Битва при Фонтанке

Почти всю ночь Шумилин ворочался на мягких пуховых перинах и никак не мог уснуть. Он прокручивал в уме завтрашнюю встречу с британцами. Нет, Александр Павлович не боялся за себя. Зная, на что способен Денис, если его разозлить как следует, и посмотрев на то, что умеет Никифор, он понял, что эти два орла «сделают» инглизов при любом раскладе. И это не выглядело шапкозакидательством. Как он понял из записанного разговора, нападут на него четыре бандюка. Ну, еще парочка может быть в составе «группы поддержки». А втроем они с шестерыми точно должны справиться.

Но все-таки Шумилин немного волновался. Ему приходилось задерживать вконец отмороженных братков, которые не задумываясь открывали огонь по операм из всех стволов – но это было в его времени. А как пройдет здесь?

Заснул он лишь под утро. Разбудил его Денис, который, похоже, не забивал голову разными посторонними мыслями и потому выглядел бодро и свежо.

– Ну что, дядя Саша, окропим снег красненьким? – жизнерадостно осклабился он.

– Да пошел ты… – недовольно буркнул Шумилин, но все же вылез из-под одеяла и пошел умываться.

Потом они еще раз обсудили все возможные варианты того, что должно было сегодня произойти на Фонтанке, после чего Шумилин стал одеваться и экипироваться. Никифор с интересом разглядывал его кобуру для скрытой носки с плечевыми ремнями, которую Александр надел под сюртук. Казак подбросил на ладони «Макарыч» и с уважением посмотрел на Шумилина.

– Хороший у вас пистолет, Александр Павлович, – сказал он. – Я таких еще не видал.

– Ну, станишник, – добродушно похлопывая Никифора по плечу, сказал Денис, – с нами поработаешь, еще не то увидишь.

Шумилин сунул ствол в кобуру, застегнул сюртук, в один карман которого положил баллончик с «перчиком», а в другой – портативную радиостанцию.

– Денис, – сказал он строго, – ты бы не скалил зубы, а лучше бы проверил свою экипировку.

– Будет сделано, дядя Саша, – бодро ответил Денис, – сейчас все проверю. Да и куда нам спешить-то? Мы будем с Никифором терпеливо ждать, когда вы закончите беседу с государем-императором. И когда пойдете к выходу из сада, то нажмете в кармане кнопку вызова. Это и будет для нас сигналом «товсь».

– Вот-вот, – сказал Шумилин, – пока я не подам сигнал, вперед не лезть. А то вы мне всю обедню испортите – своим зверским видом всех интуристов распугаете…

С Николаем он встретился на уже привычном месте. Первым к нему с веселым лаем бросился Гусар. Шумилин присел на корточки и почесал за ухом пуделя. Тот от удовольствия даже закатил глаза. Шумилин, перебирая пальцами, одновременно внимательно осмотрел сад. Ничего подозрительного он не заметил.

– Доброе утро, Александр Павлович, – сказал подошедший к нему царь. – Как ваши дела, как самочувствие? Вижу, что нездоровится – глаза у вас усталые, словно всю ночь не спали…

– Доброе утро, ваше величество, – сказал Шумилин, – действительно, ночью не спалось, мысли разные лезли в голову. Но ничего, может быть, днем выкрою немного времени и посплю часок-другой…

– Вы, Александр Павлович, берегите себя, – с улыбкой сказал Николай, – нам, старикам, надо следить за своим здоровьем…

– Да ладно, ваше величество, какие мы с вами старики, – улыбнулся Шумилин, – мужчины в полном расцвете сил и в меру упитанные…

Посмеявшись, царь и Александр немного посудачили по поводу планов на будущее.

– Александр Павлович, – сказал Николай, – надо бы мне завтра встретиться с вами и с вашими друзьями. Кое-что из того, о чем мы говорили ранее с вами, удалось уже сделать. Это то, что касается участка земли у Черной речки и деревеньки на Шлиссельбургском тракте. Думаю, что вы скоро станете их владельцами.

И насчет вашего постоянного жилища тоже хочу вас порадовать. Надеюсь, что вы скоро покинете квартиру князя Одоевского. Он хотя и добрейшей души человек, но все же не стоит злоупотреблять его гостеприимством.

– Отлично! – воскликнул Шумилин. – Это именно то, что нам будет нужно. Если бы вы знали, ваше величество, как обрадовали меня!

– Я ваш должник, Александр Павлович, – неожиданно став серьезным, сказал Николай. – И не в моих привычках быть кому-либо должным. Так что всего доброго, идите и порадуйте ваших друзей…

Николай кивнул Шумилину, тем самым показывая ему, что разговор окончен.

Александр попрощался с царем, еще раз погладил дружелюбно махавшего хвостом Гусара и пошел к выходу из сада. На одной из аллей он заметил уже знакомый ему серый сюртук мистера Паркера.

«Так, – подумал Шумилин, – начинается вторая фигура Марлезонского балета. Интересно, что в ней будет – танец с саблями, или стрельба по-македонски?» Он сунул руку в карман и, нащупав кнопку вызова радиостанции, нажал ее…

Мистер Паркер не спеша шел за ним следом. Как они и рассчитывали, все произошло чуть не доходя до деревянного здания старого цирка.

Навстречу Шумилину из-за угла вышла компания, состоящая из четырех молодых мужчин, по виду – подгулявших дворянчиков. Они шли не спеша, в расстегнутых сюртуках и с цилиндрами набекрень, оживленно о чем-то разговаривая и размахивая руками с зажатыми в них тростями. «Вот и охотники за головами появились, – подумал он. – А где же охотники на охотников? Ага, вон они, голубчики, явились, не запылились…»

Из густых кустов, окружавших здание цирка, вышли Денис и Никифор. Они изображали подвыпивших купчиков, нырнувших в кустики, чтобы справить малую нужду.

«Ну, что ж, – подумал Шумилин, – сейчас вот все и начнется».

Он почувствовал, что волнение, мучившее его с ночи, словно куда-то ушло. Мысли в голове стали ясными, в руках появилась легкость и быстрота.

От компании дворянчиков отделились двое. Они направились в сторону Шумилина. «Сейчас попросят закурить, – мелькнуло у него в голове, – или спросят, как пройти в библиотеку…»

– День добрый, – с ярко выраженным польским акцентом сказал один из них, приподнимая над головой цилиндр. – Пан не подскажет – где здесь естем поблизости место, где можно посидеть и немного выпить?

– Пан не знает, – ответил Шумилин, краем глаза заметив, как из-за здания цирка на Фонтанку вывернула большая карета, запряженная четверкой лошадей.

– Пся крев! Пан не хочет с нами разговаривать?! – воскликнул поляк. Его спутники, прервав разговор, повернулись в их сторону.

Шумилин успел заметить, как один из нападавших шагнул за его спину. Александр выхватил из кармана баллончик с газом и щедро пшикнул из него в морду любителя выпить и закусить.

– А-а-а, курва! – заорал поляк, закрыв ладонями лицо.

«Так, минус один», – подумал Шумилин и резко присел, заметив сзади какое-то движение. Трость одного из «гуляк» со свистом пронеслась над его головой, сбив на землю цилиндр.

Не разгибаясь, Александр развернулся на пятках и со всей дури врезал кулаком в промежность второму нападавшему. Тот даже не смог закричать. Глаза полезли на лоб, а рот открылся на ширину приклада. Он схватился руками за «фаберже» и с тихим шипением, напоминающим звук проколотой шины, стал оседать на пыльную булыжную мостовую.

«Минус два», – подумал Шумилин, оглянувшись по сторонам. Двое других нападавших – судя по их крикам, тоже поляки – мужественно сражались с Денисом и Никифором. Впрочем, их шансы на победу были равны нулю.

Денис, откровенно дурачась, кричал во все горло:

– Всем лечь на землю – работает ОМОН! – и ловко уклонялся от ударов тростью, которой довольно умело орудовал его противник. Тот, похоже, разозлился не на шутку и пер на бывшего морпеха, как бык на тореадора.

Никифор пританцовывал на месте и поигрывал нагайкой, внимательно наблюдая за своим оппонентом. Чувствовалось, что тот был опытным бойцом – вращал трость так, что она походила на пропеллер самолета, и старался улучить момент, чтобы нанести решающий удар. Вот он сделал замах, и трость со страшной силой обрушилась на голову казака. Но тот взмахнул нагайкой, и под ударом кусочка свинца, вплетенного в кончик, трость переломилась пополам. Она была полой внутри. Из обломка трости на землю выкатилось два свинцовых шарика.

Александр вспомнил, что в свое время знакомый эксперт-криминалист рассказывал ему о таких вот прибамбасах. Во время удара свинцовые или стальные шарики свободно перемещались внутри полой трости, и удар ею получался такой силы, что можно было проломить череп и носорогу.

Обезоружив своего противника, Никифор еще раз взмахнул нагайкой, и поляк, схватившись за ребра, согнулся пополам. Казак развернулся и нанес ему молодецкий удар в челюсть. Нокаутированный любитель помахать тростью рухнул на землю.

– Никифор, – воскликнул Денис, – подожди, я сейчас открою счет! Вот только приземлю этого «гондураса».

Морпех, крутанувшись на носке левой ноги, провел классический удар «маваши гери – чодан» – пробил правой ступней в солнечное сплетение противнику. Тот взлетел в воздух, перевернулся и шлепнулся на спину, словно дохлая лягушка.

– Вот и все, дядя Саша, – сказал Денис. Но он ошибся…

Из подъехавшей к месту схватки кареты выскочило еще три человека, среди которых был и их старый знакомый, мистер Паркер. Это были англичане, которые оказались более серьезными противниками. Не сговариваясь, они бросились в атаку, размахивая тростями.

Денис перестал дурачиться, получив сильный удар по плечу. Он отскочил в сторону, выхватил из рукава своей поддевки нунчаки и стал раскручивать их, готовясь отразить удар противника.

Никифор, отбив нагайкой удар тростью, стал кружить вокруг британца, пытаясь выбрать момент для единственного решающего удара. Но инглиз орудовал тростью как шаолинский монах шестом.

Ну, а на Александра набросился сам мистер Паркер. Тот, похоже, занимался в свое время чем-то вроде бокса. Когда Шумилин перехватил трость и, вспомнив уроки самбо в динамовском спортзале, вывернул ее из руки инглиза, мистер Паркер встал в стойку, издали похожую на боксерскую. Он обрушил на Александра град ударов. Бывший опер старался блокировать их, но все же пропустил несколько. Улучив момент, Шумилин разорвал дистанцию и нанес сильный удар головой в лицо мистеру Паркеру. Тот отскочил назад и яростно затряс башкой. Из рассеченной брови во все стороны полетели капли крови.

К тому времени Денис, обезоружив своего противника ударами нунчаков по локтям и предплечью, тем же коронным ударом ногой отправил инглиза в нокаут. Никифор же, изловчившись, нагайкой, выбил трость из рук своего оппонента, а потом довольно жестко швырнул его на землю и, достав из кармана веревки, стал вязать британцу руки.

Мистер Паркер, окинув подбитым глазом поле боя, понял, что игра проиграна, и бросился к карете. Кучер, который до того момента весьма индифферентно наблюдал за побоищем, схватил вожжи и приготовился «кнутом зажигания» с ходу включить «третью скорость» своей квадриги.

Добежав до кареты, мистер Паркер распахнул дверцу и, схватив с подушки сидения маленький «дорожный» пистолет, обернулся и выстрелил в Шумилина. Пуля попала Александру в грудь, но броник удержал ее. Правда, ощущение было незабываемое – словно лягнул здоровенный жеребец.

Британец, который приготовился вскочить на подножку кареты и скрыться с поля боя, неожиданно взмахнул руками и упал на землю. В его правом бедре торчал метательный нож морпеха. А подскочивший к карете Никифор, схватив за рукав кучера, легко, словно тряпичную куклу, сдернул его вниз.

Шумилин огляделся по сторонам. Небольшой пятачок у цирка напоминал место сражения. На земле лежало несколько неподвижных тел. Поляк, которому Александр прыснул в глаза перцовым газом, завывая от боли, стоял, раскачиваясь из стороны в сторону, и скреб пальцами глазницы. По щекам его ручьями текли слезы. Второй «крестник» уже немного отошел от удара и с кряхтеньем пытался разогнуться, но у него это плохо получалось. Мистер Паркер сидел, прислонясь к колесу кареты, пальцами зажимал рану на бедре, из которой сочилась кровь, и с ненавистью смотрел на Шумилина. А перед ним с издевательской ухмылкой стоял Денис и вытирал сорванным с шеи британца галстуком свой метательный нож.

– Ну что, Дядя Саша, – сказал он, – это была славная охота. – Потом, заметив, что Шумилин морщится от боли, посерьезнел и спросил: – Что, эта скотина все-таки в вас попала?

– Попала, да, слава богу, броник выдержал, – сказал Александр. – Давай, Денис, хватит трепаться. Вы быстренько с Никифором обшарьте этих уродов и свяжите их. Очухаются – вам снова придется их гасить.

Потом, почувствовав, что наступает «отходняк» – руки начинают трястись, а ноги подгибаться, он подошел к карете и присел рядом с британцем.

– Хау ду ю ду, мистер Паркер, – сказал Шумилин, – как вам понравилось начало нашего знакомства? Поверьте, продолжение будет не менее увлекательным…

* * *

Кончилась же «битва при Фонтанке» следующим образом. Через несколько минут после того, как всю польско-британскую шайку-лейку связали по рукам и ногам, из дома на Фонтанке, в котором располагалась III отделение, примчался сам граф Бенкендорф, и с ним десяток конных жандармов. Потом подъехали две казенные зарешеченные кареты, куда упаковали всех побежденных. Победители же погрузились в «трофейную» карету, на которой приехал мистер Паркер со своими спутниками.

По дороге Александр Христофорович от души отчитал Шумилина, который так и не сумел скрыть дырку от пули на своем сюртуке.

– Ах, Александр Павлович, – с досадой говорил он, – ну вы же не мальчик, в самом-то деле. И зачем вам надо было лезть в эту свалку? А если бы с вами что-нибудь случилось? Государь мне голову бы за это оторвал!

– Все в порядке, Александр Христофорович, – Шумилин попытался успокоить расстроенного графа, – вы видите, я цел и почти невредим. Зато мы задержали всех этих мазуриков, и теперь вытрясем из них всю правду. Денис у нас умеет не только метко стрелять и ножи кидать. Он может даже сфинкса на набережной Невы разговорить.

– Все шутите, Александр Павлович, – Бенкендорф немного успокоился, но все еще, уже скорее по инерции, продолжал ворчать: – А я вот почти уверен, что государю уже доложили о случившемся.

Граф как в воду глядел. Через полчаса после того, как задержанных выгрузили у ворот III отделения, а Бенкендорф пригласил Шумилина со спутниками в свои апартаменты, прикатил сам Николай Павлович. И опять бывшему оперу пришлось выслушивать упреки в свой адрес, только на этот раз из уст самого монарха.

– Не ожидал от вас этого, честное слово, не ожидал, – распекал император Шумилина. – А вы, молодой человек, куда смотрели?! – обратился он к Денису. – Почему не остановили Александра Павловича и дали ему влезть в драку? Ведь его могли убить! Увижу Виктора Ивановича, расскажу ему, какой легкомысленный у него племянник!

Потом царь грозно посмотрел на Никифора, который при виде разгневанного монарха как-то весь скукожился и бочком-бочком двинулся к двери, стараясь улизнуть.

– А ну, куда! – громовым голосом заорал царь. – Стоять! Ты кто такой?!

Казак замер на месте, ни жив ни мертв от страха.

– Ваше величество, – Шумилин попытался успокоить императора, – это Волков Никифор, казак, которого дал нам в помощь граф Бенкендорф. Без него мы бы не справились с супостатом.

Николай успокоился и уже благосклонно посмотрел на Никифора.

– Молодец, хвалю, – сказал он, потом пошарил у себя в кармане, достал золотой полуимпериал и протянул его казаку. – Возьми пока. Надеюсь, что и дальше ты будешь служить мне так же исправно.

– Рад стараться, ваше императорское величество! – гаркнул во всю глотку Никифор, вытягиваясь в струнку.

– Ну что, Александр Павлович, пойдемте, посмотрим на ваших обидчиков, – уже спокойно сказал Николай. – Покажите, что называется, товар лицом.

– Боюсь, что лица у них как раз будут не совсем товарные, – с улыбкой сказал Бенкендорф, – господин Шумилин со своими помощниками неплохо над ними поработали.

Действительно, поляки, которые первыми попали под раздачу, со своими разбитыми мордами выглядели весьма живописно. Увидев императора, они задрожали и побледнели.

– Ну, что, бездельники, по Сибири соскучились?! – грозно произнес Николай. – Мало вам было бунтовать в Царстве Польском, так вы сюда, в Петербург приехали?

– Ешчэ Польска не згинэла… – прохрипел один из них, пытаясь показать свой шляхетский гонор, – …кеды мы жыемы…

– Все ясно, ваше величество, – сказал Шумилин, – это недобитки Хлопицкого и Скржинецкого. Быстро они забыли урок, который преподал им в свое время Иван Федорович Паскевич.

– Да, забыли – напомним, – лаконично сказал Николай. – Но этими разбойниками можно будет заняться чуть позднее. А я бы хотел посмотреть на их хозяев – британцев.

Естественно, что первым, к кому они отправились, был мистер Паркер. Ему уже перевязали раненую ногу и привели в чувство. Из-за большой потери крови инглиз был очень слаб, но при виде императора, Бенкендорфа и Шумилина приободрился.

– Вы не имеете права меня держать под стражей, – с ходу заявил он, – я знал, что Россия варварская страна, но чтобы настолько…

У Николая от возмущения встопорщились усы. Но Шумилин, не дав ответить императору, первым начал разговор с британцем:

– Естественно, – сказал он, – мы не вешаем людей за кражу в несколько пенсов, не морим голодом своих подданных, как вы поступали с ирландцами, не вламываемся с оружием чужую страну с требованием, чтобы власти этой страны покупали у нас опиум – отраву, выкашивающую аборигенов, словно косой… Мы гордимся, что мы – варвары, а не такие цивилизаторы, как британцы, построившие свое благополучие грабежом и пиратством.

Впрочем, не будем вести с вами душеспасительные разговоры. Мы хотим знать – кто дал приказ похитить меня и с какой целью?

Англичанин с удивлением смотрел на Шумилина. Он не мог понять – что это за человек, который дерзнул перебить императора и так смело себя ведет в его присутствии. А Николай стоит и посмеивается, глядя на происходящее. Что-то тут не так…

– Я не собираюсь отвечать на ваши вопросы, – сказал Паркер, – вы не имеете права меня задерживать. Я требую, чтобы меня доставили в британское посольство, и чем быстрее, тем лучше. Я ранен вашими бандитами, и мне нужна квалифицированная медицинская помощь.

– Ваше величество, – сказал Шумилин, – я полагаю, что этого джентльмена действительно следует убрать отсюда. Но доставить его не в британское посольство, а в другое место. Там мы с ним побеседуем по-отечески, и он расскажет даже то, что уже и сам позабыл. Как вы полагаете, какой номер в отеле для нашего заморского гостя предпочтительнее – в Петропавловской крепости, или Шлиссельбурге?

– Александр Павлович, – удивился император, – а почему не оставить его здесь, ведь в этом здании имеются надежные помещения…

– Я полагаю, ваше величество, – сказал Шумилин, – что народная мудрость права: подальше положишь – поближе возьмешь. Шлиссельбург в этом отношении был бы предпочтительнее. Да и есть еще некоторые другие факторы, о которых я вам уже говорил…

Николай понимающе кивнул. Он, конечно, в душе был против такого отношения к иностранному подданному, но видимо, вспомнив то, о чем ему рассказали во время путешествия в будущее, предпочел смолчать. Потом он сделал всем жест рукой, приглашая выйти из комнаты.

Они прошли по длинному коридору и зашли в аскетически обставленный мебелью кабинет, в котором были лишь стол, несколько стульев и казенный шкаф, набитый папками с бумагами.

– Александр Павлович, а с двумя другими британцами как вы собираетесь поступить? – спросил Николай у Шумилина.

– С ними пусть побеседует Денис, – ответил Шумилин. – Эти ребята достались нам в относительной целости и сохранности, так что с ними можно обращаться не так бережно, как с мистером Паркером. Правда, знают они намного меньше, чем их главарь, но что-то они ведь нам расскажут. Денис, задача тебе понятна? – спросил он у крутившегося рядом бывшего морпеха.

– Так точно, дядя Саша, – браво ответил тот, – разрешите приступать?

– Разрешаю, – коротко ответил Шумилин. – Александр Христофорович, у вас найдется помещение для приватной беседы? И если вы не против, то пусть Денису поможет Никифор Волков. Парень он смышленый, пусть набирается потихоньку ума-разума…

– Хорошо, Александр Павлович, – сказал Бенкендорф, – я обеспечу возможность вашему головорезу для допроса.

Граф и Денис ушли, а Николай и бывший опер присели на жесткие казенные стулья. При этом Шумилин случайно задел боком за угол стола и скривился от боли. Похоже, что попадание пули из пистолета мистера Паркера в броник все же не обошлось без последствий.

«Или сильный ушиб, или трещина в ребре, – подумал он. – Неплохо бы сделать рентген, только где же его тут найти-то?»

Гримасу на лице Шумилина заметил и император.

– Александр Павлович, – с тревогой спросил он, – с вами действительно все хорошо? Может быть, вам стоит обратиться к лекарю? Я могу послать за Яковом Васильевичем Виллие…

– Не стоит, ваше величество, – ответил Шумилин, – он все же британец, и ему не стоит знать слишком много. Я бы предпочел отдать себя в руки Илье Васильевичу Буяльскому или Владимиру Ивановичу Далю. Впрочем, сегодня вечером должен появиться доктор Кузнецов, и я, возможно, отправлюсь с ним в наше время, чтобы провести полное обследование. Кстати, ваше величество, – тихо сказал Шумилин, – вы можете отправить вместе со мной в будущее и вашу дочь Александру. Как я уже говорил вам, в нашей истории через несколько лет она заболеет туберкулезом… А у нас уже научились лечить эту болезнь, особенно на ранней стадии.

Заметив тень на лице императора, Шумилин добавил:

– С ней все время будет рядом госпожа Румянцева. Поверьте, эта дама энергичная и никому не даст вашу дочь в обиду… Впрочем, если вы против моего предложения, то тогда я его снимаю…

Николай немного подумал, а потом сказал:

– Вы правы, Александр Павлович, действительно, Адини надо спасать. Я ее очень люблю, и мне будет очень больно, если я потеряю ее. Но я должен сперва переговорить с ней и подготовить девочку к такому удивительному для нее путешествию.

А пока, Александр Павлович, я попрошу вас быть моим гостем и отправиться не в квартиру князя Одоевского, а в Аничков дворец, где вы будете в полной безопасности. И прошу не возражать мне – ведь я же, в конце концов, самодержец…