Войти в систему
Войти с помощью соц. сетей:
Неуютно. Денег было мало, чтобы заказывать что-то, кроме кофе. Вика уплетала барабульку. С маленькой, очень вкусной рыбешкой она справлялась за несколько секунд, вытирала руку салфеткой и приступала к следующей. Утренний забег основательно потрепал запасы энергии Джонни, и он чувствовал голод.
– Поедем ко мне, Жень?
– Поехали, – обреченно сказал Джонни, словно кто-то связал его волю.
После секса они еще погуляли по набережной. Говорить особо было не о чем. Рассказывать о себе Джонни не хотел, а Вика тараторила о всякой рабочей ерунде, которую слушать было трудно и вредно.
– Тебе совсем не интересно со мной? – спросила Вика.
– У меня просто нелегкий период… Я еще не отошел.
– Да, я понимаю.
Посмотрев на часы, Джонни отмазался придуманными делами и поспешил за кроссовками: их еще можно было успеть сдать.
После обеда на скорую руку его вдруг разморило. Сказывался ранний подъем, и он повалился на кровать. В конечном счете кроссовки можно было сдать и завтра.
– Динамо бежит? – спросила Ангелина Кузьминична, пробарабанив палкой для ходьбы. – На пробежку становись.
Джонни никуда не собирался, но увидев спортивную повязку на бабушке, понял, что и в этот раз придется надевать кроссовки. Он решил схитрить – добежать до угла и постоять там.
– Держи, – Ангелина Кузьминична протянула ему фитнес-часы. – Разберешься и мне покажешь. Похвастаешься, сколько километров пробежал.
План проваливался, обижать хозяйку не хотелось. «Деньги уплочены за два месяца вперед», – крутилось в голове, пока Джонни туго, до боли, завязывал кроссовки. Он вышел первым и рассказал, что бегает до моря и обратно – 3–4 км. Ангелина Кузьминична пошла в сторону парка, поведав о том, что для начала освоит эту территорию. По другой стороне улице прошла бабушка с палочками для скандинавской ходьбы. Она подняла руку вместе со снарядом, приветствуя соседку. Новоявленная 60-летняя зожница усмехнулась и ответила тем же.
Бежать на третий день было сложно психологически. Мышцы через 5 минут разогрелись. Мозг разрабатывал план, как срулить с этой беговой дорожки и не обидеть хозяйку. Джонни вновь стал ловить косые взгляды прохожих, которые спешили по своим делам. Запах цветущих деревьев наполнял легкие, и настроение постепенно улучшилось. Он посмотрел на часы-трекер: километр был пройден без потери тонуса. Бегун вспомнил о книге и сосредоточился на движениях: стопа опускается прямо на всю поверхность, колено не выпирает и не застревает относительно тела, а корпус и голова почти не двигаются, только смотрят в исчезающую под ногами гладь.
Джонни не заметил, как достиг моря и уселся на привычную ему лавочку. Поковырялся в трекере и включил радио. Старый добрый постпанк играл на рок-волне, и Джонни уставился на пляж. Сбегая с брусчатки на песок, бегуны начинали свой маршрут вдоль берега. Две толстушки в обтягивающих штанах пробирались в глубь пляжа. Джонни решил, что ему тоже пора попробовать побегать по песочку, и пристроился за начинающими бегуньями. Поначалу было мягко, а потом ноги вдруг отяжелели. Джонни стал прислушиваться к своему телу, как учила книга, и даже выключил музыку. Одна из толстушек обернулась и сказала подруге, что Джонни глух, так как в ушах плеер. Подслушивать было неловко, но жутко интересно.
– Короче, если мы завтра опять побежим, мы встроим это в привычку и к лету, я тебе гарантирую, будем на 10 кг легче.
– Я раньше умру.
– Ну, что ты опять поешь: я умру, я умру. Тебе замуж хочется или нет?
– Ой, как хочется.
– И ты думаешь, подтянутый мускулистый красавец вдруг станет любителем пышек? То-то.
Она отдышалась, положила руку на плечо подруги, чтобы чуток затормозить. Джонни тоже сбавил темп.
– Мы с тобой не можем себе позволить больше быть такими, нам уже 24 – еще пару лет, и никто не захочет с нами спать, даже если никого рядом нет. Так что шевели жопой.
– Я умру.
Джонни остановился, нагнулся и тяжело задышал. Толстушки убежали дальше, в первый день они не чувствовали усталости. Сибиряк понял, что возвращаться теперь придется, как говорят спортсмены, собрав волю в кулак.
Когда Джонни зашел в дом, то понял, что совершил ужасную глупость. Кроссовки были все в песке, и сдать их в магазин теперь не представлялось возможным. Он провозился с ними почти час. Они были чистыми, но мокрыми. Джонни поставил их на подоконник. Небо все еще было пасмурным, и посушить обувь на солнышке не получилось.
Только теперь дело дошло до завтрака. На яичнице вместо бекона лежал изумрудный пучок вареной брокколи. Джонни посмотрел на него и с досады выбросил в мусорку.
Пока сохла обувь, Джонни принялся за чтиво. Книгу про бег он таки смог переварить и даже воплотил в жизнь некоторые постулаты. Теперь решил взяться за книгу про страх. Вторым в стопке с книгами по психологии лежал талмуд с куда более серьезным названием «Хрестоматия тревожности». Джонни взял сразу две, читая поочередно. Разбираться, откуда у нас у всех берутся страхи, было интересно и познавательно. Так пролетел почти весь день. К вечеру позвонили коллеги и позвали в парк для распития. Книга захлопнулась, и Джонни пошел обуваться. Кроссовки для бега, все еще сырые, стояли на подоконнике и ждали завтрашнего утра.
– С похмелья бегать нельзя – сердце посадишь, – пролепетала Кузьминична, чуя, что дело запахло пьянкой.
– Пару пива, не больше. Хорошо? – язвительно проголосил Джонни, изображая маменькиного сынка.
Таким голосом он отвечал и родной матери, словно говоря ей: «Хватит за меня переживать, все со мной в порядке». Может, дело было и не в алкоголе. Просто она – мама – знала, что Джонни может погрузиться в болото алкогольной зависимости. Материнский страх, так объяснял себе Женька в молодости то, что чувствовала его мать. Теперь он взглянул на это по-другому. Он вдруг рассмотрел в ее повадках власть и желание тотального контроля над его жизнью с одной стороны и безусловную материнскую любовь с другой.
Джонни загрустил, вспомнив о маме, и, когда дошел до лавочки, на которой стояла закуска, потух окончательно. Задор улетучился, и он, как обещал хозяйке, выпил пару пива и отправился восвояси. На обратном пути зашел в гости к морю на полчаса, посмотрел на волны, повспоминал мать. Ему казалось, что она осталась с отцом в Сибири и когда-нибудь они встретятся.
Джонни проснулся от звонка будильника, встал и посмотрел на кроссовки. Они стояли как новенькие. Складки на носках разгладились. Теперь точно можно вернуть! Ангелина Кузьминична забарабанила по двери палкой для скандинавской ходьбы.
– Я сегодня не иду, перерыв.
– Ну как знаешь, смотри, чтобы не затянулся.
– Отличной ходьбы, – с чувством вины крикнул Джонни.
Хозяйка ушла. Он уложил кроссовки в коробку и сунул ее в рюкзак, чтобы никто не заметил. В магазине до перерыва все было спокойно. Вики на работе не было, и на склад не вызывали. Андрей почему-то презрительно хихикал, как будто что-то знал. Когда дошла его очередь перекусить, Джонни отправился в спортивный магазин сдавать кроссовки. Все заготовленные заранее речи не понадобились, продавец забрал товар и отдал деньги. Товарища, который дал в долг, не было, и наличку пришлось придержать. Теперь они, как говорил отец, «жгли ляжку». Джонни начал фантазировать, куда ему потратить удачно подвернувшееся бабло. В отделе компьютеров он присмотрел новенький недорогой ноутбук, посчитал, сколько будет в кредит флагманский телефон, а ближе к концу дня ему захотелось съесть какой-нибудь деликатес, и он остановил свой мысленный выбор на суши.
Вика пригласила в свой кабинет в самом конце рабочего дня. Она даже не заперла дверь. Джонни приостановил ее пыл и внимательно посмотрел, мысленно требуя разъяснений. И тогда понеслось. Начальница сообщила, что разводится и теперь их отношения можно не скрывать. Джонни занялся сексом, но отказался съезжаться, ему пришлось показать штамп в паспорте и рассказать про служебный роман, закончившийся крахом. Прикинуться романтичным парнем получилось, отвадить от себя Вику – нет. Она согласилась подождать, когда Джонни будет готов. Эти отношения его тяготили, но разорвать их сейчас было равно увольнению, а продолжать – значит наступить на те же грабли и опять неудачно жениться.
Джонни вышел в зал и тут же нагрубил покупателю. Конечно, он пожалел об этом, но слова сами слетели с языка. Злость на свою слабость перед Викой и обстоятельствами он перекинул на покупателя и теперь ждал, когда другие продавцы успокоят женщину, попавшую под горячую руку. Вика не без удовольствия публично объявила о лишении премии. Коллеги непонимающе смотрели на товарища и даже не стали настаивать на участии в попойке.
Спортивный магазин был по пути домой. Продавец, который утром принял его товар, курил рядом со входом. Джонни перешел на другую сторону улицу, но, почувствовав табачный дым, захотел курить, чтобы снять стресс. Пришлось стрельнуть.
– Ты сегодня был третий, кто вернул кроссы. Начальник сказал, что надо принимать все возвраты. И твои с песком, и с жвачкой на подошве, как у толстушки. Сказал, что бег – это не вид спорта, а образ жизни, и мы должны привлечь как можно больше паствы. В общем, вывернул так, что я, мол, плохой продавец, потому что впариваю обувь, а не приобщаю людей к бегу.
– Премии лишил? – понимающе спросил Джонни.
– Сказал, еще одну пару вернут – и меня отправят торговать кукурузой на пляж.
– А ты в каких бегаешь? – спросил Джонни, и продавец вылупился на него, как будто он сейчас совершил самую дикую глупость на свете.
– Я че – дебил? Так же, как ты, два раза пробежал и понял, что это бред. Колено опухло, спину ломит. Хорошо, я худой от природы, и хозяин не прочухал, что я не бегун. Товарищи и покупатели периодически приносят медальки с марафонов, я их себе вешаю.
Затянули по второй, когда к ним подбежал крупный мужичок лет 40 с пакетом в руках. Он заныл тонким голосом о том, как срочно ему надо вернуть деньги, так как кроссовки не подошли, а теперь бег не входил в его планы. Джонни смотрел на него, как в зеркало: все эти фразы он готовил сегодня утром. Продавец докурил и рявкнул, что магазин закрыт. Он перевернул табличку на двери и стал полоскать покупателя отборным матом. Замолк, как только мужичок начал цитировать главы со странички сайта Роспотребнадзора. Джонни оценил подготовку покупателя и увидел призрак увольнения продавца.
– Давай я опять куплю кроссы, свои. Тебя не уволят, – из жалости сказал Джонни. – А ему верни деньги.
Сибиряк объяснил мужику, что сегодня у продавца шквал и шторм, все несут кроссовки обратно. И директор пригрозился его уволить.
– Я люблю коллективные виды спорта. Или хотя бы теннис, где вдвоем. А то бежишь, бежишь, и нету конца и края этому пляжу.
Джонни помог продавцу втюхать полненькому покупателю другие кроссовки, в два раза дешевле, для тенниса. Вновь купил свои и поплелся домой, почему-то довольный.
Корреспондент: Каковы дальнейшие планы развития вашего бизнеса?
Джонни: Мы собираемся открыть филиалы чуть ли не на каждом пляже Краснодарского края плюс Крым. Ну и большие города, которые несильно удалены от моря. Краснодар. Ростов.
Корреспондент: Амбициозно.
Джонни: Слушайте, ну а как достигать чего-то, если не ставить цели. Я понимаю, что мотивационная популярная литература, призывающая быть быстрее, выше, сильнее, всем поднадоела, и в нее никто не верит. Да, она бывает не только пустой, но и вредной. С другой стороны, нужно правильно уметь читать такие вещи. Спорить, не соглашаться. Если, например, в какой-нибудь книге напишут: «Чтобы стать счастливым – отрежь мизинец». Вменяемый человек не будет этого делать. Так и с менее радикальными способами стать успешным, богатым и т. д. Надо читать, примерять на себя, думать, анализировать. Смотреть на биографию автора, в конце концов. Поэтому в каждой из этих книг читающий, а не пролистывающий может найти необходимое и главное. И вот постановка целей – один из камней преткновения этих книг. Как их ставить, чтобы не впасть в депрессию? Это целая дискуссия. Я вот поставил когда-то себе цель – пробежать марафон. Пока я ее не достиг, но при этом пришел к другому, заимел привычку постоянно бегать.
Каждый день было трудно вставать, бежать, заставлять себя, но постепенно он привык. Ангелина Кузьминична запретила заниматься спортом по воскресеньям, но от этого они становились какими-то вялыми. Вика продолжала зазывать на склад, но уже реже. Деньги за кроссовки пришлось отдавать из зарплаты, и теперь на еду и удовольствия катастрофически не хватало.
Во время пробежки каждый раз, где-то спустя 500 метров, Джонни погружался в свои мысли и молотил их без остановки до конечной точки маршрута. В основном он грыз себя воспоминаниями о последней ссоре с отцом: просил прощения, мысленно дрался с ним, соглашался и смирялся, но мать этим было не воскресить. Иногда он опять отправлялся на кладбище и проходил путь заново, произнося перед гробом новые речи, в которых просил прощения и обещал сделать все, чтобы мать им гордилась.
Иногда он останавливался возле лавочки и сидел на ней несколько минут, иногда здоровался с морем и убегал обратно. Книга «Естественный бег» помогала. Совершенствуя технику, Джонни вскоре перестал чувствовать дискомфорт в ногах и спине. Поэтому он перешел к следующей книге в стопке про бег и ЗОЖ. Питание, «спасибо» хозяйке, и так было скудным на жиры и углеводы. За это Джонни не переживал. Единственное, надо было победить алкоголь и закуску к нему. Другим аспектом книги были физические упражнения. Автор на выбор предлагал попробовать йогу или гимнастику. Во время пробежки он заметил, как один из бегунов сворачивает во двор. Джонни не преминул проследить за ним и оказался на воркаут-площадке. Бегун делал разминку. Сибиряк притормозил и просто уставился на подтянутого парня. После наклонов и потягушек тот ловко запрыгнул на турник и начал, как казалось Джонни, бесконечно подтягиваться.
– Двадцать, – с выдохом сказал парень, заметив зрителя. Присоединился еще один спортсмен. Уже вдвоем они перекидывались фразами о своих рекордах. Джонни они не замечали, даже когда тот запрыгнул на перекладину, чтобы с трудом поднять подбородок над планкой. Бегуны не хихикали над ним, не помогали, не смотрели.
На следующий день история повторилась. Джонни нашел уже целую кучу упражнений и в одиночестве под пустым взглядом зожников выполнял их. Люди сменялись, они разговаривали между собой, но, казалось, Джонни для них не существовал.
В еще одной психологической книге «Как преодолеть страх» он нашел одну интересную директиву. Автор уверял, что необходимо преодолеть себя и сделать то, чего ни разу не делал, то, чего боишься и стесняешься. Необязательно было голую жопу показывать прилюдно, это должны быть обычные вещи, на которые ты смотришь в исполнении других людей и завидуешь.
Джонни дошел до такого уровня, когда во время бега мог говорить без одышки. Он поравнялся с девушкой и, глядя в сторону моря, начал «петь» ей историю про себя. Девушка не отвечала, но бегун не замечал этого от страха и стеснительности. Он тараторил и нес всякую ерунду до тех пор, пока бегунья не свернула прямо перед пляжем. Она подбежала к стройному спортивному мужику, отодвинула длинные волосы и вытащила из уха беспроводной наушник. Что-то сказав напарнику, она поцеловала его в небритую щеку, и они вместе красиво побежали на песок. Джонни посмеялся над собой и подумал, что бегать вдвоем – это круто.
Тело постепенно требовало покорять новые горизонты. Джонни разработал новый маршрут с пляжно-песочной пробежкой. Под конец марта пустынные дюны иногда стали заполняться даже по утрам. Туристы приходили посмотреть на то, как восход солнца раскрашивает совсем черное море.
Джонни понравилось бегать по песку, мышцы реагировали по-особенному – приятно наливались кровью и каменели. В начале апреля заштормило, и маршрут пришлось значительно уменьшить. Отжимания, приседания и упражнения на пресс сибиряк делал дома. Погода резко сокращала перемещения и часто вгоняла в тоску. Джонни до сих пор было непонятно, правильно ли он сделал, что сбежал из дома. Ничего не изменилось. Денег не было, любви тоже. Ангелина Кузьминична периодически песочила мозг не хуже отца. Даже кровать поскрипывала, как в квартире родителей. «Случись что, никто тебе не поможет – друзей не нажил», – кричал страх. Всем было абсолютно пофиг на него. Зарплаты хватало на обратный билет – почему бы и нет. «Море увидел и довольно», – засело в мозгу.
День зарплаты. От того и бежалось веселей. Обычно Джонни сворачивал налево, но сегодня захотелось попробовать новый маршрут. Срезав квартал, он оказался на узкой тропе, которая быстро привела к морю с большим песчаным пляжем. Джонни вглядывался, где же он заканчивается, и не видел конца. Пасмурная ветреная погода после шторма смыла половину бегунов, оставались только профессионалы в дорогих кроссовках и ярких ветровках. Среди них Джонни узнал парня, который не замечал его на воркаут-площадке. Поравнявшись, тот кивнул Джонни и ушел дальше. Улыбка расплылась на смазливом лице сибиряка, словно его приняли в общество отважных бегунов. Недалеко стоял белый домик с открытыми деревянными воротами. Джонни заметил, как немолодой армянин приделывает над дверьми большую растяжку, на которой было написано приглашение на экскурсии. Подбежав ближе, можно было прочесть перечень других морских развлечений. В глубине домика за дверями располагался компрессор, который накачивал желтый банан.
Оглянувшись, Джонни заметил, как к армянину подбежала белокурая короткостриженая девушка и, хохоча, начала что-то ему объяснять. Не останавливаясь, Джонни мчался вперед, и вскоре пляж совсем опустел. Он был один, а сверху нависало серое небо. Волны накатывали друг на друга. Посреди этого апокалипсиса стояли два джипа с досками для серфинга наверху. Как будто иноземный корабль принес пришельцев на пляж Анапы. «Что-то новенькое», – промелькнуло в его голове. Джонни замедлился, чтобы как следует рассмотреть картину. Вскоре из-за машин появились трое в гидрокостюмах. Крупный, как бык, мужчина, которого друзья называли Влад, уверенно шел к морю. Следом семенил худощавый. А последней плелась девушка, чуть ли не волоча доску по песку. Она просила друзей не спешить, потому что ей было страшно входить в холодную воду. Влад не обращал на нее никакого внимания. У самой кромки воды он оглянулся и крикнул:
– Инга, сделай сторис, детка.
Джонни заметил, что на капоте огромного «паджерика» сидит, накрывшись голубым пледом, девушка. В руках у нее была селфи-палка с телефоном. Она направила камеру на Влада, и тот запрыгнул в море, радуясь соединению с природой. Пробежав мимо, Джонни ускорился, ему не терпелось посмотреть, как здоровяк будет кататься на доске. Он очертил себе дюну, добежав до которой можно будет развернуться и вновь смотреть на покорителей волн. В голове промелькнула фраза, услышанная по радио. Ведущий сказал, что температура моря после шторма опустится до плюс 10. Джонни услышал крики и поежился. Он повернулся в надежде увидеть стоящего на доске Влада, но тот греб и греб, огибая небольшие волны. Джонни еле-еле перебирал ногами, чтобы дождаться, когда серферы прокатятся на волне. На время перевел глаза на машину. Номера подсказывали, что туристы приехали из Москвы. Девушка, которая сидела на капоте, безучастно закрыла глаза и подставила лицо серому небу, полностью игнорируя море. Раздался голос, и она нехотя направила телефон и взгляд в черноту. Джонни тоже обернулся, он увидел, как Влад вдруг вырос и вместе с белыми барашками волн катит по водной глади. Засмотревшись, Джонни едва не упал, споткнувшись о корягу.
Мысли смешались, захотелось немедленно кинуться в пучину, встать на доску и покатить. Джонни подумал, что это ничуть не сложнее, чем сноуборд, и почти представил себя вместо Влада. Но не здесь, в Анапе, а на лазурных водах океана, где он загорелый, в шортах скользит по волне, до которой можно коснуться рукой.
Серферы катались, а Джонни остановился и наблюдал за ними, пока внутренний тайминг не подсказал, что пора шевелить ногами домой. Как назло, сегодня был рабочий день. Прошел он быстро в ожидании завтрашнего утра. Джонни захотелось еще раз взглянуть на серферов. Книги и интернет рисовали красивые картинки, но манило что-то другое. Они были какие-то свободные. От денег, от обстоятельств, от страхов. Этого не было у Джонни, поэтому мечты были с толикой грусти.
Джонни собрался раньше обычного и немного поторапливал Ангелину Кузьминичну. Они уже привыкли выходить на утренний променад вместе. Разошлись в разные стороны. Сибиряк побежал быстрее своего темпа. Песок сегодня не мешал. Он выносил тело вперед, и тело стремительно летело. На 15 минут раньше срока он пробежал бутик морских развлечений. Двери были заперты, армянина еще не было. Скоро появилась дюна, за которой должны стоять два джипа. Джонни замедлился. Он глянул на волнующееся море, потом на серое небо и, как учила книга, перевел взгляд вдаль. Раз, два, три – выдох. Джипов не было. Джонни поник. «Наверно, не приехали еще. Рано», – подумал он. Он перешел почти на шаг, добежал до места, где вчера делал поворот, развернулся. Пляж остался пустым. Голубая тряпка трепетала на ветке торчащей из песка коряги, будто на пейзаже Дали. В глазах поплыло. Джонни добежал до места, где вчера стояли джипы, забрался на холм, постоял немного и сел на песок. Сегодня тоже был рабочий день. Времени рассиживаться не было, но он ждал. Сначала полчаса, потом еще.
Джонни ускорился, когда побежал обратно. Армянин уже открыл двери, словно проветривая помещение перед началом сезона. Пляж постепенно заполняли первые туристы. Молодежная футбольная команда гогоча наматывала песочные километры. Все завтра.
Джонни позвонил на работу и отпросился до обеда, сославшись на легкое недомогание. Позавтракал и поехал обратно на пляж. Люди сидели на лежаках, вглядываясь в бурлящее ветреное море. Пасмурное небо создавало ощущение тоски. Джонни увидел доску с парусом. Это были другие ребята. Московских джипов и след простыл. Сибиряк походил по пляжу, вглядываясь в песок. Он чувствовал себя подростком, который сбежал из школы, чтобы посмотреть, как едет поезд или теплоход. Так однажды он с товарищем не пошел на уроки, а отправился на соревнования по прыжкам с трамплина. Издалека забравшись на крышу, они видели только точки, мелькающие и падающие вниз, но и от этого они пребывали в восторге.
В 30 лет позволять себе подобные глупости было недопустимо. Потоптавшись в том месте, где вчера стояли машины, Джонни отошел вглубь и увидел небесно-голубое покрывало, которое было на девушке серфера по имени Влад. Подобрав трофей, Джонни обрадовался, как подросток, и пошел по берегу. В его распоряжении была еще пара часов. Можно было сесть на дюну и просто смотреть на море. Вдруг они вернутся за потерянной вещью.
Джонни устал. Проголодался. Пошел по пляжу. Армянин сидел на пластиковом зеленом стуле, ножки которого на треть утопали в песке. О какой-то торговле экскурсиями и развлечениями речи не шло. Сезон только начался, и народу было мало, но бутик морских покатушек почему-то работал. На большом прейскуранте, приклеенном к двери, Джонни заметил надпись и рисунок серфборда. Джонни прошел мимо раза два, прежде чем решился подойти. Чертова книга про преодоление страха! В мозгу крутилась мысль: «Не бойся – делай».
Джонни попросил сигарету и получил отказ. Следовало бы уйти, но Джонни зацепился и стал неловко и сумбурно спрашивать цены на покатушки. Армянин назвал пару прайсов и вопросительно посмотрел. Цены были указаны на двери, скидку он бы рад дать, да море большинство развлечений не позволит. Продавались только морские прогулки. В самом низу была вклеена надпись на белом ватмане с нарисованной доской: «Серфинг. Прокат доски – 500 рублей в день».
– А, серфинг… Я вчера видел, как катались… – Джонни наконец-то затронул волнующую его тему.
– Это не ко мне, – пшикнув по-кавказски, сказал хозяин и указал на дверь. – Там Олга, – сглотнув мягкий знак, произнес он. – Она этим заведует.
Джонни с молчаливого согласия зашел в «бананово-плюшечный гараж». Света не было. Бочком он обогнул желтый надутый фрукт и двинул по направлению к лампе, как мотылек. Там в каморке за зеленой ставней кто-то был. Джонни осторожно открыл дверь – спиной к нему сидела короткостриженая блондинка, которую он давеча видел. Она резко развернулась – ее лицо было все белое в креме от загара. Оба испугались. Джонни шарахнулся об косяк и повалил борд. В это время девушка вставала и получила падающей доской по голове. Она успела компенсировать удар, выставив над головой руку, но все же это было неприятно. Девушка схватила доску руками и развернула ее поперек, создав шлагбаум между собой и Джонни.
– Это крем, в начале сезона я использую его, чтобы не обгореть раньше времени.
Ольга покраснела, но за белыми мазками крема это было почти незаметно. Джонни обвел глазами маленький кабинетик, в котором на стенах и потолке висели доски для серфинга разных размеров и видов.
– Я вчера видел, как катались, – Джонни ткнул пальцем в висящую доску.
– Да, сюда приезжают на шторм. Здесь неплохие волны.
– Сегодня тоже вроде штормит, но они куда-то исчезли.
– На этом пляже катаются новички, пологий песчаный берег, небольшая волна. Любители адреналина едут в Сукко.
Джонни заулыбался, как и все приезжие, которые впервые слышали название этого пригорода Анапы.
– Я тоже оттуда, из Сукко, – сказала девушка, и они оба засмеялись. – Пойдем.
Она повесила на стену упавшую доску, взяла соседнюю оранжевую, перемотанную скотчем, и указала Джонни на дверь.
На борде маркером был нарисован ценник. Девушка воткнула доску в песок, и она сразу превратилась в рекламный щит.
– Дядя Армен, я подписала все доски. Будешь сдавать в аренду – бери паспортные данные. Иначе я разорюсь.
– Я все понял. – Старый армянин кинул презрительный взгляд на Джонни, поднялся и поцеловал девушку в щеку. – До завтра, Олэчка.
Ольга пошла к дороге, а Джонни поплелся за ней.
– Женя или Джонни, как меня называют друзья, – представился сибиряк.
Ольга не любила мужчин, которые липли к ней на пляже. Чаще всего она просто избегала общения, и тем самым запал большинства пропадал. Внимание парней нравилось ей и прельщало, но отношения на пляже она строить не собиралась. Не в той семье воспитана была. К Джонни же она почему-то почувствовала симпатию. Его детская простота и заинтересованность в серфинге абсолютно исключали так называемые «подкаты». Она впервые почувствовала, что интересуются именно ей, ее увлечением, а не фигурой и задницей. Ольге захотелось дальше говорить с ним, но она себя сдерживала. Может, потому что было только начало сезона и за зиму она отвыкла от клейких разговоров.
Крем от загара впитался, и Джонни разглядел все черты лица девушки. Судя по миндалевидным глазам с зеленоватым оттенком, у белокурой Ольги были какие-то восточные корни. Брови были набиты и подчеркивали выразительность взгляда, прямой нос не выделялся. А, пожалуй, главной особенностью, которая делала Ольгу обворожительной, был четкий овал лица. Ни скулы, ни лоб не выдвигались на передний план, – все было гармонично, на своем месте. «Как у мамы», – промелькнуло в голове у Джонни, он испугался этих мыслей и заговорил:
– А как доехать до Сукко?
Ольга позволила ему поравняться с собой. С первого взгляда было понятно, что он не местный, но и на туриста был не похож. От него веяло какой-то свободой. Но если бы Ольга сказала ему об этом, Джонни бы не поверил. Он был настолько зажат всеми обстоятельствами, тяготами и печалями. Напротив, Ольга казалась ему легкой и непринужденной, раскованной и… красивой.
– Две пересадки, отсюда 52-я маршрутка до конечной, дальше 109 автобус, на нем большими буквами написано, – она улыбнулась, – ну ты понимаешь…
Джонни кивнул. И продолжал идти рядом.
Он вспомнил, что через час ему надо быть на работе, но ехать туда он уже не собирался, как минимум, сегодня. Ольга остановилась возле японского универсала с большим багажником, который был явно предназначен для перевозки досок.
Джонни подождал, пока Ольга сядет в машину и заведет ее. Ему не хотелось прощаться с ней. Стекло опустилось.
– Садись, подвезу. – Ольга тут же пожалела о сказанном и даже немного зажмурилась. Она надеялась, что долговязый парень ответит отказом, но тот улыбнулся, оббежал машину и сел на переднее кресло. Для себя девушка тут же нашла оправдание своего столь разнузданного поведения: Джонни виделся ей потенциальным клиентом серфбизнеса, которого надо окучить.
– Посмотри обязательно «Покорители волн» с Джерардом Батлером. Ты, кстати, чем-то на него похож, только бороду бы отпустить, и прям как в том фильме. – Она прикусила язык, поймав себя на мысли, что опять флиртует.
– Я тогда училась в университете и смотрела почти все новинки. Но особенно с Джерри. В фильме он учит молодого 15-летнего пацана серфингу, который в конце берет вот такую волну. – Ольга дотянулась до крыши и постучала. – Метров 20, прикинь. Съехать с пятиэтажки. И я как дура купила доску, короткую, и пробовала на наших. Конечно, ничего не получалось. Пришлось копаться в инете, зубрить английский, переводить статьи всякие. И вот теперь я вполне сносно катаюсь. В Москве есть школа, где учат сначала на суше, а потом вывозят на Бали. Я к ним съездила, позанималась, приехала сюда попробовать и постепенно втянулась. – Она вдруг резко остановилась и задала себе мысленно вопрос: «Зачем я ему все так подробно про себя рассказываю».
Джонни смотрел на нее и слушал, ему было трудно что-то выговорить.
– Тебе не страшно?
– Я же родилась на море, чего бояться. Ты же не боишься снега, сибиряк?
– Нет, – как-то совсем по-дурацки ответил Джонни и застеснялся еще пуще.
Ольга вновь подхватила волну разговора и продолжала говорить о серфинге. Джонни же смотрел на нее и не заметил, как горы сменились плоскими пейзажами. Он совсем забыл о работе и о своем прогуле. Звонок Вики вернул его к реальности, Джонни быстро убрал звук и написал эсэмэс. Начальница грозилась штрафами. И Джонни пришлось обещать, что все отработает. При этом фразу он построил настолько двояко, что в ней подразумевалась и «сексуальная отработка».
Следуя своей логике, Ольга с улыбкой продавца пригласила Джонни прийти к ней в домик и арендовать ученическую доску, пока еще пасмурное небо и есть волны. Джонни пообещал всенепременно зайти.
– Знаешь, это лучшее место на нашем пляже, но в 10 километрах есть совсем чумовое. Я тебе как-нибудь покажу. – Ольга закрыла окно и уехала, оставив Джонни одного. Сукко.
Вдалеке стояли московские джипы, и Джонни направился к ним. Сегодня он несколько раз преодолел свою стеснительность и теперь был полон решимости завести разговор с совсем неизвестными ему людьми. Влад вышел с доской из моря. Даже черный гидрокостюм не скрывал его сильные мышцы. Он шел по галечному пляжу, оставляя на нем мокрые большие следы. Джонни немного испугался и развернул подобранный на пляже плед. Расправил его, давая понять врагам, что он пришел на мирные переговоры.
– Инга, похоже, ты забыла у него в номере свое одеяло, – просипел худощавый кудрявый хипстер, идущий за Владом. Он обращался к девушке на капоте, которая, как и вчера, пыталась погреться под пасмурным небом. – Я бы такое не стерпел.
Девушка, которая шла за ним, заблеяла искусственным смехом.
– Я нашел его на пляже, где вы вчера катались, – поспешил оправдаться Джонни. – Я по утрам бегаю и вот нашел сегодня. Мне сказали, что серфингисты все здесь.
– Складно врет, – продолжал худощавый.
Влад сделал шаг навстречу Джонни, поблагодарил сквозь зубы, забрал тряпку и отдал ее Инге. Затем обернулся.
– Ты еще не ушел?
Джонни немного помялся и сказал:
– Я хотел бы научиться, как вы, – серфингу. Я катаюсь на сноуборде, на Красной поляне, а вот в море на доске не стоял. А вы крутые, я вчера видел. Вот и приехал к вам, чтобы вы научили меня.
– А он красавчик, – снимая большие черные очки и растягивая слова, сказала Инга.
– Пошел на …, дебил, – грубо, по-бычьи, со слюной прорычал Влад и навис над Джонни.
Джонни родился и вырос в неблагополучном районе, где в основном обитали заводские жители. Детки во дворах были так себе. Интеллигентным воспитанием и не пахло. Трусы не выживали, их чморили, били, втаптывали в землю, подсаживали на иглу. Драться было просто необходимо, потому что если не дашь ответ сразу, утонешь в дерьме оскорблений и пинков.
Хук слева от Джонни четко попал в скулу Владу, но тот быстро отреагировал апперкотом в челюсть и опустил на гальку все долговязое тело сибиряка. В гидрокостюме, словно боец UFC, Влад запрыгнул на тело соперника и замахнулся, чтобы добить.
– Не попортьте его прямой нос, мужчина, – хихикнув, сказала Инга. И обращаясь к Джонни, спросила: – Ты местный?
Джонни наконец-то разглядел ее лицо. Красивая смуглая брюнетка, которая еще была в соку. Морщины предательски появлялись при улыбке и выдавали возраст ближе к 40. Волосы – короткое каре, сверху очки, которые служили еще и ободком. Немного выпирающие скулы придавали образу строгость и неприступность.
– Коли ты нас так быстро нашел, может, и другие споты знаешь. – Влад догадался, к чему клонит его подруга, и отступил. Джонни привстал.
– Чего?
– Места, где хорошие волны. – Влад уже не был таким грозным. Джонни даже почувствовал нотки доброжелательности и снисходительности.
Потрогав челюсть и убедившись в ее целостности, сибиряк утвердительно кивнул.
– Здесь недалеко, километров десять ехать. Надо дальше вдоль моря. Там обязательно увидите. Может, кто-то из местных будет.
– Поехали посмотрим, – сказала Инга. Влад утвердительно кивнул. Он пошел к машине и принялся привязывать доски к верхнему багажнику. Инга соскочила с капота и запрыгнула внутрь джипа. Двое других, которых Влад называл Дэн и Шакира, тоже принялись укладывать свои вещи. Джонни наблюдал за ними, не зная, что будет дальше. Ему хотелось поехать с ними.
Девушка по прозвищу Шакира, не стесняясь, сняла гидрач, надетый на голое тело, а затем ловко накинула черный спортивный костюм. Она пояснила друзьям, что не собирается кататься сегодня. Если местный не врет, волны будут большие, а значит, не для нее.
Джипы приятно загудели. Проглатывая и выплевывая гальку, колеса прокрутились, и машина Влада тронулась с места. Она проехала мимо Джонни, но затем остановилась. Инга высунула руку из окна, показывая, что можно залезть в машину. Но Джонни тормознул. Тогда из окна выглянул Влад.
– Ну, ты еще хочешь научиться серфингу?
Джонни запрыгнул в высокую тачку, счастливый, как подросток. Уже в машине он дотронулся до подбородка, тот еще болел, но сейчас это для него было совсем неважно.
Через двадцать минут они уже были на диком пляже возле скал. Опытный серфер сразу разглядел спот. Влад выдал Джонни «фиш» – серфборд, похожий на рыбу. Занятия бегом помогли сбросить почти 5 кило, но обтягивающий костюм из неопрена еле налез. Судя по розовым вставкам, он принадлежал Инге.
Влад аккуратно положил борд на лежак и показал, как надо располагаться на доске. Затем он провел небольшой инструктаж, как подниматься. Джонни казалось это сущим пустяком. На сноуборде получалось без падений. Тут же была вода, да и книги говорили, что опасаться глупо и бесполезно. Вот он и решил не бояться.
Влад подмигнул Инге, как будто они что-то затеяли. Дэн прыснул в кулак.
– Ложишься на доску и гребешь в океан, – пробасил Влад.
– Море.
– Будешь перебивать – пойдешь… лесом. Плавать хорошо умеешь, наверное? – недоверчиво спросил Влад.
Джонни кивнул.
– Главное, не бзди на волнах. Ныряй в них, как утка. Так легче преодолеть прибой, и главное, греби за мной или рядом.
У самого края Влад попросил встать еще раз в стойку, определил заднюю ногу и прикрепил к ней шнурок, «лиш», чтобы не потерять доску.
Заходить в море было жутко неприятно. Вода пропитала костюм и стало холодно, как зимой. Постепенно тело согрело жидкость вокруг. Потеплело, как в бассейне в момент, когда писаешь в него. Джонни стало страшно, но он лег на доску и начал грести, повторяя движения Влада. Тот, словно чуя неуверенность незнакомца, старался быть рядом.
«Чокнутый, я чокнутый, я утону здесь из-за собственного идиотизма, сворачивай быстрей назад», – на этой мысли волна дала по щам, и Джонни захлопал глазами.
– Доску держи и не отпускай, – прокричал Влад, и Джонни вцепился в свою рыбу, словно в спасательный круг. Еще разок накатило. Джонни захлопал глазами. Влад указывал рукой путь, словно видя какие-то дороги и маршруты в этой черной опасной воде.
Третья волна попала в Джонни на вдохе и забилась в ноздри, уши и глаза. Не успев ничего осознать, Джонни начал разворачиваться и оказался боком к волне. Его опрокинуло, оглушило. Руки сами отпустили доску. Тело потянуло вниз. Ориентация была потеряна, и казалось, что небо навсегда затянуло штормом. Он закрыл глаза.
Первые слова Джонни сказал только после теплого глотка джина. До этого он кивал в сторону Влада, выражая благодарность. Дэн язвил, троллил и изображал тонущего. Увидев, что Джонни пришел в себя, серферы оставили его на женщин и ушли в море.
– Ты должен мне 100 баксов, Дэн. Он не умеет плавать.
– Блин, это же надо каким быть идиотом, чтобы полезть в такие волны, – Дэн вскидывал свободную руку к небу. – Это нечестно, Влад, на умалишенных нельзя зарабатывать. Это гнусно и неэтично.
– Соточка.
– Полтос.
Оба засмеялись и зашли в воду.
Следующий час Джонни вместе с подругой Влада сидел, укутанный в плед, на капоте машины. Смотрел, как серферы покоряют одну волну за другой. Инга ни о чем не спрашивала.
– Паника, с которой ничего не поделаешь, – признался Джонни. – Кажется, что волна унесет тебя в океан, как жертву морскому царю. Ты ищешь опору, чтобы встать на землю, убежать от этого ужаса, но только бессильно мотаешь руками и ногами… Меня отец учил плавать: выбросил на середине реки, а сам рядом на лодке плыл, пока я тонуть не начал. И так несколько раз… А я все время тонул, каждое лето. Потом в бассейне, конечно, научился самостоятельно на воде держаться, но не более. Но в море мне стало страшно.
Инга не отвечала и смотрела в серое небо.
– Сегодня хотел клин клином… В общем, некоторые книги могут убить, – грустно пошутил Джонни.
– Это здорово, что ты хотя бы попробовал, – как-то печально произнесла Инга и вновь надолго замолчала.
Войти с помощью соц. сетей: