Эпилог

– Ромка! Ромка!!! РОМАН!!! Ром, что с тобой?

Риммон стоит около стола на небольшой кухне. Рядом сидят трое его приятелей – Игорек, Жека и Толик, развод которого они сейчас и отмечают. В руках у Риммона стакан с водкой и вилка с надетым на нее малосольным огурчиком. Толик – огромный пузатый мужик в одних семейных трусах и носках дергает его за тельняшку. Переживает… Или просто выпить хочет, а тост застрял?

– Ром, ну ты че?

– Ре… Ребят. Я это… Щас.

Риммон залпом проглотил водку, посмотрел на огурчик, нюхнул его, но закусывать не стал. Положил на тарелочку.

– Ребят, мне надо подышать. Покурить. Я на балкон выйду.

– И я с тобой.

– И я курну.

– Нет, курите здесь. Я сам. Один.

– Что значит курите здесь? Это моя кухня! Я…

– Ой, да ладно тебе… Жена поругает, что ли?

– Эй, а тост?

– А в натуре, че мы бегаем-то…

Риммон их уже не слышал.

Он прикрыл балконную дверь и, присев на табуретку, достал из-за уха помятую сигарету. Покатав ее пару минут в пальцах и еще больше извазюкав, задумчиво чиркнул спичкой.

Что это было-то, а?

Ой, что так зябко-то… И задница к табуретке вот-вот примерзнет. Треники совсем легкие, и китайские синтетические тапочки-зайки совсем не греют. Вообще гардероб у Толика тот еще, гостям и переодеться не во что, единственные тапочки забыла жена, когда уходила от него, а треники, наверное, валяются с полузабытого студенчества… а одежда Риммона – или Романа – сушится после падения в какую-то мерзкую и холодную лужу, прямо у подъезда виновника торжества. А, ну да… Зима же, Новый год через пару недель… Вон, снежок падает, белый такой, чистый, мягкий… Хоть и юг, но погода радует некрепким, но все же морозцем.

– Риммон! Риммон! Ну что расселся?

Как? Тут никто его имени знать не может! Сейчас он для всех тут Роман Петрович Сладко, так и в паспорте написано, который он еще лет пятнадцать назад купил.

– Лимон! Лимон, скотина! К ноге!

– Гав, гав!!!

А, показалось… Собаку хозяин выгуливает, вон внизу пес по снегу носится. Нервы ни к черту! Нужно в Кисло…

Пес застыл в прыжке, не касаясь земли ни одной лапой, а его хозяин, подняв ногу для очередного шага. Звуки города смолкли, даже снег перестал идти. Снежинки висят в воздухе и не падают. Как так?

– Риммон.

Небо сверкнуло ярким заревом, серые снежные тучки расступились, и сверху полился яркий, теплый и такой родной свет.

Риммон рухнул на колени, прямо в небольшой снежный сугроб, нанесенный на балкон ветром.

– Отец…

– Ну Здравствуй, Риммон.

– Здравствуй, Отец.

– Ты Не Забыл, Кем Ты Был Раньше, Риммон? До Падения?

– Нет, отец… То есть да… То есть… Архангелом.

– Да, Архангелом. И Ты Можешь Быть Прощен И Возвращен К Моему Престолу. Я Хочу, Чтобы Ты Вернулся, Риммон.

– На Небеса???

– Сначала В Мир Грязь. Ты Должен Разрушить Его Изнутри. Разрушить До Основания.

– Отец… объясни…

– Люди Решили, Что Они Стали Подобны Мне. Решили, Что Могут Творить Миры И Существ, Их Населяющих. Но Все, Что У Них Получается – Это Лишь Множить Боль И Страдания. До Ранга Создателя Человеку Еще Очень Далеко, Риммон. И Сейчас Человек Сходит С Верного Пути. Тот Мир – Противоположность Земли. Все, Чего Я Добиваюсь От Человека, Там Полностью Извращено И Перепутано. Убийство И Предательство Там – Норма Жизни. И Пусть Убитые Воскрешаются – Убийство Не Перестает Оставаться Убийством. Там Нет Меня, И Никогда Не Будет. Суррогаты Лжебогов, Созданные Самими Людьми, Овладевают Их Душами. Это Ад, Риммон. Настоящий Ад. И Я Хочу, Чтобы Ты Превратил Всю Грязь Как Раз В Ад. Тот Ад, Которым И Является Мир Грязи По Сути. Мои Ангелы Скованы Установленными Мною Же Самим Рамками И Ограничениями. Установленными Сгоряча Пару Тысяч Лет Назад. Ты Лучший Кандидат, Риммон.

– Но… Но я все же демон. Я… Мои методы…

– Ты Не Сможешь Сделать С Людьми Ничего Такого, Чего Бы Они Не Делали С Собой Сами. Это Правило Установлено Здесь, Оно Действует И Там.

– Но ты сам…

– Сам. Все Сам. Да, Я Могу Убить Два Миллиарда Подключенных Человек И Грязи Не Станет. Я Могу Прекратить Работу Электростанций И Грязи Не Станет. Я Могу Все. Но Что Потом? Будет Восстановлено Электроснабжение, Снова Появится Связь, Будут Новые Подключенные. Нет, Риммон. Грязь Из Места, Куда Люди Бегут От Реальности, Из Псевдорая С Псевдожизнью, Должна Превратиться В Место, Куда Очень Не Хочется Попасть. В То Место, Избежать Которого Есть Желание Любого Нормального Человека. В Ад. Сейчас В Грязь Ежедневно Уходит Не Менее Миллиона Человек. Многих Уже Не Спасти. Но Большинство Еще Не Полностью Погрязли В Грязи. Я Хочу Вернуть Их К Себе.

– Отец…

– Сделай Это, Риммон. Сделай Так, Чтобы Те, Кто Еще Может, Ушли Из Того Мира. Навсегда. И Рассказывали Всем Другим О Тех Ужасах И Страданиях, Что Им Довелось Пережить В Грязи. Пусть Слово Грязь, Мир Грязь И Подобные Ему Миры Будут Прокляты Самим Человеком И Никогда Более Не Появляются. Вот Чего Я Хочу, Риммон. Спасения Многих. В Идеале – Всех, Но Возвращать Тела Добровольно Отрекшимся От Них, Не Стану. Расставание Со Своим Телом И Переселение В Виде Голого Мозга В Банку Я Рассматриваю Как Самоубийство. Со Всеми Вытекающими.

– Я все сделаю, Отец.

– Я В Тебе Не Сомневался, Риммон.

Меж тучами проявились две гигантские руки, и небрежным жестом раздвинули пространство. Темная щель с мерцающими разноцветными искрами и всполохами быстро затягивалась, но была такой огромной, что для полного зарастания требовалось, наверное, минуты три.

Одна из гигантских рук подхватила Риммона за шкирку как разыгравшегося котенка, и потащила к щели меж мирами.

– Кстати. Вот Тебе Аванс.

И еще один, теперь уже реально Божественный щелчок по лбу, отправил Риммона в нокаут с одновременным полетом сквозь разрыв реальности прямо в Грязь.