18

Репортер

2015–2017… По следу убийц… Груда трупов растет… Филиппинский офицер вмешивается в дело… Коррупция: рыба гниет с головы… Океанское приключение.

«Когда я прибыл на место происшествия, он был уже мертв», – рассказывал Роберто Мануэль, первый полицейский офицер, осматривавший тело Брюса Джонса. Мы стояли на обочине дороги в Анхелес Сити в декабре 2015 года, где пять лет назад Мануэль обнаружил залитую кровью машину Джонса, все еще заведенную. Неожиданно наш разговор был прерван хлопками выстрелов из тира в сотне футов от нас, того самого, куда Джонс и Нэш направлялись после ланча.

Мануэль показал мне несколько снимков, которые он сделал тогда на месте преступления на свой телефон. С помощью жестов он дал в точности понять, на каком расстоянии от окна Джонса находился стрелявший: достаточно близко, чтобы не промахнуться, но не настолько близко, чтобы четыре пули разбили вдребезги стекло. К тому времени как здесь оказался Мануэль, Джон Нэш уже уехал, отвозя в больницу жену и сына жертвы и оставив Джонса истекать кровью на переднем сиденье машины.

Как и многие события вокруг Леру, убийство Джонса кишело загадками на дне других загадок, незнакомцами, выступавшими из мрака, чтобы сыграть свою роль и затем опять исчезнуть. Я решил встретиться с адвокатом Брюса Джонса Джо Фрэнка Суньигой, устроившим журналисту Мару Супнаду встречу со своим клиентом и как раз в период, когда погиб Джонс, добивавшимся полицейской защиты для него в обмен на то, что капитан Брюс даст показания. Меня интересовало, не вспомнит ли он чего-нибудь, что Джонс говорил о своих делах с Леру. Но когда я ввел его имя в поисковик Гугл, первым же результатом стало сообщение филиппинского новостного сайта об исчезновении самого Суньиги. Из статьи за июль 2012 года следовало, что тогда в июне Суньига утром вышел из дома, чтобы встретиться с «клиентом» в Субик Бэй, – и больше его не видели.

Мне стало любопытно, кто еще из лиц, причастных к делу «Уфука», мертв, и я отправился в контору Национального бюро расследований, где пообщался с Питером Лугаем, главой отдела спецзаданий, расследовавшим дело Суньиги. Деталей оказалось немного: 20 июня в 11.45 Суньигу видели в районе Субик Бэй после встречи с двумя людьми. Один из них, Тимоти Десмонд, был бухгалтером компании, управлявшей «Океанским приключением», парком водяной фауны. Десмонд, американец, изучавший поведение животных, добился славы как человек, дрессировавший кита-убийцу для фильма «Вилли на воле». Другим человеком, с которым встречался Суньига, был глава охраны «Океанского приключения» Джон Нэш. Лугай сообщил, что Нэш и Суньига были «накоротке»: «Они называли друг друга compadre». Примерно в то же время некий свидетель обратил внимание на то, что какого-то человека возле машины Суньиги затаскивают в белый автофургон. «К несчастью, мы можем с уверенностью полагать, что он мертв», – сказал Лугай.

Коллега Лугая рассказал, что, взявшись за дело Суньиги, они пытались понять, какая связь существует между исчезновениями людей и кораблем «Уфук». «Вам не попадалось имя Герберта Даня Дю?» – спросил он меня. Мне оно было незнакомо, и он объяснил, что в октябре 2010 года, через два месяца после убийства Джонса, по наводке филиппинская Национальная полиция ворвалась в дом Даня Дю и обнаружила тайник с индонезийскими военными ружьями, которые, как подозревалось, попали туда с «Уфука».

– А что случилось с Дю? – спросил я.

– Он тоже исчез, – ответил Лугай.

Затем коллега Лугая осведомился, слышал ли я о Майкле Лонтоке. Я узнал тогда, что это был филиппинский стрелок по мишеням мирового класса, числившийся владельцем «Ред Уайт энд Блю Армз». И его имя тоже всплыло в деле «Уфука». Я мог уже себе представить, как закончилась жизнь Лонтока. Однажды днем в сентябре 2012 года, через год после убийства Джонса, Лонток ехал домой с состязаний по стрельбе в манильском предместье. Притормозив на оживленном перекрестке, он ответил на звонок по мобильному телефону. В это время четыре человека окружили его мини-фургон, обстреливая его из «Узи» и пистолетов. Машина прокатилась еще сотню футов и врезалась в бетонную стену.

Неудивительно, что расследование относительно хозяев «Уфука» выдохлось, когда исчезли свидетели и информаторы. Грузин из экипажа корабля депортировали в родную страну. Филиппинский суд сдал в архив остававшиеся нераскрытыми дела, включая одно, начатое против «Джоана», или «Пола Леро», и его главных помощников. Состоялся лишь суд над южноамериканским капитаном, бежавшим из тюрьмы, которому и вынесли заочно приговор.

Один из бывших сотрудников Леру позднее мне сказал, что Пол потратил миллионы, чтобы с помощью филиппинского юриста прекратить следствие. Мой источник полагал, что Леру подкупил людей на высочайшем уровне филиппинской администрации, обзаведясь друзьями на важных постах. По словам другого человека, Леру нанял бывшего офицера Национального бюро расследований, чтобы тот раздавал деньги, кому нужно, в среде правоохранителей. У этого офицера даже было рабочее место в колл-центре компании Пола, в здании BDO в Макати. А еще один поведал, что Джо Фрэнк Суньига сам был членом синдиката и он-то и отвечал за подкупы, а убили его, потому что он присвоил часть предназначенных на это денег.

Тогда, сидя в конторе Национального бюро расследований, я внезапно почувствовал, что заблудился в этом лабиринте коррупции и убийств, где все пути, казалось, вели в направлении Леру и замыкались на нем. Мог ли я доверять хотя бы словам агентов, с которыми разговаривал? Единственное, что было для меня несомненным, так это то, что Пол орудовал на Филиппинах абсолютно безнаказанно. «Не знаю, как далеко он зашел, – признался Лугай. – Мы пробовали поговорить с прокурором, назначить встречу для обсуждения дела, и знаете, что ответил прокурор? «Передай своему начальству, что я не стану с ним это обсуждать, потому что люди, замешанные в этой истории, просто исчезают».

Но я уже настолько погрузился в собственное расследование, что не оставалось ничего другого, как продолжать, в надежде отыскать какую-то логику. Вместе с Ауророй Алмендраль, журналисткой, которая сотрудничала со мной в Маниле, мы наконец вычислили одного офицера национальной полиции, занимавшегося делом Даня Дю в 2010 году. С тех пор офицер успел перебраться в маленький городок на расстоянии часового перелета от Манилы. Он согласился говорить со мной и Алмендраль только с глазу на глаз. Когда наш самолет приземлился в горном аэропорту с одной полосой, двое полицейских подбросили нас до местного штаба, представлявшего собой ряд белых кирпичных строений вроде кампуса. Инспектор Р., как я буду называть офицера, к которому мы прибыли, служил теперь здесь координатором региональной полиции. Поскольку было воскресенье, он встретил нас в оранжевых шортах и кедах. На его столе лежали отчеты с пометками «КОНФИДЕНЦИАЛЬНО» и «СЕКРЕТНО». Мы сели напротив него, и он стал рассказывать, играя парочкой мобильных телефонов на столе. Он объяснил по-английски, что только что вернулся с Минданао, острова на юге страны, где государственные службы вели напряженную борьбу с религиозными экстремистами, принявшими сторону ИГИЛ. В те дни основной мишенью правоохранителей на Филиппинах были наркоторговцы, снабжавшие фанатиков деньгами.

«Вы знаете, насколько опасно то, о чем вы хотите узнать? – сразу прервал меня инспектор Р., когда я заговорил о корабле «Уфук». – У этих людей большие связи. Вам следует помнить об этом». Если вам нужна правда, сказал он, мы не должны на него ссылаться.

Я спросил его, почему прекратилось расследование. «Скажу напрямик: оно вело к Полу Леру. А у него друзья в правительстве, люди, которые велели мне умерить пыл, потому что моя семья может оказаться под угрозой. Многие полицейские не хотели заниматься этим делом. И у Леру много друзей среди старших офицеров».

Следствие в отношении Дю началось с наводки, полученной в октябре 2010 года, после гибели Брюса Джонса. Один филиппинец пришел в полицию и рассказал, что есть некий китаец, который хочет продать оружие. В итоге рейда на квартире Дю нашли четырнадцать автоматических винтовок, спрятанных в доме и на крыше, все того же образца, индонезийские, что были обнаружены на «Уфуке». В телефоне Дю Даня было полно фотографий оружия, золотых слитков, «Феррари», и полицейские взяли Дю под стражу. Тогда-то пути инспектора Р. и Пола Леру и пересеклись.

В участке Дю позволили позвонить юристу. Потом он сделал второй звонок и протянул телефон инспектору Р. Тот услышал мужчину, говорившего по-английски, по мнению Р. – Пола Леру: «Я вижу, вы взяли Герберта, – сказал Пол. – Мы могли бы с вами подружиться. Чего вы хотите? Я дам вам все, что захотите. Хотите «Мерседес-Бенц»? Я подарю вам. Решайте».

Инспектор Р. сказал, что отклонил предложение и предупредил собеседника, что намерен завести уголовное дело на Дю.

«О’кей, пришлю адвоката», – сказал Леру и бросил трубку.

Было ясно, что Дю замешан не только в продаже нескольких стволов. На его телефоне были входящие и исходящие звонки на номер, принадлежавший Дейву Смиту. В голове у инспектора Р. начала складываться общая картина: рейс «Уфука», убийство Брюса Джонса и история Дю. Он связался с австралийскими властями, узнав об австралийском гражданстве Леру, и услышал от них, что и они, и американцы тоже присматриваются к этому человеку.

Дю освободили из тюрьмы, и вскоре он исчез, судья закрыл дело. Через несколько недель родственник Чито, того филиппинца, кто первым указал полиции на Дю, сообщил, что Чито тоже пропал. Затем инспектор Р. обнаружил, что кто-то следит за одним из его собственных офицеров. Курьеры, по словам того офицера, доставляли в его дом еду, которую он и не думал заказывать, а соседи получали деньги за сведения о нем. Когда этот офицер пришел к заключению, что и Дю, и осведомитель мертвы, он тоже прекратил следствие.

Но инспектор Р. проявил настойчивость. Через полтора года после того, как агент УБН Кент Бейли просил власти в Маниле установить слежку за Леру, именно инспектор Р. сделал это. Он узнал, что Пол редко покидает те два дома, которыми он владел в Дисмариньяс Виледж и в одном из которых потребление электричества было в пять раз больше, чем обычно. Р. также отыскал взлетно-посадочную полосу, сооруженную Леру в Батангасе на берегу Южно-Китайского моря и служившую ему, по-видимому, для ввоза и вывоза грузов на маленьких частных самолетах. Еще Р. обнаружил, что Леру приобрел островок у восточного берега Филиппин на берегу Тихого океана, где, по предположению Р., испытывались взрывчатые вещества. Когда годом позже был убит мастер по стрельбе Майкл Лонток, инспектору Р. удалось проследить связь его гибели с Леру. Он сказал про Лонтока: «Это был один из моих друзей, мы, бывало, вместе стреляли по мишеням». Имя матери Лонтока носил один из складов Леру, на котором, как выяснил Р., хранились запчасти для самолетов. Инспектор по-прежнему обменивался полезными сведениями с иностранными службами, в том числе с офисом ФБР в Майами и австралийской федеральной полицией. Р. хватался за клочки информации, откуда бы она ни поступала. Не был исключением и американский Департамент внутренней безопасности, где «наблюдали за нелегальной деятельностью ЛЕРУ и его помощников, в особенности за их участием в финансировании террористов», как говорилось в бумаге, показанной мне инспектором Р. Королевская полиция Малайзии располагала сведениями о том, что Леру «занимался транспортировкой гидрохлорида метамфетамина и его химических ингредиентов в различные транзитные пункты Юго-Восточной Азии».

Все это дополняло представления о кровавом картеле, открыто орудовавшем на Филиппинах. Но докладные на Леру, которые Р. посылал начальству, не вызывали никакого отклика. В конце концов, он решил перепрыгнуть через несколько ступеней и отправил рапорт генералу, стоявшему во главе всей национальной полиции Филиппин. Генерал ответил: «Мне это не интересно. Возьмись за что-нибудь другое».

«Таков был стиль Леру, – объяснял мне Р., – если кто-то вел расследование касательно него, он находил способ сделать так, чтобы ему все сошло с рук. Он просто поднимался на ступеньку вверх по лестнице. Он же понимал, как работает система».

Слова инспектора Р. напомнили мне об истории, которую я слышал от одного из доверенных наемников Леру. Однажды при встрече Леру обыденным тоном рассказал о женщине, отвергшей его сексуальные притязания. «Тогда он забил ее бейсбольной битой, – передал наемник слова шефа. – Я этого не видел. Я только слышал от него и потом от других, кто на него работал». Женщина оказалась дочерью сенатора, случай был весьма серьезный. «Конечно, нельзя забивать дочерей сенаторов, такое даром не проходит. На Филиппинах виновный погибает или оказывается в адовой дыре до конца своих дней. Потому что есть люди, которых лучше не трогать». Но Леру обернул безумный акт жестокости к собственной выгоде или, по крайней мере, так сказал. Он пригласил сенатора к себе и предложил ему «два или три миллиона долларов» и жалованье как компенсацию «за вашу девочку». Сенатор все принял, «потому что это был Леру, с его могуществом на Филиппинах. Если он вертел не президентом, то ближайшими помощниками президента. Командующими. Генералами. У него на жалованьи были все филиппинцы из штата американского посольства. Поэтому он знал обо всем, что бы ни происходило».

К тому времени, как мы встретились с инспектором Р., он давно оставил в покое Леру, но сам не мог успокоиться, даже прийти в себя от изумления, зная, как легко Леру откупался от всех угрожавших ему неприятностей. «Я все время думаю о нем, – сказал инспектор. – Может быть, Пол Леру выкрутится. Может быть. Но Господь все видит».

Был еще один человек, который, как я надеялся, мог пролить свет на историю с убийством Джонса и на цепь последовавших исчезновений, – Джон Нэш, силовик из Субик Бэй и бывший начальник охраны «Океанского приключения», один из немногих, кто последним видел в живых Джонса и Суньигу. Но Нэш был недосягаем по иной причине, чем они.

Однажды в конце майского дня в 2015 году Нэш мчался по узкой прибрежной дороге неподалеку от «Блю Рок Ризорт» в Субик Бэй. Внезапно перед ним вынырнул внедорожник. Прежде чем он развернулся, другой заблокировал путь у него за спиной. Агенты Национального бюро расследований с оружием в руках выскочили из машин и, вытащив Нэша из его автомобиля, затолкали в один из внедорожников без отличительных знаков, который повез его по шоссе в Манилу. Подозревая, что у Нэша есть свои люди в полиции, НБР провело секретную операцию, да так удачно, что на следующий день местные полицейские заявили, что Нэша похитили вооруженные неизвестные.

Но обстоятельства ареста Нэша казались все же не столь исключительными, как его причина. Когда НБР занялось Нэшем в связи с делом Суньиги, они проверили его американский паспорт в посольстве. Документы принадлежали Джону Нэшу, уже давно скончавшемуся. Посольство отозвало паспорт, и Бюро расследований задержало Нэша.

К тому времени, как я познакомился с агентом Лугаем, Нэш уже помыкался в заключении восемнадцать месяцев. Его не в чем было обвинять, кроме использования чужих документов, но и депортировать его было некуда, поскольку Нэш не говорил, откуда он родом. Они не позволили мне увидеться с ним. Похоже, никто не знал настоящего имени Нэша. Более того, Тимоти Десмонд, дрессировщик из «Вилли на воле», нанявший Нэша как главу службы охраны, сам находился в международном розыске. В ноябре 2014 года после обвинения в обмане инвестора, вкладывавшего деньги в «Океанское приключение», Десмонд тоже исчез.

Казалось, этим странностям конца и края нет. Не имея возможности повидаться с Нэшем, я решил попробовать узнать что-либо о нем в Субике. Там местный репортер посоветовал мне порасспрашивать о Нэше в «Блю Рок Ризорт», завсегдатаем которого раньше был Дейв Смит. Мы с Алмендраль миновали по прибрежной дороге розовый фасад яхт-клуба Субик Бэй, откуда Оз отправился вместе со Смитом на купание с акулами. «Блю Рок» оказался группой сооружений на открытом воздухе, с плавучим баром в море, куда надо было добираться паромом. Днем во время уикэнда эту пляжную зону заполняли в основном белые мужчины с филиппинками, по меньшей мере, вдвое младше их. Мы с Алмендраль заказали напитки, и мне пришло в голову подойти к столу, где сидели массивные, обожженные солнцем молчаливые мужчины. Как выяснилось, они австралийцы и никогда не слышали о нем. Женщина, казавшаяся менеджером бара, сказала только, что не видела Нэша пару лет.

Подобная реакция поджидала нас и в «Океанском приключении», где под конец дня посетители смотрели последнее шоу с дельфинами. Когда мы представились у ворот, появился некий человек из пресс-службы и заявил, что не помнит ни Нэша, ни даже Десмонда, после чего вежливо уклонился от дальнейших вопросов.

Мы возвращались в Манилу по темным пустынным дорогам, петляя в лесах, покрывающих холмы над Субиком. Свернув за угол, мы неожиданно увидели полицейского, который жезлом подал знак подъехать к нему. Наслышанные за несколько месяцев о тесных связях Леру с коррумпированной полицией, мы с Алмендраль опасались, что попадем в ловушку. Но хочешь не хочешь, пришлось остановиться. Офицер встал за машиной и жестом приказал нашей водительнице выйти, что она и сделала и прошествовала во мраке у нас за спиной.

Мы сидели тихо, стараясь сохранять спокойствие, и я возвращался в мыслях к предостережениям о том, как опасна сеть прежних работников Леру. Комизм нашему положению придавало то, что опасность настигла нас, когда я искал возможности взять интервью у знаменитости-мошенника, китового дрессировщика. Как мне казалось, я поставил под угрозу не одного себя – всех нас троих, в погоне за едва осязаемой зацепкой.

Несколько минут спустя наша водительница вернулась. Речь шла о стандартной взятке в пятьдесят песо, то есть около доллара. Мы продолжили наш путь, углублявшийся в ночь.