7

Естественный отбор лучше производить искусственно и планомерно.

Чень Са – придворный палач

Цинь Ши Хуанди

Москва, Подольская площадь

Руководство отбыло, а весь личный состав Бюро занялся восстановлением порушенного. Не рефлексируя по поводу происшествия и быстро разделившись на группы, они с шутками и прибаутками занялись ремонтом, вставляя стёкла, которых оказался изрядный запас, и восстанавливая забор. Потом прибыли ремонтные команды из штаба округа, которые забрали шесть грузовиков из восьми, два оставив в распоряжении Бюро, причём именно те, что меньше всего пострадали. Кроме того, был оставлен и Л-1, отделавшийся небольшой дыркой в крыле. Старшина Молодько сразу же взял машины в оборот, загрузив возить какие-то материалы, а Кирилл, почесав в затылке, скинул разгрузку и завалился спать прямо в своём крошечном кабинете.

Разбудил его Пётр, ворвавшийся с каким-то заполошным гиком в комнату. Новиков сразу проснулся и, наблюдая за тем, как друг возбуждённо наворачивает круги, встал, обулся и пошел умываться.

К чему Кирилл так и не привык, так это к варварской «опасной» бритве и порошку для чистки зубов вместе со щёткой из натуральной щетины. Но тут все его друзья-коллеги были категоричны, и всё, что не соответствовало текущему времени, пришлось оставить в хранилище, включая «Грача». Вместо него Новиков таскал Браунинг HP тридцать пятого года, неведомыми путями попавший в оружейку НКВД и выданный за две бутылки коньяка вместо штатного ТТ.

Конечно, можно было потрясти бумагами, но так ему досталось ещё и две тысячи патронов 9 х 19, которые в Советской России были не очень распространены.

Ещё тяжелее было привыкнуть к тому, что в магазинах практически не было фруктов. Мясо – пожалуйста, колбаса такая, что любой элитный сорт из его времени удавился бы от зависти, хлеб свежайший и очень вкусный, даже конфеты любых сортов, правда дороговато. А вот фруктов, кроме яблок, можно сказать, что и не было. Только в сезон появлялись груши или бахчевые дыни-арбузы, мандарины встречались совсем редко, а уж виноград и апельсины были совершеннейшей экзотикой. Правда, Петр и Глеб рассказывали, что в дорогом ресторане, вроде «Метрополя», можно заказать ананас, но это было уж совсем по-буржуйски.

Отсутствие фруктов в какой-то мере компенсировалось вареньем, коего даже в обычном продмаге всегда имелось несколько сортов. Яблочное и сливовое – всегда пожалуйста, вишневое и клубничное – поискать, ну а если уж прийти в центральный магазин типа «Елисеевского» или ГУМа, то можно прикупить и черничное, и земляничное, и даже из морошки.

В комнату Кирилл вернулся, когда Петя уже успокоился и сидел в углу, задумчиво рассматривая потолок.

– Сегодня в два часа дня открывается внеочередной пленум ЦК, – спокойно произнёс он, но Новиков просто физически чувствовал, как друга переполняли эмоции. – Власик звонил и просил всех троих быть там и при оружии.

– О! А то я уже начал скучать от спокойной жизни, – кивнув, Кирилл прошёл к своему кофру и достал мягкий свёрток. – Держи.

– Что это? – капитан развернул пакет. – Какой-то жилет. Толстый, – сообщил он, пощупав ткань. – Тёплый, наверное?

Новиков фыркнул.

– Пуленепробиваемый жилет, – быстро надев китель и портупею, он посмотрел на себя в зеркало. – Порядок. Надо будет отдать Власику, чтобы уговорил Самого. Держит винтовочную пулю со ста метров. Такого здесь ещё лет восемьдесят не изобретут.

Пленум ЦК партии проходил в зале Большого Кремлевского дворца. Члены ЦК, технические работники и приглашённые гости уже с утра стекались в здание, чтобы обсудить последние новости, которых было очень много. Начинали, конечно, все с ареста трёх высокопоставленных сотрудников НКВД, причём не келейного, как обычно, а в ходе практически бандитского налёта на один из секретных объектов госбезопасности. Потом делились впечатлениями о розданных заранее тезисах доклада Сталина и высказывали мнение, что, скорее всего, после краткой вступительной речи, разговор всё равно пойдет о Зиновьеве, Каменеве и Бухарине, которые постоянно играя в оппозицию, похоже, все-таки доигрались. Совсем вполголоса обсуждали совершенно неожиданное назначение Берии наркомом внутренних дел и арест Генриха Ягоды.

Делегатов на первый взгляд пришло человек двести плюс различные технические специалисты и охрана, которая была довольно многочисленна. Присутствовали не только члены ЦК, но и кандидаты в члены, а также члены комиссии партийного контроля. Теперь, после назначения Берии, весь первый отдел ГУГБ подчинялся Власику, и тому приходилось работать за троих, занимаясь охраной не только первого лица, но и других лидеров Советской России. И если учесть, что в ведомстве прошла тихая, но глубокая чистка, это было совсем не простой задачей.

Как позже будет написано в «Правде», «под бурные несмолкающие аплодисменты» в зал стали заходить члены президиума и занимать свои места, но когда вошёл Сталин, все вскочили и громкость аплодисментов стала просто невероятной.

Сразу пройдя к трибуне, что было некоторым нарушением регламента, Сталин поднял руку, и грохот стих.

– Товарищи! Обычно принято на съездах и пленумах говорить о достижениях. Нет сомнений, что у нас достижения имеются. Они, эти достижения, конечно, не малы, и скрывать их незачем. Но, товарищи, у нас в последнее время стали говорить о достижениях так много и иногда так приторно, что теряется всякая охота повторять сказанное. Поэтому разрешите мне нарушить общий порядок и сказать вам несколько слов не о достижениях наших, а о наших слабостях и о наших задачах в связи с этими слабостями.

Я имею в виду, товарищи, задачи, охватывающие вопросы нашего внутреннего строительства. Наша страна – первое в истории государство рабочих и крестьян, со всех сторон окружена врагами, и время, когда сознательные рабочие всех стран перейдут к активной борьбе против эксплуататоров, наступит не завтра. Мы вынуждены действовать во враждебном окружении и так, чтобы у наших врагов не было ни единого шанса на победу.

Сталин помолчал, смотря тяжелым взглядом в зал, и продолжил:

– Но враги всё же пробираются в наши ряды. Где обманом и ловкостью, а где и пользуясь нашей беспечностью и успокоенностью мирной жизнью. А всякое завоевание, товарищи, в том числе и завоевание мирной жизни, имеет и свои отрицательные стороны. Условия мирного строительства не прошли даром для нас. Они наложили свой отпечаток на нашу работу, на наших работников, на их психологию. За эти пять лет мы шли плавно вперед, как на рельсах. В связи с этим создалось у ряда наших работников настроение, что все пойдет как по маслу, что мы сидим чуть ли не на экстренном поезде и двигаемся по рельсам прямо без пересадки к социализму.

На этой почве выросла тактика «самотека», практика «авось – небось», мнение о том, что «все образуется само собой», что у нас нет классов, враги наши успокоились и все пойдет у нас как по писаному. Отсюда некоторая тяга к инертности, к спячке. Вот эта психология спячки, эта психология «самотека» в работе – она и составляет отрицательную сторону периода мирного развития. Это происходит и потому, что руководящие органы нашей страны оказались вне критики Советов всех уровней, и прежде всего – советского труженика. Того самого, который вручил нам право на управление государством.

К чему это привело? В чем состоит опасность таких настроений? В том, что они засоряют глаза рабочему классу, не дают ему разглядеть своих врагов, усыпляют его хвастливыми речами о слабости наших врагов и подрывают его боевую готовность. И последствия, товарищи, очень неприятные. Во многих местах целенаправленная и поступательная работа сменилась штурмовщиной, погоней за цифрами отчётов, а не реальными результатами деятельности.

Точно такая же, как говорится, ржавчина поразила и наши органы внутренних дел. Фальшивые протоколы, пытки и расправы с неугодными стали рядовой практикой многих сотрудников комиссариата. Сейчас мы не будем обсуждать и оценивать деятельность бывшего Народного комиссара внудел Ягоды. Этим займётся специальная комиссия. Но то, что комиссариат нуждается в серьёзных организационных выводах, уже несомненно. Нельзя утешать себя тем, что в партии у нас миллион членов, в комсомоле – два миллиона, в профсоюзах – десять миллионов, что этим все обеспечено для окончательной победы над врагами. Неверно это, товарищи. История говорит, что самые большие армии гибли от того, что они зазнавались, слишком верили в свои силы, слишком мало считались с силой врагов, отдавались спячке, теряли боевую готовность – и в критическую минуту оказывались застигнутыми врасплох.

Самая большая партия может быть застигнута врасплох, самая большая партия может погибнуть, если она не учтет уроков истории, если она не будет ковать изо дня в день боевую готовность своего класса. Быть застигнутым врасплох – это опаснейшее дело, товарищи. Быть застигнутым врасплох – это значит стать жертвой «неожиданностей», жертвой паники перед врагом. А паника ведет к распаду, к поражению, к гибели.

Вот почему первое решение, которое я предлагаю обсудить, это запрет на высшую меру социальной защиты – расстрел. За прошедший год только по делам комиссариата внутренних дел было расстреляно более ста человек. Среди них есть саботажники, предатели Родины и даже агенты иностранных держав. Но я хочу спросить вас: неужели мы боимся их настолько, что готовы лишить жизни, а не предоставить возможность изменить свои взгляды? Пусть и в заключении или на стройках народного хозяйства. Но смерть их не устраняет всех последствий, что они принесли. Не сделает нашу жизнь лучше. А труд на благо страны – это ещё один шанс, который мы даём этим людям. Шанс, что они смогут прямо смотреть в глаза своим матерям, отцам и детям.

Особенно тяжело говорить о случаях вынесения ошибочных приговоров. Из произвольно выбранных ста приговоров пятнадцать оказались вынесенными по ложным обвинениям и теперь отменены. Но жизни расстрелянных граждан страны это уже не вернёт.

Сейчас работает специальная комиссия под руководством товарища Мехлиса, но уже ясно, что количество несправедливо осуждённых будет измеряться сотнями. Конечно, все виновные понесут ответственность, но давайте вспомним судьбу Великой Французской революции. Она пожрала собственных детей, и когда пришло время защищать страну, уже не было никого, кто разделял идеалы равенства и братства.

Нам всем нужно много учиться. Забыть наконец, что университеты гражданской войны в мирное время немного значат. Быть рачительными хозяйственниками, садовниками, терпеливо растящими будущий сад, а не бойцами, с шашкой наголо срубающими ростки только потому, что они медленно растут.

Да, у нас совсем мало времени. Война уже на пороге нашего дома. Капиталисты всех стран уже точат штыки и набивают патроны в пулемётные ленты. И не видеть этого – преступно. А потому нужно всемерно усилить, ускорить, усовершенствовать подготовку к обороне, сделать так, чтобы любая свинья, сунувшая рыло в наш огород, была счастлива, если ей удастся унести подобру-поздорову ноги.

В зале раздался смех, кто-то выкрикнул: «Поторопимся! Приготовимся!» Сталин поднял руку и продолжил:

– Но сделать быстро не должно означать сделать плохо. И уж тем более не должно означать «не сделать никак». А борьбу за качество, которую ведёт наша партия, никак нельзя назвать успешной. Теория «самотека», поиски врагов народа там, где их нет и никогда не было, – все это не помогает, а мешает нашей стране, нашему народу. Партия сейчас требует от всех коммунистов вплотную заниматься обучением рабочих новым приёмам труда, повышением технической грамотности и контроля качества на каждом рабочем месте. И я вижу в этой работе прежде всего Советы народных депутатов всех уровней. Кто как не рабочие и колхозники – люди труда – смогут решить эту важнейшую задачу?

Слова «Советское – значит лучшее» должны стать девизом каждого советского предприятия, каждого советского человека! И, пользуясь случаем, я хочу обратиться к студентам, к школьникам, ко всей молодежи нашей великой Родины.

Перед нами, товарищи, стоят величайшие задачи переустройства всего нашего народного хозяйства. Недостаток новых кадров строителей тормозит наше продвижение вперед. Достаточно вспомнить о шахтинском деле, чтобы понять всю остроту вопроса о новых кадрах строителей социалистической индустрии. Конечно, у нас есть старые специалисты по строительству промышленности. Но во-первых, их мало у нас, во-вторых, не все они хотят строить новую промышленность, в-третьих, многие из них не понимают новых задач строительства, в-четвертых, значительная часть из них уже состарилась и выходит из активного возраста. Чтобы двинуть дело вперед, надо создать ускоренным темпом новые кадры специалистов из людей рабочего класса, из коммунистов, из комсомольцев.

Охотников строить и руководить строительством у нас хоть отбавляй как в области сельского хозяйства, так и в области промышленности. А людей, умеющих строить и руководить, у нас до безобразия мало. И наоборот, невежества у нас в этой области тьма-тьмущая. Более того, у нас есть люди, которые готовы воспевать нашу некультурность. Если ты неграмотен или пишешь неправильно и кичишься своей отсталостью – ты «рабочий от станка», тебе почет и уважение. Если ты вылез из некультурности, научился грамоте, овладел наукой – ты чужой, «оторвался от масс», перестал быть рабочим. Нужно решительно бороться с такой точкой зрения, с такими ошибками! И, невзирая на лица, крепко давать по рукам тем руководителям, что еще цепляются за старое, за отсталое.

Вы – будущее страны, её сила и разум. Получение знаний, учёба – это ваш фронт. Ваша война. Уверен, что вы будете в ней победителями и не посрамите ваших отцов и дедов.

Также хочу обратиться к тем, кто по тем или иным причинам сейчас оказался за границами нашей Родины. Обманутые генералами и атаманами, люди сотнями и тысячами покинули Россию, бедствуя на чужбине. Помните, Родина ждёт вас. Те, кто не замешан в кровавых казнях безоружных людей, те, для кого слово «Родина» всё ещё что-нибудь значит, могут явиться в посольство СССР и получить паспорт вместе с проездными документами. Но даже для совершивших преступления двери не закрыты. Справедливый суд назначит обязательный срок работ на стройках народного хозяйства, отбыв который человек становится полноправным гражданином.

Но хочу предупредить тех, кто вернётся с целью продолжить подрывную работу. После суда и отбытия наказания они будут депортированы из страны навсегда и лишатся права въезда, так же как и их потомки.

Сталин говорил глухим спокойным голосом, но каждое слово вбивал словно раскалённый гвоздь. Делегаты слушали его затаив дыхание, но даже Новиков, человек не вполне знакомый со всеми реалиями, понимал, что сейчас осуществляется коренной перелом во всей политической жизни страны.

Последующие после пленума дни только показали правильность этого вывода. Мехлис был назначен главой Партконтроля и начал активную чистку аппарата. Несколько раз к этой работе привлекали и сотрудников Осинфбюро, а в один из дней, после вызова к Сталину, Кирилл заперся в лаборатории и, выгнав лаборантов, с чем-то долго возился. Закончив, оделся в гражданскую одежду и, показав охране приказ Власика, один ушёл в стылую осеннюю ночь.

А наутро Лазарь Моисеевич Каганович, спускаясь по лестнице своего дома, столкнулся с сутулым рабочим, как видно из обслуги, и, поморщившись от неприятного запаха, поспешил пройти мимо.

До работы он так и не доехал. Шофёр, увидев, что пассажиру стало плохо, сразу повёз того в больницу, но там лишь констатировали смерть от инсульта.