Глава 15. Точка невозврата
Стрела мелькнула в воздухе неуловимо быстрой белой чертой и с глухим стуком вонзилась в пробковую пластину мишени. Чуть ниже центра, зацепив самый край красного круга, обозначающего «десятку». Эдж досадливо сморщила носик и не глядя потянулась за следующей, но лишь скользнула ладонью по пустому поясному колчану. Все стрелы — такие же, как и последняя, с древками из белого пластика и белым оперением — уже перекочевали на противоположный край стрельбища. Причем торчали преимущественно из центров обеих мишеней.
— Неплохо, — проговорил я, и она вздрогнула, оборачиваясь.
Я сидел здесь уже довольно давно и просто наблюдал за ее тренировкой. Не хотелось говорить под руку. А она, видимо, настолько сосредоточилась на стрельбе, что не заметила, как я подошел.
— Разве же это неплохо? — угрюмо отозвалась она, вразвалочку подходя к моей скамейке. — Четыре из пятнадцати стрел — мимо десятки. И это с 30 метров!
Уселась рядом. У скамейки лежала небольшая спортивная сумка. Как выяснилось — её. Достала из нее бутылку с водой и отхлебнула большой глоток.
— Что у тебя с головой? — кивнула она на мой перебинтованный лоб.
— Да так… — нехотя ответил я. — Отрабатывали блоки с Гюрзой. Чуть без глаза не остался. Вот, сходил в медпункт, там меня перевязали и отправили к себе — отдыхать до ужина.
— Ясно.
По правде говоря, я был даже рад передышке. И дело было не только в ссадине на лбу. У меня от этих ежедневных упражнений на плацу уже все тело гудело. Мышцы ныли от нагрузок, плюс синяки и ушибы давали о себе знать. Да уж, тут не Артар, где после любого ранения похлебаешь зелий — и как новенький.
— А ты, я смотрю, тренируешься с самого утра. Похвально.
Она раздраженно поморщилась, но было видно, что причина не во мне. Сама тема тренировок её, похоже, чем-то напрягает.
— Артар на меня плохо влияет, — наконец, сказала она, снова отхлебывая из бутылки. — У меня соревнования через полтора месяца. Чемпионат Европы. В прошлом году я взяла серебро, но в этом точно собираюсь победить…
— Но?
— Говорю же — Артар. Я ведь там тоже часто стреляю, но там физика немного другая.
— Да, я слышал. Стинг, кажется, рассказывал. Лучникам там проще, чем в реале.
— Вот именно. И к этому привыкаешь. Я, как начала играть, увлеклась и на несколько недель почти забросила тренировки в реале. Думала — зачем, если я и там постоянно практикуюсь. А сейчас мне это выходит боком.
Да уж, знакомая ситуация. Не у меня одного проблемы из-за того, что мозг начинает путаться, где реал, а где симуляция. Это хреново для навыков, которые построены не столько на осознанных усилиях, сколько на мышечной памяти.
— Для тебя это так важно?
— Ну… да, черт побери! Я что, зря три года потратила на стрельбу? Я не рвусь на ЧМ или на олимпиаду, но кубок чемпа Европы хотела на полочку поставить. Обидно будет остановиться в шаге от цели.
— Наверное.
— Хотя… Как бы мне и правда не соскочить в последний момент. У меня уже было такое. В детстве теннисом увлекалась. Большим. В пятнадцать лет чемпионат России выиграла в первый раз. А потом… Как-то охладела. Появились другие увлечения. Не знаю, как людям удается подолгу азарт в себе поддерживать. У меня самой — семь пятниц на неделе.
— Да я сам такой же, — усмехнулся я. — Ну, а чем еще занимаешься, помимо своих стрелялок и Артара?
— А ты чем занимаешься, помимо своих прыжков и лазанья по небоскребам? — парировала она.
Я пожал плечами.
— Да, пожалуй, ничем. Из универа меня выперли за пропуски.
— О, да ты разгильдяй! — пихнула она меня локтем. — Что ж ты такой несознательный?
— Да как тебе сказать… Меня в юридический запихнули. Но я как представлю себе эту работу… Галстучек, костюмчик, кабинет, вставать по будильнику и переться в офис… Меня аж передергивает. Мне восемнадцать. Хочется чего-то… яркого. А превратить свою жизнь в унылую какаху я всегда успею.
Она рассмеялась.
— То есть тебя сложно удержать в рамках?
— Лучше даже не пытаться. У меня уже на первом курсе терпение кончилось. В универе скукотища. На лекциях заснуть можно — там просто записано, как какой-нибудь старый хрен по полтора часа бубнит на камеру. Хорошо хоть их дистанционно можно слушать. Но на практикумы все равно нужно приходить. И терпеть тех же старых маразматиков, только вживую. Не знаю, как я первый семестр продержался.
— Бедолага! Но я тебя понимаю. Я пока и вовсе никуда не поступала. Родители, конечно, капают по этому поводу на мозги вот уже третий год, но я пока держусь.
— А мои уже сейчас тревогу подняли. «Как же ты будешь без образования?». «Чем будешь на жизнь зарабатывать?».
— Ну, о том, как зарабатывать на жизнь, в нашей семье вопрос не стоит, — снисходительно улыбнулась она. — А в остальном — да, все примерно так же. Мой отец, к тому же, ярый противник Эйдоса. Я и НКИ-то смогла себе поставить только после совершеннолетия.
— Он настолько старомоден? Или верит мифам про то, что от НКИ мозги разжижаются? Еще года два-три назад запросто можно было на улице нарваться на какую-нибудь бабку сумасшедшую, которая, как увидит планки на висках — креститься начинает и верещать. Я таких любил троллить.
— Да нет, отец у меня сам бывший айтишник. Начинал программистом, потом свою компанию основал… Но к эйдетическим технологиям он относится очень настороженно. Говорит, что не понимает, как они работают.
— Люди всегда боятся того, чего не понимают.
— Тут другое. Он-то как раз хорошо разбирается в таких вещах. По поводу НКИ говорит, что это мощнейший прорыв в технологиях за последние лет сто. И удивляется разве что тому, как быстро поставили на поток операции по вживлению височных субпроцессоров. Но насчет Эйдоса он в полном замешательстве.
— Почему?
— Это тоже скачок, но еще более резкий. Нереальный просто. Даже если предположить, что ЭТ-фазу открыли еще в середине 20-х, и технология просто была засекречена. Но за двадцать лет пройти путь от обнаружения эффекта ЭТ-фазы до создания того же Артара — это…
— Ну да, слишком быстро. Все равно, что через пару лет после изобретения двигателя внутреннего сгорания построить завод турбованных спорткаров с электронным впрыском. Да, я тоже натыкался на такие ролики в сети. Разные версии выдвигаются. Кто-то вообще думает, что не обошлось без сбитого корабля пришельцев.
— А сам как думаешь?
— Как по мне, так все куда проще. Просто Хаширо Окада — гений. Леонардо да Винчи нашего времени. Жаль, что погиб, нестарый же еще был. Может, еще что-нибудь придумал бы. Не знаю… Межзвездный корабль!
— Ну, это не совсем его специализация, — улыбнулась Эдж.
— Можно подумать, Эйдос — его специализация! Чем он там вообще занимался до этого? Полярником же каким-то был.
— Биологом вроде. Изучал Антарктиду.
— Ну вот.
Эдж снова улыбнулась, и улыбка задержалась на ее лице. Повисла пауза, грозящая и вовсе завершить разговор. Девушка взглянула в сторону мишеней. Мне же хотелось задержать ее хотя бы еще ненадолго. Черт знает, почему. Эх, видно, не зря Хануман вчера притворился именно ею. Непись будто почуял, что я неравнодушен к этой занозе. Причем почуял еще раньше, чем я сам.
— Как же отец тебя вообще отпустил в это место? Он хоть знает, где ты?
— Примерно. Но не думаю, что я здесь надолго. Пока мне даже нравится — тихо, воздух свежий, ничего не отвлекает от тренировок. Но свалю, как только надоест. Даже если меня погонят из этих ваших Стальных псов.
— Ради чего ты тогда вообще подалась к нам? Ты же видишь, компашка у нас подобралась та еще. У каждого — свои скелеты в шкафу.
— Это уж точно.
— Ну, тогда и у тебя должен быть какой-то секрет.
— Я… Я просто развлекаюсь, — усмехнулась она и потрепала меня по волосам. — И тебе советую попроще ко всему этому относиться.
— Да я пытаюсь. Но как-то мысли о будущем покоя не дают…
— Забей! И бери пример с меня. Если мне что-то не понравится — я тут же свалю.
— А если Чингиз попробует тебя задержать?
— Пусть рискнет, — пренебрежительно скривилась она. — По мне, он слишком много на себя берет. Особенно с этими запретами на связь с внешним миром. Удерживать здесь кого-то насильно — это уже перебор. Уголовщина. Вряд ли его босс это одобрит.
Она бросила бутылку с водой в сумку и поднялась.
— Ладно, пойду стрелы соберу. До ужина времени много. Еще на сотню попыток меня хватит.
— Давно хотел тебя спросить… — бросил я ей вслед. — Как тебя зовут? В смысле, по-настоящему? Эдж — как-то слишком безлико. Мы даже по нику не сразу догадались, что ты девчонка.
Она отбросила челку со лба и хитро прищурилась.
— На то и расчет. Отличное имя для того, кто всегда в тени.
— Ну, а все-таки?
— Иди, отдыхай, Мангуст! И в следующий раз береги голову.
Я проводил её взглядом и вздохнул. Да уж, ей палец в рот не клади. Избалованная, конечно. Так и знал, что дочка богатеньких родителей.
До ужина было еще полно времени. Может, мне и стоило бы пойти в комнату, отлежаться чуток. Голова немного кружилась. Но я как представил, что придется валяться пару часов, просто таращась в потолок — взвыть захотелось. Доступа в сеть-то по-прежнему нет. Как коротать время?
На плечо мне опустилась чья-то рука, и от неожиданности я чуть не подскочил.
— Ты как? Не сильно я тебя приложил?
Позади меня, белозубо усмехаясь, стоял Гюрза.
— Да иди ты! — буркнул я беззлобно.
На самом деле, Гюрза в качестве постоянного спарринг-партнера — это едва ли не лучший вариант. Представляю, если бы ко мне приставили Зубра или кого-нибудь из других бойцов Чингиза, с первых дней враждебно настроенных к нам. Да меня бы, наверное, на носилках с тренировочной площадки уносили бы каждый вечер. А Гюрза — неплохой, в общем-то, парень. И дерется пусть и объективно лучше меня, но не критично. Для обучения это идеально.
— Да ладно, не злись. Ты ж сам пригнулся неудачно. Я-то в грудь метил.
— Проехали. Чего тебе?
— Шеф тебя вызывает. У него кабинет в главном корпусе. На втором этаже, прямо напротив выхода с лестницы.
— А ему чего надо?
— Я-то откуда знаю? Но на твоем месте я бы не заставлял его ждать.
Я нехотя поднялся и, напоследок взглянув на Эдж, уже занявшую позицию для стрельбы, потопал к главному корпусу.
Дверь в кабинет Чингиза на фоне обшарпанных стен смотрелась инородной вставкой — новенькая, современная, с полупрозрачными вставками из матового стекла. Обстановка внутри тоже была под стать. Ремонт здесь явно был капитальный — наверное, стены, пол и потолок предварительно пришлось обдирать до бетона.
Судя по тому, что я увидел, в интерьерах начальник лагеря предпочитал минимализм. Никаких украшательств, ярких пятен, нефункциональных элементов мебели. Диван и два кресла прямоугольной формы, небольшой рабочий стол, сейф в углу, полки с какими-то книгами. И огромный полутораметровый экран на стене. На экране без звука шел яркий динамичный ролик с гладиаторскими боями.
Артар. Кажется, знаменитая арена Алого круга. Сам я там не бывал, но в разных промо-материалах по игре она фигурирует довольно часто. И интерьер там узнаваемый. А бойцы… Ба, да это же Крушитель, собственной персоной!
Сам Чингиз развалился в одном из кресел, забросив ногу на ногу. На гладком полированном подлокотнике «под дерево» стоял стакан с подтаявшими кубиками льда на дне и початая бутылка какого-то алкоголя. Судя по цвету — виски. Чингиз наблюдал за боем, поглаживая кромку стакана кончиками пальцев,
— Садись, — бросил он мне, указывая на соседнее кресло.
Сиденье поначалу показалось жестковатым, но за счет формы было чертовски удобным — я откинулся назад, устроив руки на подлокотниках, и тоже увлекся происходящим на экране.
Соперник Крушителю достался под стать — тоже здоровенный, запакованный до бровей в броню воин. Но последнее слово, похоже, все равно будет за главой Легиона — очень уж напорист. Дерется с такой яростью, будто на кону не победа в очередном виртуальном поединке, а собственная жизнь. Противник заметно техничнее, у Крушителя вся ставка — на превосходство в грубой силе. То есть, если быть точнее — на запредельные по нынешним временам статы и самую дорогую и прочную броню. Да и оружие он подобрал беспроигрышное — здоровенная двуручная колотушка, примерно как у нашего Данилы. С такой и фехтовать учиться не надо. Размах пошире, да лупи со всей дури. Разок-другой попал — и дело сделано.
— Делали ставку на бой? — спросил я.
Чингиз покачал головой.
— Это старая запись. Бой был недели три назад. Да и никто уже не делает ставки в боях с Крушителем.
— Разве?
— Он ни разу не проигрывал. И тех, кто соглашается выйти против него на арену, все меньше. Так что с точки зрения тотализатора он — не интересная фигура.
— Ну, непобедимых не бывает. Рано или поздно он где-нибудь облажается.
— Он большую фору набрал. И продолжает набирать. Хотя, ты прав — непобедимых нет. Не удивлюсь, если когда-нибудь ему надерет задницу какой-нибудь выскочка, о котором до этого никто и слыхом не слыхивал.
Я пожал плечами. На экране Крушитель как раз подвел схватку к логичной развязке. Сшиб противника с ног, а теперь методично добивал его размашистыми ударами сверху — будто дрова колол. Сантименты по поводу того, что лежачих не бьют, у него, похоже, напрочь отсутствуют. Вот ведь жестокий ублюдок!
— Что решил? — спросил Чингиз, когда кадры боя сменились заставкой с логотипом Артара.
— По поводу?
— У нас был с тобой разговор, помнишь?
Я вздохнул, скрывая раздражение.
— Чего вы за меня так уцепились-то? Неужели я для вас такой ценный кадр?
— Допустим.
— И что во мне такого ценного?
Чингиз задумчиво покачал в руке стакан, позвякивая остатками льда.
— Артар — довольно занятная штука, Стас. Малоизученная с точки зрения психологии. Поначалу всякие эксперты пытались мерить его теми же мерками, что и компьютерные игры предыдущих поколений. Но уже сейчас понятно, что это ошибка. Они многого не предвидели. Например, никто всерьез не думал, что у новичков будет такой ступор в первых боях. Или что многие игроки настолько будут бояться виртуальной боли.
— Да, у меня и у самого что-то подобное было. Правда, мне Терехов с Берсом быстро мозги вправили.
Чингиз понимающе кивнул.
— Артар слишком реалистичен. И оказалось, что мало кто сходу может освоиться в нем.
— Потому что мало кто может с ходу кого-нибудь мечом пырнуть. Я вот тоже не смог. Я не убийца.
— Человек по природе своей убийца, — отрезал Чингиз. — Просто мы живем в такое время, когда у большинства людей нет необходимости каждый день бороться за свою жизнь с оружием в руках. Поэтому выпустить кому-то кишки кажется запредельной жестокостью. А вот у любого нашего средневекового предка рука бы не дрогнула.
— Наверное, — не стал спорить я. — И к чему вы клоните?
— К тому, что поначалу на коне были те, кто не боятся крови и боли. И своей, и чужой. Это было огромным преимуществом. Но ненадолго. В перспективе важно другое. Вперед вырвутся те, кто лучше понимает Артар. Кто живет этим миром. Для кого он — не просто игра.
— А для вас?
Он снисходительно хмыкнул и налил себе еще виски.
— Для меня это работа. Я уже слишком стар и циничен для того, чтобы всерьез воспринимать все эти турниры и битвы с чудовищами. Так что я просто делаю то, что умею. А вот ты, например, другой.
— Да уж надеюсь, — брякнул я, тут же мысленно выругавшись на себя за дерзость. Но Чингиз, похоже, пропустил мою реплику мимо ушей.
— Тут, как со спортом. С тем же футболом. Научить играть можно любого. Но чемпионами становятся те, для кого футбол — это жизнь.
— По-вашему, я настолько уж увлекся Артаром?
— А по-твоему нет?
Я не стал отвечать и отвернулся. Но в аскетичном интерьере кабинета и взглядом-то не за что было зацепиться. Только, как назло, на экране перед нами горела заставка Артара.
— Так что ты решил?
— Какого ответа вы от меня ждете? — огрызнулся я. — Не хочу я ничего решать!
— Так не бывает, Стас. Ты либо со мной, либо против меня. Если со мной — можешь присоединиться к нашей поисковой группе уже в ближайшую игровую сессию. Ты бы нам пригодился в качестве разведчика. Слышал, ты здорово наловчился по деревьям лазать. А Терехов со своими неудачниками пусть дальше обезьян гоняет.
— И как я буду после этого выглядеть перед ребятами?
— А тебе не все равно? Через несколько дней это будет неважно. Все зависит от того, чего ты вообще хочешь. От жизни. Куда собираешься двигаться.
— Вы прямо как мой отец, — криво усмехнулся я. — Тот тоже об этом регулярно спрашивает.
— Так правильные вопросы-то. И, кстати, хорошо, что напомнил. Найди Карима в медпункте. Он тебе снова подключит коммуникационный блок в НКИ. Я его уже предупредил.
— С чего вдруг такая щедрость? Я же еще ничего не решил.
Чингиз вздохнул.
— Твой отец обратился в полицию с заявлением о твоей пропаже.
Вот ч-черт! Хотя, чего я ожидал? Он ведь мне ультиматум поставил в прошлый раз. А я вместо ответа исчез и три дня на связь не выхожу. Но полиция-то меня по НКИ все равно запеленгует, даже с выключенным коммуникационным блоком. Хотя бы по точке выхода в Эйдос.
А Чингиз этого не хочет. Тут Эдж оказалась права — ему ни к чему проблемы с законом. Так что все его кровожадные угрозы, которыми он сыпал в первый день — скорее всего, блеф.
— Свяжись с ним, успокой, — продолжил Чингиз. — Пусть отзовет заявление. Лишнее внимание нам ни к чему.
— А потом опять мне связь вырубите? Может, хватит мне уже в субпроцессорах ковыряться? Техника тонкая…
— Больше вырубать не будем. И вообще… Мы, возможно, не совсем удачно начали общение. У меня просто несколько… предвзятое отношение к людям Терехова. Давай забудем.
— Типа начнем с чистого листа? — саркастично отозвался я.
— Вроде того. У тебя, мне кажется, тоже сложилось не совсем верное представление обо мне. Ты ведь считаешь меня каким-то злодеем.
Да нет, я просто думаю, что ты мудак. Вслух мне, правда, не хватило духу это сказать. Да и ни к чему его злить.
— Просто воспринимай меня, как работодателя, у которого есть отличная вакансия. С перспективой. С достойным заработком. К слову, свои сто пятьдесят евро в день ты уже получаешь. Увидишь их на своем счету, когда твой НКИ опять подключат к интернету.
Я кивнул.
— Но решение твое мне нужно уже сегодня. Третий раз заводить разговор на эту тему я не буду. Да и времени на это не остается. Так что ты решил? Ты мой человек или человек Терехова?
Я тянул паузу, сколько мог. Потом молча встал с кресла и направился к двери — тоже неторопливо, чтобы еще потянуть время. Но в голове по-прежнему было пусто, как в дырявой бочке. Не то, чтобы я колебался с принятием решения. Вот только сам ответ все не мог сформулировать. А от формулировки многое зависело, я это чувствовал.
Больше всего хотелось просто послать Чингиза куда подальше, но это выглядело бы глупым мальчишеством. Нужно что-то такое, чтобы он задумался. Засомневался. Чтобы не вышвырнул меня из лагеря тем же вечером, в конце концов.
Наконец, уже держась за ручку двери, я обернулся.
— Вообще-то мой работодатель — Молчун. И по поводу перспектив и новых условий сотрудничества я лучше переговорю напрямую с ним.
Чингиз недобро усмехнулся.
— Ты слишком много о себе возомнил, мальчик. С какой стати шеф будет разговаривать с тобой лично? Твою судьбу и судьбу всей команды Терехова решаю я.
— Ну, только не держите меня за дурака! Если бы вы действительно могли, вы давно бы расформировали отряд Терехова и выпнули нас на улицу. Но, думаю, таких полномочий у вас пока нет. И то задание Молчуна, над которым вы работаете — что-то вроде вашей последней проверки.
— Даже если и так — то что?
— А то, что проверку эту вы еще не прошли. Так что не обольщайтесь раньше времени. А насчет Молчуна… Мы же с ним уже сыграли как-то партию в шахматы в «Жемчужном павлине». Пару недель назад, когда я был еще совсем зеленым нубом. И уже тогда он был настолько заинтересован во мне, что встретился лично. А с тех пор я здорово прокачался. Если бы тот разговор состоялся сейчас — мы бы вели переговоры о совсем других условиях.
Судя по мелькнувшей во взгляде Чингиза тени, он не знал о нашей встрече с Молчуном. Это хорошо. Пусть проверит, если хочет. Я же подкину ему еще кое-что. Конечно, блеф чистой воды, но в сочетании с реальными фактами может сработать.
— К тому же, я понял, почему вы лишили меня связи на эти дни. Вы наверняка знали, что после того, как я стал первым Мастером Воды на сервере, мне посыпались приглашения из разных гильдий. Но вы не учли другого. У меня и в игре есть чат-медальон, и мне в личку уже стучатся третий день.
— Да ты у нас, оказывается, нарасхват? — натянуто улыбнулся он.
— Не жалуюсь, — отзеркалил я его улыбку. — Видите ли, в отличие от других ребят из команды Терехова, для меня Стальные псы — не последний свет в окошке. Они-то боятся потерять свое место. Я — нет. Да, у меня пока нет своего Эйдос-модема. Но я только намекну — и найдутся люди, которые с радостью мне его купят, лишь бы я работал на них. Тот же Маверик. Те же Корсары. Вы же уже знаете, что я знаком с Джонсом.
Чингиз молчал, пристально смотря на меня. Я же старался держаться расслабленно и уверенно — насколько это вообще возможно. Со стороны, наверное, смотрелось жалко. Я — лишь сопляк в пропотевшей камуфлированной робе и с перебинтованной башкой, а напротив меня — мордоворот в безупречном дорогом костюме и с немигающим взглядом убийцы.
Но, кажется, он все-таки засомневался.
— Тема закрыта, — прокаркал он. — Но у меня к тебе последний совет: не стой у меня на пути.
— Насчет этого не беспокойтесь. Нам с вами вообще не по пути.
Я закрыл за собой дверь, дошел до лестницы и только тогда с облегчением выдохнул.
Да уж. Назад дороги нет. Мангуст раздразнил кобру. Теперь весь вопрос в том, хватит ли ему силенок и скорости, чтобы перегрызть ей хребет.
