Что может помешать реализации решений XIX съезда КПК
Ноябрь 2017 г
В Китае 18–24 октября 2017 года прошел XIX съезд Коммунистической партии страны. Величайшее событие в жизни КНР, которое до сих пор оживленно продолжает обсуждаться как китайскими, так и мировыми СМИ. Большой интерес мира к съезду очевиден, поскольку Китай – крупнейшая на планете страна.
Не только по численности населения, но также по экономическому потенциалу. Его валовой внутренний продукт, рассчитанный по паритету покупательной способности валют (ППС), уже превзошел ВВП США. Вот данные о ВВП ведущих стран мира, по оценкам Международного валютного фонда, на 2016 год (трлн долл., расчеты по ППС): КНР – 21,29; США – 18,62; Индия – 8,70; Япония – 5,23; Германия – 4,00; Россия – 3,86; Бразилия – 3,14; Индонезия – 3,03; Великобритания – 2,76; Франция – 2,74. Китай продолжает увеличивать отрыв своей экономики от экономик других стран. ВВП Китая превышал показатель США в 2016 году на 14,3 %, а в этом году, согласно прогнозам, превышение может составить уже 20 %.
Озвученные на партийном съезде планы на среднесрочную и дальнюю перспективу захватывают дух. Все они соответствуют идеологии «социализма с китайской спецификой». В средней перспективе поставлена задача сделать Китай среднезажиточным обществом, ликвидировать к 2020 году остатки бедности (на сегодняшний день в стране 43 млн нуждающихся – три процента от общего числа населения Китая), продолжать курс на превращение Китая в открытое миру общество (в том числе создание открытой экономики). Много на съезде было сказано о том, что Китай будет постепенно переходить от производства ширпотреба к развитию новых технологий, что прежний курс на форсирование экономического роста будет заменен политикой «качественного развития», что инвестиционный протекционизм будет заменяться широким привлечением иностранных инвесторов в китайскую экономику, что партия и государство еще более энергично будут бороться с коррупцией и т. п.
К сожалению, пока конкретики явно не хватает. Некоторые лозунги являются взаимоисключающими: одни являются чисто социалистическими, а другие – откровенно капиталистическими. На съезде также не были озвучены очень серьезные проблемы, которые к данному моменту накопились в стране. Соответственно не было ничего сказано о том, как партия и государство собираются их решать. А эти проблемы настолько серьезны, что могут поставить крест на всех планах, озвученных на съезде. И даже отбросить страну назад, ввергнув в состояние затяжного кризиса не только Китай, но и страны, которые тесно с ним связаны.
Одна из таких серьезнейших проблем – высокий уровень задолженности в китайской экономике. Я в начале позапрошлого года уже писал на эту тему, комментируя данные интересного доклада известной консультационной компании McKinsey. Доклад был посвящен оценке долговой ситуации в мире в период 2007–2014 гг. Исследование базировалось на данных по 47 странам мира. Это большинство экономически развитых стран (25) и наиболее крупные развивающиеся страны (22), куда входят Китай, а также бывшие социалистические страны, включая Российскую Федерацию. В докладе были приведены данные по совокупному долгу, включающему задолженность по всем основным секторам экономики: государственному (суверенный долг), домашним хозяйствам, нефинансовым компаниям, банкам и иным финансовым организациям.
В докладе особое внимание было уделено долговой ситуации в Китае. По мнению авторов, в этой стране, как нигде, долг рос очень высокими темпами. Если в 2002 году долг был равен 2,1 трлн долл., то в 2007 году он увеличился до 7,4 трлн долл., а в 2014 г. достиг 28,2 трлн долл. Таким образом, за 2007–2014 гг. он увеличился в четыре раза. Для многих показалось сенсационным сравнение уровней общего долга лидеров мировой экономики – США и Китая. Относительный уровень долга Китая в 2014 году оказался равным 282 % ВВП против 269 % ВВП у США. Как отмечалось в докладе (со ссылкой на официальных лиц КНР), пока долговая ситуация в Китае оставалась «под контролем». Однако, по мнению экспертов McKinsey, в любой момент этот контроль мог быть утрачен. Долговая ситуация в Китае, утверждалось в докладе, – серьезная угроза не только китайской, но и мировой экономике. Китай наряду с США и Западной Европой мог стать эпицентром второй волны мирового финансового кризиса.
С момента выхода в свет доклада McKinsey прошло более двух с половиной лет. Удалось ли китайскому руководству «разминировать» экономику страны или, по крайней мере, снизить риск возникновения долгового кризиса? – Увы, эксперты говорят, что ситуация еще более усугубилась.
В октябре прошлого года Банк международных расчетов (БМР) сообщил, что долг корпоративного сектора китайской экономики составил 18 трлн долл., что эквивалентно 169 % ВВП. В абсолютном выражении это самый большой корпоративный долг в мире. По оценкам Института международных финансов, по состоянию на май текущего года общая задолженность Китая превысила 304 % ВВП. Долги населения (сектора домашних хозяйств) и государства в последние два года оставались примерно на одном уровне. Прирост совокупного долга происходил, в первую очередь, за счет сектора нефинансовых компаний. Тех самых, за счет которых и происходят рекордные приросты ВВП Китая.
Китай попал в долговую ловушку: для того, чтобы обслуживать долг, превышающий 300 процентов ВВП, ему нужны высокие темпы экономического роста. Какие? Все зависит от того, какую сумму процентов ему надо выплачивать ежегодно кредиторам. Даже если мы предположим, что средняя ставка кредитов и займов составляет 5 процентов годовых, то при относительном уровне долга, равном 100 % ВВП, потребовалось бы обеспечивать прирост ВВП в 5 процентов в год. Но у Китая относительный уровень долга, как мы отметили, превышает 300 % ВВП. Следовательно, прирост ВВП, минимально необходимый для обслуживания долга, должен быть равен 15 %. Понятно, почему показатель прироста ВВП для китайского руководства стал фетишем: прирост нужен в первую очередь не для решения каких-то неотложных социальных и экономических задач страны, а для того, чтобы страна не провалилась в яму долгового кризиса. В прошлом году прирост ВВП Китая составил 6,7 %. В 2018 году они, как предсказывают эксперты, будут равны 6,5 % – худший показатель за последние 26 лет. Неспособность экономики Китая обслуживать долг означает, что долговая пирамида (рефинансирование старых долгов за счет новых кредитов и займов) будет продолжать расти. Темп прироста ВВП, равный 6,5 %, способен поддерживать экономику на плаву при условии, что цена кредитов и займов в китайской экономике не превышает 2 процентов годовых. Но мое знакомство с условиями кредитов, которые, например, выдают китайские банки китайским компаниям нефинансового сектора экономики, показало, что таких процентных ставок в Китае нет. Ключевая процентная ставка по кредитам Народного банка Китая в последние годы снижалась, но и в прошлом году была все еще выше 4 процентов годовых. Следовательно, вряд ли кредиты коммерческих банков Китая имели ставки ниже 7–8 процентов.
Руководство страны нервничает, но вида не подает. О долговой проблеме в более чем трехчасовом докладе генерального секретаря ЦК КПК Си Цзиньпина ничего сказано не было. Более того, партийно-государственное руководство Китая не приветствует обсуждение этой темы в китайских СМИ. Большинство публикаций и оценок по китайскому долгу делаются западными экспертами.
Из последних таких публикаций и оценок я особо отметил бы материалы британской газеты The Financial Times. В августе текущего года аналитическая группа этой газеты представила некоторые дополнительные сведения о долговой ситуации в китайской экономике. Прежде всего, эксперты The Financial Times отмечают, что китайские статистические службы завышают показатель ВВП. Завышение, по их оценкам, происходит, по крайней мере, на одну треть. Следовательно, относительный уровень общего долга Китая не может быть ниже 400 % ВВП. Пользуясь случаем, скажу, что статистические службы Китая завышают не только абсолютные размеры ВВП, но также темпы его прироста. Реальные годовые приросты ВВП в последние годы составляли не более 4–4,5 %.
Но еще более серьезной проблемой является то, что в Китае развит так называемый «теневой банкинг», и оценить масштабы его операций и создаваемого им долга крайне сложно. «Теневой банкинг» – депозитные и кредитные операции, которые находятся вне сферы контроля со стороны банковских регуляторов (органов банковского надзора). В КНР таковыми являются, прежде всего, Комиссия по регулированию банковской деятельности Китая (КРБДК) и, в некоторой мере, также Народный банк Китая (НБК). Теневым банкингом занимаются как организации, формально не являющиеся банковскими (это могут быть страховые компании, инвестиционные фонды и др.), так и собственно банки. Во втором случае речь идет о забалансовых операциях официальных кредитных организаций. Конечно, теневой банкинг – серьезное нарушение китайских законов, но партийно-правительственное руководство страны до последнего времени смотрело на эти нарушения сквозь пальцы. Дело в том, что кредиты и займы, которые предоставлялись в рамках «теневого банкинга», существенно подпитывали деловую активность, а темпы прироста ВВП были даже более важным делом, чем соблюдение китайских законов.
Но дело с «теневым банкингом» в Китае, кажется, зашло слишком далеко. Об этом свидетельствуют цифры аналитической группы The Financial Times. Они, в свою очередь, базируются на данных Народного банка Китая, которые включены в доклад НБК о финансовой стабильности в 2017 году.
Вот некоторые из цифр. «Теневые» кредиты Китая на конец 2016 года составили сумму свыше 252 трлн юаней, что эквивалентно 37 трлн долл. Это превысило величину «белых» активов китайского банковского сектора, равную на тот момент 34 трлн долл. В сумме получается более 70 трлн долл. А это в 6,5 раз превышает ВВП страны. А ведь у многих стран с развитыми банковскими секторами относительная величина банковских активов (прежде всего, состоящих из выданных кредитов) находится на уровне 100–200 % ВВП. Так, у США этот показатель даже немного меньше 100 %. Из развитых стран лишь Великобритания имеет очень высокий показатель – около 650 %. Но ведь исторически эта страна с его Лондонским Сити всегда была и остается мировым банковским центром. И вот выясняется, что с учетом «теневого» банкинга Китай догнал Великобританию. Конечно, нельзя сбрасывать со счетов, что в других странах также имеется «теневой» банкинг. Но, конечно, нигде в мире нет таких абсолютных и относительных масштабов нелегальных банковских операций, как в Китае. Кстати, «теневым» банкингом отличаются и США, но все равно объемы «теневых» кредитов там в несколько раз меньше величины «белых».
В предыдущие годы и в Китае «белые» кредиты превышали «теневые». Еще в 2011 году величина «теневых» кредитов составляло около 40 трлн юаней. Получается, что за пять лет их абсолютный объем увеличился более чем в 8 раз! Резкий взлет масштабов «теневого» кредитования в последние два года можно объяснить тем, что КРБДК по указанию Государственного совета ужесточил для китайских банков требования по выдаче кредитов (в частности, увеличил норматив резервных отчислений), что привело к удорожанию «белых» кредитов и стимулировало спрос на более дешевые «теневые» кредиты.
Специалисты группы The Financial Times сделали попытку сделать сравнительный анализ относительного уровня долга двух ведущих экономик мира – Китая и США. В качестве ключевого был взят показатель общего долга, включающего в себя долги всех основных секторов экономики (государство, сектор домашних хозяйств, банки и иные финансовые организации, нефинансовые компании). При расчете общего долга учитывались обязательства, возникающие в результате «теневого» кредитования. Показатели ВВП обеих стран были «очищены» от приписок, был рассчитан реальный продукт (так называемый производственный ВВП). Относительный уровень долга рассчитан путем деления общего долга на производственный ВВП и выражен в процентах.
Табл. 5. Относительные уровни долга США и КНР (%, на конец года)
Источник: The Financial Times
Как видно из приведенных данных, относительный уровень задолженности Китая с учетом теневого кредитования просто зашкаливает. Причем резкий взлет произошел в 2015–2016 гг. В начале 2015 года консультационная компания McKinsey говорила о назревании наиболее серьезных долговых пузырей в трех экономиках – США, Китая и Европейского союза. И говорила о том, что вероятность возникновения долгового кризиса (который станет детонатором второй волны мирового финансового кризиса) во всех трех центрах примерно одинакова. Сегодня можно уверенно сказать, что наибольшая вероятность прорыва долгового пузыря – в китайской экономике. К сожалению, на прошедшем партийном съезде в Пекине на это предпочли закрыть глаза.
Китайская экономика мне напоминает самолет, который сегодня поднялся на невероятно большую высоту, все остальные летают ниже. Китайскому руководству есть чем гордиться. Но для этого чудо-самолета на земле нет ни одной посадочной полосы. Как китайский «самолет» будет совершать посадку, не знают даже пилоты, сидящие в кабине этого летательного аппарата. По моему мнению, посадка будет очень «жесткой».
