Портрет влюбленного идеалиста

Поднятые над землей рельсы проходили чуть ниже окон офиса. На другой стороне располагалось еще одно офисное здание. Поезда катились по рельсам, останавливались на станции и закрывали вид на другое здание. Иногда голуби садились на подоконник, а потом слетали вниз, к рельсам. Движущиеся поезда не закрывали здания на противоположной стороне, они лишь искажали изображение, потому что смотреть приходилось сквозь окна вагонов. В офисе Ральф Уильямс пребывал в гордом одиночестве: все ушли на ланч. Он же заканчивал письмо сестре девушки, с которой обручился. Вытащил из каретки последний лист и перечитал письмо:

«Моя дорогая Изабель!

Я пользуюсь этим средством общения с Вами, потому что наши представления о многом очень разнятся и нам крайне трудно прийти к какому-то взаимоприемлемому решению в ходе разговора.

Я заметил, как что-то зреет между нами, что-то такое, чего я не хочу замечать. Если я в чем-то вел себя неправильно, то я готов исправить допущенные ошибки. Эти чувства причиняют мне бо́льшую боль, чем Вы можете себе представить. Большую, чем те колкости, которые Вы говорили мне, когда я только начал приходить к Ирме. Те дни были для меня волшебными, потому что я пробудился от глубокого сна, который считал вечным, и, возможно, поэтому пренебрегал маленькими знаками внимания по отношению к Вам: я только-только нашел любовь, которую так долго искал, и, найдя ее, не хотел потерять. Я попытался изменить свое поведение по отношению к Вам в лучшую сторону после того, как Вы сказали мне, что несколько месяцев назад они сидели в отеле «Северный берег». Я сожалею о робости этих попыток и искренне извиняюсь за пренебрежение Вами. С другой стороны, все мои усилия, похоже, пошли прахом, не принеся результата. Мне больно думать, что член семьи, с которой я познакомился через Ирму и которую полюбил, настроен крайне недоброжелательно к человеку, который надеется войти в эту семью, став Вам зятем. Это не означает, что мои чувства к Вам меняются к худшему. Вы просто позволяете себе так думать.

Образ моей жизни, мой опыт, чувства, идеалы привели к тому, что я склонен уделять размышлениям несколько больше времени, чем обычный мужчина моего возраста. И я знаю, почему у Вас возникли такие мысли.

За двадцать три года жизни у меня сложился, пусть и точных причин я назвать не могу, трепетный идеал в отношении человечества, идеал, занимающий столь важное место в системе ценностей, что даже малейшее отклонение от него вызывает во мне негодование, которое проявляет себя помимо моей воли. Я его ощущаю и изо всех сил и со всей решимостью стараюсь сдержать в себе, но это не всегда получается и может ранить.

Разница человека, имеющего идеал, и того, кто обходится без оного, – это разница между человеком, который в жизни руководствуется тем, что он думает и что видит перед собой, и человеком, которому хватает фантазии, чтобы принять в качестве поводыря мечту, которая еще не осуществилась и, возможно, не осуществится никогда. Я следую своей мечте. Состоит она в том, чтобы отдавать чуть больше, чем я могу получить взамен. Я всегда думал, и, возможно, думал слишком много, но непременно ставил себя на место другого человека и пытался понять, как поступил бы, оказавшись в аналогичных обстоятельствах и его положении, а потом продолжал идти по тропе, которую считал истинным путем. Если человек продолжает делать то, что считает правильным, он никогда не сможет сильно сбиться с пути. Вы читали о людях, богатых людях, которые завоевали место под солнцем, и власть, и счастье средствами и методами, вызывавшими негодование их современников, но эти люди с безразличием относились к мнению других, потому что стремились к своему идеалу.

Милосердие, глубокомыслие, забота и добрая воля благословляют и тех, кто отдает, и тех, кто получает. Эти добродетели нужно совершенствовать и практиковать не только на Рождество, но и с января по декабрь тоже. Это была и есть моя политика. Вы, возможно, не согласитесь со мной. Вы можете сказать, что я сам этого не практикую. Если Вы по-прежнему так думаете, что ж, мне очень жаль. Я больше ничего не могу сделать… Когда человек выказывает доброту по отношению к другим, когда о своем счастье он думает меньше, чем о счастье других, когда не подвержен эгоизму, когда учитывает интересы других и в максимальной степени повинуется заповеди: «Возлюби ближнего своего, как самого себя».

Бескорыстие, забота и добрая воля основаны прежде всего на честной, безграничной и бескорыстной доброй воле нас самих. Можно сознательно совершенствовать добрую волю, подчеркивая человеческие предрассудки, их естественные симпатии и антипатии. Именно это я многократно и пытался делать. Поэтому мы с Ирмой любим друг друга. Поэтому я люблю всех вас. Вам мои чувства могут показаться предосудительными, но такие они только в Вашем представлении: для нас это разумные симпатии и антипатии. Вы не понимаете, откуда они у меня. Идеал для меня – это Вы, женщина. Понимаете ли Вы, что из этого следует? Сердцевина идеала – женщина, которую я люблю! Вам это не нравится, потому что меня не в должной мере увлекает то, что нравится Вам, и я знаю, что Вы – не единственная, у кого возникают такие чувства. Вам это не нравится, потому что я не улыбался и не смеялся прошлым вечером над объектом Ваших насмешек. С учетом скромности, которой должен обладать мой идеал женщины, глядя на Вас и Клару, я не мог найти ничего забавного и смешного в формах женских конечностей, как это делали Вы, сравнивая эти самые конечности.

Мой идеал – женщина, созданная Высшим Существом или природой, какую бы она ни приняла форму, и когда этот идеал смешивают с грязью непонятными и неприятными мне сравнениями, становится ясно, что вызывает мое негодование.

Я знаю, что не участвую во многих забавах и розыгрышах, которые веселят людей, и такое поведение не раз было за мной замечено. Я всегда об этом сожалел. Много лет назад, когда я был гораздо моложе, посещая пикники и вечеринки, я не веселился с тем же энтузиазмом, что и все, на что мне постоянно указывали. Я пытался не выражать свои чувства, прилагал все силы к тому, чтобы они не прорывались на поверхность, но у меня ничего не выходило, и их все-таки замечали.

Мне не нравится видеть то, что не добавляет очарования и благородства женщине в силу природы моей жизни и сформировавшегося у меня идеала, потому что я склонен к глубокомыслию и для многого ставлю более высокую планку, чем обычный человек. Идеалы – самые могучие силы, известные человеку, но они у меня сформировались, думаю, раньше, чем следовало, и теперь моими же стараниями они сфокусированы на одном объекте. Мы все должны иметь идеалы. Почему я выбрал этот, не имею ни малейшего понятия, но рад, что выбрал именно его. Я точно знаю, что мужчина, у которого есть идеалы, который отказывается марать, принижать или высмеивать свои идеалы, какую бы высокую цену ни приходилось за это платить, никогда не ощутит себя бедняком, никогда не почувствует себя одиноким разумом и душой.

Эти симпатии и антипатии, которые Вы считаете ничем не вызванными и направленными против Вас, – Ваши мысли о моей предвзятости по отношению к какому-то действию, слову, замечанию. Однако в конце концов они могут оказаться вполне оправданными, поскольку они есть у людей. И раз уж Вы жаждете понимания, доброй воли и любви, необходимо закрывать на некоторые из них глаза, иначе не видать Вам ни понимания, ни доброй воли, ни любви. Иногда кому-то нравится что-то очень плохое, и для нас, возможно, будет лучше, если мы пойдем у них на поводу. Но естественный для нас путь – отстаивать наши убеждения, и тогда некоторые люди увидят здравомыслие нашего метода и последуют нашему примеру.

Теперь я хочу пройти большую часть пути, чтобы обуздать и взять под жесткий контроль свои чувства, сделать все возможное, чтобы радовать других, и если Вы готовы пройти эту часть пути мне навстречу, тогда мы забудем прошлое.

Я всегда придерживался мнения: если я хочу подружиться с человеком, единственный для этого способ – изыскать возможность оказать этому человеку услугу. Помоги тому или другому, и не раз, и результат не заставит себя ждать. Хорошие друзья это ценят. Показывают они это или нет, ты знаешь, что они твои друзья. Если я чувствую, что могу их потерять, то ищу причину в себе – какую-нибудь отвратительную привычку и пытаюсь свести к минимуму ее проявления или избавиться от нее полностью. Изабель, удалось ли мне добиться желаемого? Изабель, удалось ли мне этим письмом хотя отчасти расположить Вас к себе?

Я не имею ни малейшего понятия относительно того, как Вы воспримете мое письмо, но я надеюсь, что в какой-то степени оно объяснит Вам, почему я веду себя так, а не иначе.

Если я побудил Вас испытывать ко мне безразличие, если в растущей ко мне антипатии вина моя, я могу сказать только одно – извините меня. Я такой, как есть, это мое естество, и я сожалею, если вызвал у Вас такие чувства.

Искренне Ваш, смиренный возможный зять,

Ральф Спенсер Уильям».

* * *

Он съел ланч, перечитывая письмо. Поправил неудачное предложение в пятом с конца абзаце, напечатал адрес на конверте, сложил письмо, сунул в конверт, заклеил его, бросил на поднос для исходящей корреспонденции. Потом отправил обертку своего ланча в корзинку для мусора, смахнул крошки со стола и подошел к окну. Посмотрел на аптеку на другой стороне улицы, расположенную под железнодорожным мостом. Чего ему сейчас хотелось, так это вкусной холодной лимонной кока-колы. Вкусного холодного, бодрящего напитка. Конечно, человеку лучше обходиться без стимуляторов, но иногда они идут только на пользу. Они занимают свое определенное место в жизни, как и все остальное, следует только ими не злоупотреблять. Он надел шляпу.