы вполне можем наткнуться на начинающего фермера, который еще не знает всех правил или решил запастись удобрениями заранее. Правда, нам все же кажется, что новичок, тем более в деле, в котором накопить деньги не так-то легко, не стал бы так поступать.

Последние километры тянулись дольше всего. Постоянное ощущение того, что они все делают слишком медленно, упускают из виду главное.

За окном открывались голые, печальные, распаханные поля, бледные луга. Небольшие рощицы с облетевшей листвой, рассыпанные то тут, то там, придавали унылому пейзажу хоть какую-то глубину. Ферма, амбар, порой конюшня в конце грунтовой дорожки – и больше ничего. Когда вдали показался небольшой лес, фургон притормозил, и Лудивина заметила еще три похожих фургона: они стояли в стороне от дороги, в подлеске. У фургонов ходили люди в черной спецназовской форме, в черных балаклавах, со штурмовыми винтовками за плечами.

Один из спецназовцев подошел и открыл боковую дверцу еще до того, как их фургон полностью остановился.

– Отдельно стоящая ферма, – объявил он без всякого вступления. – Вокруг широкое открытое пространство. Нас заметят с расстояния метров двести. Нужен вертолет прикрытия с тепловой камерой и «Милликам 90», чтобы знать, что нас там ждет, иначе мы рискуем попасть в корраль Окей.

– Движение заметили? – спросил Марк.

– Ничего с тех пор, как мы приехали.

– Люди на ферме есть?

– Мы никого не видели.

Марк вылез из фургона в сопровождении коллег из ГУВБ, высокого и крепкого рыжеволосого парня по имени Джей Би и Фарида, мужчины лет тридцати с пронзительным взглядом. Сеньон и Лудивина последовали за ними.

– Нужно опросить соседей, жителей ближайшей деревни и окрестных ферм, – предложила Лудивина, – вдруг они знают, кто тут сейчас живет.

Из соседнего фургона выбралась невысокая, полноватая брюнетка в роговых очках. В руках она держала три телефона.

– Это их убежище! Совершенно точно.

Марк подошел к ней.

– Что ты узнала? – спросил он.

– Я только что говорила с девицей из агентства по недвижимости. Она сдала ферму какому-то высокому красавцу, менеджеру группы: его музыканты собирались в ближайшие полгода в тишине и покое записывать здесь новый альбом.

– Музыканты, которым зачем-то понадобилось больше тонны удобрений? Это и правда они. Не станем тратить время на опрос соседей, времени нет. Я хочу знать, почему там тихо: потому что они прячутся или потому, что их там вообще нет. Во втором случае мы в полном дерьме.

Начальник ГОР покачал головой:

– Я не отправлю своих парней через полосу шириной двести метров, если есть риск, что по ним будут стрелять из боевого оружия. Нам нужна поддержка, бронированные машины.

Марк сжал зубы в бессильной ярости:

– Если я вызову вертолет и мы не найдем их на ферме, но они сами заметят его, возвращаясь, то они спрячутся, и мы останемся ни с чем.

– Тогда подождите хотя бы, пока нам привезут нужное оборудование.

– Сколько на это уйдет времени?

– Два, от силы три часа.

Марк кивнул. Никто не собирался рисковать жизнями спецназовцев. Он повернулся к девушке с тремя телефонами:

– Татьяна, как его описала сотрудница агентства по недвижимости?

– Симпатичный брюнет, с виду откуда-то из Средиземноморья, лет сорок с лишним, а то и все пятьдесят, хорошо сохранившийся. Прекрасно говорит по-французски, но с иностранным акцентом, правда, она не смогла определить, с каким именно. Я попыталась узнать подробности, расспросить об особых приметах, но она ничего больше не сказала. Она общалась с ним по телефону и электронной почте, видела его всего раз, когда он подписал все документы и получил от нее ключи.

– Он не осматривал ферму, прежде чем снять?

– Кажется, нет, он был в «заграничном турне», попросил выслать ему детальные фотографии дома и обеспечить его музыкантам инкогнито. Она ничего больше не сказала, но я уверена, что он хорошо ей заплатил за молчание.

Лудивина подошла к Марку:

– Так что же мы будем делать?

– Будем ждать, выбора нет.

Лудивина шепотом выругалась.

Они приблизились с юга, прошли вдоль ручейка, протекавшего в небольшом овраге, залегли в мокрой траве и, передавая друг другу бинокль, принялись рассматривать дом и амбар. Никаких признаков жизни они не заметили, даже над трубой не вился дымок. Еще более странным казалось то, что у дома не видно было ни единой машины – хотя, конечно, машину могли спрятать в амбаре.

Тем временем привезли оборудование для ГОР, подъехала ПСРПВУ, еще несколько машин и грузовиков и толпа специалистов во внушающих робость униформах. Марк потребовал, чтобы все они расположились в ближайшем лесу и на соседней ферме, но ни в коем случае не преграждали узкие сельские дороги, где их бы тут же заметили. Он уже опасался, что вся округа, в том числе и террористы, если они все еще находились где-то неподалеку, знает о том, что к ним пожаловали представители сил охраны порядка. Лудивина не разбиралась в иерархии сотрудников ГУВБ и в том, насколько самостоятельно действовал каждый из них, но ей показалось, что операцией руководят Марк и девушка в очках.

Лудивина увидела в бинокль почтовый фургон. Он подпрыгивал на ухабах дороги, ведущей к ферме.

Силы поддержки расположились поблизости и были готовы рвануться на помощь из ближайших укрытий, располагавшихся примерно в двух-трех сотнях метров.

Повсюду царило напряжение. Воздух словно разредился, пение птиц стихло. Все внимание сосредоточилось на маленьком желтом фургоне, приближавшемся к ферме.

Он подъехал к дому и завернул на импровизированную стоянку у входа, остановился в мертвой зоне, так чтобы стрелять по нему из окон было как можно сложнее. До сих пор все шло точно по плану.

Лудивина нервничала. Она знала, что спецназовцы прекрасно натренированы, умеют правильно реагировать и бороться за свою жизнь в куда более сложных ситуациях, но ее сердце словно съежилось в ожидании выстрелов.

Она увидела, как боковая дверца фургона, со стороны, дальней от дома, открылась и оттуда высыпало восемь фигур в черном, с оружием в руках, все сгруппировались, спрятались за машиной.

Марк взял свою рацию, сменил канал.

– На дороге никого? – спросил он.

– Никого, мертвая тишина, – ответил чей-то голос.

Они не стали перекрывать дороги, чтобы лишний раз не напоминать о своем присутствии, но все пути доступа в их сектор оставались под контролем – на случай, если террористы решат вернуться в свое убежище.

Лудивина увидела в бинокль, как спецназовцы, разбившись на две группы по четыре человека, выбрались из укрытия, бесшумно двинулись к дому с разных сторон фургона и заняли позиции по сторонам от входной двери. Лудивина знала, что боковые стены фермы находятся под прицелом у четырех снайперов ПСРПВУ. У нее не было собственной рации, так что она знала лишь о том, что видела в бинокль.

Издалека спецназовцы напоминали современных ниндзя. Она заметила, как они с помощью небольших зеркал, прикрепленных к телескопическим штангам, заглядывают в окна дома. Они переговаривались знаками. Вторая группа обогнула дом, чтобы тем же способом проверить все остальные его помещения, а первая группа тем временем более тщательно обследовала входную дверь.

Прошла бесконечная минута.

– Приближается машина, – тявкнула рация Марка, – с севера. Остановить?

– Сколько внутри людей?

Тишина. Затем:

– Двое. Мужчина и женщина. Старики.

– Да, – приказал Марк. – Задержите их, пока мы тут закончим.

На ухе у Марка был закреплен наушник, от которого шел проводок к другой рации, лежавшей у него в кармане: так он в режиме реального времени следил за происходящим на ферме. Лудивина кивком спросила его, что там происходит.

– Они считают, что дверь заминирована, – ответил он.

– Вот черт… – выдохнул Сеньон, лежавший в траве рядом с коллегой.

Лудивина увидела в бинокль вторую группу спецназовцев: они вернулись в ее поле зрения и двинулись к амбару, который тщательно осмотрели, не выпуская из рук оружие. Казалось, что каждый их шаг длится вечность: Лудивина спрашивала себя, почему они не могут влезть в окно, хотя в глубине души и сама знала все ответы. Она теряла терпение, больше не могла без конца бояться внезапного нападения, стрельбы со стороны замаскировавшихся террористов, которых никто не заметил.

Спустя некоторое время вторая группа вернулась к первой, стоявшей у входной двери дома.

– Отправляйте саперов, – бросил Марк в воротник своей куртки.

На дороге показался бронированный автомобиль. Быстро преодолев расстояние до фермы, он остановился рядом с почтовым фургоном. Два человека во взрывозащитных костюмах вылезли через заднюю дверцу и подошли к двери в дом.

В ужасе от мысли о том, что она может прямо сейчас увидеть, как ее коллеги взлетят на воздух, Лудивина передала бинокль Сеньону: того трясло от нетерпения.

– Не могу на это смотреть, – сказала она. – Скажешь, когда все закончится.

Она считала секунды. Прекратила, досчитав до ста двадцати.

Справа от них, довольно далеко, на краю глинистого поля, в папоротниках пряталась пара спецназовцев. Снайпер и наводчик. Они напоминали скульптурную композицию – расплывчатое пятно, почти незаметное в кустах подлеска.

«Способные нести смерть, оставаясь незамеченными».

Лудивина выждала еще несколько минут.

– Они заходят, – вдруг бросил Сеньон.

Лудивина вернулась на свое место, подняла голову, пытаясь хоть что-то разглядеть невооруженным глазом. Она увидела, как тени входят в дом. У нее пересохло в горле.

Сейчас послышатся выстрелы.

Она не знала, действительно ли она этого ждет. Да, возможно, они понесут потери, зато перехватят одного или нескольких членов ячейки. Или их встретит все та же тишина, полное отсутствие уверенности в чем бы то ни было.

Из дома вышли два сотрудника ГОР, один поднял руку вверх, помахал в их сторону.

Марк выпрямился: он явно был разочарован.

– Пусто, – только и сказал он.

Лудивина уже жалела о том, что вокруг них так тихо.