Лиха беда начало

Зайдя в квартиру князя Одоевского, Шумилин вкратце рассказал Владимиру Федоровичу и Сергееву о встрече с царем и о слежке, которую обнаружил, возвращаясь домой.

Александр скачал с цифровика фото филера и вывел его на экран ноутбука. Одоевский, внимательно изучив изображение человека в сером сюртуке, сказал, что этого господина он раньше никогда не видел. Сергеев, подумав, предложил послать за ротмистром Соколовым. Возможно, тот прояснит ситуацию. Если это люди из полиции или жандармерии, то это полбеды. А вот если это люди Нессельроде, или, не приведи Господь, британцев, это совсем другое дело. Значит, дело принимает серьезный оборот, и им придется столкнуться с опасным противником.

Лакей, посланный с запиской к ротмистру, вернулся через полчаса вместе с ним самим. Шумилин рассказал жандарму о своей прогулке в Летнем саду, о нечаянной встрече с царем, естественно опустив подробности состоявшейся там беседы, а потом о слежке, которую он обнаружил на обратном пути. Ротмистр внимательно выслушал рассказ Шумилина. Лицо его хмурилось с каждой минутой. Когда жандарму показали портрет человека, следившего за Шумилиным, он озабоченно покачал головой.

– А вы знаете, Александр Павлович, – сказал Соколов, – лицо его мне знакомо. Кажется, я его видел на приеме в английском посольстве. И, как мне показалось, он не был там на правах приглашенного. Скорее всего, это британец.

– Понятно… – медленно произнес Шумилин. – Впрочем, я не сомневался, что рано или поздно эти джентльмены сядут нам на хвост. Скажите, Дмитрий Григорьевич, не могли бы вы через ваших людей узнать, что это за птица?

– Александр Павлович, я постараюсь узнать все об этом британце, – сказал Соколов, – но не могли бы вы как-то срисовать с вашего устройства его портрет?

– Сделаем, – кратко ответил Шумилин. – Виктор, – обратился он к Сергееву, – где там наш принтер?

– Сейчас принесу, – ответил Сергеев.

Он ушел в соседнюю комнату, где хранились все девайсы из будущего, и через минут пять вернулся, неся под мышкой портативный принтер «Кэнон». Подсоединив его к ноутбуку, он вывел на лист бумаги цветную фотографию англичанина.

Соколов, открыв рот, смотрел на манипуляции пришельца из будущего. А когда Шумилин протянул ему листок с портретом, ротмистр даже присвистнул от удивления и восхищения.

– Ну, Александр Павлович, – сказал он, – не увидел бы своими глазами – ни за что не поверил бы. С таким портретом мы непременно его найдем и узнаем всю его подноготную.

Когда ротмистр ушел, князь вместе с Сергеевым с Шумилиным стали обсуждать все произошедшее.

– Александр Павлович, – спросил Одоевский, – а чем вы так обеспокоены? Что нам эти британцы могут сделать? Мы ведь не в их Лондоне живем, а в Санкт-Петербурге.

– Владимир Федорович, – сказал Шумилин, – если бы вы только знали, как британские политики относятся к России. Вот послушайте, что написал двенадцать лет назад английский полковник Джордж де Ласи Эванс: «Необходима коалиционная война, в которой против России объединились бы Англия и Франция, с тем чтобы уничтожить ее главные морские стратегические базы – Севастополь и Кронштадт, изгнать ее из Черного и Каспийского морей не без помощи горцев и персиян, установить там полное господство британского флота. Необходимо также поднять и другие нерусские народы и развязать внутри России гражданскую войну».

Вот так вот, ни больше и ни меньше. Эх, Владимир Федорович, вы даже представить себе не можете – сколько зла эти лондонские джентльмены уже принесли и сколько еще принесут нашей стране…

Шумилин досадливо махнул рукой.

– Александр Павлович, – растерянно проговорил князь, – да как же это так? Ведь у нас вроде бы мир с Британией. Вон, цесаревич Александр Николаевич недавно там побывал. Его хорошо приняла молодая королева Виктория. Говорят даже, что она была очарована цесаревичем. И ему она тоже понравилась. Но государь, узнав об их романе, срочно отозвал Александра Николаевича из Британии и очень был доволен, что тот быстро забыл Викторию и решил жениться на Максимилиане Вильгельмине Августе Софье Марии Гессен-Дармштадтской, дочери великого герцога Людвига Гессенского.

– Да, у нас тоже знают о несостоявшемся романе королевы Виктории, – ответил Шумилин, – только вы не поверите мне, что лет через двадцать британская королева будет люто ненавидеть своего бывшего воздыхателя. Впрочем, дело даже не в королеве, а в британском истеблишменте. Ну, в общем, в правящем классе королевства.

А насчет мира с Британией… Вспомните об убийстве императора Павла I, совершенного русскими руками, но на английские деньги. А убийство одиннадцать лет назад в Тегеране нашего посла Александра Сергеевича Грибоедова? Убили его религиозные фанатики, но опять же в этом убийстве тоже наличествует британский след.

– Вот, значит, как, – покачал головой Одоевский. – Теперь я понимаю ваше беспокойство. Надеюсь, что вы не позволите британцам хозяйничать здесь. Россия, чай, не Персия.

– Вы так полагаете? – с кривой усмешкой спросил Шумилин. – Тогда послушайте стихи одного русского поэта, которого вы должны знать. Не буду называть вам его фамилию, скажу только, что он в нашем времени будет считаться великим поэтом и дипломатом:

 

Давно на почве европейской,

Где ложь так пышно разрослась,

Давно наукой фарисейской

Двойная правда создалась…

 

– Прекрасные стихи! – воскликнул Одоевский, – скажите, скажите мне, кто их написал!

– Этого человека сейчас нет в России, – ответил Шумилин, – но я надеюсь в самое ближайшее время увидеть его здесь, в Петербурге.

В это время в комнату вошел лакей и сообщил, что прибыл граф Бенкендорф с ротмистром Соколовым. Вошедшие гости были взволнованы. Похоже, им удалось узнать, кто именно следил за Шумилиным.

После взаимных приветствий, на правах старшего, глава III отделения первым начал беседу:

– Господа, мы выяснили, кто именно проявил навязчивое любопытство в отношении вас, Александр Павлович. Таинственный незнакомец – это некий Джеймс Паркер, секретарь британского посольства в Петербурге. По нашим данным, он помимо всего прочего является одним из главных английских шпионов в России. Мы пытались добиться его удаления за пределы империи, но граф Нессельроде встал на его защиту, заявив, что этого делать не следует. Дескать, сей поступок серьезно дискредитирует Россию в глазах европейского общества.

– Значит, вот он какой, Джеймс Бонд девятнадцатого века, – задумчиво сказал Шумилин. – Ну, что ж, посмотрим, чья возьмет. – Немного подумав, он спросил у ротмистра Соколова: – Дмитрий Григорьевич, вы не передумали совершить путешествие в Петербург нашего времени? Сегодня, на встрече с государем, я попрошу его согласия на вашу командировку. Думаю, что вам полезно будет побывать у нас в гостях и пообщаться с некоторыми, весьма полезными для вас, да и нас тоже, людьми…

* * *

Предложение Шумилина заинтересовало и графа Бенкендорфа.

– Александр Павлович, – сказал он, – а нельзя ли и мне… В общем, хочется и мне хоть одним глазком взглянуть на то, как вы там живете.

Шумилин переглянулся с Сергеевым.

– Видите ли, Александр Христофорович, – сказал он, – у меня с моим другом на этот счет уже был разговор. Да, мы хотели бы и вас на недельку отправить в наше время. Дело в том, что в самое ближайшее время вас начнут мучить сердечные боли и провалы памяти. Вы в молодости много воевали, были ранены и контужены. Поэтому мы с доктором Кузнецовым решили показать вас хорошим врачам, провести полное обследование и сделать так, чтобы вы прожили как можно дольше.

– Спасибо, друзья мои, – растроганно сказал граф, – действительно, у меня порой болит сердце, да и память иногда подводит. Вы мне скажите, когда нужно будет отправиться в ваш мир, и я тотчас же буду у вас.

Ну, господа, если вернуться к нашим делам насущным, то вас, Александр Павлович, надо будет познакомить с тем, как мы ведем наблюдение за гостями из-за рубежа. Для этого у нас в III отделении существует 3-я экспедиция, которая надзирает за пропуском иностранцев через границу и осуществляет постоянный контроль за их пребыванием на территории Российской империи. Она ведет негласное наблюдение за их поведением и образом жизни и высылает неблагонадежных за пределы государства.

– Понятно, – сказал Шумилин, – и как работает эта ваша контрразведка?

– Русские посланники докладывают в Петербург обо всех иностранцах, – сказал граф Бенкендорф, – желающих посетить Российскую империю и получающих въездную визу. Сообщают нам и таможни обо всех, кто пересекает наши границы.

А в Петербурге у нас существует разветвленная агентурная сеть, которая состоит из мелких чиновников, работников гостиниц, ресторанов, трактиров и театров. Они тоже следят за иностранцами. Теперь вы понимаете, Александр Павлович, почему мы так быстро нашли вашего господина в сером. Ведь путешествующих по России иностранцев не так уж много.

– Интересно, а почему вы нас не сразу заметили? – поинтересовался Сергеев, внимательно слушавший рассказ Бенкендорфа. – Ведь мы выглядели, ну… в общем, не совсем похожими на подданных императора Николая I.

– А почему вы считаете, что нам не докладывали о вас? – с улыбкой сказал граф. – Докладывали. И те, кому надо, за вами приглядывали. Но вы так неожиданно оказались рядом с императором, что мы и оглянуться не успели. Впрочем, и теперь за вами будут приглядывать. Только на этот раз для вашего же спокойствия.

– Все это хорошо, Александр Христофорович, – сказал Шумилин, – но то, о чем вы сейчас говорите, это пассивная защита. И она не всегда помогает. Вспомните убийство в гостинице «Париж» поручика Яна Виткевича и пропажу из его номера документов особой государственной важности.

Граф Бенкендорф помрачнел. Ему неприятно было слышать о промахе, допущенном его людьми.

– Да я все понимаю, Александр Христофорович, – Шумилин попытался успокоить не на шутку расстроенного графа, – вы просто не ожидали такой прыти от британцев. К тому же они действовали через поляков, которые очень злы были на государя за то, что он подавил их мятеж.

– Да, мы в этом деле обмишулились, – сказал Бенкендорф. – Но, выводы мы сделали. И больше такого не должно повториться. Только вот откуда это вам все известно? – удивленно сказал граф. – Нет, Александр Павлович, вам пренепременно следует в нашем времени работать с господином ротмистром. С вашими знаниями о том, что происходит, и о том, что произойдет, вам просто нет цены!

– Вот я и хочу взять для этого с собой Дмитрия Григорьевича, – сказал Шумилин, – будем его обучать разным премудростям и умению пользоваться нашими специальными приборами. Мы должны переиграть этих британцев.

– Должны переиграть, Шурик, – добавил Сергеев, – иначе грош нам цена. И не только переиграть, но продолжить игру на их поле.

Только вы не забыли, что вечером мы встречаемся у государя? Там мы и обсудим наши насущные дела. А пока, господа, попрощаемся. Нам надо подготовить список вопросов, которые нужно решить в первую очередь. Всего вам хорошего!

Попрощавшись с Бенкендорфом и Соколовым, Шумилин засел за ноутбук и долго шарил в его памяти, просматривая скопированные документы и делая выписки в блокнот. Потом он хмыкнул, потянулся и весело посмотрел на Сергеева, который с интересом листал книгу об истории огнестрельного оружия.

– Ну что, Иваныч, – сказал он, – покажем кузькину мать гордым бриттам? Я знаю, что ты об этом спишь и видишь. Готов помочь тебе исполнить это самое большое желание!