Обнажена и прекрасна

Ты имеешь право быть одновременно шедевром и незаконченным творением.

София Буш

– Ну же, мы хотим посмотреть на твой красивый купальник. Сними футболку.

Мой розовый купальник был отделан маленькими рюшами и очень мне нравился. Но я отказалась снимать футболку наотрез! В свои восемь лет я прекрасно понимала, что у меня есть лишний вес, и стеснялась этого.

В старших классах я стала носить поверх купальника еще и шорты. Мои бедра, ягодицы и живот всегда мешали мне жить. Я пробовала сидеть на диетах или заниматься спортом, но моего запала хватало ненадолго. От действительности не убежишь: я была крупной девочкой, которая предпочитала спорту рисование, а морковкам – крендельки. Комфортнее всего я чувствовала себя в мешковатой одежде, полностью скрывающей фигуру. Особенно я обожала комбинезоны. К счастью, мешковатый, неряшливый стиль был в моде в 1990-х.

Когда я поступила в колледж, мой образ жизни резко изменился. Нагрузки стало столько, что даже без особых усилий вес ушел сам собой. Я начала более комфортно ощущать себя в собственном теле, но все еще не решалась ходить в одном купальнике.

Через двадцать лет я стала мамой троих детей, и хоть мне и удалось сохранить более или менее нормальный вес, я стеснялась своей потерявшей упругость фигуры.

С горечью я осознавала, что ни одного дня в жизни не была в хорошей физической форме. И даже если мне удавалось подобрать одежду, в которой я выглядела действительно хорошо, дома, обнаженная, перед зеркалом в ванной я думала: «Черт! Как же мне все это надоело! Я ненавижу свою ягодицы и бедра, живот и руки! ААААААА!!!!!»

В этом году мне исполнится сорок. Пора начинать новую главу. И вот я, совершенно без одежды, стою в комнате, полной незнакомых людей. Чтобы заставить себя принять свои тело, я позирую обнаженной. Я стою, пока художники рисуют то, что видят перед глазами. Я выставила на всеобщее обозрение свои груди, которыми выкормила троих детей, живот, в котором носила их, пупок, который три раза выворачивался наизнанку и так и не вернулся в нормальное состояние, широкие бедра, большие ягодицы, растяжки и целлюлит. Художники нарисуют меня и помогут увидеть в себе то, что скрывается за недостатками фигуры.

В комнате тепло, хотя на улице довольно прохладно. Ради меня они подкрутили батареи – очень любезно с их стороны. Это просторное помещение на третьем этаже художественной школы с высокими окнами, которые пропускают много естественного света. Комната освещена большой лампой, которая отбрасывает тени и блики на мое тело. Я стою, держа одну руку на бедре, а другую положив на подставку. Одна нога немного согнута в колене.

Я стараюсь не встречаться ни с кем глазами, просто смотрю на выключатель на стене. Преподаватель ходит по комнате, обсуждая с художниками их работы, что-то советуя и делая конструктивные замечания. По сути, для них я ничем не отличаюсь от предмета мебели. Я могла бы быть диваном или креслом. Для них это просто очередное занятие по рисованию.

В это время в моей голове происходит битва между неуверенностью в себе и освобождением. В большинстве своем я чувствую себя уверенно и спокойно, испытываю душевный подъем. Но затылком ощущаю этот въедливый, скрипучий голос, который говорит мне: Не могу поверить, что делаю это. О чем я только думала?

Время летит довольно быстро, если учитывать, что я стою на месте. Настало время передохнуть. Я накидываю халат, и преподаватель подзывает меня к одному из мольбертов. За мольбертом сидит женщина в возрасте, с очень мягким голосом и добрым лицом. Она с улыбкой говорит мне:

– Посмотри, как красиво.

Я смотрю на ее мольберт и вижу набросок женской фигуры. Она высокая. У нее полные бедра. На животе запечатлена история материнства, груди кажутся мягкими. Женщина на холсте выглядит красивой и уверенной в себе. Она – это я!

Мари Петрарк

Как я нашла родную мать

Именно надежда придает смысл жизни. Надежда основана на вере в шанс преобразовать действительность, сделав мир лучше.

Франсуа Жакоб

Мама и папа никогда не скрывали, что я приемный ребенок, и открыто рассказывали мне все, что им было известно о моих биологических родителях. Они даже возили меня в агентство по усыновлению, поддерживая мое стремление найти своих биологических родителей. Когда мне исполнилось девятнадцать, они отдали мое первое свидетельство о рождении. Я едва не лишилась дара речи. Теперь у меня в руках был ключ к моему прошлому. Там было имя моей матери и адрес места, где она выросла, – все, что нужно, чтобы найти ее.

Я не сразу решилась начать поиски. Приемным детям часто говорят, что не нужно тешить себя напрасными надеждами насчет своей биологической семьи. У них были причины, чтобы отказаться от ребенка, и своей любознательностью мы можем лишь разбередить старые раны. Они могут оказаться алкоголиками или наркоманами. Или уже умереть. Или (и это самое болезненное) просто не станут с вами общаться, потому что их новая семья о вас ничего не знает.

Я представляю, почему моя биологическая мать отказалась от меня, – она родила меня в четырнадцать. Она сама была еще ребенком. Я представить себе не могу, что значит забеременеть в таком возрасте, и уж тем более не могу представить, что пришлось пережить ей: она не знала о своей беременности до середины срока.

В первый раз я набрала ее имя в поисковике Facebook, когда поругалась с приемной матерью. Поругалась так сильно, что она выгнала меня из дома. Тогда эмоции просто зашкаливали. Мои приемные родители были в разводе уже несколько лет, и мама растила меня одна. Именно тогда меня накрыло чувство беспросветного одиночества.

Многочисленные запросы на Google и Facebook выдали мне большое количество страничек, но ни одна из женщин не была похожа на меня или не подходила под имеющееся у меня описание моей биологической матери.

Как-то раз я снова искала ее имя на Facebook и увидело новое лицо. У этой женщины, подходящего возраста, были до боли знакомые большие голубые глаза и улыбка. Лучистая улыбка, придававшая блеск ее глазам, вокруг которых вырисовывались едва заметные морщинки. Улыбка, которую я столько раз видела на своих собственных фотографиях.

Я посмотрела на имя. Фамилия изменилась (но в скобках была девичья). Вот оно: полное имя моей биологической матери рядом с красивым улыбающимся лицом. Я отправила ей сообщение. Даже не вспомню сейчас, что написала, это был искренний душевный порыв. Трудно было не проверять сообщения каждый час. Я просто ждала.

Прошло два года. Мне не было больно, нет. Как я уже упоминала, нам, приемным детям, говорят, что не стоит тешить себя напрасными надеждами.

Как-то вечером я получила сообщение от подруги, которое не пожелаешь получить и врагу. Один мой близкий друг покончил с собой. Я в шоке уставилась на экран телефона, а потом начала просматривать новости, чтобы узнать подробности случившегося. Поставив телефон на зарядку, я села на диван, как вдруг телефон опять завибрировал. Мне не хотелось проверять сообщения, но я знала, что там могут быть какие-то подробности смерти друга, поэтому подошла и взяла телефон.

Выскочило уведомление о том, что мне пришло новое сообщение на Facebook. Я была настолько взволнована, что даже не обратила внимание, от кого оно. Во второй раз за этот час я в шоке уставилась на экран телефона. Сообщение было от нее. Так как мы не были друзьями на Facebook, мое послание ей попало в папку «спам». Она только что его увидела.

Я прочитала ее ответ и разрыдалась. Она говорила, что любит меня и вспоминала обо мне каждый день с тех пор, как приняла решение оставить меня. Мама рассказала мне все в подробностях и пригласила приехать и познакомиться с ее семьей. Моей семьей. Через несколько часов я получила сообщение от одного из младших братьев, с которым у меня небольшая разница в возрасте. Когда я его увидела, то поразилась, насколько похожа у нас манера разговаривать и жестикулировать. Мы смотрим на жизнь нетерпеливо горящими глазами. Взаимосвязь природы и воспитания – поразительно интересный предмет для изучения.

Через несколько дней мне написал дедушка и тоже пригласил в гости. Даже в своих самых смелых мечтаниях я не представляла, что на меня обрушится столько любви, сколько я получила от своих родных. Я переехала к брату, чтобы поближе его узнать. Мы спорили, ругались, любили друг друга точно так же, как это обыкновенно бывает у братьев и сестер.

Сейчас я живу вдалеке от всех своих родных, но каждый день ощущаю их любовь. У меня три семьи: моя биологическая семья, моя приемная семья и своя собственная. Мне хватило смелости, чтобы сделать первый шаг, взглянуть страху в лицо и сказать: «Я сделаю это во что бы то ни стало». Сейчас я чувствую себя самым любимым ребенком на планете.

Клара Эмбер