9

Сайрес вновь с товарищами. – Опыты Пенкрофа. – Безуспешная попытка. – Остров или материк? – Замыслы инженера Смита. – В каком месте Тихого океана? – В лесной чаще. – Сосновая шишка. – Охота на водосвинку. – Многообещающий дымок

Моряк коротко поведал Гедеону Спилету, Герберту и Набу о приключившейся беде. Однако несчастье, чреватое, по мнению Пенкрофа, печальными последствиями, произвело на товарищей славного моряка далеко не одинаковое впечатление.

Наб был так счастлив возвращением хозяина, что не слушал Пенкрофа, – вернее, не желал омрачать своей радости.

Герберт, казалось, до некоторой степени разделял опасения моряка.

А журналист, выслушав сетования Пенкрофа, ответил весьма просто:

– Поверьте, Пенкроф, меня это меньше всего интересует.

– Да ведь я говорю вам, что у нас нет огня!

– Подумаешь!

– И никак его теперь не добыть.

– Чепуха!

– Да что вы, мистер Спилет!..

– Разве с нами нет Сайреса? – сказал журналист. – Инженер наш цел и невредим. Уж он-то придумает, как добыть огонь.

– Да из чего?

– Из ничего.

Что мог ответить на это Пенкроф? Он промолчал, ибо в глубине души не меньше своих товарищей верил в Сайреса Смита; для них инженер Смит был чудом вселенной, кладезем премудрости и всех познаний человеческих! Лучше было оказаться с Сайресом на необитаемом острове, чем без Сайреса в самом большом и культурном городе Соединенных Штатов. С Сайресом у них ни в чем не могло быть недостатка. С ним невозможно было потерять надежду. Если б кто-нибудь сказал этим добрым людям, что землю, на которую их выбросило, уничтожит извержение вулкана, что земля эта канет в бездну Тихого океана, они преспокойно ответили бы: «Тут Сайрес. Вы же видите, Сайрес с нами!»

Но пока что инженер, утомленный долгим путешествием на носилках, все еще спал беспробудным сном, и спутники не могли обратиться к его изобретательности. Пришлось обойтись без огня и ограничиться весьма скудным ужином. Тетеревов уже съели, а зажарить какую-нибудь другую дичь не представлялось возможным.

Прежде всего Сайреса Смита перенесли в центральный коридор пристанища. Там ему устроили ложе из подсохших водорослей. Глубокий сон, овладевший инженером, мог принести ему только пользу, восстановив его силы лучше, чем самая обильная пища.

К ночи подул резкий северо-восточный ветер, и стало очень холодно. Так как море уничтожило перегородки, сделанные Пенкрофом в коридорах, то там теперь беспрепятственно разгуливали сквозняки, и найденное убежище стало малопригодным для жилья. Сайрес Смит совсем бы замерз, если бы товарищи не поснимали с себя кто куртку, кто блузу и не укутали его хорошенько. Ужин в тот вечер состоял из неизменных литодомов; Герберт и Наб принесли их множество с берега, а к ракушкам юноша добавил еще изрядное количество съедобных водорослей, найденных им на прибрежных скалах, которые затопляло только в самые большие приливы. Водоросли эти, принадлежавшие к семейству фукусовых, были разновидностью саргассов и, высыхая, давали клейкую массу, довольно богатую питательными веществами. Журналист и его товарищи, поглотив немало литодомов, принялись за саргассы и нашли, что они совсем недурны на вкус. Надо сказать, что на тихоокеанских берегах Азии туземцы довольно широко употребляют саргассы в пищу.

– А все-таки пора уже мистеру Смиту проснуться и прийти нам на выручку, – сказал моряк.

Меж тем холод становился все сильнее, и нечем было защититься от него.

Пенкроф, крайне раздосадованный, всячески пытался добыть огонь. Наб помогал ему в этих опытах. Они нашли немного сухого мха и, ударяя друг о друга два кремня, принялись высекать искры. Но волокна мха были недостаточно сухи, и он все не загорался, тем более что вылетавшие искры были слабее тех, что высекают при помощи стального огнива. Попытка не удалась.

Затем Пенкроф вздумал добыть огонь по способу дикарей и попробовал тереть друг о друга два куска дерева. Если б движения самого Пенкрофа и Наба можно было, согласно новой теории превращения энергии, обратить в тепловую энергию, ее оказалось бы достаточно, чтоб закипела вода в котле паровоза. Однако огня они не добыли: куски дерева сделались горячими, а Набу и моряку стало жарко, – вот и все.

Проработав час, Пенкроф, обливаясь потом, с досадой отбросил чурки.

– Так я и поверю, что дикари добывают огонь таким способом! – воскликнул он. – Дереву хоть бы что, а руки, того и гляди, загорятся!

Пенкроф напрасно не верил в этот способ. Дикари действительно умеют добывать огонь быстрым трением друг о друга кусков дерева. Но не всякое дерево пригодно для этого. К тому же недаром говорится, что дело мастера боится, а Пенкроф не умел взяться за дело.

Досада скоро прошла у Пенкрофа. Куски дерева, которые он отшвырнул, подобрал Герберт и тоже принялся тереть их друг о друга. Пенкроф не мог удержаться от смеха, глядя, как хрупкий подросток вздумал тягаться с ним, здоровяком Пенкрофом, и самонадеянно повторяет его неудавшийся опыт.

– Три, дружок, три хорошенько! – язвил он.

– Да я тру только для того, чтобы согреться, как ты, Пенкроф, – ответил, смеясь, Герберт, – а то у меня зуб на зуб не попадает!

Действительно, Герберт хорошо согрелся, но и только. Попытку добыть огонь пришлось отложить до утра. Гедеон Спилет в двадцатый раз заявил, что для Сайреса Смита такая задача – сущий пустяк. А пока что журналист улегся спать прямо на песке в одном из коридоров Трущоб, Герберт, Наб и Пенкроф последовали его примеру, а Топ растянулся у ног своего хозяина.

На следующий день, 28 марта, инженер проснулся около восьми часов утра, увидел возле своего ложа товарищей, ожидавших его пробуждения, и, так же как накануне, прежде всего спросил:

– Остров или материк?

Как видно, мысль эта не давала ему покоя.

– Откуда же нам знать, мистер Смит? – возразил Пенкроф.

– Не знаете?

– Нет. Но обязательно узнаем, как только вы нас поведете осмотреть здешние места, – продолжал Пенкроф.

– Мне думается, я могу уже встать, – ответил инженер и без особых усилий поднялся на ноги.

– Вот и хорошо! – воскликнул моряк.

– Я просто умирал от истощения, – заметил Сайрес Смит. – Друзья мои, дайте мне немножко поесть, и все пройдет. У вас, конечно, есть огонь?

Моряк замялся и не сразу ответил на щекотливый вопрос. Наконец, собравшись с духом, сказал:

– Вот в том-то и беда, мистер Сайрес! Нет у нас огня, или, вернее сказать, был огонь, да весь вышел!

И Пенкроф рассказал о том, что случилось накануне. Инженера насмешил эпизод с единственной спичкой, а затем неудавшаяся попытка добыть огонь по способу дикарей.

– Посмотрим, – сказал он. – Если не найдем ничего такого, что может заменить трут…

– То что тогда? – спросил моряк.

– Тогда сделаем спички.

– Химические?

– Химические!

– Не такое уж это трудное дело, – сказал журналист, похлопав Пенкрофа по плечу.

Моряк совсем не разделял такого мнения, но возражать не стал. Все вышли из Трущоб. Погода была отличная. Яркое солнце поднялось над горизонтом, и лучи его весело играли на призматических гранях высоких утесов.

Окинув быстрым взглядом окрестность, инженер сел на обломок скалы. Герберт принес ему несколько пригоршней ракушек и водорослей и сказал извиняющимся тоном:

– Вот все, что у нас есть, мистер Сайрес.

– Спасибо и на том, дорогой, – ответил инженер. – На сегодняшнее утро достаточно.

Он с аппетитом съел свой скудный завтрак, запивая его прозрачной, чистой водой, которую зачерпнули из реки большой раковиной.

Товарищи молча смотрели на него. Утолив с грехом пополам голод, Сайрес Смит скрестил на груди руки и сказал:

– Итак, друзья, вы еще не знаете, куда нас забросила судьба – на материк или на остров?

– Нет, мистер Сайрес, не знаем, – ответил юноша.

– Ну так завтра узнаем, – сказал инженер. – До завтра придется подождать.

– Только вот… – смущенно заговорил Пенкроф.

– Что «вот»?

– Как же с огнем-то быть? – спросил Пенкроф, у которого тоже была своя неотвязная мысль.

– Не беспокойтесь, Пенкроф, огонь мы добудем, – ответил Сайрес Смит. – А вы вот что мне скажите… Вчера, когда меня несли на носилках, я как будто видел на западе гору, возвышающуюся над всем этим краем.

– Да, – подтвердил Гедеон Спилет, – гора тут есть, и довольно высокая…

– Прекрасно, – продолжал инженер. – Завтра же мы поднимемся на ее вершину и увидим, куда мы попали – на остров или на материк. А до тех пор, повторяю, ничего не будем предпринимать.

– Как «ничего»? Огонь нам нужен, – упрямо повторил моряк.

– Будет у нас огонь, будет! – сказал журналист. – Потерпите немножко, Пенкроф.

Моряк поглядел на него весьма выразительным взглядом, ясно говорившим: «Да уж если на вас положиться, мистер Спилет, то не скоро мы попробуем жареной дичи!» Однако он сдержался и промолчал.

А Сайрес Смит не ответил ему ни слова, как будто вопрос об огне совсем его не интересовал. Погрузившись в свои мысли, он долго молчал и наконец промолвил:

– Друзья мои, положение наше, может быть, и плачевное, но очень ясное. Все очень просто. Возможно, что мы находимся на материке, а тогда после более или менее долгих странствий мы доберемся до каких-нибудь населенных мест. Но может быть, мы попали на остров, и уж тут одно из двух: если на острове есть население, мы постараемся выпутаться из беды с помощью местных жителей, а если он необитаем – сообразим, как нам отсюда выбраться собственными силами.

– Да, все очень просто, чего уж проще! – проворчал Пенкроф.

– Но куда же нас все-таки занес ураган? Как вы сами-то думаете, Сайрес? – спросил журналист.

– Я, конечно, не могу этого знать наверняка, но есть все основания предполагать, что мы где-то в Тихом океане. Ведь когда мы вылетели из Ричмонда, дул северо-восточный ветер, и сама сила урагана говорит за то, что направление его не менялось. А если все время сохранялось одно и то же направление – с северо-востока на юго-запад, то, значит, мы пролетели над несколькими штатами – Северной Каролиной, Южной Каролиной, Джорджией, над Мексиканским заливом, над самою Мексикой, в самой узкой ее части, потом над какой-то полосой Тихого океана. Я думаю, что всего шар пролетел не меньше шести-семи тысяч миль, и если направление ветра изменилось хоть на полрумба, он мог нас занести на Маркизские острова или на острова Туамоту, а если скорость его была больше, чем я думаю, то возможно, что мы очутились в Новой Зеландии. В таком случае нам нетрудно будет возвратиться на родину, – мы сможем рассчитывать на помощь англичан или туземного населения маори. Но если мы попали на какой-нибудь необитаемый остров Микронезии (это мы, возможно, установим, когда поднимемся на высокую гору, о которой я говорил), то уж нам придется остаться здесь навсегда!

– Навсегда? – воскликнул журналист. – Дорогой Сайрес, что вы сказали? Навсегда?

– Разумнее всего приготовиться к самому худшему, – ответил инженер. – А все хорошее пусть будет приятной неожиданностью.

– Правильно! – заметил Пенкроф. – Но будем все-таки надеяться, что около нашего острова – если мы на острове – проходят морские суда! Иначе нам совсем худо придется!

– Ничего нельзя узнать, пока мы не поднимемся на гору, и это надо сделать как можно скорее, – ответил инженер.

– А будете ли вы завтра в силах, мистер Сайрес, совершить такое трудное восхождение? – забеспокоился Герберт.

– Надеюсь, что выдержу, – ответил инженер, – но при условии, что Пенкроф и ты, дитя мое, окажетесь умелыми и ловкими охотниками.

– Мистер Сайрес, – взмолился моряк, – раз уж вы заговорили об охоте, то позвольте вам сказать, что напрасно мы дичь принесем, если ее не на чем будет зажарить.

– Принесите, Пенкроф, принесите дичи, – сказал Сайрес Смит.

Было решено, что инженер и Гедеон Спилет останутся около Трущоб, чтобы осмотреть берег и верхнее плато. А тем временем Наб, Герберт и Пенкроф пойдут в лес, пополнят запас топлива и постараются принести побольше добычи – и пернатой и четвероногой, какая попадется.

Охотники отправились в поход в десятом часу утра. Герберт был полон надежд, Наб шел в веселом расположении духа, зато Пенкроф сердито бормотал:

– Не будет у них никакого огня. Разве что с неба молния ударит и зажжет им дрова.

Все трое двигались по берегу реки, и когда дошли до ее излучины, моряк остановился и спросил своих спутников:

– С чего начнем? С охоты или сперва дров наберем?

– С охоты, – ответил Герберт. – Вон уж Топ ищет.

– Ладно, сперва поохотимся, а потом вернемся сюда за дровами.

Приняв такое решение, Герберт, Наб и Пенкроф выломали себе в молодом ельнике три дубинки и двинулись вслед за Топом, бежавшим в высокой траве.

На этот раз охотники отошли от берега реки и углубились в лес. Кругом по-прежнему были хвойные деревья, главным образом сосны. Кое-где лес редел, и на открывавшейся взору поляне стояли огромные, мощные сосны. По-видимому, наши аэронавты очутились в более высоких широтах, чем предполагал инженер. Порой попадались прогалины, где торчали во все стороны сучья старого замшелого сухостоя и земля была устлана валежником, – словом, богатейший природный склад топлива. Затем опять тянулся лес, почти непроходимые заросли, смыкавшиеся сплошной стеной.

В этих незнакомых чащах, где не пролегало ни единой хоженой тропы, легко было заблудиться. Поэтому Пенкроф время от времени заламывал на деревьях ветки, намереваясь по этим вехам найти обратный путь к реке. Он уже думал, что, пожалуй, напрасно они не направились вдоль берега, как в первую свою экспедицию, ибо шли они уже целый час, а дичи как не бывало. Топ рыскал под низко нависшими ветвями и поднимал птиц, но они не подпускали к себе наших охотников. Все куруку куда-то исчезли, и Пенкроф уже подумывал, не пойти ли опять в болотистую часть леса, где он так удачно поймал на удочку тетеревов.

– Э-э, Пенкроф! – насмешливо произнес Наб. – Где же дичь? Ты ведь обещал моему хозяину много, много дичи. А гляди-ка, жарить-то будет нечего. Зря ты об огне беспокоился!

– Потерпи, Наб, – ответил моряк. – Мы свое дело сделаем, а вот что найдем, когда вернемся?

– Ты, значит, не веришь мистеру Смиту?

– Верю.

– Только не веришь, что он добудет огонь?

– Увижу огонь в очаге, тогда поверю.

– Раз мой хозяин сказал – значит, будет огонь!

– Посмотрим.

Солнце еще не достигло зенита, и экспедиция могла продолжаться. Герберт сделал открытие – нашел дерево со съедобными плодами. То была кедровая сосна, которая растет в умеренном климате Америки и Европы и дает превосходные, весьма ценимые орехи. В шишках оказались совсем спелые орехи, и Герберт с товарищами полакомились ими.

– Ну вот, – сказал Пенкроф, – вместо хлеба – водоросли, вместо мяса – сырые слизняки, а на десерт – кедровые шишки. Какой еще может быть обед у людей, раз у них нет ни единой спички!

– Да будет тебе жаловаться! – заметил Герберт.

– Я, дружок, вовсе не жалуюсь. Но уж что ни говори, в такой еде сытости мало, это ведь не мясо.

– Топ что-то высмотрел! – воскликнул Наб и побежал в чащу, откуда слышался лай, к которому примешивалось какое-то странное хрюканье.

Моряк и Герберт бросились вслед за Набом. Если попалась добыча, надо ее поймать, а не спорить, на чем ее зажарить.

Нырнув в зеленые заросли, охотники увидели, что Топ треплет какое-то животное, схватив его за ухо. Это четвероногое, похожее на поросенка, было длиной фута в два с половиной и покрыто жесткой темно-коричневой шерстью, более светлой на брюхе. Лапы, которыми оно крепко упиралось в землю, были перепончатые.

Герберт решил, что это водосвинка – один из самых крупных представителей семейства грызунов.

Водосвинка и не думала отбиваться от собаки, только таращила глупые, заплывшие жиром глаза. Вероятно, она в первый раз видела людей.

Наб покрепче сжал в руке свою дубинку и хотел было уже пристукнуть грызуна, как вдруг тот рванулся и, оставив в зубах Топа кончик своего уха, с громким хрюканьем бросился наутек, наскочил на Герберта и, чуть не сбив его с ног, исчез в лесу.

– Ах, негодяй! – воскликнул Пенкроф.

Все кинулись вслед за Топом догонять беглеца и вот-вот уже готовы были схватить его, как вдруг животное бросилось

в озерко, окруженное вековыми соснами, и скрылось под водой.

Охотники в растерянности остановились. Топ прыгнул в воду, но водосвинка, нырнув на дно, не показывалась.

– Подождем, – сказал Герберт, – она скоро вынырнет.

– А может, она утонула? – спросил Наб.

– Нет, – ответил Герберт. – Вы видели, какие у нее лапы? Перепончатые. Это почти что земноводное. Подстережем ее.

Топ все не вылезал из воды. Охотники встали на берегу в разных концах, чтобы отрезать водосвинке путь к отступлению, a Топ, разыскивая ее, плавал по озеру.

Герберт не ошибся. Через несколько минут водосвинка вынырнула, и Топ тотчас схватил ее, не давая уйти под воду. В одно мгновение водосвинку вытащили на берег, и Наб прикончил ее ударом палки.

– Ура! – закричал Пенкроф, любивший этот победный клич. – Теперь бы только угольков горячих, и мы этого грызуна сгрызем до косточки!

Он взвалил добычу на плечо и, определив по солнцу, что время близится к двум часам дня, подал команду к возвращению.

Чутье Топа и тут сослужило службу охотникам, – благодаря умному животному они, не плутая, выбрались из чащи и через полчаса были уже у излучины реки.

Так же как и в первый раз, Пенкроф быстро соорудил плот из стволов деревьев, хотя это казалось ему бесцельной работой, ведь огня теперь не было; плот пустили по течению реки.

Но шагах в пятидесяти от Трущоб Пенкроф вдруг остановился и, оглушительно крикнув «ура», протянул руку, указывая на край каменной крыши.

– Герберт! Наб! Глядите! – крикнул он.

Над скалами, клубясь на ветру, поднимался столб дыма!