Книга: 1972. Родина
Назад: Глава 2.
Дальше: Глава 4.

Глава 3.

Автобус медленно, рыча вплыл в ворота, и я вдруг подумал — чего-то здесь не хватает! Чего-то такого неуловимого, но повседневного, такого, к чему я привык, что видел каждый день много лет… И через несколько секунд – понял!
И стало мне вдруг и смешно, и грустно. Бетонных блоков не хватает! Бетонных блоков, которые перекрывают прямой подъезд к КПП, и не дают машине с террористом за рулем разогнаться и с разгону протаранить ворота.
Этот мир еще девственен. Этот мир не знает такого разгула терроризма, какой существует в моем мире, в моем 2018 году. Хотя…здесь тоже хватает всякой такой террористической дряни. Здесь — это на Земле, не в Советском Союзе. Железный занавес — он такой…с одной стороны неудобен, а с другой…
Автобус пропыхтел через военный городок мимо домов офицерского состава – ДОС (обычные пятиэтажки ничего примечательного), и остановился у плаца, расположенного «в ногах» у трехэтажного здания из бежевого кирпича, состоявшего из центрального здания и двух крыльев – левого и правого. Насколько я понял, это и был штаб батальона спецназа ГРУ, который базировался здесь, в закрытом городке «Сенеж». Здесь были и еще части, но командование их в другом месте Сенежа.
– Приехали! – сообщил нам водитель, который всю дорогу молчал и демонстративно не прислушивался к нашим разговорам. Настолько демонстративно, что я даже подумал, что где-то тут в салоне стоит подслушивающая аппаратура. Наверное, так оно и было.
— Вам туда! — показал водитель на здание — Я жду здесь.
– Акела – обратился я к Аносову, и увидел, как дрогнули у того губы в улыбке. Не привык еще! — Ты идешь представляться, вот документы. Мы ждем здесь. Если все-таки понадобится нас показать — тогда пойдем. А раньше нечего светиться.
— Слушаюсь, Маугли! — все-таки ухмыльнулся Аносов, но слава богу — под козырек не взял. Интересно было бы увидеть, как генерал отдает честь капитану! Вдруг кто-то через лобовое стекло углядит -- потом разговоров не оберешься.
Водитель открыл дверь, и Аносов легко сбежал по ступенькам. Все-таки правильно я ему дал позывной – чем-то он напоминал волка – старого, опытного, битого волка.
Кстати сказать – я хотел взять позывной «Шаман», но передумал. Я использовал его для связи с руководством страны, и теперь – вдруг кто-то сопоставит? Фантастично, конечно, но…чем черт не шутит. Вот на таких мелочах люди и прокалываются. Как там сказано про мелочи? Дьявол в них сидит? Сидит, поганец, уверен!
Аносова не было минут двадцать. Вышел из здания не один, а в сопровождении молоденького лейтенанта – видимо только-только начал служить, небось в прошлом году закончил училище. Голубой берет – здоровенный такой, блиноподобный, смешной! Хроноаборигены носят его тоже смешно – не набекрень, как у нас было принято, а на самом затылке, и это чем-то напоминает нимб у святых. Лихость такая, понимаете ли !
– Здравия желаю, товарищи! – лихо вскидывает руку лейтенант, и усаживается впереди, возле Акелы – Поехали, покажу вам гостиницу.
Мы разворачиваемся под руководством лейтенанта и возвращаемся назад, в ДОСы, где автобус и останавливается возле одной из пятиэтажек.
– Вот, здесь! – объявляет лейтенант – три квартиры – ваши. Первый и второй этаж – гостиница, три квартиры внизу и три наверху. Можете занимать любые, какие понравятся. В каждой квартире есть кухня, все нужные принадлежности – чашки-ложки и все такое. Одна квартира однокомнатная, другая двухкомнатная, третья трехкомнатная. На другом этаже то же самое. Какой этаж займете?
– А если мы сразу все займем? – толкает меня бес – Каждому по квартире!
– Хмм… – теряется лейтенант – У меня нет такого распоряжения. Может еще кто-то приехать, а куда потом селить? В трехкомнатной спокойно умещаются четверо, там есть кровати, в двухкомнатной трое, и в однокомнатной двое. Товарищ генерал может в однокомнатной, девушки в двухкомнатной, остальные…в общем, я не знаю! Распределите сами, пожалуйста – кто куда!
– Товарищ генерал распределит – ухмыльнулся я, поглядывая на хмурого Аносова. Интересно, о чем он там говорил в штабе?
– Давайте ключи от квартир второго этажа, мы сами решим, куда заселимся – махнул рукой Аносов.
– Пожалуйста, товарищ генерал! – с явным облегчением передал нам связку ключей лейтенант – Товарищ полковник сказал, что вечером ждет вас на ужин в офицерской столовой. Небольшой банкет, так сказать.
– А без этого банкета нельзя обойтись? – поморщился Аносов, и лейтенант беспомощно развел руками:
– Извините, товарищ генерал! Мне как сказано, так я и передал! В двадцать часов вас и всю комиссию ждут на банкет! Разрешите идти, товарищ генерал?
– Подожди, лейтенант…там у нас в автобусе ящики, коробки, мешки – организуй доставку в квартиру. В трехкомнатную. Давай, шеметом!
Лейтенант бросил руку к берету и выскочил из подъезда, а мы пошли наверх, на второй этаж. Навстречу попалась молодая женщна с ребенком на руках – она посмотрела на нас и улыбнувшись, поздоровалась. Мы ей ответили, а ребенок, которого она держала на руках помахал нам пластмассовым кольцо на ручке. К кольцу были приделаны блестящие пропеллеры, и эти самые пропеллеры зажужжали от движения детской ручки.
У меня вдруг испортилось настроение. Все эти недели, месяцы – я заставлял себя не думать о Зине. И о своем сыне, который живет за тысячу километров отсюда. Я просто боялся об этом думать, потому что стоит мне как следует задуматься, и я плюну на все и рвану туда, к своей подруге, которая вот так просто взяла, и выбросила меня из своей жизни. Но она-то ладно – бог ей судья, но сын! У меня ведь здесь родился сын! И я его до сих пор еще не видел… И дело не в том, что Зина меня обидела, можно сказать – предала. Я боюсь навлечь на моего сына беду. А если его возьмут в заложники? Если будут давить на меня через сына? Сейчас лучшая защита – изобразить, что я не интересуюсь его судьбой и судьбой Зины.
Кто будет давить? Да кто угодно. Даже Шелепин с Семичастным – а чем они лучше остальных? Но эти хотя бы меня знают не решается, а вот их оппозиция…эти запросто могут устроить похищение и выйти на меня. По-хорошему, Зине бы спрятаться как можно глубже, где-нибудь в глубокой деревне…может этим вопросом и займусь – чуть попозже. В преддверии Большой Крови не стоит оставлять их на месте.
Квартиры были простенькие, и на самом деле больше напоминали гостиничные номера, а не жилые квартиры. Но…это были не номера. Приличные ванные комнаты, чистенькие кухни со всем набором посуды. Кровати, заправленные чистым бельем.
Да нормальные условия, чего уж там говорить! Конечно, не четырехкомнатная квартира в высотке на Котельнической, и не вилла в Ньюпорт-Бич, но и не «тараканья ферма» с многочисленным и голодным контингентом. Пойдет!
Помню, как еще в девяностые пришлось пожить в гостинице «Россия». Так вот там была тараканья республика – вольная воля усатым и многоногим! Тусовались они под телевизором «Акай», он едва не ходуном ходил на спинах отборных воинов тараканьего племени. Недоеденные куски на столе нельзя было оставить – тут же из-под телевизора выскакивала ватага молодцов и пыталась уволочь твой кусок в свое логово.
– В общем, так: Балу, Хан и Сахи – в трехкомнатную. Мы с Маугли – в двухкомнатную. Девчонки в однокомнатную! – распорядился Аносов и посмотрел на меня, мол, пойдет? Я пожал плечами – нормально.
На лестнице – топот, пыхтение и сдавленная ругань. Потом что-то грохнуло, и раздался отборный армейский мат:
– Вы дол…ы! Безрукие дол…ы! Какого х… вы не держите как следует?! Ящик разбили!
Балу тут же вышел из квартиры и мы услышали его гулкий, медвежий голос:
– Да б…ь! Вы в самом деле безрукие дол…ы! Все вывалили! Собирайте теперь!
Вернулся, вполголоса сказал:
– Ящик с патронами разбили. Патроны к «макарову». Я одно не пойму – почему не цинками? Почему пачками? Надо было тогда вообще нахрен россыпью навалять!И вообще – на кой нам было тащить сюда патроны? Здесь что, патронов нет? Маугли, какого хрена происходит?
– Потом расскажу – ответил я – Это спецпатроны. Испытаем их.
– А! Вон как…тогда ладно – слегка опешил Балу, и тут же загудел, увидев двух прыщавых парней в голубых беретах, тащивших зеленый ящик – ставьте сюда…да, да – сюда! Безрукие! Давайте остальные! Несут? Хорошо, что несут!
Вереница солдат, напоминающая цепочку муравьев с добычей, несла по лестнице наше снаряжение, которого оказалось довольно-таки много. Штабель ящиков в прихожей сделал ее совсем узкой, так что тот же широченный Балу едва протискивался между стеной и этим самый штабелем Потом надо будет переместить часть груза по другим квартирам – уж больно как-то тут тесно стало.
Наконец, ящики все-таки закончились и солдаты топоча сапогами пошли вон из квартиры. Да, как ни смешно – сапогами! Это первое, что бросилось в глаза. В моем времени – или берцы, или кроссовки. И не такие смешные блинообразные береты.
Берцы и кроссовки с кедами начались в Афгане – попробуй, полазь по горам в сапогах! Надо и здесь вводить нормальную практику, так что все мы будем в берцах. А вон там лежат обычные кеды. И «комки», то бишь камуфляж. Вязаные шапки и даже банданы – что для этого времени совсем невиданно.
– Маугли, так что за патроны такие? – нетерпеливо прогудел Балу – что, особо сильные, что ли?
– Как раз наоборот. Ослабленные. Настолько ослабленные, чтобы постараться не убить. Буду в вас стрелять.
– В нас?! – Балу широко раскрыл глаза – Да ладно, не вешай лапшу!
– Я тебе повешу… – тихо сказал я – Сказал же – стрелять будем. Хватит языком трепаться, надо разобрать барахло! Что к вам, что к Акеле, что к девчонкам! А что тут оставить. Девчонки – ищите ваше барахло и осваивайте! Акела, чего задумался – кто тут генерал, я, или ты? Командуй давай! А я буду бамбук курить и вас материть! Ибо я генералиссимус, а вы духи бесплотные! Гыы…
Аносов фыркнул, выругался, оглянулся на девушек, сделавших вид, что не услышали и пояснил:
– Задумался. Может стоило все-таки Дачи дождаться? Интересно, зачем они нас все-таки сюда засунули?
Я бы мог ему сказать, разложить по полочкам, но…нет, не буду. И сам додумается. А не додумается – и не надо. А вот ребятам все это слышать совсем не нужно. Для них я не пришелец из будущего, а странный тип, вроде бы писатель, а еще шпион, а еще…неизвестно кто. Таким и останусь – для них. Меньше знаешь – крепче спишь!
Постепенно ящики растащили по квартирам. В двухкомнатной, где расположились мы с Акелой оказались ящики с пистолетами Макарова, «стечкиными», винтовками СВД и частью патронов к ним – настоящих, нетронутых патронов. Пару цинков на всякий случай взяли – и к пистолетам, и к винтовкам. Ну чтобы не зависеть от местной власти. Еще – бронежилеты, разгрузки. Зачем? А чтобы показать – как должен выглядеть настоящий боец спецназа. Бронежилеты, конечно, не ахти какие…их только начали делать, титановые. Но пистолетный выстрел держат – макаров и ТТ. ЖЗТ-71, десять кило весит, гробина еще тот. Может и не будем их надевать…как гляну – тоска берет, таскать эдакую пакость. А вот разгрузки – обязательно нужны, куда без них?
Зачем взяли винтовки СВД? А тут их может и не быть, хотя и должны иметься. Вообще-то они только-только пошли в производства, и еще не везде имеются. Секретным оружием считается! Лучше уж со своими приехать. Постреляем на стрельбище, освежим так сказать умения.
Печатную машинку поставили у меня в комнате. Кстати – а комнаты не проходные, они как отдельные номера. И кровати довольно-таки широкие…можно будет Ольгу приласкать – если не сильно шуметь, Аносов даже не проснется. Ну…наверное не проснется.
Двери запираются, так что можно будет и поработать – если силы останутся после дневных «развлечений».
Разошлись по квартирам, договорившись, что если понадобятся – вызовем. Гулять по территории городка – только с разрешения. Никуда без нужды не выходить. Еда у нас есть – банки тушенки, каши, и всяческая такая латата, вплоть до кускового сахара и чая, так что в магазин идти не придется.
Аносов улегся на кровать, скрестив ноги и закинув руки за голову, я устроился в кресле – такое кресло было у бабушки с дедушкой, даже ностальгией повеяло. Так я кстати их и не увидел…родню свою. Почему? А все время что-то останавливало. Ощущение, будто не надо мне к ним приближаться. Может Провидение меня тормозило? Могу повлиять на ход вещей? Задумывался над этим, и не раз, но…все оставалось на прежнем уровне. Может в этом году попробую их найти?
– О чем думаешь? – вдруг подал голос Аносов – как считаешь, чем это все закончится?
– Что именно? – хмыкнул я – Учебка?
– И учебка – тоже. Кстати, ты ведь уже видел солдат. Что скажешь по их виду? И вообще – по тому, что успел увидеть в городке?
– Городок, как городок. Дома, плац и все такое. Одеты солдаты смешно. В сапогах! А береты какие – как подносы.
– А как у тебя одевался спецназ?
– Ооо…ты бы видел обмундирование и снаряжение самых последних разработок! Во-первых, все в легких и прочных бронежилетах. Во-вторых разгрузка – примерно такая, какую мы привезли с собой – ее сделали по моим рисункам. Само собой – камуфляж, а не эти дурацкие мундирные штаны. Никаких сапог – или высокие ботинки, или кроссовки. На головах – шлемы. И не такие, как сейчас – легкие, прочные шлемы. На шлеме нередко видеокамера для записи происходящего. В общем – как космонавты из фантастического фильма.
– А как ты одевался для боя?
– У меня был снайперский костюм, типа «Леший». В нем я как куча травы, пройдешь мимо и не заметишь. А если не в «Лешем», то камуфляж, на голове бандана. Ну и разгрузка, само собой. Кстати – разрузка служит еще и как бронежилет – даже пулю может удержать, не то что осколок. Впереди ведь магазины к «калашникову», а их попробуй, пробей. Все это в снаряжении есть. Увидишь. Ладно, расскажи лучше, о чем с командиром части говорил. Как он тебя встретил?
– Как может встретить командир части, когда к нему является проверяющий? – ухмыльнулся Аносов – Поставь себе на его место: к тебе является непонятно какой генерал, непонятно каких войск, по звонку сверху, да еще и вроде как гэбэшный генерал! Удостоверение-то гэбэшное! Передал я бумагу, сообщил, что мы будем проверять боевую выучку личного состава и состояние учебного полигона. А еще – займемся испытанием новейших образцов снаряжения. Ну вот, в принципе, и все. Как ты слышал – вечером нас приглашают на банкет. Будут упаивать вусмерть, чтобы и думать не могли о проверках. Обычное дело.
– Командир части как тебе показался?
– Мужик, как мужик – пожал плечами Аносов – ему за сорок. Видно, что тертый вояка. Похоже, что пришлось повоевать – в Чехословакии, например. Это его парни подавили бунт. И сейчас он воспринимает нас как нахлебников, которые приехали найти какие-нибудь огрехи в его службе и доложить наверх. Я намекнул о переподчинении подразделения, и он понял это так, как если бы я собирался вести против него подкоп с целью поставить на его место гэбэшного человека.
– И у них теперь два пути: или любым способом нас ублаготворить – банкетами, лестью и всяким таким…или доказать, что не зря едят свой хлеб. Хмм…не «или», а «и» доказать. Нас будут поить, потом выведут пред наши очи образцово-показательную роту, которая браво изобразит приемы рукопашного боя, постреляет по мишеням, побегает по полосе препятствий, а потом нас снова на банкет. И так – каждый день. Пока мы или сдохнем от водяры, или перестанем выходить на осмотр по причине нашей похмельности и болезненности.
– Примерно, так – Аносов хохотнул, и снова задумчиво уставился в потолок – Все-таки наверное ты поторопился с этим чертовым Сенежем. Одни только хлопоты, суета, а толку…
– Сергей…понимаешь, в чем дело… – я задумался, Аносов посмотрел на меня, и глаза его чуть прищурились – ты не все знаешь. Не все понимаешь. Не только, и не столько дело в этой вот группе «Омега». Да, она нужна. Но султану нужны и янычары. Самые верные, самые боеспособные войска. Грядут события, в которых мы можем просто потеряться. «Омеги» – мало. Нужен еще и спецназ. И я нарочно подал идею забраться в Сенеж, чтобы посмотреть, как тут идут дела. И я же подал идею о переподчинении спецназа КГБ.
– Да я сразу понял, что твоих рук дело – хмыкнул Аносов – Кто же еще мог такое придумать!
– Подожди. Тут все гораздо сложнее. Переподчиняя спецназ, Семичастный забирает у министерства обороны наиболее эффективное оружие, пригодное в борьбе с оппозицией. То есть – министр обороны не сможет отдать спецназу приказ штурмовать Кремль. Они ему не подчиняются. Вернее – не будут подчиняться. А вот наоборот – запросто. Понял?
– Три слоя. Я так и думал! – Аносов рывком сел на кровати – первый слой, это ты якобы нас тренируешь.
– Не якобы. Буду тренировать и проверю, чего твои люди стоят. Я должен быть в них уверен.
– Второй слой – мы устраиваем проверку боеспособности воинской части и проверяем пригодность снаряжения. Третий слой – это…
– А нет третьего слоя. Все укладывается во второй – перебил я его – мы проверяем боеспособность подразделения и…вербуем его командира. Делаем так, чтобы он охотно стал служить Комитету, а не тосковал по своим армейским командирам. И ты должен приложить все усилия, чтобы этот самый командир просто-таки мечтал стать командиром подразделения КГБ СССР!
– Это и есть третий слой – вздохнул Аносов – И это самое сложное. То-то я думаю – какого черта ты полез в Сенеж, чтобы подождать пару недель? И почему нельзя было для нас пятерых найти какое-то укромное место! Кстати, а почему только сейчас рассказал?
– Раньше ушей было много. Тем более что ты и сам уже догадался, что к чему. В общем – я тебе рассказал, а ты понял. Слушай еще: на базе этого вот армейского спецназа надо будет в ближайшее время создавать специальную группу по борьбе с антитеррором, или скорее – группы. В моем времени это была группа «А», или как ее называли: «Альфа», и группа «Вымпел». Все бойцы которого – офицеры. Это элита спецназа, лучшие из лучших. И скорее всего – готовить их будешь тоже ты. Но в будущем, не сейчас. Нам бы пока с «Омегой» разобраться. Кстати сказать – «Омега» может стать ядром этих двух подразделений.
Я помолчал, посмотрел на Аносова и усмехнувшись, добавил:
– Все непросто, да. А кто сказал, что будет просто? Время перемен, а радикальные перемены никогда не бывают без крови. А чтобы кровь была минимальной, чтобы хирургическая операция прошла успешна – нужны опытные хирурги. Вот, смотри: мы учим бойцов «Омеги», делая из них эффективных ликвидаторов. Но ведь они еще и учатся боевому мастерству. Мы обучим их, они обучат других бойцов – и не в ущерб своей основной работе. Они станут командирами и бойцами двух новых элитных подразделений, а где взять бойцов для подразделений, как не в спецназе ГРУ?
– Подожди…ты меня совсем запутал! – помотал головой Аносов – До сих пор все было просто! Мы учим курсантов, создаем «Омегу», «Омега» выполняет задания руководства. Все! А откуда вдруг выплыли «Альфа» и «Вымпел»?
– Их и так должны были создать через два года – если бы был жив Андропов. Так что ничего нового я не изобретаю. Но пока я возился с идеей «Омеги» – решил, что нужна и «Альфа».
– Вот только не втирай мне, ладно? – ухмыльнулся Аносов – ты сразу же планировал делать «Альфу»! «Омега» для чего была нужна? Чтобы меня вытащить? Легализовать? Не удивлюсь, если это ты и подкинул идею Семичастному! Да так хитро, что тот и сам не заметил, что ты им манипулировал! Ох, Миша, доиграешься ты! Это же известное выражение: «Альфа и Омега этого дела». Начало и конец. Все начинается с Альфы.
– А вот меньше языком трепи, и все будет в норме – посоветовал я ухмыляющемуся Аносову – Они сами подали идею такого подразделения! И попросили найти тебя! И пусть все так и останется так сказать в анналах… Понятно?
– Понятно то, что ты скользкий, как угорь, и несмотря на твою простодушную морду – хитрый, как черт! То-то ты такие бешеные бабки сумел заработать за бугром! Хитрожопость твоя повышенная! Кстати, чем не более простоватую рожу ты делаешь, тем больше видно – хитришь.
– А для чего, думаешь, я бороду отращивал? А теперь и прятать физиономию не могу! Нет бороды! Ладно, поговорили, и хватит. Пойду Ольгу возьму…ну чего ржешь? Я имел в виду возьму сюда, и…тьфу! Вот уже пятый десяток разменял, а все глупости в голове! А еще генерал! Я поработать с ней хочу! У себя в комнате! Нет, то, что ты имеешь в виду, я работой не считаю! Напомню, что я вообще-то писатель, и мне надо писать книжку!
– Ты лучше поспи. Успеешь ты свои книжки написать. При твоей производительности ты их выдаешь как ездовая лошадь катяхи! Так что отдыхай пока.
– Тьфу на тебя за такие сравнения! Говорю же – а еще генерал! Солдафон чертов! Щас приведу Ольгу и спать тебе не дам – будем с ней шуметь!
– Когда я хочу спать, вы там хоть на конях скачите – мне все равно. Шумите, дело-то молодое! Хе хе…
Махнув рукой на новоиспеченного генерала, я отправился в свою комнату, где и правда плюхнулся на постель, предварительно аккуратно стянув с себя форменные брюки и рубашку. У каждого из нас было три вида формы, по два ее комплекта, если не считать гражданскую: это обычная форменная одежда КГБ СССР с голубыми погонами (в нее мы и переоделись в автобусе), и две полевые формы. Первая – «комок», то бишь защитный комбинезон для боевых действия и тренировки типа «Горка-5», вторая – полевая форма, камуфляжная, но «погламурнее», чем «Горка». На этой форме приделаны полевые погоны, соответствующие нашим званиям, так что в ней можно было расхаживать под военному городку, не особо привлекая внимание своим экзотическим видом.
Хотя…для этого времени даже такая, абсолютно привычная глазу человека двухтысячных годов форма была просто-таки откровением. Тут еще не было даже самой что ни на есть простенькой «Мабуты»! Ее начнут выпускать только через девять лет! Так что вид военного в камуфляже и с зеленым камуфляжным беретом на голове обязательно будет притягивать удивленные взгляды. Особенновызывающе должны смотреться высокие шнурованные ботинки-берцы, сшитые нам по зарубежным образцам. Нет, ну в самом деле смешно – спецназ бегает в сапогах! В кирзачах! Ноги угробить – запросто.
Кроме всего прочего у нас в наличии – трусы, тельняшки, носки – все, как и положено командированным. Позаботились о нас очень даже неплохо. Умеют работать, когда захотят!
Хмм…интересно, понял Семичастный, что из себя представляет Дача? И для чего там оборудование для телевизионного вещания? Понял, наверное. Как и то, что в случае чего – это его единственная возможность отсидеться и сбежать. Как и для нас тоже, и для меня в частности. Нет, я не ожидаю, что до такого дойдет, но…все может быть! Пусть лучше у нас будет тайный схрон под видом дачи, в котором можно спокойно отсидеться, если припечет. Паранойя, конечно…но правильная паранойя. Не настолько я верю руководству страны, чтобы не принять меры по защите своих жизни и здоровья. Честно сказать, я наверное уже никому не верю…и себе-то не полностью. Жизнь такая.
И опять же – я-то знаю, зачем сюда отправился. А Семичастный зачем нас сюда отправил? Догадался? Понял? Вполне вероятно, что и понял. Хмм…странный вопрос…а может с Дачей все не так и просто? Может, нарочно затормозили и нарочно туда поставили этих олухов? Ну, чтобы я додумался до Сенежа?
Черт! Так можно додуматься совсем уж до безумных выводов! Не надо так уж демонизировать Семичастного с Шелепиным. Они умные парни, хитрые, коварные – как и все, пробравшиеся на такие высоты, но чтобы продумывать такие сложные многоходовки?! Нет, не верю. Я пойму, если они попытаются играть меня втемную. Но нужно учесть, что все может быть. Ох, аж голова трещит от всей этой мутотени! А который час? Время-то еще обеденное!
Встал с кровати, пошел к Аносову. Тот мирно сопел на кровати, закрыв глаза. Дрыхнет, черт подери! А обед?! Война войной, а обед…
– Подъем, генерал! Веди воинство на обед!
Аносов тут же открыл глаза, будто и не спал, потянулся:
– Молодой организм требует, да? А я вот и не особо есть хочу!
– Пойдем, пойдем! Заодно осмотримся, что тут и как! Сейчас ребятам скажу, чтобы одевались. И давайте сразу оденемся как положено – форма номер три, камуфляж с погонами, береты, берцы. Готовность двадцать минут.
Сходил к девушкам, заглянул к остальным членам группы и пошел одеваться. Кстати, одежда глаженая, и самое главное – совершенно впору. Интересно, как они так точно определили мой размер? Неужто на глаз?
Собрались, и бодрой волчьей стаей спустились по лестнице. На улице – теплынь! Солнце! Кстати, а ведь скоро первое мая, а традиционно на первое мая – демонстрация трудящихся. Как тут с этим делом? Заставляют маршировать и демонстрировать? Или просто объявляют выходной день? Увидим.
Девчонки в камуфляже выглядели просто отпадно. Вот почему-то идет женщинам военная форма, да и все тут! Лихие береты, ремни, все, как положено. Они даже сексуальнее стали, чем обычно.
Столовая офицерского состава находилась в крыле штабного здания, так что мы сразу проследовали туда. Когда вошли в зал столовой, голоса стихли и ложки-вилки резко перестали стучать и скрести по тарелкам.
– Товарищи офицеры! – скомандовал мужчина с погонами капитана, и все офицеры встали, как и положено, когда в комнату входит старший офицер.
– Здравствуйте, товарищи! – невозмутимо ответил Аносов – Присаживайтесь, обедайте. Чем тут кормят? Съедобное? Жалобы есть?
– Жалоб нет, товарищ генерал! – это тот же капитан, усаживаясь на свое место – Маша, накорми гостей!
Столовая, как столовая. На раздаче женщины, берешь поднос, идешь, и просишь положить тебе всего, что нужно. Борща, картошки пюре с котлетой, или куриной лапши, или еще чего-нибудь. Берешь салатики, компот, или просишь налить чая. Все как обычно. Женщины здороваются приветливо, еда выглядит вкусно – хорошо!
Я сразу взял двойную порцию красного борща, двойную -картошку с бифштексом, блинчиков с мясом – Аносов не удержался и сказал, что меня легче убить, чем прокормить. Сам он ел вяло, почти неохотно.
В зале, в котором стояло двадцать столиков, находилось человек десять офицеров, от лейтенанта до капитана. Я прикинул – это батальон, в нем шестьсот человек, четыре роты по сто пятьдесят бойцов. В роте три взвода по пятьдесят человек. Итого, получается…12 взводных, 4 ротных, 4 замкомандира роты, 4 замполита и 4 зампотеха. Плюс штаб. Итого получается человек сорок офицерского состава. Как раз на двадцать столиков по два человека – если вдруг соберутся сесть обедать все сразу. С запасом столов.
У офицеров нет питания по распорядку – столовая открыта с утра и до вечера, до девятнадцати часов, захотел поесть – пошел, и поел. Это солдат водят на обед строем и ко времени.
Уселись есть по ранжиру – генерал и майоры за один столик, а я с капитаном и лейтенантом – за другой. То бишь – я и девчонки.
– Они на нас так смотрят, будто мы сидим голыми – шепнула Ольга, когда я рядом с ней поглощал свой обед – И чего так вытаращились?
– Во-первых, вы красивые – ухмыльнулся я – Во-вторых, на вас мужская форма. В-третьих, это странная форма. Такой они еще не видели. Багира, ты как себя чувствуешь?
– Нормально – усмехнулась Настя – Что я, армейских кобелей не видала? Они нас уже по три раза каждый раздели и…в общем, пусть таращатся, да руками не трогают. А то я эти ручки-то пообломаю!
– Извините, можно к вам присесть? – послышался голос у меня за плечом, я оглянулся и увидел мужчину лет тридцати в мундире с погонами капитана – Заместитель командира третьей роты Головлев Семен.
– Ну…присядьте – пригласил я – Девушки, вы не против?
– Не против – пискнула Ольга, а Настя только плечами пожала, мол, куда ж деваться?
– Спасибо! – русоволосый, голубоглазый капитан уселся на стул, с которого Ольга убрала наши береты и положила на соседний столик.
– Извините, можно вас спросить?
– Смотря – что – не очень добро ответил я, расправляясь с котлетой – Если хотите спросить о смысле жизни, я вам наверное не отвечу. Хотя…у всех свой смысл в этой жизни, не правда ли, девушки? (девушки молча кивнули)
– Да вот…слухи ходят, что хотя нас переподчинить КГБ – жизнерадостно-просто спросил комвзвода – ребята вот интересуются… Сами понимаете, новость серьезная!
– А чем она вам серьезная? – ответил я, покосившись на жизнерадостного капитана – Как служили, так и будете служить. Единственное что изменится… (я сделал паузу) обеспечение будет получше, и вроде как оклады повысят. Но точно не знаю – хотите узнать точнее, вон, к генералу! У него голова большая, умная, а у меня больше одной мысли в голове не удерживается. Куда мне такие знания помещать?
– А вы…кто? – нарочито легко спросил капитан, явно засланец от «обчества» – Ну…в смысле – кем служите?
– Ну вы же видите – капитан я! – сделал я грустно-тупое лицо – Служу Советскому Союзу!
– Он инструктор по боевой подготовке – включилась в разговор Настя – Будет смотреть, что вы тут умеете. И умеете ли вообще. Или бестолочи, которых к КГБ и на пушечный выстрел подпускать нельзя.
– Вот сейчас обидно было! – вздохнул капитан – да у нас самые лучшие бойцы в стране! Одной левой уложат любого! И стреляют – как боги!
– Кстати, а какая рота лучшая в показателях? – неожиданно спросил я, и «замок» слегка стушевался:
– Ну…наша, конечно! Третья рота! По всем показателям лучше! А вас как звать, товарищ капитан?
– Максим. Максим Мишутин. Специалист по боевой подготовке. А это...Катя и Анна. Чем занимаются – не скажу. Секрет!
– А если не секрет, что должна решить комиссия? – наседал капитан, и честно сказать, его настойчивость показалась мне уже наглостью. Видимо самого наглого и послали на разведку.
– Комиссия должна решить – разогнать ли вас к чертовой матери, или вы еще покоптите небо Сенежа – отрезала Настя, улыбнувшись улыбкой Горгоны.
– Не слушайте, Семен – ухмыльнулся я – У нее настроение плохое весь день. Так и ищет, кому бы руку сломать! Чуть что – хрясь! И руку пополам! Валькирия! Багира!
– Мда. Сильно! – восхитился Головлев – Но все-таки, товарищи, и правда – что нас ждет?
– Ждет вас проверка. Вот с третьей роты и начнем! – плотоядно улыбнулся я – Раз она самая сильная. Подскажу генералу, чтобы с вас и начал. Готовьтесь, тренируйтесь – посмотрим, на что вы способны.
– А что за форма у вас такая?
Вот же неуемный! Ладно. Это хорошо, пусть разнесет информацию.
– В такой форме скоро все будут ходить. Весь спецназ. Та форма, в которой вы служите – просто убожество. Про разгрузочные жилеты слыхали?
– Это…хмм…как у китайцев, что ли? Нагрудные, да?
– Наподобие. Только лучше. Тоже будут у спецназа. Когда вас передадут нам, в КГБ.
– Хмм…интересно! А майоры кто такие? Они что делают?
– Старые кадры…спецы! Еще в войну немцев по тылам резали. И бандеровцев после войны. Специалисты-волкодавы. Тоже будут смотреть на ваш уровень подготовки. И генерал – волкодав, старый спец. Вы для него – как щенки дохлые. Так что готовьтесь.
– Да ладно…спецы! Им лет уже…деды старые! – фыркнул капитан – У нас мастера спорта по самбо, по боксу! Или как минимум разрядники! Даже рядовые! Так что дедам ничего не светит. И стреляют все выше стреднего. Это же спецназ!
Он помолчал, и тут же добавил, улыбнувшись широкой белозубой улыбкой – Девушки, а что вы делаете вечером? Может в кино сходим? В Сенеж? Там какую-то французскую комедию показывают!
Настя посмотрела на капитана, как на тлю, Ольга же фыркнула, в стакан, и эдаким постным голосом ответила:
– Вечером мы учим устав караульной службы! Нам нет времени шляться по кинотеатрам!
– Жаль! – не расстроился капитан – ну что же, спасибо за информацию! Извиняюсь, что помешал обедать! Пойду служить на благо родины!
– Благославляю! – откликнулась Настя – родина вас не забудет!
Остаток обеда прошел в тишине и покое. Краем глаза я видел, как Головлев подсел к группе офицеров и что-то им говорил, но что именно – мне не было слышно. Видимо передавал полученные от нас разведданные. Представляю, как сейчас кипят офицерские головы!
Из столовой вышли по очереди – вначале я с девчонками, потом генерал с майорами. Мы отошли в сторону и смотрели, как на плацу марширует группа солдат – печатают шаг, разворачиваются, идут назад. Сразу же заподозрил, что это представление для комиссии. Пусть, мол, смотрят, как мы умеем ходить. Ну что же…ходить они умеют, точно.
– Что, показуху наблюдаешь? – усмехнулся Аносов, бесшумно появившись у меня за плечом – Ишь, как на параде шагают! Комендантский взвод небось. Прогуляемся по площадкам?
– А чего не прогуляться…прогуляемся! – хмыкнул я, и посмотрел на девушек – вы с нами, или в гостиницу?
– С вами! – решительно заявила Настя.
– С вами – кивнула Ольга – Прогуляемся, погодка-то вон какая!
– Погода шепчет… – кивнул я, и мотнул головой в сторону группы человек в сто пятьдесят, занимавшейся рукопашным боем. Они были разбиты на пары, и по очереди пытались (только изображали!) насадить соперника на штык-нож, пристегнутый к автомату Калашникова – тому самому, что мы называли «веслом».
Калибр 7.62, деревянный приклад и все такое прочее. Нравится мне это «весло». Вжарит, так вжарит! И бронежилет ему пофиг. Крутая машинка. Впрочем – это чисто мое предпочтение. Много таких, что любят калибр 5.45. А я, будучи снайпером, его не уважаю – и за низкое останавливающее действие, и за невозможность достаточно точно стрелять где-нибудь в лесу: любая веточка может изменить траекторию легкой пули. А уж то, что пули 5.45 застревают в любом бревнышке, которое 7.62 пробивает навылет, как бумажное – это знает всякий, использовавший это оружие в своей жизни. Гигантская ошибка была сделана, когда потянулись за америкосами следом, разработав малокалиберные автоматы. Потом локти кусали, а уже поздно – наклепали этих автоматов и патронов – горы и горы. А мир стал возвращаться к крупному калибру. Поумнели! Особенно после Вьетнамской войны.
Мы подошли к тренировочной площадке и стали наблюдать за рукопашниками. На самом деле интересно – что им преподают? Действовали они слаженно, и даже красиво – явно не «духи бесплотные», а скорее всего второй год службы. Тоже перед нами красуются?
– Как думаешь, Маугли… – задумчиво протянул Аносов – нужен ли современной армии штыковой бой?
– Думаю, что нужен – не задумываясь ответил я – И рукопашка нужна. Для спецназа никакие приемы рукопашного боя не будут лишними. Бой спецназа очень часто проходит на ближней дистанции. И хорошо, если у тебя есть штык, а у моджахеда – нет!
– Кого? – не понял Балу, стоявший рядом – кто такой моджахед?
– Моджахед – борец за веру, воюющий с неверными – задумчиво, на автомате пояснил я, занятый своими мыслями, и тут же спохватился – Забудь. Я ничего такого тебе не говорил.
Балу задумчиво посмотрел на меня, поднял брови, но ничего не сказал. Все-таки нравится мне эта черта старослужащих, видавших виды. Сказали тебе – «забудь» – значит, забудь! А не спрашивай – почему забудь, для чего забудь, и надо ли «забудь». Просто исполняй, и будет тебе счастье.
– Здравия желаю! – раздался голос позади нас, и я увидел моложавого крепкого полковника в десантной форме. Рядом с ним «подпол», похожий на него и лицом, и фигурой. Оба крепкие, жилистые, движения экономные, плавные – настоящие бойцы. Видно, что не за красивые глазки их допустили к командованию специальным десантно-разведывательным батальоном, а сокращенно «батальоном спецназа». Выслужились с самых низов.
Кстати, иначе и быть не могло. Синекура – это в общевойсковых, или в комендатуре. Ну или хозчасть. А тут – надо бегать, надо стрелять, надо…воевать. А ведь служить, это одно, а воевать – совсем другое. И подставлять свою голову под пули не очень-то и хочется.
– Здравия желаю, товарищ полковник! Здравия желаю! Здравия желаю! – ответил я, вскинув руку к виску, и мне вторили мои товарищи. Аносов же просто небрежно кинул руку к берету.
– Как вам наши бойцы? – с полуулыбкой осведомился комбат (а это был именно он) – Умеют что-то?
– А вот, пусть Маугли скажет – улыбнулся Аносов и незаметно для полковника подмигнул мне левым глазом – Что, Маугли, умеют парни?
– Маугли?! – брови полковника поползли вверх.
– Это у него такой позывной, товарищ полковник – прогудел Балу – Это Хан, вот он – Сахи, я – Балу, капитан – Маугли. Это Ракша и Багира.
– А у вас, товарищ генерал, есть позывной? – глаза полковника смеялись. Он явно забавлялся ситуацией. Потом будет рассказывать своим офицерам, какие чудики к ним приезжали. «Представляете – у них у всех клички, как у героев мультика! Ну да, детского мультика про Маугли! Я чуть со смеху не упал!»
– Я Акела – задумчиво кивнул Аносов – Нам так удобнее работать в группе. Общаться по рации, например. Коротко, и понятно – кто есть кто. Ну так что, Маугли, расскажи товарищу полковнику – что думаешь о его парнях?
– Крепкие парни! – кивнул я – Железные! Гвозди бы делать из этих людей! Крепче бы не было в мире гвоздей!
– Брось свои шуточки! – нахмурился Акела – Конкретику давай, без болтовни! Товарищ полковник – Маугли у нас инструктор боевой подготовки. Он может…многое. Так что ему и оценивать уровень боевой подготовки. Мы-то что…динозавры! А вот он…
– И что думаете о нашем уровне подготовки, товарищ Маугли? – подчеркнуто серьезно спросил полковник.
– О вашем уровне ничего не думаю – так же серьезно ответил я, и полковник поджал губы. Злится, ага – а вот по уровню ваших парней…тоже ничего не могу сказать. Кроме того, что вижу. А вижу я вот что – они не первогодки, это точно. Вы поставили тут своих лучших бойцов, которые теперь изображают боевое обучение. На самом деле все эти движения они давно выучили, и сейчас с раздражением и злостью играют спектакль перед комиссией. И небось им пообещали, что если они будут плохо изображать, то получат наряды вне очереди – и не один. Теперь о том, что они делают. Да, для стрелковой части вполне неплохо. Для батальона спецназа…убого все это. Топорно, без выдумки и огонька. И старо, наверное так занимались штыковым боем еще при царском режиме.
Ольга тихо хихикнула, отвернувшись в сторону от комбата, и ее смешок прозвучал в воздухе громче колокольного звона. Настя улыбалась, Хан криво ухмылялся, Аносов был серьезен, но глаза его смеялись. Полковник же помрачнел, и на скулах заиграли желваки. Ясно дело – неприятно слышать такое от заезжих, «варягов»!
– Устарело, значит – бесстрастно сказал он – А может вы продемонстрируете ваше умение, товарищ…Маугли! Или вы теоретически?
– Могу продемонстрировать – легко согласился я – только как будем биться? До первой крови, или насмерть?
– Вы хотите…со мной?! – искренне удивился полковник – Капитан, вы в своем уме?
– Ну вот…а я думал – с вами! – разочарованно вздохнул я – Не сообразил. Ну…давайте тогда кого-нибудь другого!
– Ну и наглец у вас этот ваш…Маугли! – усмехнулся полковник.
– Есть такое дело – улыбнулся Аносов – еще какой наглец! А вы что, товарищ полковник, опасаетесь с ним сойтись в штыковом бою? Ну и правильно. Этот подлец насадит вас на штык, как на вертел, и пойдет дальше, насвистывая «Кукарачу». Говорю же – никакого почтения к старшим! Учу, учу его…а он все вот такой…наглец!
– Он, насадит?! И пойдет насвистывая? – полковник закипел, и это было видно. Красные пятна по щекам, глаза мечут молнии – Лейтенант, ко мне!
Лейтенант, который заведовал учебным процессом, оглянулся и почти бегом подошел к нашей группе.
– Здравия желаю! Лейтенант Шило! Провожу занятия по штыковому бою! В наличии…
– Стоп! – скомандовал полковник – Сейчас нам вот этот капитан продемонстрирует свои умения во владении штыковым боем. Выдай ему автомат и поставь перед ним хорошего бойца – мы не можем унизить товарища инструктора, выдав ему слабого соперника. Ведь товарищ инструктор способен перебить всех, тут присутствующих голыми руками и уйти отсюда насвистывая «В лесу родилась елочка»!
– Кукарачу – невинно заметил Акела – Про елочку речи не было.
– Понял меня? – полковник вперился взглядом в глаза лейтенанту, и тот едва заметно кивнул. Ага…сейчас мне какого-нибудь «Терминатора» выведут. Такого, что заезжего позера вывесит и высушит. Ну ладно, посмотрим…когда-то я был довольно-таки ловок в штыковом бою. Когда у тебя в руках снайперка и нет возможности зарядить магазин, а враг уже в двух шагах – все, что остается, это драться своей винтовкой. И для этого владение штыковым боем…просто твоя жизнь.
– Вы не обидитесь, если я травмирую вашего парня? – спросил я, следя за тем, как ко мне ведут двух парней.
– А вы не обидитесь, если он вас травмирует? – усмехнулся злой как черт комбат.
– Нет, я не обижусь. Но рекомендую снять штык с того автомата, который предназначен для меня – спокойно ответил я.
– Хорошо, снимем! – полковник кивнул уже подошедшему к нам лейтенанту – Сними штык с автомата, предназначенного капитану. А у этого оставь. Иди сюда, на пару слов!
Лейтенант подошел к полковнику, тот что-то ему сказал. Лейтенант подошел к старшему сержанту, шепнул что-то на ухо, губы того расползлись в улыбке. Пообещал что-то, сука! Небось отпуск домой, если он меня уложит в больничку! При всех ведь спросил – не обижусь я на травму? Я сказал – не обижусь. Значит, можно мне штык в брюхо. Хе хе…ребята жесткие!
– Старший сержат Коновалов! Ваша задача – вывести противника из строя! Все ясно?
– Так точно, товарищ полковник! – гаркнул Коновалов, и я оценивающе осмотрел его сверху донизу. Ну что сказать…ростом ниже меня, в плечах такой же…видно, что очень быстрый, жилистый. Командир отделения, уверен. Небось и занятия проводит сам. Опытный боец.
Я стащил с головы берет, отдал его Ольге. Взял автомат в руки, покрутил, привыкая, вспоминая, поднимая мышечную память и разгоняя в крови адреналин. Тело откликалось хорошо – сердце ровно и мощно билось в груди, расталкивая кровь по сосудам, мышцы пели – пусть я давно как следует не тренируюсь, кроме домашней зарядки, конечно, но силы и скорость никуда не делись. Восстановить прежний уровень – дело пары недель, а то и того меньше. И точно не какому-то там дембелю меня завалить – шалишь, парень!
Мы пошли на площадку для тренировок. Не на дороге же биться? Хотя в принципе разницы никакой нет – здесь такой же асфальт, как и на дороге – просто расчерчено для построений. Занятия прервали, солдаты выстроились в каре вокруг нас, создав что-то вроде ринга.
– Ну что же, начинаем! – скомандовал комбат, и Коновалов чуть пригнувшись пошел на меня, выставив вперед «заштыкованный» автомат. Интересно, в брюхо будет бить, или постарается мне глаз выбить? Видно – злой парень, и крепкий.
Как оказалось, он еще и быстрый. Метнулся вперед с такой скоростью, что едва не пропорол мне самое дорогое в моем организме – по крайней мере так мне сказала Ольга. Нравится ей мой орган, и считает он его очень даже ценным объектом. Сама так сказала! Я не напрашивался!
Вот он и решил, что неплохо было бы меня сделать евнухом. Даже рассердил! Нет бы честно убить офицера, а он его калечить!
Автомат Коноваленко уткнулся в асфальт штыком, а мой врезался ему в горло – прикладом. Если бы ударил сильнее – я бы его или убил, перебив гортань, или раздробил бы челюсть. Но зачем мне калечить бойца?
Никаких долгих схваток, никакой беготни – настоящий бой скоротечен и занимает доли секунды. Вот мы бежим навстречу друг другу в атаке, вот он напал, и…мертв! Он еще и не знает, что мертв, но…мертв!
Коновалов даже не упал. Он вытаращил глаза и тупо смотрел на валяющийся автомат, держась за шею и пытаясь вдохнуть воздух. Спазм, я понимаю. Ничего, раздышится. Шеей неделю крутить не сможет, а в остальном – цел и невредим.
– Как-то так… – в полной тишине сказал я.
– Интересно… – сказал незнакомый подпол рядом с комбатом. Видимо, его зам – а я такого приема не видел. И еще – он очень быстрый, этот ваш…хмм…Маугли!
– Кто их тренировал? Лейтенант? Попробуете? – предложил я, глядя в глаза летехе. Тот выдержал взгляд, медленно отвел свой пристальный взгляд от меня и посмотрел на полковника. Тот кивнул.
Лейтенант поднял автомат, любовно его огладил, отряхнул, стирая пыль, встал в классическую стойку для штыкового боя.
– Готов!
Я никакой стойки не принял. Просто пошел на летеху, и когда тот нанес удар – заблокировал выпад, отведя клинок в сторону и пнул лейтенанта в пах. Совсем не сильно пнул – зачем лишать его потомства? Но этого хватило. Лейтенант непроизвольно согнулся в три погибели, опершись руками в асфальт, и тогда я приложил приклад к его шее, сказав:
– Бам! Покойник.
И тут в лейтенанте видимо взыграло самолюбие. Ну как же, разнаряженный хлыщ, который и службы-то не видал (В таком возрасте и капитан – за что?! Протеже чей-то, точно!) – и так глумится над боевым офицером?! Он взревел и бросился на меня прямо с земли, каким-то образом преодолев болевой шок. А может я не так уж сильно ударил? Вот что бывает, когда пожалеешь противника. Хорошо хоть предупредил своим дурацким рычанием! Иначе точно бы засадил штык в почку.
Я успел повернуться и встать к нему вполоборота. Штык прошел рядом со мной, разминувшись на пару сантиметром с моим многострадальным боком – был у меня там некогда порез…попортили мяско. Вот и не хотелось снова туда…штыком.
Рраз! Удар по руке стволом автомата!
Два! Удар в горло магазином, или как его называет обыватель: «рожком».
Лейтенант валится на землю, рука его выше кисти торчит под неестественным углом. Я слышал хруст, да. А нечего кидаться со спины. Ты не моджахед, чтобы в спину бить!
– Медицину сюда, быстро! – командует сквозь зубы комбат, и непонятно откуда взявшийся прапорщик бегом отправляется в сторону одноэтажного здания с красным крестом на дверях.
Я ждал, что мне сейчас выговорят за сломанную руку и разбитый подбородок, но никто так ни слова и не сказал. Видимо все было настолько очевидно, что и язык не повернулся мне попенять.
Прибежал мужик в белом халате поверх формы (звание не разглядел), сунул парню ватку под нос, тот вздрогнул, очнулся, его подняли и повели к медпункту. И тогда я подал голос, обращаясь к комбату:
– Товарищ полковник, еще кого-то выставите? Или хватит?
Комбат молчал, глядя на меня пустыми глазами убийцы. Вот сейчас бы ему пистолет, и… Или мне это просто кажется? Ну да, неприятно, облажались – какой-то хлыщ из комиссии так надругался над их подчиненными, ну так что с того? Мало ли кто может приехать? Не обязательно ведь какой-то штабной хлыщ! Сказано же – я спец, инструктор.
– Не расстраивайтесь вы так, полковник – подлил масла в огонь Аносов – Маугли, он такой…ему десятерых надо сразу, тогда еще как-то можно с ним сладить, а тут…одиночный противник! Ерунда какая!
– А давайте попробуем сразу десятерых? – подхватил Балу – выставьте самых лучших! Пусть намнут бока этому наглецу!
– Только штыки пускай снимут – мрачно кивнул полковник, и в глазах его зажегся огонек интереса. Все-таки он был профи, а профи всегда интересно посмотреть на работу другого профессионала.
– Маугли, ты согласен? – спросил меня Аносов, и глаза его чуть прищурились. Он спрашивал – смогу ли я? И я не кивнул:
– Давайте. Только не десять, а двадцать человек. Все уходят с плаца, остаемся только я и они. Остальные все за периметр. Задача – попытаться сбить меня с ног или выбить оружие. Или обездвижить любым доступным способом. Слышали, бойцы? (толпа загудела) Товарищ полковник – нужны какие-то призы, чтобы у парней был стимул. А что толку – если только синяки получать?
– Бойцы! Каждый, кто будет участвовать в состязании – получит три увольнительных. Тот, кто выиграет, или те, кто выиграет – получат отпуск домой на неделю, без учета дороги! Учтите – можете и пострадать, вы видели, что может быть. Но вы служивые люди, и должны терпеть боль! Добровольцы есть?
Молчание. Стоят, потупили взгляды. И тут вмешалась Настя:
– Трусы! Это не спецназ, это жалкие курицы! Стыдно за вас!
– Я пойду! Я! И я! Я!
Парни выходили вперед – злые. Кто-то бледен, кто-то красный, как рак. И правда – стыдно. Двадцать человек на одного, и они боятся! Спецназ! Тот, кто всегда впереди! Даже впереди десанта! Я кстати тоже в них разочаровался, не такого ожидал, не такого. Или они со времен подавления Чехословацкого бунта совсем выродились, или… Хотя…ведь тогда был другой спецназ. Другие люди. Состав сменился. Это же срочники. И вот их теперешнее «морально-волевое» мне очень не понравилось. Очень. И мы хотим делать ставку на этих людей?! Плохо их тренируют, очень плохо.
– Мда, товарищ полковник… – услышал я негромкий голос Аносова – Мне говорили, что ваш батальон наиболее подготовлен к боевым действиям, потому вас сейчас и проверяют. Вы как образец того состояния, в котором сейчас находятся части армейского спецназа. И ладно там они не могут сладить с одним моим инструктором – с ним, если честно, никто из нас не сладит. Но они просто трусы, эти ваши бойцы. Уж извините за такую резкость. Говорю откровенно и без реверансов. Я боевой офицер, и…
– Бойцы! – не дал закончить ему полковник, бледный, как смерть – Докажите, что вы не курицы. Сделайте все, чтобы победить. Иначе нам позор! Попробуйте себя реабилитировать в глазах комиссии и в наших глазах. В моих. Мне…стыдно за вас! И обещаю – ближайшие месяцы вы узнаете, что такое, когда ваш командир вас стыдится. Мне кажется, я слишком вас жалел и в вас нет боевого духа. Я его постараюсь найти.
Речь была многообещающей. Похоже, меня сейчас постараются затоптать, как большевики буржуазию.
– Бойцы! Сумеете меня завалить – я сам попрошу комбата каждому из вас дать отпуск! Разрешено все – как в бою! Но и вы не плошайте. Иначе больничку я вам обеспечу. Представьте – перед вами опытный и злой враг! Фашист! Гад! Пришел сделать вашу жизнь несчастливой, вас поработить а может и убить! Сделайте все, чтобы стереть меня с лица земли! Итак, остаются двадцать человек. Двадцать семь? Черт с вами – двадцать семь. Еще нужны судьи – два как минимум. Балу – ты давай. И…товарищ подполковник – вы. Следите за ходом поединка и пусть бойцы оттаскивают выбывших. Как уже сказал – штыки отстегивайте. Еще пораните друг друга… (Ольга снова хихикнула, и на полковник посмотрел на нее так хмуро, что казалось – не выдержит и обматерит)
Парни собрались посреди площадки, выстроившись неровным полукругом. Я пересчитал их – не двадцать семь, а двадцать девять человек. Похоже – еще двое подошли. Семь человек сержанты – старослужащие, точно. Они в центре, это основная группа нападения. Один, рослый парень с почти гражданской прической (дембель, точно), что-то негромко напряженно говорит остальным. И я примерно представляю – что именно: «Он один. Наваливаемся толпой, хватаем, валим, и все на него гурьбой! Он ничего не успеет сделать
Правильная тактика. Единственно возможная. Вот только я знаю, как против такой тактики бороться.
– Начали! – кричит комбат, и я срываюсь с места и бегу на толпу! В последний момент изменяю направление бега, и наискось проскакиваю мимо их правого края, края их полукольца! И сходу бью прикладом в челюсть высокому худому парню!
Минус один.
Бегу вдоль не успевших затормозить парней, и бью в затылок следующему, внутренне сжавшись – не дай бог сломаю основание черепа! Не переборщить бы!
Парень охает, останавливаясь на месте, и его тут же утаскивают с площадки двое бойцов – Балу сработал. Он все понял.
А я бегу дальше – быстро бегу, в своих почти импортных берцах отрываясь от тяжело бухающих кирзачами бойцов. И как ожидалось – бойцы растягиваются вереницей, впереди оказываются трое дембелей, которые несутся стаей как три охотничьих пса.
Разворачиваюсь, и на них! Отбиваю один ствол – ногой в голень парню! Нога хрустит. Перелом!
Дзык! Стук! – блокирую выпад другого и втыкаю ему ствол в солнечное сплетение, уворачиваюсь от удара третьего и стволом снизу бью ему под челюсть.
Минус три! Бегом! Бегом! Их еще много!
Парни растягиваются цепью, чтобы не дать мне свободно бегать. Но это ошибка, и они сейчас ее поймут. Подбегаю к самому краю площадки, разворачиваюсь, и со всей возможной скоростью бегу на двоих вырвавшихся вперед парней, при этом воплю дико, яростно, как охреневший от спермотоксикоза Тарзан!
– Ийяааа!
Рожа у меня страшная, перекошенная, крик ужасный – кто такое выдержит? Вот и они не выдержали – отшатнулись в сторону, а я сходу двинул одного прикладом, другого стволом, задержавшись всего на секунду, и побежал дальше, зная, что сейчас парни валятся на землю, как снопы. Я точно попал, уверен.
Минус два.
Навстречу – аутсайдеры, те что или медленно бегают, или нарочно медленно бегают – чтобы попробовали меня завалить другие и они бы остались без синяков и переломов. Не удалось. Я успел завалить пятерых, прежде чем набежала остальная толпа.
Минус пять.
Итого – осталось…много. Еще много. Семнадцать. Побегаем? «Что будем делать, уважаемые кроты? Посчитаем» А мы вот – побегаем.
Двое, вижу, приустали носиться, встали, продышиваясь, упершись руками в колени – вот это моя законная добыча! Щас я вам дам продышаться! Резко сворачиваю, и пока парни пытаются принять достойную позу – валю обоих – одного стволом в пах, другого ногой в голень и сверху прикладом..
Пятнадцать. Бегаем!
Дышат тяжело, потные, береты свои блинообразные в карманы посовали. И правильно. Вот потому мы банданы и носим – и голову прикрывает, и не сваливается с нее головной убор.
А я ничего – как огурчик! Немного взопрел, но не так, чтобы критично. Легкие работают легко, как на пробежке трусцой, сердце стучит ровно – я молодец! Годы тренировок дали о себе знать. Ну и мой молодой теперь организм, «испорченный» Гомеостазом. Хорошо быть молодым, здоровым и богатым! И плохо быть больным, бедным и старым. Просто-таки выколоть золотыми иглами в уголках глаз! Чеканный афоризм! И самое главное – новейший, ага…
Дальше все продолжалось в том же духе – я бегал по кругу, менял направление, проскакивал через группы, отделившиеся от основной толпы, и валил их, как кегли. Что они могли противопоставить мне, кроме жалких попыток схватить и повалить? В конце концов, когда их осталось семь человек, бойцы встали в центре площадки, ощетинившись оружием и не тронулись с место – семь запуганных, загнанных в угол крыс. Тогда я пошел к ним, остановился шагах в пяти, и предложил:
– Сейчас ляжете на землю лицом вниз, положите руки на затылок – тогда я не буду вас бить. Не сдадитесь – измордую до полусмерти, что-нибудь сломаю или вообще покалечу. Хотите быть инвалидами? Сдавайтесь!
Один все-таки лег. Наплевал на честь, и лег.
– Спецназ не сдается! Парни, вперед! – крикнул крепыш, невысокий, квадратный как шкаф и ринулся на меня атакующим буйволом. Я пропустил его мимо, сбив подножкой, сбил с ног его соратника справа, засадив приклад ему в живот, увернулся от третьего и пнул его в голень. Четвертого сбил автоматом, использовав силу его же замаха – через три или четыре секунды на ногах не осталось ни одного бойца. И тогда я подошел к тому, что лежал, заложив руки за голову, руки его отвел назад, пропустил через них ремень и надел ему на голову. Приказал встать и повел так, держа руку на скобе, прикрывающей спусковой крючок, время от времени изображая, будто стреляю из автомата, прикрываясь телом пленника.
Довел до нашей группы, и серьезно, бросив руку к виску, доложил:
– Товарищ генерал! Группа диверсантов в количестве двадцати девяти человек уничтожена! Взят один пленный! В процессе эспресс-допроса пленный назвал номер части, ее местоположение, имена командиров. Что делать с языком?
– Что делать…зарезать его, не тащить же с собой? – серьезно ответил Аносов – Язык больше не нужен. Вали его!
Я изобразил, что достаю нож и чиркаю по горлу несчастного парня. Тот утробно завыл, и я увидел, как по его штанам расползлось темное пятно.
– Черт подери… – только и сказал командир батальона хриплым, как после похмелья – какой позор… До чего я дожил!
Я отпихнул бойца, удостоверился, что не испачкался в его моче и уже нормальным голосом тихо сказал:
– Не все так плохо, товарищ полковник. Энтузиазма у них хватает, спортивной подготовки тоже…умения им бы еще – цены бы не было. Я предлагаю вот что сделать: составлю подробный план тренировок, соберем ваших командиров рот – я им расскажу, что нужно делать. Мы вместе потренируемся – наша группа, и ваши офицеры. Что успею им показать за время тренировок – они выучат сами и передадут своим починенным. Те уже будут учить солдат. Пока что вы отличаетесь от общевойсковой части только лучшей спортивной подготовкой, не более того.
– Вы же видели только штыковой бой! – холодно заметил комбат – не видели ни стрелковой подготовки, ни боя без оружия! Ни один общевойсковой боец не сладит один на один в рукопашной с нашим бойцом! И стреляют они гораздо лучше пехотинцев – огневая подготовка у нас на высоте, патронов не жалеем. Так что напрасно вы так пренебрежительно отзываетесь о нашей части, капитан! И вообще – я считаю, что в будущей войне – если она будет, конечно – штыковой бой это анахронизм. И если мы его изучаем, то это только потому, что бойцу спецназа положено его знать! Главное – огневая подготовка! Точная стрельба, вот залог успеха! Пробежал, точным выстрелом убил врага – и дальше!
Ооо…как все запущено! Вот тебе и хрен…комбат спецназа!
– Товарищ полковник…вообще-то это не стрелковый батальон, а спецназ – не выдержал я – А если у бойца закончатся патроны, или же у него не будет времени перезарядиться, и на него уже бежит противник? Спецназ – всегда воюет на короткой дистанции – если, конечно, боец не штатный снайпер. И спецназовцы должны уметь все для ближнего боя. Когда перейдете в подчинение Комитета, вы будете выполнять в основном не армейские, а специальные задачи: борьба с терроризмом, разведка и…в том числе – захват особо охраняемых объектов противника. На мой взгляд, сейчас ваш батальон представляет собой улучшенную копию любого стрелкового батальона. А это неправильно.
– Кстати, комбат – вмешался Аносов – Поговаривают, что хотят ввести контрактную службу. И вот эти самые контрактники – тоже будут пополнять ряды частей спецназа.
– То есть? – удивился полковник, глядя на то, как хромающие и охающие бойцы с помощью товарищей потянулись в сторону медпункта – И как это все будет выглядеть?
– Можно, я поясню, товарищ генерал? – попросил я – Это будет выглядеть так: например кто-то из ваших дембелей пожелал остаться в армии и послужить родине – за оклад и положенное довольствие. Хороший оклад! Высокий! И он служит, и не только где-то на складе, или инструктором – как сверхсрочник, а по-настоящему служит. В случае надобности – участвует и в боевых действиях. Это будут сержанты, старшины, прапорщики. Ну или просто рядовые. Ведь на самом деле что получается – вы учили этих бойцов, два года делали из них боеспособную часть. А они…рраз! И на гражданку! И вам заново учить, и часть снова потеряла в боеспособности. Уверен, когда вы в Чехословакии душили мятежников, у вас под началом были НЕ ЭТИ бойцы! ТЕ бойцы дело знали! Так вот очень дельно было бы, если бы у вас служило много контрактников. И неплохо было бы, если бы замполиты уже провели беседы с бойцами на тему: «Не хочешь ли ты остаться служить по контракту». В ближайшие дни вопрос с контрактной службой должен решиться.
– Интересно – задумался комбат – Подумаем! А вам…Маугли, спасибо за демонстрацию вашего великолепного умения. Честное скажу – такого еще не видел и не ожидал увидеть. Наверное вы правы насчет штыкового боя. Но что все-таки скажете насчет огневой подготовки? Как думаете, на что нужно сделать упор?
– На все – честно ответил я – Спецназовец должен уметь стрелять из любого оружия. Любого! И непросто стрелять, а еще и попадать. Нажать спуск и пальнуть в белый свет и обезьяна сможет. А вот попасть… У каждого бойца должен быть автомат и пистолет. И нож. Не штык-нож, вернее – не только штык-нож, но еще и полноценный боевой нож. А что касается рукопашного боя…
И я рассказал комбату и присутствующим старую-престарую байку о спецназовце, который потерял все – начиная от огнестрельного оружия, и заканчивая ножом и саперной лопаткой. Потом нашел поляну с ровной поверхностью, где стоял и ждал его такой же раздолбай, потерявший все свое снаряжение, и вступил с ним в смертельную рукопашную схватку.
Да, приятно рассказывать байки, которые для тебя уже древние-окаменевшие, как дерьмо мамонта, а для людей – настоящее откровение. Наградой тебе – дружный хохот толпы народа, для которого ты просто-таки фонтан искрометного юмора. Ну да, я тоже человек…иногда рассказываю древние анекдоты. Главное – они его никогда не слышали.
И кстати – теперь не дознаться, кто же все-таки эту байку придумал. И когда. На мой взгляд она появилась уже в девяностые годы. По крайней мере я услышал ее впервые именно тогда. Ну и с появлением интернета эта шутка расползлась уже по всей нашей великой стране.
– Ну что, товарищи… – громко заявил комбат – нам сегодня показали, что уровень подготовки бойцов еще слишком низок, чтобы мы успокоились на достигнутом. Спасибо товарищам из комиссии, а вам, бойцы – продолжать боевую учебу.
И уже вполголоса добавил:
– Жду вас вечером на банкет по случаю прибытия. Поговорим, обсудим, обдумаем. Ну и просто посидим, лучше узнаем друг друга. И наметим план на ближайшие дни. Что проверять, где проверять, ну и все такое.
– Завтра будем рукопашку проверять – безапелляционно бросил Аносов – так что готовьтесь. Маугли, ты как насчет пересчитать ребра здешним мордоворотам?
– Страшновато, товарищ полковник! Оне вона какие сильные! Почти догнали меня сегодня!
Офицеры расхохотались, улыбался и уже отошедший от своих переживаний комбат. Да, все-таки он профессионал, умеет держать удар и готов признавать свои ошибки, а в армии это многого стоит. И не в армии – тоже. Начальник, умеющий признать свою неправоту – исчезающий вид животного, и его надо беречь.

 

Назад: Глава 2.
Дальше: Глава 4.