Вот мы и дома!

«Ласточка» медленно и осторожно – «на цыпочках», как сказал Щукин – подошла к причалу. Несколько дворцовых слуг – из числа кронштадтских моряков, обслуживающих пристань Большого дворца – ловко поймали бросательные концы и стали заводить швартовы на чугунные кнехты. На шхуне выбросили за борт сплетенные из пенькового троса кранцы. Еще пара минут, и она пришвартовалась к причалу, а на берег был опущен трап.

Первым на пристань шагнул Олег Щукин. Улыбаясь, он подошел к императору и, приложив руку к морской шапочке – подарку Степана Попова – приготовился доложить царю об успешном окончании трудного и опасного задания. Но Николай жестом остановил подполковника и, подойдя к нему, крепко обнял за плечи.

– Олег Михайлович, – император был взволнован и с трудом подбирал слова, – если бы вы знали – сколько седых волос появилось у меня за время вашего отсутствия. Я уже был не рад, что разрешил вам отправиться в это рискованное путешествие. Но вот я снова вижу вас, живого и здорового. И все ваши спутники – тоже прибыли в Россию в полной целости и сохранности.

Николай еще раз обнял Щукина, а потом расцеловал его.

«Ну, прямо, как „дорогой Леонид Ильич“, – в голове Олега мелькнула шальная мысль. – Если он сейчас начнет здесь, прямо на причале, ордена раздавать, то я, ей – богу, не выдержу и рассмеюсь».

Но до орденов дело не дошло, хотя император и намекнул, что все участники лондонского вояжа будут щедро ими награждены.

Так же тепло Николай приветствовал лейтенанта Невельского и Вадима Шумилина. Надежде Щукиной царь галантно поцеловал ручку и непроизвольно подкрутил усы. Старого ловеласа, пожалуй, могла исправить только могила. Наблюдавший за всем этим майор Соколов едва заметно поморщился.

Император пожал руку Сергееву-младшему, внимательно взглянув в глаза своему будущему зятю. Похоже, что некоторые сомнения, которые бродили еще в голове самодержца, уже рассеялись. Он по-отечески похлопал своего тезку по плечу и сказал, указав ему рукой в сторону встречающих:

– Ступай-ступай, тебя там уже ждут…

Правда, царь не сказал – кто именно ждет, но это было ясно и без слов – нарядно одетая Адини просто сияла от счастья и с большим трудом сдерживала себя, чтобы не захлопать в ладоши и при всех не броситься на шею своему любимому Николя.

Тем временем Щукин познакомил императора с подполковником Гавриловым. Правда, о нем Николай уже кое-что слышал от графа Бенкендорфа. Царь с любопытством посмотрел на человека, посланного из далекого будущего, несомненно, кем-то из высокого руководства. Тепло поприветствовав нового человека «оттуда», Николай решил при первой же возможности поговорить с Гавриловым тет-а-тет.

Потом с «Ласточки» на носилках вынесли мистера Уркварта, накрытого с головой клетчатым шотландским пледом. Щукин и Гаврилов, посовещавшись с медиками, решили дать британцу снотворного, чтобы он на время отключился и не видел – куда он попал. Пусть сэр Дэвид спит невинным сном младенца. Потом его ночью в закрытой карете вывезут на Черную речку и отправят через временной портал прямиком в XXI век. К тому же Уркварт, похоже, уже догадался – к кому именно он попал, и с некоторым страхом начал поглядывать на Щукина и его коллег, бормоча что-то под нос насчет выходцев из адского пекла.

Николай познакомился с медиками из будущего, вежливо поблагодарил за помощь и сходу предложил остаться в Петербурге, чтобы начать здесь обучать молодых врачей всем премудростям медицины их времени. Никольский и Морозов, видимо, заранее проинструктированные на случай подобных приглашений, отказываться не стали, обещав внимательно обдумать предложение императора и лишь потом дать ответ.

Среди встречавших была и хозяйка Большого дворца – великая княгиня Елена Павловна – бывшая вюртембергская принцесса. Шестнадцать лет назад она приняла православие, став супругой великого князя Михаила Павловича. Эта дама бальзаковского возраста выглядела моложе своих тридцати трех лет. У нее были голубые глаза и золотистые волосы. Щукин вспомнил, что великая княгиня обладала поистине энциклопедическими знаниями, о чем не раз упоминали в своих записках Пушкин и Тургенев.

– Очень рада познакомиться с вами, господа, – произнесла Елена Павловна на довольно хорошем русском языке, практически без акцента. – Я счастлива, что вы оказали честь быть моими гостями. Прошу вас проследовать во дворец, где вы сможете привести себя в порядок после долгой дороги и немного отдохнуть.

Шхуна «Ласточка» тем временем уже успела сняться со швартовых, подняла паруса и взяла курс на Петербург. Стоявший на ее палубе Степан Попов лишь качал головой, наблюдая за тем, что происходит на пристани. Он уже понял, что согласившись взять в Норвегии на борт таинственных незнакомцев, тем самым оказался втянутым в большую политику, в которой жизнь человеческая не стоит и гроша. А после того, как ему стало известно, что его пассажиры – пришельцы из будущего, он решил во что бы то ни стало побывать в этом самом будущем.

«Будь что будет, – думал капитан „Ласточки“, – в конце концов, ходить по морям – это тоже небезопасно. Но зато я смогу прикоснуться к Великой Тайне, которую в этом мире знают немногие. Пришельцы из будущего живут среди нас, помогают нам. Может быть, и я чем-то смогу оказаться им полезен. Ведь, как я понял, нашу матушку Россию в скором времени поджидают страшные беды. И эти люди желают спасти Отечество от грозящих нам напастей. Значит, мое место среди них».

Но пришельцы из будущего в данный момент меньше всего думали о спасении мира. Они просто радовались возвращению домой и встрече с родными и близкими.

Николай и Щукин не спеша шагали вдвоем, на некотором удалении от всех, и подполковник рассказывал императору о своих приключениях в Англии.

Надежда весело щебетала с майором Соколовым, шутила, рассказывала ему о своих приключениях в Лондоне, и они время от времени начинали громко смеяться, не обращая никакого внимания на окружающих, которые укоризненно поглядывали на влюбленных.

Шумилин беседовал о чем-то с графом Бенкендорфом. А Виктор Сергеев шел рядом с сыном и Адини. Похоже, что великая княжна уже успела шепнуть на ухо своему любимому о том, что их брак теперь вполне реален, и Николай чувствовал сейчас себя самым счастливым человеком на свете. Император, разговаривая со Щукиным, время от времени через плечо бросал взгляд на дочь и ее жениха и улыбался. Адини снова была весела, хандра ее куда-то делась, и похоже, что здоровью ее теперь ничто уже не угрожало.

Великая княгиня Елена Павловна нашла себе собеседника в лице Вадима Шумилина. Этот молодой человек весьма удивил ее, как своими познаниями в науках, так и манерой держаться. С людьми, подобными сыну «тайного советника императора» – так с некоторых пор в высшем свете стали называть Шумилина-старшего – ей еще не приходилось встречаться. Острый ум вюртембергской принцессы подсказывал ей, что Вадим и его товарищи прибыли откуда-то издалека, из некой таинственной страны, где живут удивительные люди, которым известно то, что неизвестно самым прославленным европейским ученым. Император уже намекнул своей невестке, что в ее дворце какое-то время поживут не совсем обычные люди. И теперь великая княгиня лично убедилась, что император сказал ей истинную правду.

Миновав ворота и войдя в Нижний парк, они поднялись по высокой лестнице к входу в Большой дворец. Встретившие их слуги проводили гостей в отведенные им покои.

Майор Соколов лично проконтролировал, чтобы дворцовые служащие аккуратно перенесли все вещи прибывших, а также упакованную в старый парус резиновую лодку и подвесной мотор в комнату без окон и с крепкими засовами. После того, как помещение было закрыто и опечатано, у его дверей был выставлен круглосуточный пост.

Мистера Уркварта несколько крепких лакеев в сопровождении медиков из будущего отнесли во дворец императора Петра III. Там он должен был находиться до тех пор, пока врачи посчитают его транспортабельным. Вокруг дворца был тоже выставлен круглосуточный караул. Командовать им было поручено Никифору Волкову. Император, приветствуя своего старого знакомого, сообщил, что казак стал «вашим благородием» – за участие в английской экспедиции ему присвоен чин хорунжего.

– Господа, – сказал император перед тем, как отправиться в отведенную для него «царскую» половину дворца, – отдыхайте, приводите себя в порядок, а через три часа я буду иметь удовольствие отобедать вместе с вами. Там мы сможем поговорить о наших общих делах. Еще раз спасибо вам за все…

* * *

Стол для приглашенных на обед был накрыт в большом кабинете дворца. Для того чтобы в процессе приема пищи можно было поговорить без посторонних, лакеи заранее принесли с кухни еду, сервировали стол и покинули кабинет.

Когда двери за ними закрылись, император предложил присутствующим садиться за стол. Дважды повторять свое приглашение ему не пришлось. Изрядно проголодавшиеся путешественники сразу же стали накладывать в тарелки еду и яростно работать челюстями. Николай, хрустевший своим любимым соленым огурцом, с улыбкой поглядывал на них. Когда первый голод был утолен, самодержец выразительно посмотрел на всех. Стук вилок и бряканье бокалов, как по команде, стихло.

– Друзья мои, – произнес император, – я очень рад, что вы все вернулись целыми и невредимыми из опасного вояжа. И не просто вернулись, а вернулись победителями. Вы сумели захватить одного из самых опасных наших противников, который сделал немало зла для России. Можете быть уверены – все содеянное вами будет оценено нами по достоинству. Я надеюсь, что и все последующие дела, за которые вы возьметесь, будут так же успешно исполнены.

Николай поднял к губам бокал с шампанским, дождался, когда все присутствующие выпьют, и снова поставил бокал на стол. Он не любил винопитие и, по возможности, воздерживался от употребления спиртного.

Щукин, сидевший по правую руку царя, нагнулся к уху Николая и тихо произнес:

– Ваше величество, я уже успел переговорить с подполковником Гавриловым и рад сообщить вам, что от нашего руководства получено согласие на передачу вам образцов военной техники XXI века. Когда и против кого все это будет использоваться, мы с вами обсудим позднее, в более узком кругу.

Николай понимающе кивнул и тронул Олега за рукав:

– Олег Михайлович, я надеюсь, что вместе с образцами вашей техники к нам будут направлены и люди, которые умеют этой техникой управлять. Они должны научить моих подданных пользоваться ею. Но перед этим стоит продумать – где должно проходить обучение и как соблюсти тайну всего происходящего. Ведь было бы крайне нежелательно, чтобы обо всем происходящем узнал кто-то, кому это знать не следовало бы.

Шумилин, сидевший рядом с сыном и великой княгиней Екатериной Павловной, обратил внимание на беседу императора с подполковником Щукиным. Он понимающе усмехнулся – началась большая политика, в которую лучше лишний раз не соваться. Хотя, если император захочет услышать его мнение, он не откажется это сделать. Скорее всего, так оно и будет. Николай в последнее время часто советовался с ним, особенно по вопросам, связанным с тем, что касалось общения с представителями власти России XXI века. Историки напрасно считали императора Николая I человеком безрассудным и склонным к поспешным решениям. Когда это было надо, император тщательно обдумывал свои поступки и прислушивался к словам ближних советников.

Заметив взгляд своего старого приятеля, Щукин, воспользовавшись тем, что Николай отвлекся на мгновение, отвечая на вопрос Адини, лукаво подмигнул Шумилину – дескать, не боись, все будет нормально. Мол, за твоей спиной я никаких лишних телодвижений делать не намерен.

Александр в ответ тоже подмигнул Олегу.

А пока друзья-приятели перемигивались, Сергеев-младший и Адини, сидевшие рядом за столом, чувствовали себя на седьмом небе от счастья. Адини рассказала своему любимому о том, что ее отец-император фактически дал добро на их брак. Так что остались лишь некоторые формальности, выполнив которые, можно будет объявить о помолвке и назначить день свадьбы. Николай готов был прямо здесь расцеловать Адини, а та с трудом удерживала себя от того, чтобы не броситься на шею своему любимому Николя.

Подданные Российской империи, впервые севшие за один стол с императором, чувствовали себя несколько скованно. Особенно это касалось Никифора Волкова, который даже и не мечтал когда-нибудь получить офицерский чин и отобедать вместе с государем-императором. Он прикинул – как удивились бы его земляки-станишники, если бы им удалось увидеть его сейчас.

Лейтенанту Невельскому, воспитателю сына императора, великого князя Константина, с императором не раз довелось видеться, и даже разговаривать с ним. Но оказаться с ним за одним столом, можно сказать, в домашней обстановке, ему еще не приходилось.

А вот майор Соколов, уже попавший в круг «посвященных», чувствовал себя довольно непринужденно, он с большим удовольствием слушал рассказ Надежды Щукиной, которая с юмором рассказывала ему о своих приключениях в Британии. Дмитрий смеялся, но сердце у него сжималось при мысли о том, что эта замечательная девушка могла погибнуть в этой проклятой Англии. Он накрыл ее маленькую, но сильную ручку своей ладонью, и сердце у него забилось, почувствовав ответное рукопожатие.

Идиллию и благодушное настроение неожиданно нарушил Александр Шумилин, который негромко произнес:

– Друзья мои, конечно, вы поработали на славу, но хочу вам сказать, что британцы скоро придут в себя и попытаются вам отомстить. И не только вам. Надо ждать от них разных пакостей в отношении России. Они не простят нам похищения Дэвида Уркварта.

В кабинете на мгновение наступила тишина. Ее прервал сильный и уверенный голос императора Николая, который поднялся со своего места и словно навис над сидящими за столом.

– Господа, мы понимаем, что борьба с Британией на этом не кончилась. Но мы не сложим оружие. С вашей помощью мы создадим специальную службу, которая будет наносить ответные удары по врагу. Хватит нам в ответ на пощечину подставлять другую щеку.

Император снова сел за стол. Надежда Щукина, затаив дыхание выслушавшая короткую речь самодержца, неожиданно в восторге захлопала в ладоши. Николай поморщился, но не стал останавливать ее.

– Ваше величество, – сказал Александр Шумилин, – вы абсолютно правы. Лучший способ обороны – это наступление. И со зловредной Британией лучше воевать на их территории. Конечно, сейчас еще нет той службы, о которой вы сейчас говорили, а потому ее необходимо создать как можно быстрее. Об этом, как я полагаю, озаботятся подполковник Щукин и его коллеги. И подполковник Гаврилов прибыл сюда, по всей видимости, именно для того, чтобы оказать реальную помощь в оснащении будущего спецподразделения соответствующим оружием и снаряжением.

Гаврилов, внимательно слушавший Шумилина, коротко кивнул. О своих полномочиях и задании, полученном на самом высшем уровне, он предпочел бы побеседовать с императором с глазу на глаз. Перед отправкой в прошлое он имел беседу с первым лицом государства, который заявил ему на прощание:

– Помните, что встреча с императором Николаем Павловичем, на которой вы озвучите наши предложения, должна быть приватной, но в присутствии подполковника Щукина, как руководителя отдела «Х», и Александра Павловича Шумилина, который является негласным лидером группы первопроходцев во времени. К его мнению царь прислушивается.

Пришло время начать планомерное наступление на Британию. Правда, для этого у России еще нет достаточных сил и средств. Ваша задача – подготовить их. Предварительный разговор с графом Бенкендорфом уже состоялся, но Александр Христофорович по вполне понятным причинам не был уполномочен решать все эти вопросы без санкции императора. Я вручу вам мое личное послание к самодержцу, которое вы должны ему передать. Это будет своего рода верительная грамота.

* * *

Разговор в Ораниенбауме, во дворце великого князя Михаила Павловича, имел продолжение. Идея создания имперского спецназа давно уже запала в душу Николая. Он рассчитывал, что отборные части, подчинявшиеся напрямую монарху, могут не только проводить дерзкие операции на чужой территории, но и быть чем-то вроде преторианской гвардии, которая защитит его и императорскую семью во время возможной смуты.

То, что произошло 14 декабря 1825 года на Сенатской площади, он запомнил на всю жизнь. Николай не мог забыть тот страшный день, когда он выехал из Зимнего дворца, втайне смирившись с мыслью, что может назад и не вернуться. Разброд и шатание царило в гвардейских частях. Лейб-гвардии Московский и Гренадерский полки взбунтовались, к ним присоединился и Гвардейский флотский экипаж. И если бы не верность лейб-гвардии Саперного батальона, которым Николай командовал, еще будучи великим князем, то мятежники вполне могли бы захватить Зимний дворец и убить всю его семью. От воспоминаний о том, что случилось тогда, в декабре 1825 года, у императора снова защемило сердце.

Дергающаяся в нервном тике голова императрицы – горькая память о том, как смутьяны – выходцы из знатных и богатых семей – решили «поиграть в революцию». Нижние чины были ими просто обмануты, а вот господа офицеры всерьез рассчитывали захватить власть в государстве, превратив Россию в конфедерацию мелких территориальных образований, где править будут избранные из их среды «бонапартики».

Впрочем, как Николай понял из той информации, которую он получил от майора Соколова, новый мятеж в России пока не предвиделся. Перешептывания, крамольные разговоры в салонах, пасквили и фронда в высших слоях общества, обострившаяся после отставки графа Нессельроде – вот, пожалуй, и все, на что оказались способны те, кто был недоволен внешней и внутренней политикой императора. Но ведь и дворяне, которые вышли 14 декабря на Сенатскую площадь с оружием в руках, начинали с легкомысленной болтовни в масонских ложах и на веселых пирушках гвардейских офицеров. Людям с оружием нельзя заниматься политикой.

Императора несколько удивила кандидатура того, кого предложили ему в качестве командира будущего спецназа. А именно – поручика Тенгинского пехотного полка Михаила Лермонтова. Николай запомнил дерзкие стихи этого офицера, написанные им сразу же после гибели на дуэли камер-юнкера Пушкина. В них поручик Лермонтов открыто пригрозил божьим судом тем, кто, по его мнению, «жадною толпой стоял у трона». А значит, косвенно, и тому, кто на этом троне сидел. Приносили императору и списки других, не менее дерзких стихотворений поручика Лермонтова. Господа же из будущего, несмотря на все это, предлагают назначить его главой будущего элитного подразделения.

Николай за время общения с людьми из XXI века понял, что самый лучший способ ведения с ними дел – быть полностью откровенным во всем, не пытаясь юлить и обманывать их даже в мелочах. Потомки были людьми, не склонными к политесу, и, что называется, резали правду-матку, невзирая на чины и титулы. Надо сказать, что такая манера поведения даже чем-то импонировала Николаю.

Ведь тот же граф Нессельроде, готовя для него доклады, старался преподнести произошедшее за рубежом так, чтобы все им изложенное понравилось императору. А то, что при этом значительная часть важной, но не всегда приятной для самолюбия самодержца информации утаивалась, графа совершенно не волновало. Именно такие верноподданнические доклады и привели в конечном итоге Российскую империю к неудачной для нее Крымской войне. Это Николай узнал из книг, которые передали ему гости из будущего, а также из тех донесений русских посланников, которые поступили в свое время из-за границы и были утаены графом Нессельроде от него.

Поэтому император напрямую спросил у подполковника Щукина – почему он считает, что именно поручик Лермонтов должен возглавить будущий спецназ.

– Видите ли, ваше величество, – ответил Олег, – мы предполагаем, что первоочередная задача имперского спецназа – это действия по пресечению враждебных России вылазок британских агентов на Кавказе. Войну эту надо кончать, и чем быстрее, тем лучше. Поручик Лермонтов воевал там, он хорошо знает противника, понимает его психологию. Кроме того, в нашей истории Лермонтову довелось командовать подразделением, которое отлично показало себя, выполняя задачи, схожие с действиями нашего спецназа. Поручик сумел найти общий язык со своими подчиненными, людьми бесшабашными и привыкшими воевать самостоятельно. К тому же Лермонтов – человек, привыкший к импровизациям, умеющий в любой ситуации находить выход из создавшегося трудного положения.

Так что, ваше величество, мы полагаем, что после соответствующей подготовки в наших учебных подразделениях поручик Лермонтов сумеет научиться новым приемам ведения боевых действий в горах и методике проведения спецопераций. Он также научится пользоваться нашей техникой и оружием. Ну, а мы, в свою очередь, постараемся объяснить ему, что служба России – это именно то, ради чего стоит жить и умирать русскому офицеру. К тому же поручик Лермонтов будет несколько ограничен в принятии единоличных решений. Мы дадим ему хорошего начальника штаба, из НАШИХ офицеров, который имеет опыт ведения боевых действий на Кавказе. И все решения поручик Лермонтов будет согласовывать с ним.

– Ну что ж, – задумчиво произнес Николай, – вы меня убедили. Но все же мне хотелось быть абсолютно уверенным в том, что поручик Лермонтов останется верным присяге, которую он уже принес мне лично, как самодержцу, и не применит полученные у вас знания против верховной власти.

– Думаю, что все будет в порядке, ваше величество. – Подполковник Щукин посмотрел на императора и улыбнулся.

Николай покачал головой, но ничего не сказал. Люди из будущего, такие, как ему казалось, простые и открытые – как говорится, душа нараспашку, порой выглядели довольно циничными и жестокими. Воспитанного в рыцарских традициях императора порой даже коробило от их слов. Но в то же время он прекрасно понимал, что именно такие люди могут успешно вести борьбу с теми же британцами, которые были давно уже не джентльменами и, не задумываясь, организовывали убийства монархов, которые становились для них слишком опасными. Николай хорошо помнил печальную судьбу своего отца, императора Павла I, который был убит русскими, но само цареубийство было оплачено британским золотом.

– Да, ваше величество, врага надо бить его же оружием, – неожиданно для Николая прозвучал спокойный голос подполковника Щукина.

Император вздрогнул. Ему вдруг показалось, что этот человек умеет читать чужие мысли.

– Вести с подлецами войну по-рыцарски – это значит, заранее обречь себя на поражение, – сказал Олег. – Вы, ваше величество, наверное, считаете, что это недостойно для честного человека. Но мы полагаем, что лучше отправить в ад десятка полтора таких вот подлецов, чем допустить, чтобы начались боевые действия, в ходе которых погибнут десятки и сотни простых русских мужиков, одетых в солдатские мундиры. Я понимаю, что правителю государства трудно сделать подобный выбор, но это тот крест, который правитель, взойдя на трон, взваливает на себя.

– Вы правы, Олег Михайлович, – усталым голосом произнес император. – Но если бы вы знали – как горька для меня ваша правда. Я уже сделал свой выбор и потому заранее одобряю все, что вы сочтете нужным сделать. Только скажите мне – как и где вы собираетесь искать людей, которые войдут в создаваемый вами спецназ?

– Ваше величество, – ответил подполковник Щукин, – прежде всего мы посмотрим на солдат и офицеров, воюющих сейчас на Кавказе. Немало достойных бойцов и среди терских и кубанских казаков. Наглядный пример – Никифор Волков, который практически уже готовый спецназовец. Думаю, что для отбора кандидатов нам понадобится не так уж много времени.

– Что ж, Олег Михайлович, приступайте к формированию первой роты российского спецназа, – поднявшись со стула, сказал Николай, – желаю вам удачи. С Богом!