Прелесть дискомфорта

Я изменилась, увидев, как сияет луна с другой стороны планеты.

Мэри Энн Радмахер

Я сидела на своей картонной кровати, которая была накрыта только шершавой простыней, и смотрела по сторонам. Свет, лившийся сквозь соломенную крышу, подсвечивал «напольное покрытие» из песка и грязи. Из окна было видно уборную, если ее можно было так назвать, – это был сарайчик с дырками в земле. Вдалеке я видела верблюда, который вытягивал шею, пробираясь через песчаные дюны. Всматриваясь в окружавший меня пейзаж, я рассмеялась, подумав: как я здесь очутилась?

«Здесь» – это в палаточном лагере в глубине пустыни Омана. Это было одно из многих экзотических отдаленных мест, где мы с мужем побывали с тех пор, как в прошлом году решили отправиться в полугодовое путешествие вокруг света. Мы оба были счастливы, припеваючи живя в Нью-Йорке. Однако нам хотелось вместе пуститься навстречу приключениям и добавить непредсказуемости в свою жизнь: так мы начали колесить по миру, не продумывая маршрут заранее.

До этого путешествия я обычно не шла на поводу у своих желаний и не действовала спонтанно. Мне были важны стабильность и устоявшийся уклад жизни, и я избегала некомфортных или непривычных ситуаций. Соглашаясь на эту полугодовую поездку, я впервые потакала одному из самых немыслимых капризов в своей жизни. Это было совсем на меня не похоже, но мой внутренний голос настаивал: «поезжай».

До этого я много путешествовала, но исключительно в развитые страны, где останавливалась в отелях западноевропейского типа со всеми удобствами. Поездки по Ближнему Востоку, Африке и Азии ввергли меня в культурный шок. Вдруг я очутилась в местах, где электроснабжение было ограничено (если вообще было), в туалете нужно было садиться на корточки, а в душе не было горячей воды. Из еды приходилось довольствоваться местными блюдами, и много где так называемое «такси» означало поездку в грузовом отсеке пикапа. Часто температура была под сорок, но о такой роскоши, как кондиционер, приходилось только мечтать.

Я видела людей, живущих в крайней нищете, в таких убогих условиях, которых я не пожелала бы даже своему заклятому врагу. В египетской деревне я пробиралась через кучи мусора, которые кишели тараканами, на эфиопском рынке увидела одетых в грязные лохмотья детей, чьи лица были облеплены мухами. Я даже представить не могла, что столько людей на нашей планете живут в полной разрухе, если бы не увидела это собственными глазами.

Мне было тяжело жить там и видеть то, что я видела. Но если бы я не испытала того дискомфорта, я бы лишилась невероятных впечатлений и не усвоила бы уроки, которые никогда не забуду. В африканских деревнях женщины заботились о чужих детях, которые даже не приходились им родственниками. Люди живут сообща, заботятся друг о друге и с готовностью помогают другим семьям, когда нужно, ничего не ожидая взамен. Я была тронута тем, что соседи чувствовали ответственность по отношению друг к другу.

Во многих местах, где мы были, люди плохо говорили по-английски, поэтому нам приходилось трудно, когда нужно было попросить о помощи или спросить дорогу. Часто я расстраивалась или пугалась из-за того, что мы потерялись или нам предстоял очень долгий путь. Чувствовать себя таким беспомощным в чужой стране было очень неприятно, и в такие моменты мне очень не хватало интернета под рукой, чтобы можно было выстроить маршрут по Google Maps. Но именно тогда, когда я была в полном отчаянии, совершенно незнакомые люди делали все возможное и невозможное, чтобы помочь нам, даже если ради этого им приходилось преодолевать немыслимые расстояния.

В Намбии, например, у нас прокололо шину (а запасной не оказалось), когда мы были в каком-то богом забытом месте вдали от цивилизации. Навстречу шли два рыбака, которые почти не разговаривали по-английски. Но чтобы увидеть спущенное колесо, язык не нужен. Эти двое провели два часа под палящим солнцем, пытаясь заделать дыру. Старания оказались напрасны. Тогда один из рыбаков дал нам свою запаску и четыре часа ехал с нами до ближайшего города, чтобы помочь купить новую шину. Потом ему пришлось на попутках добираться обратно и нести с собой шину, которую он нам одолжил. Доброта этого человека – к совершенно чужим людям, которые даже не говорили на его языке – тронула меня до глубины души.

Именно в оманской пустыне, когда мы сидели под звездным небом и пили чай с другими путешественниками и хозяевами лагеря, я осознала, что у людей много общего. Двенадцать людей из разных уголков планеты делились впечатлениями и узнавали, что мы похожи больше, чем нам кажется. Я долго беседовала с женщиной из Китая о наших страхах, связанных с рождением детей, а муж поделился горечью утраты из-за потери родителей. У его собеседника – мужчины из Италии – всего несколько месяцев назад отец умер от рака. Тем вечером я узнала, что у людей на планете гораздо больше сходств, чем различий.

Сидя посреди пустыни, я спрашивала себя: Как я здесь очутилась? Я очутилась здесь, сказав «да» не только поездке, но и всем новым впечатлениям, которые получила благодаря этому путешествию. Мной двигало желание познать мир и людей так, как я никогда бы не познала, если бы не согласилась выйти из зоны комфорта.

Бриттани Л. Сталсберг

Бабушка за рулем «Хаммера»

Сожаление об упущенных возможностях – самый страшный ад, в котором только может пребывать живая душа.

Рафаэль Сабатини

Мой босс раскрыл глаза от удивления.

– Ты собираешься уволиться, чтобы уехать в Аргентину?

– Мне нужно дописать свой роман, а здесь, в Нью-Йорке, у меня не хватает на это времени. Я пытаюсь завершить его уже несколько лет.

Семь, если быть точной.

Я знаю, что со стороны это было похоже на бред сумасшедшего, поэтому я удивилась, когда босс ответил:

– Прекрасно, Рэйчел. Я рад за тебя.

Когда я шла к метро из травмпункта, где работала фельдшером, я думала о том, правильно ли поступила. Обычно люди решались на такой шаг, если они пережили тяжелое расставание, узнали о смертельном заболевании или лишились работы. Никто добровольно не отказывался от шестизначной зарплаты в возрасте тридцати одного года, чтобы «написать роман». Несмотря на все доводы, я давно копила деньги на поездку и теперь могла позволить себе трехмесячный творческий отпуск.

В университете я изучала испанскую литературу и мечтала о том, что когда-нибудь буду писать рассказы, похожие на те, что мы читали на парах. А еще мне всегда нравилось работать с людьми. Несколько лет я была волонтером в травмпункте и потом решила пойти учиться на фельдшера. Я сдала все экзамены, начиная с органической химии и заканчивая тестом GRE, и поступила в магистратуру, а потом переехала в Нью-Йорк, чтобы работать в больнице.

Тогда же я начала писать. После первой сотни страниц романа я его забросила. Вдруг никто не захочет читать мое творение? Незавершенный роман жил в моем компьютере, и я не притрагивалась к нему больше двух лет. Однако писать я не переставала – два моих рассказа даже были опубликованы.

Чтобы завершить роман, мне нужен был отпуск на несколько месяцев. Я спрашивала себя: даже если его никогда не опубликуют, будет ли моя поездка в Аргентину напрасной? Меня волновала реакция семьи на мои планы, особенно бабушки. Она была медсестрой, и я решила пойти в медицину во многом благодаря ей. Мэджи, как мы с братьями и сестрами называли ее всю жизнь, усердно работала, чтобы обеспечить свою семью. Она впервые смогла позволить себе поехать за границу, только когда ей было уже за семьдесят.

Я вспомнила 2007 год: после окончания университета я вернулась домой и выплачивала кредиты за обучение. Я жила у родителей, но дом бабушки с дедушкой находился неподалеку, поэтому вечерами я часто оставалась у них.

В том ноябре Мэджи исполнялось семьдесят четыре.

– Пожалуйста, в этом году не дарите мне ничего на день рождения, – просила она. Бабушка была минималисткой и предпочитала не захламлять свой дом.

Я была рада исполнить ее просьбу: зарплата лаборанта в местной больнице была совсем не большой. Вместо этого я решила преподнести ей в подарок впечатление, но не могла придумать какое.

День рождения приближался, а я судорожно перебирала варианты. Я думала об уроках танцев (бабушка обожала зумбу), о поездке в соседний город, чтобы пообедать в каком-нибудь приятном местечке, или о совместном походе в театр. Все это казалось довольно банальным.

Как-то раз вечером, когда мы смотрели телевизор в ожидании ужина, на экране появилась реклама «Хаммера».

Бабушка пробормотала практически себе под нос:

– Было бы неплохо прокатиться на таком.

Я взглянула на нее и улыбнулась. Наконец-то я нашла ответ. Через неделю, в день ее рождения, я сказала бабушке, что мы едем обедать в кафе, но перед этим нужно заехать в автосервис. Когда я остановилась у автосалона, она растерянно посмотрела вокруг.

– Мы приехали?

Я улыбнулась и показала на дальний угол, где стояли «Хаммеры».

Она воскликнула:

– Нет. Я не смогу.

Мэджи всегда была крепким орешком и не позволяла «лежачим полицейским» затормаживать себя на жизненном пути. Машину она водила потрясающе. Но когда мы подходили к «Хаммеру», на ее лице проступил страх. Даже мне пришлось признать, что в действительности машины были намного больше, чем на экране.

Бабушка осталась ждать снаружи, а я зашла в салон, чтобы поговорить с продавцом и узнать, не позволит ли он нам взять один из «Хаммеров» на тест-драйв?

Парень добродушно улыбнулся:

– Не вопрос.

Он помог бабушке сесть в машину, сам занял пассажирское сиденье, а я забралась назад.

Поначалу бабушка не решалась даже завести машину. Она глубоко вздохнула, взглянула на меня в зеркало заднего вида и все-таки повернула ключ. Пятнадцать минут мы ехали по самым красивым объездным дорогам города Таллахасси. Солнечные лучи просачивались сквозь ветки деревьев, развесивших свою богатую крону. Тени на дороге складывались в мозаичный узор. Я распахнула окно и почувствовала, как прохладный ветер треплет мне волосы. Мэджи улыбалась и с легкостью крутила руль, а в это время продавец расписывал ей все преимущества «Хаммера».

Когда мы вернулись обратно на стоянку, она отдала ключи, хихикая, как школьница.

– Давненько я так не веселилась!

Продавец дал Мэджи свою визитку и сказал, чтобы она позвонила, если у нее возникнут вопросы. Конечно, этот парень знал, что мы больше не вернемся. Он поздравил бабушку с днем рождения и даже настоял на том, чтобы мы сфотографировались на фоне «Хаммера».

– Что скажешь, Мэджи? – спросила я, когда мы шли к моей старенькой, помятой «Тойоте Камри».

– Честно, я до смерти перепугалась! Но я знала, что если бы я не сделала этого, то пожалела бы.

Я кивнула и обняла ее.

С тех пор прошло уже много лет, а эти слова все еще не выходят у меня из головы. Иногда жизнь дает нам возможности, которых у нас больше никогда не будет. А иногда нам нужно создавать эти возможности собственными руками.

Когда я села в вагон метро и поезд тронулся с платформы, я поняла, что поступаю правильно. Даже если мой роман никогда не опубликуют, мне стоит побывать в Аргентине и привезти оттуда новые впечатления. Как бабушке, мне нужно было просто включить зажигание и покрепче схватиться за руль – ведь такой шанс выпадает раз в жизни.

Рэйчел Элизабет Принти