Войти в систему
Войти с помощью соц. сетей:
Ноам лежал в постели и задумчиво смотрел на спящую рядом Ширу. В молодости она была отчаянно красива, но годы ее, конечно, изменили: формы округлились, в длинных прямых волосах виднелись серебряные пряди, на сильных руках появились пигментные пятна.
Ноам, в прошлом гибкий и поджарый легкоатлет-бегун на длинные дистанции, тоже не тот, что прежде. Талия стала шире, суставы побаливали, приходилось носить очки — в общем, возраст давал о себе знать. Полгода назад умер его школьный приятель, и Ноам внезапно осознал, что и сам смертен. Если уж Итай, олицетворявший здоровый образ жизни, не перенес сердечного приступа, то, может, и Ноаму осталось не так уж много?
Как это нередко бывало в последнее время, его вдруг охватило ощущение страшной утраты. Дело было даже не в том, что прошла молодость, и не в страхе смерти — скорее, тяготили мысли об упущенных возможностях. Когда-то мужчина мечтал стать руководителем крупного рекламного агентства и теперь понимал, что этого уже не случится. Скоро их сын уедет в университет, и ему будет не хватать баскетбольных матчей, на которых он болел за команду сына.
Самой тяжелой утратой Ноам считал свои прежние отношения с Широй. Когда-то они были страстно влюблены, а теперь отношения стали по большей части платоническими. Они и сейчас любили друг друга, но все было совсем не так, как прежде. В последние полгода, после переезда, Ноаму стало казаться, что он почти и не знает собственную жену, с которой прожил двадцать пять лет. Хочет ли она вообще быть с ним и дальше?
За первые два переходных этапа Ноам и Шира пережили немало взлетов и падений, хотя никаких серьезных кризисов не было. Пара долго не могла зачать ребенка, и, когда обоим перевалило за тридцать, они бросили чуть ли не все силы на борьбу с бесплодием. И через пять лет родился Даниэль, их «чудо-мальчик». Оба партнера вообще-то мечтали поработать и пожить в разных странах, но в итоге решили остаться в Израиле, чтобы Даниэль был поближе к многочисленным кузенам и кузинам. Муж и жена с головой ушли в семейные дела и за прошедшие годы накопили массу приятных воспоминаний о совместных каникулах, приятных выходных и семейных праздниках. Когда им исполнилось по сорок, партнеры стали размышлять о том, куда хотели бы двигаться дальше, и снова сообща решили, что никаких серьезных шагов в профессиональной области предпринимать не станут, пока Даниэль не начнет жить самостоятельно, что должно было вот-вот случиться.
Оглядывая полутемную комнату, Ноам заметил коробку с семейными фотографиями: она так и стояла нераспакованной после переезда. Ему вдруг показалось, что это и есть символ их брака: прошлое оставлено в углу, а жизнь проходит мимо. Он не понимал пока, стоят ли они на пороге чего-то нового или это просто старость? Как изменилась Шира? Кто теперь он сам? И самый, наверное, пугающий вопрос: кем стали они оба?
Этот момент неопределенности не был совсем уж неожиданным. Супруги видели, как переживали очередной кризис их друзья, хотя сами-то были уверены, что смогут избежать банальных семейных проблем, с которыми столкнулись многие знакомые. И вот что они решили: «Нужно организовать новое большое приключение, пока Даниэль еще с нами», — так сказала Шира.
Партнеры мечтали пожить в Европе; особенно им нравились Нидерланды и Франция, где, кстати, у них были родственники. Даниэль не хотел оставаться в Израиле и собирался поступить в университет в другой стране, и это подстегнуло его родителей к поиску вариантов переезда. Они решили, что если переедут сейчас, то это поможет сыну поступить в хороший университет, да и им самим будет проще устроиться в новой стране и найти общие увлечения.
Мечты о новом приключении начали сбываться, когда Шира получила предложение поработать в команде НИОКР в Амстердаме. Это была отличная возможность для всей семьи легко перебраться в Европу. Карьера Ноама в этот момент практически не развивалась, и он, понимая, что дальше двигаться пока некуда, был в целом готов перейти в новый режим, начать трудиться консультантом-фрилансером и сделать все, чтобы новая жизнь сложилась успешно. Спустя некоторое время семья действительно покинула Тель-Авив и отправилась в другую страну.
Однако и после переезда партнеров не покидало ощущение, что они не нашли ответов на важные вопросы. Казалось, их связывает только Даниэль и, как только через год он уедет в университет, семья распадется. Партнеры вдруг осознали, что за последние двадцать лет полностью растворились в каждодневной суете и, похоже, забыли, что это значит — быть вместе. Выходит, если сосредоточиться только на текущих делах, карьере и семье, то полноценной жизни не получится. Карьерное развитие вступало в завершающую фазу, и обоим стали приходить новые и во многом неожиданные мысли: что каждый оставляет после себя? Как они повлияли на жизнь других? Удалось ли им изменить что-то к лучшему в мире?
Ноам вздохнул: «От себя не убежишь — теперь понятно, что это значит». Он повернулся на бок и уставился в потолок, заранее зная, что уснуть будет сложно.
Финальный переходный этап наступает, когда роли в паре меняются радикальным образом. Мы подходим к очередному рубежу в карьерном развитии, приближаемся к пятидесятилетию, на горизонте уже маячит выход на пенсию — и тогда стабильная траектория, которую мы наметили на второй переходной стадии, может меняться вследствие изменения ролей в паре. В этот момент партнеры нередко замечают, что какие-то из сторон их личности давно не получали никакого внимания. Возникают вопросы о том, что мы оставим после себя, и в ходе поиска ответов приходится разбираться с собственными жизненными принципами.
Смена ролей напрямую связана с тем, что происходит в этот период в нашей профессиональной и личной жизни. Развитие карьеры нередко замедляется; организм уже не тот, что был прежде; дети, если они есть, начинают самостоятельную жизнь. Несколько предыдущих десятилетий мы наверняка прожили на максимальной скорости, ведь нужно было все успеть: и добиться максимума в карьере, и вырастить детей — и внезапно просыпаемся и видим рядом человека, который почти не похож на того, в кого мы влюбились много лет назад. Да и на самих себя смотрим с изумлением. Кажется, что нас окружает пустота, чего-то все время не хватает, представить будущее оказывается очень сложно — и мы начинаем спрашивать себя: кто я теперь? Кем хочу быть и как провести остаток жизни?
С появлением этих вопросов приходит осознание, что мы достигли некоего предела. Теперь очевидно, что мы менялись и формировались под воздействием шаблонов, сложившихся в отношениях, и двигались в рамках пути, намеченного еще на первых двух переходных этапах. Будущие возможности напрямую зависят от принятых в прошлом решений.
Подходя к третьему переходному этапу, пары ощущают, как выразилась Шира, что на них «накатывает ощущение утраты и уязвимости». Я замечаю, что в этот период многие прощаются с иллюзией, что им все по плечу, только бы была поддержка партнера. Супруги начинают ощущать неопределенность, причем сразу во многих областях.
Сложно отрицать физические изменения, которые происходят почти с каждым из нас в этом возрасте. Жить на всю катушку становится почти невозможно. Начинаются проблемы с самочувствием, иногда очень серьезные. Как и Ноам, большинство к этому времени уже похоронили некоторых друзей, или родителей, или близких. Тут уж себя не обманешь: существенная часть жизни позади, и трудно не думать о том, на сколько еще хватит сил и сколько лет нам отмерено. В этот период мы уже точно и окончательно расстаемся с иллюзией, что все возможно.
Многие из тех, с кем я говорила, рассказывают: именно в этот период они осознали, что достигли предела в карьерном развитии. Люди поднимаются до максимально доступного для них уровня в должностной иерархии и все чаще замечают, что многие коллеги существенно моложе. В этом возрасте мы уже не сможем претендовать на роль «восходящей звезды» (скорее всего, в отличие от наших подчиненных). Появляются сотрудники, успехи которых затмевают наши, а к нам теперь в лучшем случае обращаются за поддержкой или мудрым советом. Некоторым даже начинает казаться, что молодежь только и ждет, чтобы мы уступили дорогу.
Все эти перемены для многих оказываются настоящим потрясением. Одному из участников исследования, которое легло в основу этой книги, было 53, когда он узнал, что на должность директора по продажам, которую он рассчитывал получить, рассматривают двоих кандидатов: его и 44-летнего подчиненного. Мой собеседник считал этого подчиненного своим протеже, а тут вдруг осознал, что теперь они соперники. «Меня эта история просто убила, — рассказывал он, — и не только потому, что он не сообщил мне о своем намерении претендовать на эту вакансию, но и потому, что, по мнению большинства, победить должен именно он. Сама мысль, что меня обошел человек, который на десять лет младше, была невыносимой. Знаете, это такой резкий отрезвляющий сигнал».
Мой собеседник привык считать себя перспективным и ценным для компании, но, поговорив с коллегами, понял, что для других он давно уже «старик», то есть надежный сотрудник, от которого больше не ждут никаких достижений. Сам-то он определенно не чувствовал себя старым и превращаться в «ископаемого динозавра» совсем не собирался. С другой стороны, если он еще не «старая гвардия», но уже и не подающий надежды, то кто же он тогда? А если учесть, что работать ему осталось лет пятнадцать, кем еще он мог стать?
Вопрос о том, куда же двигаться дальше, встал перед моим собеседником совершенно внезапно; другие начинают осознавать подобные проблемы постепенно. Приближаясь к потолку в карьерном развитии, мы замечаем, как меняются наши ценности. Появляется недоумение: и что, это все? Я столько вложил в карьеру, и придется ставить точку? Многие не готовы сдаваться, но и продолжать по-прежнему тоже не хотят. Наступает время осмыслить достижения и наметить новый путь.
Помимо изменений в профессиональной области, те из участников моего исследования, у которых есть дети, признают, что на этой стадии переживают еще и трансформацию родительской роли. Дети начинают самостоятельную жизнь, уезжают учиться и все меньше участвуют в повседневной жизни семьи. Многие мамы и папы, особенно те, кто долгие годы посвящал много сил и времени воспитанию детей, перестают понимать свое место: если я не участвую больше в жизни детей, то кто же я теперь? И чем мне себя занять?
На протяжении двадцати двух лет Зара (к ее истории мы еще вернемся в следующей главе) была ответственной за домашние дела и детей, а работа стояла на втором месте; ее муж Мухаммед строил карьеру в международной добывающей компании. Женщине нравилось заниматься детьми, которых у пары было трое, хотя и работу она никогда не бросала. Когда младший уехал учиться, Зара оказалась в полной растерянности: «Я как будто вдруг лишилась большей части жизни и даже собственной личности. Я же всегда была центром семьи — и вдруг нас осталось лишь двое. Стало непонятно, кому я теперь вообще нужна». Отпрыски разъехались, и мать тут же почувствовала, как рухнули ее самооценка и понимание собственной значимости. Я слышала подобные рассказы и от других собеседников, посвятивших себя преимущественно чадам и семье. Рассуждая о том, что ее теперь пугает больше всего, она искренне призналась: всегда боялась «стать ворчливой старухой, которая смотрит на успехи детей и жалуется, что о ней забыли».
Видя, как дети начинают добиваться успехов и открывают новые возможности, родители и гордятся ими, и одновременно ощущают утрату. Конечно, вы желаете им только лучшего и понимаете, что будущее — это они, а не вы. К примеру, Ноам рассказывал, как не без горечи вспоминал о собственных давних путешествиях, слушая впечатления сына, Даниэля, о поездке по европейским городам. Достижения и приключения наших детей — это лишнее напоминание, что собственная молодость давно прошла.
Дети вырастают, роли в семье меняются — и партнерам неизбежно приходится пересматривать отношения. Многие семьи держатся, пока нужно заботиться о чадах. Именно ради них мы нередко забываем о собственных интересах, стараемся не замечать разногласий с партнером и делаем вид, что у нас все хорошо. Когда дети разъезжаются, исчезает и необходимость сохранять брак.
Меняются роли, партнеры ищут новый смысл или стараются заполнить пустоту, и с новой остротой возникают вопросы, которые раньше удавалось игнорировать. Но перемены открывают и новые возможности.
В прежние времена взросление детей и их уход в «свободное плавание» почти всегда совпадали с завершением карьеры родителей, после чего следовали выход на пенсию, период заботы о внуках, постепенное и предсказуемое ухудшение здоровья. Теперь все не так. Ожидаемая продолжительность жизни увеличивается, как и продолжительность времени относительного здоровья . Если вы родились на Западе в 1960-х, вероятность дожить минимум до 92 лет составляла для вас больше 50%; если появились на свет в 1970-х, у вас не менее пятидесяти шансов из ста дотянуть хотя бы до 95; если пришли в этот мир в 1980-х, то с вероятностью почти 50% доживете до 98 лет .
По мере роста ожидаемой продолжительности жизни увеличивается и промежуток между моментом, когда дети начинают самостоятельную жизнь и когда у них самих появляются малыши . Получается, что есть примерно пара десятков лет, когда вы еще относительно здоровы и не обременены ни детьми, ни внуками, то есть можете работать и вообще заниматься всем, что сочтете нужным.
Мало кто из прежних поколений имел такой период свободы в зрелом возрасте. Нынешним работающим семейным парам эта ситуация может быть очень выгодной: если оба трудились многие годы и получали неплохую зарплату, к этому моменту наверняка имеют сбережения, причем более серьезные, чем в семьях, где работал только один из партнеров. Что особенно приятно, ипотечный кредит наверняка уже погашен, и никаких больших трат не намечается — ну, только если платеж за обучение в университете кого-то из детей еще не внесен. Получается, что люди в этом возрасте получают существенно большую финансовую независимость, чем прежде. А это дает возможность смелее экспериментировать и менять свою жизнь.
Помимо относительной финансовой свободы, пары в этот период нередко получают и больше свободы личной: если дети разъехались, то можно путешествовать не только во время школьных каникул. Некоторые даже решаются на переезд в другой город или страну. Мало кто готов еще выйти на пенсию, но вариантов продолжения профессиональной деятельности все же становится больше: можно перейти на свободный график и работать фрилансером, работать неполный день или даже открыть собственный бизнес (об этом поговорим подробно в девятой главе). С учетом того, что трудиться удастся еще лет двадцать, все больше людей в возрасте слегка за пятьдесят решаются на радикальные изменения в карьере.
В этом возрасте перед многими открываются новые возможности — и порой нередко меняются амбиции. Люди перестают стремиться к единственной цели, например достичь максимально высокой должности или стать признанным экспертом. Многие из моих собеседников начинают двигаться сразу к нескольким вершинам в разных областях и ищут способ сбалансировать эти стремления. Профессиональный успех по-прежнему важен, но не менее значимыми оказываются и новые интересы или прежние увлечения, да и просто больше времени хочется уделять семье или друзьям. Мы стараемся ничего не упустить: ни времени, ни возможностей; приходит осознание того, как много уже прожито и сколько потеряно. Появляется ощущение срочности: как можно быстрее найти способ с умом потратить отпущенное время, немедленно научиться жить на всю катушку, сейчас же разобраться, кем мы стали и как хотим измениться.
В период от 20 до 40 мы живем в парадигме «я должен» и чувствуем, что обязаны строить карьеру и создавать семью. В сорок начинается десятилетие под девизом «хочу»: мы формируем и реализуем индивидуализированную траекторию дальнейшего движения и развития. После пятидесяти наступает период «важно», и ощущение срочности становится особенно острым. На примере истории Ноама и Ширы мы видим, что эта срочность нередко подталкивает людей к немедленным действиям. Если уж мы собрались жить по-новому и вести себя иначе, это нужно начинать прямо сейчас. Именно теперь придется пересмотреть прежние решения и понять, что мы оставим после себя. Действовать сейчас — или никогда.
К счастью, к третьему переходному этапу многие из нас уже умеют относиться к себе без излишней требовательности. Мы осознаем важность изменений, но не стремимся при этом к безупречному результату. Исследования показывают, что во многих случаях и правда достаточно, чтобы получилось даже не идеально, а просто хорошо — и мы будем вполне довольны жизнью.
Научившись довольствоваться хорошим результатом и не стремиться к идеалу, человек полнее чувствует удовлетворенность жизнью, больше ценит карьерные успехи, с оптимизмом смотрит в будущее и в большей степени доволен принимаемыми решениями . Даже родительская роль удается лучше, если не гнаться за идеалом . Как пишет Гейл Шихи в книге о жизненных этапах, «каждый, кто приходит к пониманию того, что такое “достаточно”, оказывается вознагражден. Достаточно хороший, достаточно успешный, достаточно стройный, достаточно ответственный: если вы научились уважать себя, вы уже достаточно хороши — а если поняли, что достигли достаточно высокого результата, то можете уважать себя» . Умение вовремя понять, что результат уже достаточно хорош, помогает практически во всех сферах жизни, кроме, как выясняется, отношений с партнером.
В книге The All or Nothing Marriage («Брак в стиле “Всё или ничего”») Эли Финкл схематично представляет историю изменения отношений к браку в западной цивилизации с тех далеких пор, когда семья была просто деловым союзом, и до появления в недавние времена, по выражению автора, «брака для самореализации». Финкл замечает в целом очевидную, но важную тенденцию: мы привыкаем требовать от своей семьи большего , и нам теперь недостаточно, чтобы все было просто хорошо.
Долгое время люди думали, что хорошие отношения — это любовь, взаимная поддержка и много секса. Всем было ясно, что со временем страсть уходит, но появляется доверительная дружба. Затем стало принято считать, что любовь, взаимная поддержка и физическое влечение должны сохраняться и по истечении многих лет. По мере того как с годами секс и страсть все же уходят из отношений (вспомним пример Ноама и Ширы), проявляются более глубинные проблемы.
В последние лет тридцать мы привыкли рассчитывать на помощь партнера и в личностном развитии: в традициях западной цивилизации принято полагать, что в здоровых гармоничных отношениях супруги хорошо друг друга понимают, помогают раскрыться и достичь максимальной реализации своего потенциала. Исследователи называют это «феноменом Микеланджело», по аналогии с тем, как работал Мастер . Как известно, великий итальянец был убежден, что не создает скульптуру, а лишь выпускает на свет форму, застывшую в куске мрамора; освобождает то, что скрыто внутри, просто отсекая лишнее. Вот так и мы — не ждем, что партнер будет нас создавать или формировать, но рассчитываем на поддержку в эволюции собственной души и обретении себя. Мы хотим, чтобы спутник ценил и любил не только нас нынешних, но и будущий образ. Именно этого ждут от своих близких большинство моих собеседников, находящихся на втором переходном этапе.
В рамках пирамиды человеческих потребностей, предложенной Абрахамом Маслоу и ставшей одной из самых известных концепций в области психологии, на самом нижнем уровне иерархии располагаются потребности в пище, тепле и безопасности; потребность же в самореализации, раскрытии собственного потенциала находится на вершине. Согласно теории Маслоу, мы начинаем осознавать наши нужды, расположенные на верхних уровнях условной пирамиды, только когда удовлетворены базовые потребности, лежащие в ее основании . Следовательно, пары должны рассматривать стремление к личностной и профессиональной реализации как венец развития отношений, а осуществить это желание можно, только когда все остальное уже сложилось и получилось. Но все не так просто: партнеры не готовы считать личностное развитие, так сказать, вишенкой на торте — для них это главный ингредиент десерта. Пусть прочие элементы отношений пока не идеальны, но если партнер не способствует нашему развитию и полной самореализации, то нам начинает казаться, что отношения недостаточно хороши.
Без стремления поддержать друг друга в личностном развитии Элеонора и Кристоф, о которых мы говорили в , оказались на грани развода, причем обоим было уже за пятьдесят. Если помните, Кристоф рассказывал, как на протяжении нескольких десятилетий они стремились достичь всего и сразу, работали с полной отдачей и развлекались от души, и тогда это казалось важным и правильным. Однако со временем они утратили близость и перестали поддерживать друг друга в движении вперед.
Элеонора и Кристоф — врачи с серьезными профессиональными амбициями. И тот, и другой вложили колоссальное количество сил и времени в развитие карьеры, параллельно вырастив двоих детей. Оба смогли занять на работе руководящие позиции, находили силы на волонтерскую деятельность, проводили время с детьми и вообще успевали все, что казалось важным: на столе всегда была домашняя еда, в гости часто приезжали друзья, а еще удавалось и проверить уроки, и поучаствовать в школьных мероприятиях. Только друг на друга времени не хватало. Вот как Элеонора рассказывала об отношениях с Кристофом, когда обоим было чуть за пятьдесят: «На первый взгляд, у нас все получалось, но этого было недостаточно. Мы изо всех сил стремились получить и успеть все на свете и при этом все больше отдалялись друг от друга».
Элеонора и Кристоф искренне старались сделать все, чтобы их семья выглядела благополучной и успешной. Но в какой-то момент они перестали интересоваться взлетами и падениями друг друга, поддерживать в личностном развитии и, как выразился Кристоф, не обращали больше внимания на «важные мелочи». Если у них возникали разногласия, оба старались побыстрее закончить разговор, в результате чего конфликты оставались неразрешенными. За годы у них накопилась масса претензий по мелочам, и каждому было в чем обвинить партнера.
В возрасте от 30 до 50 не обращать внимания на мелкие разногласия было несложно и даже правильно: всегда были более срочные и важные вопросы, связанные с детьми или текущими семейными делами. Со временем оба начали понимать, что отношения их стали во многом механическими. Им не хватало заботы со стороны друг друга, они чувствовали себя одинокими, не понимали, как преодолеть эту пропасть и можно ли вообще это сделать. Кристоф жаловался: «Кажется, ей моя жизнь совершенно не интересна, и не особенно важно, чего я еще могу достичь. Не знаю, как все это наладить, да и возможно ли».
История Элеоноры и Кристофа демонстрирует довольно часто встречающийся шаблон развития отношений. В начале и середине совместного пути, когда жизнь становится все более насыщенной, партнеры перестают уделять друг другу достаточно внимания. При этом союз может быть по-прежнему крепким, отношения — стабильными, и супруги все так же испытывают физическое притяжение, но перестают поддерживать друг друга в развитии и даже интересоваться личностными изменениями. К тому же накапливаются маленькие претензии и обиды. Поначалу их довольно легко игнорировать, и многие убеждены, что не стоит обращать внимание на ерунду, но со временем эти мелочи превращаются в мину замедленного действия. История Элеоноры и Кристофа — отличная иллюстрация того, как принятые еще в молодости решения и привычные шаблоны поведения заводят в тупик в более зрелом возрасте. Партнеры искренне стремились добиться лучшего друг для друга и детей, но эта гонка разрушила их отношения до такой степени, что ни один уже не был уверен, что их удастся сохранить.
Мы все хотели бы, чтобы отношения с партнером стимулировали наше личностное развитие, а спутник хорошо знал и понимал нас; для создания и сохранения таких связей требуется очень много сил. Необходимо постоянно и чутко следить за настроением супруга и состоянием отношений, а также не выпускать из поля зрения общее направление движения. Переставая вкладывать в это силы и время, партнеры могут продолжать совместную жизнь, но счастливой ее вряд ли назовешь.
В последние годы профессиональной деятельности карьерное развитие замедляется, и многие из тех, с кем мне удалось побеседовать, с болью осознают, что просто сосуществовать им не хочется: оба хотят большего, пока есть силы, а потому жаждут перемен. Как мы увидим в девятой главе, некоторым парам приходится разбираться с этой ситуацией, обсуждать прежние обиды и недовольство, снова вкладывать друг в друга энергию и время, развивать отношения и сообща решать, в каком направлении нужно двигаться. И кое-кто на этом этапе принимает решение расстаться.
Статистика указывает на рост так называемых поздних разводов. В США их число с конца 1950-х до 1990-х удвоилось . Почему? Во многом дело в том самом ощущении утраты, а также в новых возможностях, которые вроде бы начинают маячить на горизонте. Люди, неудовлетворенные неплохими в целом отношениями с партнером, осознают, что у них впереди еще немало лет до наступления настоящей старости при относительном финансовом благополучии, и хотят, что называется, пожить, наконец, для себя . Всё это делает привлекательным погружение в новые отношения, тем более что риски уже не так высоки, как прежде. Особенно любопытно, что все чаще решение о радикальных переменах принимают не мужчины, а женщины, обретающие долгожданную финансовую независимость . Рост числа подобных разводов указывает на появление еще одной тенденции — поздней любви.
В трогательной книге под названием Late Love («Поздняя любовь») Авива Виттенберг-Кокс рассказывает, как сама влюбилась в довольно зрелом возрасте, и формулирует советы для всех, кто оказывается или хотел бы оказаться в подобной ситуации . Она подметила две интересные закономерности, которые и я вижу в историях некоторых пар такого возраста. Во-первых, чувства в эти годы имеют свои особенности: партнеры уже вышли из детородного возраста, и карьера у обоих сложилась, поэтому на первом совместном переходном этапе новые спутники беспокоятся в большей степени о финансовом благополучии и общем доме, а не о детях или карьере, как это бывает у молодых пар. При этом у каждого есть история многообразных и иногда сложных прошлых связей; дети, которые порой противостоят разрыву семьи; друзья, неожиданно встающие на сторону прежнего супруга, или стареющие родители, которым сложно принять такие перемены. Одним словом, романтическая связь в зрелом возрасте — это и проще, и сложнее, чем в молодости. Во-вторых, партнеры, нашедшие друг друга в эти годы, изо всех сил стараются сохранить отношения и часто прилагают колоссальные усилия, чтобы избежать прежних ошибок.
Оливии было за пятьдесят, она довольно тяжело переживала развод — и внезапно для самой себя влюбилась. За год до этого она обнаружила, что муж ей изменяет, и это стало, по ее выражению, последней каплей. Отношения давно уже не были идеальными, она старалась их сохранить ради детей-подростков, но предательства простить не смогла. Женщина сняла квартиру, погрузила в машину самые дорогие для нее вещи и отправилась навстречу новой жизни.
Вспоминая свой первый брак, Оливия начала понимать, почему он закончился так плачевно: «Я раньше этого не осознавала, но теперь-то вижу, в чем была проблема. Мы перестали обращать друг на друга внимание, погрузившись в работу и заботу о детях. А наши отношения текли как-то сами собой. Копились обиды, мы начали обвинять друг друга в собственных неудачах».
Как-то раз Оливия поехала к родителям и встретила Уилла, друга детства, в которого была когда-то влюблена: его родители жили по соседству. Мужчина тоже пережил развод, так что у них быстро нашлось много общих тем. Они стали часто встречаться, и месяцев через шесть поняли, что любят друг друга.
Брак Уилла закончился по-другому, но не менее печально, чем у Оливии: «Это звучит банально, но мы с женой просто стали чужими. Мы все силы тратили на дочь, а когда та начала самостоятельную жизнь, стало ясно, что нас ничто не связывает. Очень жаль, что в итоге мы стали вести себя совсем некрасиво: постоянно пилили друг друга и обменивались колкостями. Обоим было больно. Встреча с Оливией оказалась для меня глотком свежего воздуха».
Мы можем влюбиться и в восемнадцать, и в восемьдесят и в любом случае испытываем схожие эмоции: головокружительное ощущение прочной эмоциональной близости, постоянные мысли о возлюбленном, возбуждение и воодушевление. Уилл вспоминал начало отношений с Оливией: «Нам как будто снова было по девятнадцать. Я не был так счастлив, наверное, несколько десятков лет». И он, и она были искренне готовы поддерживать друг друга, однако прежний опыт заставлял обоих вести себя крайне осторожно. «Мы как два ежа, — рассказывала Оливия, — боялись, что уколем друг друга, и сами боялись уколоться».
Два года они жили порознь и осторожно сближались. Дети Оливии поначалу наотрез отказывались знакомиться с ее мужчиной, поскольку надеялись, что мать все же вернется к отцу. И она, и Уилл продолжали работать, оба занимали неплохие должности, но изменения в личной жизни заставили задуматься и о том, чего бы они хотели в отношении профессионального развития. «Нам пришлось многое обдумать и решить, — рассказывал он. — Если мы смогли измениться личностно, то, может, стоило попробовать и карьеру преобразить?»
Часто новые отношения начинаются после разрыва прежних; иногда это случается через некоторое время после смерти партнера, а порой просто любовь приходит довольно поздно. Но каким бы образом ни сформировались пары, все партнеры в зрелом возрасте сталкиваются с вопросами идентичности.
Каким бы путем ни подходили партнеры к третьему переходному этапу и на какой бы стадии ни находились их отношения — встретились ли они недавно или прожили вместе тридцать с лишним лет, — недостаточно спросить: кто я сейчас? Супруги должны вместе выяснить: кто же мы теперь? И это главная задача, связанная с личностным развитием, которую семья решает на этом этапе. Как и при всех прежних переходах, ответ приходится искать сообща, продолжая квест самопознания, оценивая прошлое и переосмысливая будущее. Как и два прежних переходных этапа, на третьем подстерегают ловушки. Но если пройти через них успешно, удастся наметить совместный путь к обновлению и развитию гармоничных отношений.
Подробнее ловушки, с которыми сталкиваются пары на финальном переходном этапе, будут рассмотрены в девятой главе. Особое внимание мы уделим процессу самопознания и тому, как не упустить возможности, открывающиеся на этом этапе. В десятой главе мы познакомимся с историями трех пар: во всех случаях партнерам удалось ответить на важные вопросы относительно личностного развития и наметить совместный путь.
Прежде чем продолжить обсуждение третьего переходного этапа, хочу рассказать еще об одной особенности, которую замечаю в историях многих пар, сумевших выстроить довольно хорошие отношения и сообща переживших третий переход.
Многое в жизни нельзя ни предугадать, ни спланировать, но перемены, происходящие после 50-летнего рубежа, определенно можно предвидеть. Дети рано или поздно начинают самостоятельную жизнь; все мы однажды достигаем предела карьерного роста; никому не удается избежать физического старения — и к этому приходится приспосабливаться. Третий переходный этап оказывается особенно сложным, если до этого партнеры уделяли внимание только детям и работе. Много раз я убеждалась, что сохранить гармоничные отношения на этом этапе удается тем парам, интересы которых на протяжении предыдущих лет совпадали.
Общие увлечения — это то, чем вы занимаетесь вместе и что не связано ни с детьми, ни с работой. Это занятия, в которых вы можете выразить себя, которые помогают осознать, что для обоих значит «мы». Во время работы над этой книгой я выслушала рассказы о разнообразных совместных увлечениях: партнеры играют в музыкальной группе, руководят командой скаутов, ходят под парусом, реставрируют и продают дома. Как мы понимаем, совместные увлечения могут быть и совсем простыми, и сложными, и дорогостоящими, а занятия бывают и регулярными, и спорадическими. Главное, чтобы супруги имели возможность провести время вместе за увлекательным для обоих делом.
Я знаю пару, в которой оба поют в любительских постановках. Они и познакомились, когда репетировали моцартовского «Дон Жуана» в местном клубе любителей оперы, и с тех пор влюблены друг в друга и в классическое пение. Оба много работали и строили карьеру, потом появились дети, и времени на участие в спектаклях не оставалось, но они не отказались от этого увлечения. «Мы все время поем, — рассказывал муж, — в машине, на кухне, когда мы счастливы или расстроены. Нас это сближает. Мы и репетируем вместе, и любим дуэтом исполнять классические арии. Друзья и родные просят нас спеть на вечеринках по поводу очередного дня рождения или свадьбы. Несколько раз мы даже выступали на корпоративных мероприятиях». Женщина объясняет, что о них давно говорят как о «дуэте», и супруги этим гордятся.
Найдя общее увлечение, вы совершенно не обязаны заниматься именно этим все время, и это может быть не единственным делом, на которое у вас будет хватать времени помимо работы и детей. Но благодаря общему увлечению вы точно будете проводить какое-то время вместе, причем есть шанс, что эта привычка сохранится, даже когда пройдет первый романтический период отношений. Многие из пар, с которыми я поговорила, рассказывают, что поначалу находили время на общие увлечения, но потом рождались дети, нужно было зарабатывать на жизнь, и обо всем остальном пришлось забыть. Крайне важно найти общие дела и увлечения до того момента, как дети начнут самостоятельную жизнь.
Одна из моих собеседниц рассказала, что подарила мужу на день рождения абонемент на занятия латиноамериканскими танцами; это случилось, когда их младший ребенок пошел в последний класс школы. Десять недель занятий оказались первым совместным делом, на которое у них нашлось время за последние пятнадцать лет. Партнеры увлеклись, и у обоих проснулись прежние чувства друг к другу. «Впервые за много лет мы были новичками, учились, а потому могли вести себя легкомысленно и не притворяться серьезными. Давно мы столько не смеялись!» В течение трех следующих лет партнеры вместе ходили на встречи книжного клуба, занимались спортивной ходьбой. Нет сомнений, что совместные увлечения помогли им сохранить отношения и, как ни странно, положительно повлияли на детей: «Они так рады, что у нас появились общие занятия. Кажется, им спокойнее, когда они видят, что мы чем-то заняты вдвоем. Эти новые дела скрепляют как наш союз, так и всю семью».
Мы с Джанпьеро не подошли пока к третьему переходному этапу, но я время от времени завожу разговор о совместных увлечениях. Вообще мы многое делаем в паре, и кажется, что фраза «за компанию» — это как раз про нас. Мы любим вдвоем выходить на пробежку, бывать на природе, кататься на лыжах, готовить, работаем тоже сообща — не просто в одном и том же месте, а по-настоящему совместно: занимаемся исследованиями, пишем, иногда даже преподаем. Но общие дела пока в основном связаны либо с работой, либо с семьей. Нам еще предстоит найти занятие, которое будет исключительно нашим.
Я хорошо понимаю, почему это так важно. Наши дети сейчас в том прекрасном возрасте, когда им всё вокруг интересно и хочется попробовать, и они еще готовы пробовать это вместе с нами — а мы, конечно, понимаем, что так будет не всегда. Сами мы пока увлечены своей работой. Искренне убеждена, что выявленные мной в ходе исследований закономерности важны для любой пары, поэтому давно решила, что в ближайшие годы обязательно нужно найти занятие — только наше, увлекающее обоих.
Войти с помощью соц. сетей: