Глава 26

Снова я в стенах своего бункера. Затхлый воздух, в котором давно уже перемешались запахи кухни, плесени, слежавшейся одежды и канализации, раздражал все больше и больше после каждого возвращения из прошлого. Коридоры наполнены криками, гомоном, топотом ног. Госпиталь переполнен ранеными, и девушки буквально валятся с ног, пытаясь оказать медицинскую помощь. Все танки после ночного боя в 1941 году требуют обязательного ремонта, не говоря о вышедшем из строя бронетранспортере, дымящийся остов которого затаскивали в портал в последнюю очередь. Боевое столкновение с немцами, несмотря на серьезные потери, произвело неизгладимое впечатление на личный состав нашего отряда. Как ни странно, никто не остался равнодушным, тем более общая и полная победа всегда благоприятно действовала на бойцов, особенно когда не было сомнений в выборе противника.

Благодаря тому что бункер «внутряков» в Симферополе был под нашим контролем и обладал весьма впечатляющим гаражом, в котором была оборудованная мастерская еще с довоенных времен, при определенном желании можно было перенести часть ремонтных работ бронетанковой техники из Перевального в Симферополь. БТР и один из Т-64, получивший во время боя несколько попаданий из немецких противотанковых пушек, отогнали сразу туда. «Булат» и БТР оставили для охраны бункера с установками перемещения во времени, остальную бронетехнику для проведения профилактических работ отправили в Перевальное, куда хозяйственный Петрович успел натаскать кучу битого железа со всего Крыма, используя ее в качестве источника запасных частей.

Вал накопившихся дел и вопросов, требующих немедленного разрешения, навалился с новой силой. Увеличившаяся численность нашего отряда требовала разработки новой системы безопасности с учетом непозволительно большого количества народа, посвященного в тайну путешествий во времени. Простая и регулярная проверка на детекторе лжи уже не могла однозначно решить эту проблему, поэтому создание некоего подобия службы безопасности становилось насущной проблемой. Управление установкой прочно находилось у меня в руках, но разработка более совершенной и защищенной от внешних и внутренних угроз системы доступа становилась весьма актуальной. На данный момент путешествия во времени являлись огромным богатством, которое может принести как много пользы, так и, при неправильном использовании, вреда, человек или группа людей, имеющих контроль над установкой, в состоянии изменить ход истории и спасти мир от той участи, которая ему уготована. Появление в поле зрения университетских преподавателей резко расширяет наши возможности, позволяя в перспективе усовершенствовать саму установку, возможно, получится добиться прорыва в другие регионы или другое время, где не будет необходимости постоянно воевать и терять своих людей. Все эти вопросы требовали тщательной проработки, обязательного оперативного прикрытия и обеспечения материальными ресурсами и, главное, временем, которого катастрофически не хватает. Все это я вывалил на малом совете, где присутствовали самые доверенные люди, сомнения в лояльности которых у меня не было.

Одна из основных проблем состояла в Олеге Дегтяреве, точнее, в его семье и семьях его сослуживцев, которые нужно было в срочном порядке вывозить в Крым. Но тут существовало множество трудностей, одна из которых состояла в явно враждебной политике украинского руководства. С их стороны ожидался следующий шаг в виде натравливании на нас диверсионных групп или какой-нибудь ударной группы. Любые попытки Дегтярева связаться со своим руководством, используя имеющуюся в его наличии аппаратуры шифрованной связи, пресекались с той стороны, что вызывало озабоченность и неприятные предчувствия. Такая же ситуация была и у «внутряков», которые оказались тоже отключены от общих систем связи и оповещения. По сути дела, это можно было расценивать как превентивное объявление войны, в которой у нас было очень мало шансов. Видимо, мои шуточки насчет стратегической авиации, которая в состоянии решать определенные задачи в регионе, были услышаны и оценены, что повлекло за собой столь недружественные шаги.

Олег, отошедший от эйфории приключений в прошлом, озабоченно сидел за столом в кают-компании и медленно помешивал ложечкой уже остывший чай. Он поднял голову и пристально посмотрел на меня:

– Ну что, Серега, будем делать? Это война, и в этой ситуации твои самоделки, рассчитанные на немцев или бандюков, которые не дошли до использования спецсвязи с качающейся частотой, никакого преимущества не принесут. На этот раз на нас натравят настоящих спецов, и ты прекрасно знаешь, как это все будет выглядеть. Они засядут в сторонке и будут очень долго изучать, потом нанесут серию синхронных ударов, которые полностью парализуют нашу работу.

Лампы, собранные из светодиодов, освещали ярким холодным светом кают-компанию, создавая некое подобие офисной обстановки. Ее подчеркивало множество бытовых современных приборов: гудящая микроволновка, в которой разогревал макароны по-флотски опоздавший на совещание Санька, шипящая кофеварка и большая панель плоского телевизора. Сейчас по желанию можно было просмотреть трансляцию с камер системы внешнего видеонаблюдения или с одного из компьютерных терминалов, который иногда использовали для создания и показа презентаций. После ужина на столе остались чайничек со свежезаварен-ным чаем, пластиковая коробка из-под майонеза, используемая в качестве сахарницы, и большое блюдо, где по кругу были разложены немецкие трофейные галеты, которыми люди, находящиеся в комнате, аппетитно хрустели.

– Ты можешь предположить, кого пришлют?

– Ну херсонцев, может быть, с учетом того, что на тебя повесили и нашу гибель, и убийство Черненко, то договориться с ними будет трудно. Может, кого и наших привлекут, и, пока разберутся, что мы живы, проблем они нам создадут выше крыши.

– Тогда, Олег, у нас остается только одно – в темпе аллегро тебе нестись к себе в Измаил и доказывать, что ты жив, и что тут твоих ребят никто не обижает.

– Да я тоже так думаю, только дадут ли нам спокойно добраться?

– Ну на вашем КамАЗе точно не дадут, слишком приметная машина.

– Серега, может, хватит из себя тут Кутузова корчить? Машина специально оборудована для такого рода переездов.

– А от пулемета она как защитит? А реку переехать? Короче, Олег, давай БТР возьмешь, и мне как-то поспокойнее будет.

– А как насчет горючки? Жмотиться не будешь?

– Обеспечим, сам знаешь, запасы у нас есть. Тебе на сборы сутки, подумай, что тебе понадобится из продуктов, оружия, боеприпасов. Главное, давай определим порядок связи. Команду на подготовку бронетранспортера я Петровичу уже дал.

– Хорошо, Серега. А ты чем тут будешь заниматься?

– Организуем патрулирование, скрытое наблюдение, ну и еще кучу сюрпризов, чтоб, так сказать, нам сюрпризы не устроили, – скаламбурил я. – Санька, это все на тебе. Думай, смотри, рассчитывай, минируй, но чтоб без нашего ведома ни одна морда на километр не приблизилась к базе.

– Сделаем, командир.

– Вадим, что у нас с техникой, есть предварительная информация?

Васильев, уже давно насытившийся и теперь попивающий кофе маленькими глотками, просто наслаждался спокойной обстановкой, поэтому сразу с готовностью ответил:

– Ну БТР восстановить в ближайшее время не удастся, там ходовая полетела. Как вариант, на ближайшее время, пока не будет найдено запасных деталей, использовать как неподвижную огневую точку. Танки – все три на ходу, в течение недели в Перевальном поднимут еще три танка: один Т-72 и два Т-64, из тех, что у боевиков захватили, привлечем большее количество людей. За кормежку теперь к нам многие идут. Главная проблема с боеприпасами. У нас на каждый танк приходится максимум по три боекомплекта, не больше. Еще одно такое сафари на ту сторону, и нам придется переходить на трофейную технику.

– На местах боев хоть что-то можно найти?

– Не уверен. Надо налаживать связи и покупать боеприпасы на Украине. Там такой глобальной войны не было, поэтому запасы боеприпасов могли сохраниться. У меня связей там не осталось, поэтому тут опять все упирается в Дегтярева и успешность его поездки. Неплохо было бы боеприпасы для ЗУшек и для «Шилки» найти. Как по мне, так наши успешные похождения на той стороне заканчиваются. Только мы появимся, так сразу просто засыплют бомбами, и все наши преимущества пойдут прахом. С фронтовой ПВО у нас проблемы, надо переходить на другой профессиональный уровень.

– Вадим, ты думаешь, я сам не понимаю этого? У нас есть с десяток «Стрел» и «Игл», и то их работоспособность под большим вопросом. Но тут ты прав, абсолютно прав. Так что с этого момента на масштабные прогулки на ту сторону накладываю мораторий, пока не будет обеспечено нормальное зенитное прикрытие.

Сделав пару глотков кофе, я продолжил:

– Следующая важная проблема с убитыми и ранеными. За последнее время мы потеряли больше семи человек убитыми и больше половины отряда ранены. Госпиталь переполнен. Поэтому считаю важной проблемой создание соответствующих условий для выздоровления в бывшем бункере «внутряков» и в Перевальном. Для этого, Марина, на тебе – разработать перечень мероприятий и необходимых ресурсов для создания основного госпиталя в освобожденном бункере. Здесь, на базе, оставим центр интенсивной терапии и операционную для обеспечения работы иновременных экспедиций. В свете увеличения численности отряда количество людей, не имеющих отношения к персоналу базы и работе установок, должно быть максимально сокращено. Дальше. На повестке дня стоит постройка второй транспортной установки на некотором удалении от основной. Думаю, никто не будет против, если нам удастся найти выход на не занятой немцами территории, оказать помощь окруженной под Борисполем группировке. На крайний случай мы сможем эвакуировать раненых и помочь в доставке боеприпасов.

Светлана, которая не любила наши посиделки, стояла в сторонке и внимательно нас слушала, но тут не удержалась и вставила свои пять копеек:

– Сережа, а тебе не кажется, что вы в своих мальчишеских выходках так засветились перед немцами, что любое ваше появление в том времени уже сопровождается большой опасностью. А тут собираетесь толпы народа прогонять через портал. Где гарантия, что кто-то не увидит больше, чем нужно, и немцы не попытаются захватить базу, когда вы будете перевозить людей и грузы? Ребята, остановитесь. Войну вы все равно выиграть не сможете, а сколько уже людей потеряли?

Голос подала Марина, молчавшая до этого:

– Сереж, Света права, вы слишком увлеклись игрой в войнушки. Я понимаю – Родина, фашисты, но это не значит, что вы должны выигрывать войну за предков и всякий раз, увидев немцев, бросаться сломя голову в бой.

Она чуть помолчала. Круги под глазами и усталость, написанная на лице, говорили о том, как ей приходится трудно в последнее время. В отличие от нас, на ее плечи легла обязанность за многочисленных раненых, которых становилось все больше и больше после каждого нашего визита в прошлое или боестолкновения с бандитами. Она нечасто брала слово на такого рода совещаниях, но, видимо, у нее накипело.

– Сережа, наше преимущество в другом, не в гипотетической силе, не в танках и пушках, а в знаниях и опыте последующих поколений. Растрачивать такое преимущество, жертвовать людьми ради желания удовлетворить свои мальчишеские желания набить побольше немцев глупо и не разумно.

Все молчали, понимая, что и Марина, и Света правы.

– Вы правы, девочки. Надеюсь, это был последний бой такого уровня. Поэтому как первоочередная задача ставится – создание второго большого транспортного портала. Сегодня все отдыхаем, завтра начинаем монтажные работы. Нам нужно больше пользоваться возможностями путешествий во времени.

После совещания все стали расходиться по спальным помещениям. Я уходил последним, мазнув взглядом по расставленным в помещении горшкам с растениями, которые разводили девушки, когда еще мы жили одни и перемещения во времени было лишь фантастикой, а не обыденностью. Включив напоследок ультрафиолетовую лампу, свет которой нужен для наших растений, я вышел и направился в спальный бокс, где, приняв душ и сбросив с себя пыльный и пропахший потом камуфляж, положив в изголовье автомат, забрался под одеяло и почти сразу отключился, не заметив, как позже пришла супруга.

Она, уложив ребенка, некоторое время стояла, рассматривая спящего мужа, лицо которого во сне расслабилось, и исчезла печать постоянных забот и опасностей, потом быстро разделась и легла рядом.

На следующий день началась реконструкция крупного гаража, который находился в восьмидесяти метрах от основной установки. На это бросили максимальное количество людей, не задействованных в охране бункеров и других неотложных работах. Несмотря на серьезные, достойные уважения трофеи, захваченные у немцев в 1941 году, наше положение оставалось критическим. Горючее расходовалось с катастрофической скоростью: танки, бронетранспортеры, машины и, главное, энергоустановка, питающая бункер и основную установку, которой, в отличие от малой, требовалось намного больше мощности.

Помещение для новой установки строили по уже привычному стандарту: основное – комната, где можно было бы разместить танк, мощные ворота и второе помещение – предбанник, где можно было разместить второй танк. Работы начались сразу по нескольким направлениям. Одна группа, состоящая из технических специалистов, занималась созданием самой установки, предварительно подготовив бетонную станину, вторая работала непосредственно над постройкой предбанника, укреплением ворот и прокладкой кабелей видеонаблюдения, питания и управления системой. Новый подземный ход пока решили не делать ради экономии времени, хотя проект разрабатывался на ходу.

Для строительных работ требовалось много технической воды, поэтому малый портал периодически включали прямо над рекой, и, перекинув прямо в окно шланг, закачивали ее в канистры и переносили в помещение с большой установкой, где уже установили бетономешалку. Работы продолжались без остановок до вечера, изредка прерываясь на прием пищи.

Когда мрачный, пасмурный день ядерной зимы сменился темной безлунной ночью, мы прервались, отправляя в долгую поездку Олега Дегтярева с его тремя бойцами. БТР был заправлен и укомплектован боеприпасами, продуктами, дополнительными баками и канистрами с горючим. Путь им предстоял неблизкий и опасный. Несмотря на то что в этом мертвом мире не осталось практически людей, они все равно оставались самыми опасными хищниками, которых стоило опасаться. Олегу предстояло проехать более восьмисот километров по территории, которая по определению считается опасной, и, что его ждет на этом пути, можно только догадываться.

Когда БТР-80 скрылся за поворотом, направляясь по евпаторийскому шоссе к повороту на армянскую трассу, все, кто стоял на улице, как по команде, правда нехотя, двинулись к строительству, в необходимости которого никто не сомневался. Людей разделили на несколько бригад, организовав посменное питание и отдых.

Мы уже вывели стены и стали перекрывать крышу предбанника, одновременно устанавливая ворота, когда на связь вышла Марина и попросила прийти в госпиталь – пришел в сознание Черненко.

Пройдя процедуру чистки, через десять минут я уже был в госпитале в небольшом закутке, отделенном ширмой. Тут лежал тяжелораненый полковник Черненко, опутанный датчиками. Его вид после большой потери крови и нескольких операций был ужасный. Такое впечатление, что от прошлого грозного полковника, держащего в крепких руках весь район, осталась половина. Рядом сидела жена, которую пришлось допустить до тяжелораненого мужа. Я осторожно, в сопровождении Ольги подошел к нему. Он чуть с заметным усилием повернул голову. В свете светодиодной лампы лихорадочно блеснули его глаза. Он что-то попытался сказать, но слышен был только хрип. Мне пришлось наклониться к нему, чтоб хоть как-то понять его слова. С трудом, но удалось его понять:

– Сергей, что там с моими? Кто?

– Татары по наводке Семенова. И вас, и приезжих моряков. Плюс группу пустили в ваш бункер.

Он ненадолго замолчал, собираясь с силами.

– Ты их.

– Да. Ваш бункер теперь снова под контролем, опасность устранена. Вот только боюсь, будут большие проблемы с вашим бывшим руководством. С нами отказываются общаться, видимо, в ближайшее время против нас начнет работать спецура.

– Моряки?

– Может быть, но там все нормально. Часть выжила. Командир оказался моим старым другом еще по военному училищу. Отправился обратно с остатками группы прояснять ситуацию. Основная опасность от ваших херсонских коллег, очень бы не хотелось с ними воевать, и так забот хватает.

Он замолчал и закрыл глаза, сложилось впечатление, что он потерял сознание, но его сила воли меня поразила. Собравшись с силами, Черненко спросил:

– Мои люди?

– Влились в мой отряд. Недовольных нет, ждут вашего выздоровления.

Он хрипло засмеялся.

– Уделал ты все-таки меня, Сергей… Хитрый. Это хорошо. Устал я.

– И что? Руки опускать? Михаил Григорьевич, главное – выкарабкивайтесь, еще чуть-чуть, и отправим вас в санаторий на чистый воздух и солнышко, быстро поправитесь.

– Значит, есть такое место?

– Конечно. Поэтому ваши люди и со мной, теперь мы одна команда, и вы мне нужны, выздоравливайте и ни о чем не беспокойтесь.

– Хорошо, Сергей, мне больше ничего другого не остается.

Я снова шел к тамбуру, где висел мой костюм и противогаз, предстояло еще много работы. Разговор с Черненко произвел тягостное впечатление. Все-таки чувствовал вину перед ним, хотя реально виноват не был, он просто стал очередной жертвой войны за власть среди обломков нашего мира. Все в дерьме, а они дерутся за призрачные привилегии. Люди не меняются, ситуация такова, что нужно бросать все силы и пытаться восстановить мир, а они все никак не могут нажраться. И ведь сидит какая-нибудь такая сволочь в личном бункере, с евроремонтом, украшенном коврами и имеющим бассейны, и дает команды на уничтожение неугодных, на торговлю людьми, наркотиками, оружием.

Парадоксальная мысль посетила меня: «Может, бросить все и уйти в прошлое, как надоела эта радиоактивная клоака».

Отвлечься от таких мыслей помогла работа. Небольшой отдушиной стала возможность в чате пообщаться с Борисычем, которого уже вовсю окучивали в сорок первом предки. Но я им подкинул слишком много подарков, чтоб они успели их переварить за ближайший месяц. Реально я вообще не был уверен, что они-то и прошлые мои посылки сумели полностью обработать и пустить в работу, слишком был большим объем переданной информации. По большому счету сейчас мы особо не были нужны предкам. Основную информацию они уже получили. Как поставщики высокотехнологической техники мы не подходили, так как огромное количество техники, которое было у населения Крыма, в большинстве своем либо вышло из строя, либо фонило и могло нанести больше вреда, чем принести пользы. Главное в этой ситуации было найти возможность увеличить зону охвата в нашем времени и тем самым становиться не только поставщиками технологической и исторической информации, но и наращивать количество и перечень оборудования, предлагаемого предкам, выпуск которого они не смогут наладить в ближайшее время.

В Москве все идет своим путем – разговор насчет перевода главной операционной базы по работе с потомками уже состоялся, и предварительная договоренность уже была достигнута. Слово Куйбышев несколько раз мелькало в разговоре, но я сомневался, что это будет конечная остановка. Насколько я знаю наших предков, угонят Борисыча куда-нибудь за Уральский хребет, подальше от любопытных глаз и загребущих рук политических оппонентов Сталина, в существовании которых я не сомневался, и, главное, от немецких спецслужб, которые и так уже сели на хвост и скоро будут не только догонять, но и устраивать ловушки, да и то, что информация о путешественниках из будущего может просочиться к «союзничкам», сомнений не было. Простая попытка найти выход и выжить переросла в серьезную игру, ставки в которой очень высоки. Квест мутировал в смертельный марафон, на обочинах которого уже остались могилы погибших товарищей…

Вторая установка строилась намного быстрее, чем первая, – проект, расчеты и чертежи были уже разработаны при постройке первой установки, поэтому сама система была собрана и подключена в течение трех дней. Остальное время, пока Санька минировал все вокруг и готовил средства самоликвидации аппаратуры на случай захвата, я, сняв с самой первой установки фокусирующий цилиндр, занимался юстировкой волновой линзы. Еще день ушел на поиск межвременного канала, поиска параметров для установки стабильных точек выхода. Как ни странно, этот процесс тоже занял меньше времени, учитывались определенные навыки в этом деле. Таких точек было найдено четыре, как и в предыдущем случае. У нас уже был отлаженный порядок работы установки с учетом открытия нового окна и поиска географических и временных параметров. Поэтому соответствующее оборудование было перенесено в зал со второй установкой, штурмовая группа в полной экипировке расположилась в предбаннике, за специальным импровизированным бруствером из синтетических мешков с песком. Тут же была Марина с оборудованием для отбора проб воздуха – порядок биологической безопасности никем не отменялся. И вот снова, как несколько недель назад, с замиранием сердца включаю установку, проверяю ее сначала в дежурном режиме, прогнав сначала несколько секунд, проверив температурный режим, затем минуту, и после отсутствия перегрева в линии питания и системе управления система запускается на десять минут.

Убедившись в работоспособности установки, начинаю самое интересное – настройку на одну из точек и включение стабильного канала. Это делается быстро – пять минут. Снова включение, стабильность канала немного плавает, поэтому пришлось повозиться некоторое время с настройками балансировки накопителей. К вечеру установка уже работала вполне стабильно и, настроив канал, сняли пробы воздуха. Пока Марина не дала ответ о биологической опасности, в портал выставили антенну и запустили процедуру приблизительного определения местоположения новой точки выхода. Камера видеонаблюдения, выставленная на ту сторону вместе с антенной, показывала обычное море, ночное бушующее море. Включив первый портал, что вызвало ощутимую перегрузку нашей энергосистемы, и выставив буквально на пару минут антенну, удалось в первом приближении получить хоть какие-то данные. Сдвига во времени не было, был достаточно серьезный сдвиг в пространстве. По нашим прикидкам, точка, которую удалось нащупать, находилась на высоте восьми метров над уровнем моря в двадцати пяти километрах южнее Одессы. Никакого практического интереса для нас она не представляла, поэтому пришлось перенастраивать систему, настраиваясь на следующую точку.

Следующая точка выхода оказалась уже на суше, но вот ее расположение не радовало. Опять недалеко от зоны боевых действий, в Херсонской области, где-то возле Каховки, которые уже были заняты немецкими войсками. Третья точка опять была в море, но намного южнее. Судя по карте, юго-восточнее Севастополя, километрах в десяти. Люди, которые находились рядом, заметно приуныли. Всю ночь как проклятые работали, настраивали, снимали пробы и ждали, ожидая новостей из комнаты управления, где располагались основные терминалы управления обеими порталами, куда выводилась информация с камер видеонаблюдения из порталов и результаты пеленгации точек выхода. Четвертая точка вышла на земле, но определить ее местоположения не удалось. Сигнал просто не доходил до антенны, расположенной под Борисполем. Это уже настораживало. Шальная мысль, что нас забросило в другое время, посетила не только меня. Но, выбросив камеру и внимательно осмотрев окрестности, с удивлением в наступающем рассвете обнаружили высокие холмы, которые, скорее всего, экранировали нашу систему определения по радиосигналу. Пришлось искать на складе метеозонд, который в самый первый раз использовали для подъема видеокамеры еще под Могилевом, но на этот раз решили поднять антенну. У нас оставалось не так уж и много времени, потому что поздний рассвет мог демаскировать перед местными жителями наши телодвижения, поэтому шар с антенной был поднят достаточно поспешно и из-за сильного ветра чуть не был потерян. Времени оказалось достаточно, чтобы убедиться: мы все в том же сорок первом и точка выхода находится где-то в холмах недалеко от Севастополя и Бахчисарая. Это очень нас обрадовало, так как большинство бойцов отряда из нашего времени много поколесили по этим районам, гоняя банды мародеров и работорговцев. Теперь осталось точно определить координаты и сообщить в Москву, чтобы нам организовали оперативное прикрытие и охрану зоны выхода.

На этом решили дальнейшие действия прекратить, устроить отдых и готовиться к разведывательному выходу на ту сторону, а в Москву, через Борисыча был отослан текстовый файл следующего содержания, который он тут же распечатал и через Трофимова передал руководству НКВД:

«Странник-Центру.

Найдены четыре устойчивые точки выхода:

1. В море, расположение южнее 25 км Одессы, интереса не представляет. Возможно использование для контактов в море, в экстренном случае.

2. На суше, недалеко от пос. Каховка Херсонской области. Находится на оккупированной территории. Интереса не представляет.

3. В море, расположена юго-восточнее 10 км Севастополя, интереса не представляет. Возможно использование для контактов в море, в экстренном случае.

4. На суше, в районе пос. Бахчисарай Крымской области. Точное местоположение неизвестно. После 14:00 предполагается выход разведгруппы под легендой майора НКВД Кречетова для уточнения местоположения. Прошу организовать оперативное сопровождение и поддержку легенды при установлении контакта с местными представителями органов государственной безопасности.

Странник».

Буквально через час по тому же каналу мы получили ответ, что Москва все приняла к сведению и в Крым через Новороссийск вылетела специальная оперативная группа с известным нам майором, который участвовал в операции под Борисполем. Местные органы государственной безопасности получили указание оказывать помощь специальному подразделению ГУ НКВД СССР, потерпевшему аварию в районе Бахчисарая и его командиру, майору госбезопасности Кречетову.

После получения таких новостей, я просто взял все по-отключал и пошел отсыпаться. После обеда нам предстоял выход на ту сторону, и хотелось бы отдохнуть перед операцией.