Успешная операция

ПРЕДИСЛОВИЕ

Для любого спичрайтера самое ценное слово по-английски – это короткое, малопривлекательное, односложное англосаксонское слово «нет!!!». Знаете, в чем заключается одна из особенностей отношения публики к профессии писателя? Никому не придет в голову, что таксист будет возить людей бесплатно, на рынке начнут раздавать продукты, а продавец фуфла станет выдавать это свое фуфло задаром, и при этом все, ничуть не смутившись, могут запросто просить у профи-писателя результаты его труда в подарок.

Такая наглость особенно характерна для любителей научной фантастики, в острой форме она встречается среди организованных фэнов, но в самой своей наихудшей форме распространена среди тех, кто выпускает фэнзины.

Следующая история появилась на свет вскоре после того, как я продал свой первый рассказ, – и возникла в результате того, что я еще не научился говорить «нет!».

Все, кто считает, что протокол неважен, никогда не имели дела с кошками.

Л. Лонг

– Как ты смеешь такое предлагать!

Главный придворный врач упорно стоял на своем.

– Я бы не осмелился, сир, если бы вашей жизни не грозила опасность. Кроме доктора Ланса, в отечестве нет другого хирурга, который мог бы сделать пересадку гипофиза.

– А я говорю, оперировать будешь ты!

Медик покачал головой:

– Тогда вы умрете, вождь. Моего искусства недостаточно.

Вождь стремительно закружил по комнате. Казалось, он вот-вот даст выход одному из тех истерических взрывов гнева, которых так боялись даже его приближенные. И вдруг он сдался.

– Приведите его сюда! – приказал он.

Доктор Ланс предстал перед вождем с присущим ему достоинством – достоинством и выдержкой, которую не смогли поколебать три года, проведенные «под защитой государства». Бледность и истощение выдавали в нем узника концентрационного лагеря; впрочем, люди его расы уже привыкли к притеснениям.

– Я понял, – произнес он. – Да, я понял… Я могу сделать эту операцию. Каковы условия оплаты?

– Условия оплаты? – Вождь был потрясен. – Ты еще смеешь говорить об условиях, грязная свинья? Тебе дается возможность хотя бы частично искупить грехи своей расы!

Хирург поднял брови:

– Думаете, я не понимаю, что, будь у вас другой вариант, вы бы никогда не послали за мной? Но вам понадобилась именно моя помощь.

– Делай то, что тебе говорят! Тебе и таким, как ты, повезло, что вы вообще живы.

– Все равно работать бесплатно я не буду.

– А я сказал – тебе еще повезло, что ты жив… – В голосе прозвучала неприкрытая угроза.

Ланс молча развел руки в стороны.

– К тому же мне говорили, что у тебя есть семья…

Хирург облизнул пересохшие губы. Его Эмма… они могут сделать с ней что угодно… И маленькая Роза… Нет, он должен быть мужественным – таким, каким хотела бы его видеть Эмма. И он будет играть по самым высоким ставкам… ради них, и только ради них.

– Мертвым им не будет хуже, чем теперь, – твердо ответил он.

Прошло немало времени, прежде чем вождь убедился, что Ланса ему не сломить. Не стоило даже пытаться – хирург впитал мужество вместе с молоком матери.

– Какова твоя цена?

– Разрешение на выезд для меня и моей семьи.

– Скатертью дорога!

– Компенсация за имущество…

– Да подавись ты!

– …выплаченная золотом до операции!

Вождь по привычке хотел возразить, но сдержался. Этот наглый кретин может думать все что угодно! Вразумить его можно будет и после операции.

– А теперь последнее… операция будет проводиться в больнице за рубежом.

– Но это нелепо!

– Я настаиваю!

– Так ты не доверяешь мне?

Ланс, не отвечая, смотрел ему прямо в глаза. Вождь ударил доктора – ударил сильно, по губам. Хирург даже не шевельнулся, чтобы избежать удара; он принял его, не дрогнув лицом…

– И вы действительно согласились на это, Сэмюел?

Молодой человек без страха взглянул на доктора Ланса и ответил:

– Да, согласился.

– Я не могу гарантировать, что вы оправитесь после операции. Гипофиз вождя поврежден, и ваше молодое тело может не справиться… Вы должны учесть такую возможность.

– Я все понимаю… но тогда я выйду из концлагеря!

– Да. Все верно. Если вы выживете, вас освободят. Я сам буду заботиться о вас, пока вы не будете готовы к путешествию.

Сэмюел улыбнулся:

– Да это же просто удовольствие – болеть в стране, где нет концлагерей!

– Тогда все в порядке. Давайте начинать.

Они вернулись к группе людей, которые нетерпеливо, но молча ждали их в другом конце помещения. Те мрачно отсчитывали сумму, на которую претендовал прославленный хирург, – все, до последней монетки. Вождь, пока это продолжалось, решил, что людям его веры не нужны деньги. Ланс сложил половину золотых монет в широкий пояс и обмотал им талию. Вторую половину спрятала у себя на дородном теле его супруга.

Через час и двадцать минут Ланс положил на стол последний инструмент, кивнул хирургам-ассистентам и стянул операционные перчатки. Бросив последний взгляд на двух пациентов, он покинул помещение. Скрытые бинтами, оба под стерильными покрывалами, они были неотличимы друг от друга, и неосведомленный человек ни за что бы не разобрал, кто из них диктатор, а кто заключенный. Хотя, если вдуматься, благодаря обмену крошечных желез в жертве сейчас была частица диктатора, а в диктаторе – частица жертвы.

Доктор Ланс вернулся в больницу в тот же день к вечеру, после того как устроил жену и дочь в отеле первого класса. Это было, наверное, лишним, учитывая неопределенность его перспектив в качестве беженца, но они так давно уже не жили по-человечески там – доктор в мыслях не называл свою страну «родиной», – что это было вполне оправданно.

В приемной он спросил о втором своем пациенте.

– Его здесь нет, – с недоумением ответил дежурный.

– Нет?

– Конечно нет. Парня увезли домой вместе с его превосходительством – обратно в вашу страну.

Ланс ничего не сказал. Сэмюела нагло надули, но помочь бедняге доктор ничем не мог. Он возблагодарил своего бога за то, что перед операцией предусмотрительно оградил себя и семью от вероломства диктатора. Хирург простился с дежурным и ушел.

К вождю возвращалось сознание. В уме все путалось, но он уже вспоминал события, которые предшествовали усыплению. Операция! Значит, она уже прошла! И он жив! Вождь никогда бы не признался в том, как страшил его исход операции. Но он выжил… он жив!

Он начал нащупывать шнурок колокольчика. Не найдя его, он заставил себя открыть глаза и осмотреться. Что происходит, черт бы их побрал! Как они посмели поместить своего вождя в такую конуру? Он с отвращением разглядывал грязно-белый потолок и голый деревянный пол. А кровать! Да это же просто раскладушка!

Он крикнул. Кто-то вошел – человек в форме рядового из корпуса его личной охраны. Прежде чем отправить солдата под арест, он начал обстоятельно прочищать ему мозги. Но вождя внезапно прервали:

– А ну заткнись, мерзкая свинья!

Вождь онемел от изумления. Потом завизжал как резаный:

– Встань смирно, когда обращаешься к своему вождю! Отдать честь!

Солдат сначала удивился, потом заржал:

– Может, так? – Он шагнул к раскладушке, встал по стойке смирно и вытянул правую руку в воинском приветствии. В руке была резиновая дубинка. – Хайль, мой вождь! – проревел солдат и резко опустил руку вниз. Удар дубинкой пришелся вождю по скуле.

Привлеченный шумом, в комнате появился второй солдат. Первый все еще смеялся над своей шуткой.

– Что за дела, Джон? Знаешь, я бы не стал обходиться так грубо с этой обезьяной: он все еще значится в больничном списке.

Солдат равнодушно осмотрел окровавленное лицо вождя.

– С ним? Ты что? Не в курсе? – Он что-то прошептал товарищу на ухо.

Второй оскалился в ухмылке:

– Ах вот оно что! Значит, они не хотят, чтобы он поправился? Жаль, я не знал, а то бы уже с утра с ним позабавился… Давай позовем Толстяка, – предложил второй. – Он такой выдумщик по части забав!

– Хорошая идея. – Солдат подошел к двери и крикнул: – Эй, Толстяк!

Вождя они трогать не стали, оставили это дело Толстяку.