Глава XVI

Интересно. Про такой вариант Кристина нам ничего не говорила. Где же здесь искать переход? Если бы его не было вообще, то и луча бы не было: была бы просто точка в центре индикатора. А так получается, что переход может оказаться в любом направлении. Куда же идти?

А может быть я уже пришел? Хотя, вряд ли. На конец пути это не похоже. Если Шат Оркан посчитал, что я уже созрел, то конец пути должен был бы привести меня прямо к нему в логово. Но тогда как понять такое: переход и есть, и в то же время, его нет? Куда же всё-таки идти?

Стоп, Андрюха, давай без суеты и паники. Осмотрись, подумай и принимай решение.

Осматриваюсь. Никаких следов человеческой деятельности. То есть, ни пеньков, ни тропинок. Это, впрочем, ни о чем не говорит. Настраиваю портативную рацию в шлеме и прокручиваю весь диапазон. Эфир молчит. Одно из двух: либо эта Фаза не обитаема, либо её жители ещё не знают радиосвязи. Впрочем, может быть и третий вариант: они ей уже не пользуются. Радиационный фон в норме. Это тоже ни о чем не говорит. Наличие фона говорит о многом, отсутствие его не говорит ни о чем.

Отсоединяю магазин автомата и выщелкиваю из него оставшиеся патроны. Семь штук. Лихо! Если бы ребята из «Ностальгии» ещё чуть-чуть задержались в компьютерном центре, я бы остался пустым. Пара очередей, и всё. С патронами положение поганое. Будем надеяться, что мне больше не придётся вести такие бои. Хотя, на что можно надеяться?

Куда же мне всё-таки идти? Еще раз с надеждой смотрю на искатель, но он продолжает издеваться. А пойду-ка я, куда глаза глядят. А глядят они в том направлении, в котором я ввалился в этот Мир. А что? Чем в создавшейся ситуации это направление хуже прочих?

Чем дальше я углубляюсь в лес, тем больше убеждаюсь, что здесь никогда не ступала нога человека. Этот уголок природы не знает двуного безжалостного хищника. Даже осторожная белочка, сидящая на ветке, не убегает со всех лап, а с любопытством сморит на меня, подрагивая пушистым хвостиком.

Обходя густые заросли кустарника и вековые сосны, я стараюсь выдерживать прямое направление движения, сверяясь по солнцу и компасу. Примерно через километр выхожу на берег реки. Набираю воды и готовлю себе обед. За едой ещё раз пытаюсь осмыслить своё положение. Искатель по-прежнему показывает в «никуда». Но ведь куда-то идти всё-таки надо. Не сидеть же на берегу реки. Река! Все цивилизации издавна тяготели к речным берегам.

Покончив с едой, берусь за резак и начинаю мастерить плот. Через три часа у меня готово грубое плавсредство. Гружусь на него и медленно спускаюсь вниз по течению лесной реки, следуя всем её затейливым поворотам. Признаков цивилизации пока не видно. Более того, олень вышедший к водопою, при моём появлении не шарахается в чащу леса, а поднимает голову и провожает меня долгим взглядом своих грустных карих глаз.

Я настолько проникаюсь спокойствием и безмятежностью окружающей меня лесной жизни, что когда за очередным поворотом реки вижу на поляне небольшой бревенчатый дом, то чуть не проплываю мимо. Поспешно пристаю к берегу и высаживаюсь.

Спрятавшись в кустах, долго наблюдаю за домом. Никакого движения. Впечатление такое, что там никто не живёт. Хотя, хозяева могли куда-то уйти, и к вечеру вернутся. А дом интересный. Построен он давно, брёвна уже потемнели. Построен весьма примитивно, даже грубовато. А вот крыша. Крыша крыта не дранкой, не шифером и не соломой, а каким-то тёмным блестящим материалом. Очень напоминает солнечные батареи.

Беру автомат на изготовку и осторожно приближаюсь к дому. Обхожу его кругом. Никаких признаков жизни. Дверь не заперта. Вхожу и убеждаюсь, что первое впечатление не было обманчивым. В доме никто не живёт. Нет тех мелких признаков того, что хозяева только ненадолго покинули свой дом и намерены вернуться. Нет в прихожей ни какой-либо обуви, не висит никакая одежда. Рукомойник в углу сухой и давно. Дрова у очага сложены аккуратной кучкой, рядом лежит растопка, но в очаге нет ни золы, ни даже копоти.

Освещение в доме электрическое. Но на полке стоят и свечи в подсвечниках. Прохожу в другую комнату и останавливаюсь как вкопанный. У стены развёрнут компьютер. Преодолев естественное удивление, подхожу к нему. Конструкция мне не знакомая, но, в принципе, разобраться можно. Три монитора; один из них явно предназначен для связи, так как мельчайшие его ячейки чередуются, как воспроизводящие и воспринимающие.

Что еще? Какие меня здесь ещё ждут сюрпризы? В той же комнате стоит ещё один агрегат непонятного назначения. Долго осматриваю его, соображаю и постепенно прихожу к выводу, что это здорово смахивает на Синтезатор. Куда же я всё-таки попал? Кому принадлежит этот дом и вся эта техника?

Возле очага нахожу полку с посудой. Больше в доме нет никаких признаков того, что здесь живут. Окна без занавесок. На двух постелях лежат только матрацы, никакого белья. На полах ни ковриков, ни половиков, ни циновок.

В пристройке нахожу кладовую. Там лари с мукой, крупами, ёмкости с солью, сахаром, какие-то специи. Но нет никаких следов, что этим добром когда-то пользовались. Кроме того, обнаруживаю погреб с запасом овощей. Вот тут я крепко призадумываюсь. Всю эту картошку, капусту, морковь, свеклу и редьку не могли затарить сюда слишком давно. Все эти овощи имеют вполне товарный вид, хоть сейчас вези на рынок. И как это всё соотносится с тем, что в доме никто не живёт по меньшей мере полгода?

Пока я изучаю дом и его устройство, начинает смеркаться. Время с ними, с хозяевами, решаю я и спускаюсь в погреб. Набрав и почистив картошки, разжигаю очаг и готовлю себе ужин. Давно я мечтал о горячей свежесваренной картошечке! При внимательном осмотре кладовой обнаруживаю большую коробку с чаем и такую же с кофе. Отлично!

Завершив ужин тремя кружками ароматного горячего чая, устраиваюсь на диван, пристроив автомат так, чтобы он был под рукой. Бросаю взгляд на искатель. Он всё в той же позиции.

От очага тянет теплом. Умятый мной котелок картошки и чай создают ощущение довольства. Хочется мурлыкать; жаль, некому меня погладить. Мне уже надоело гадать. Если некуда больше идти, то ничего лучшего для длительной остановки мне не найти. Здесь нет ни динозавров, ни рэкетиров, ни гигантских муравьёв, ни белых офицеров, ни гибридов ворона с ежом. Непонятно одно: кто построил и оснастил этот дом и куда делся его хозяин? Время с ним! Придёт, как-нибудь найду с ним общий язык. Я засыпаю.

Утром, проснувшись, варю кофе и завтракаю своим пайком. Ни ночью, ни утром меня никто не побеспокоил. В таком случае, будем пока считать это пристанище своим.

После завтрака решаю осмотреть окрестности. Неожиданно на опушке леса обнаруживаю курятник: двадцать несушек, петух и цыплята. Долго сижу, глядя на это семейство и гадаю: а их-то кто кормил всё это время? Всё-таки интересный этот дом. Солнечные энергетические батареи, компьютер, Синтезатор. Запас овощей, свежих, совсем недавно завезённых. И в то же время, полное отсутствие какого-либо намёка на то, что здесь когда-то, в обозримом прошлом, жили люди.

А, в Схлопку всё это! Решительно захожу в курятник. Всё становится ясно, по крайней мере здесь. Под потолком расположены внушительная ёмкость с комбикормом и цистерна с водой, а посередине курятника — автоматическая кормушка с дозатором. Набираю дюжину яиц и возвращаюсь в дом.

Нерешительно подхожу к компьютеру. Внимательно осматриваю его. Да, панель управления мне совершенно непонятна. Зато всё остальное на месте. Вот центральный блок с процессором и накопителем. Это, судя по всему, принтер, правда, мне непонятна его конструкция и принцип действия. Это явная «мышка». Где гнездо для чтения и записи кристаллов? Его нет, вместо него две щели для дискет. Большая пачка этих дискет обнаруживается в выдвижном ящике стола. Часть дискет пронумерована арабскими цифрами. Интересно, что это за диски?

Включаю компьютер и заряжаю дискету №1. На мониторе появляется блок-схема компьютера, и разноцветные стрелки показывают порядок действия при работе. Отлично! Компьютер мы освоим.

Направляюсь к Синтезатору. Наверное, я вечером был слишком возбуждён и ошеломлён, поэтому и не смог ни в чем толком разобраться. Сейчас мне всё понятно. Вот сенсорный датчик, вот камера, вот пульт управления: на нём только цифры и стрелки. Не понятно назначение монитора. В ящике стола обнаруживаю цветной каталог на плотной бумаге. Вместо текста в нём вполне понятные пиктограммы, обозначенные девятизначными кодами. Попробую.

Включаю Синтезатор и, полистав каталог, набираю девять знаков кода «боеприпасы». Монитор оживает, на нём появляется «дерево». Быстро нахожу автомат Калашникова калибра 7,62 мм и даю команду на исполнение в количестве ста двадцати штук. На дверце камеры загорается сначала зелёный, потом синий сигнал. Открываю дверцу и достаю три полностью снаряженных магазина. Здорово! Магазины я не заказывал.

Войдя во вкус, нахожу в каталоге код «оружие» и по «дереву» добираюсь до пулемёта Калашникова. Есть! Даже с запасным стволом! Творю ещё две ленты на двести патронов каждая и останавливаюсь. Хватит, а то я себе сейчас сотворю танк или БМП.

Тщательно обшарив дом, его помещения, погреб, чердак и окрестности, я прихожу к выводу, что здесь всё предусмотрено для нормальной жизни. Есть необходимый инструмент, есть рыболовные снасти, есть даже двуствольное охотничье ружьё шестнадцатого калибра и к нему три коробки патронов с разной дробью.

На ужин делаю себе грандиозную яичницу, какая только смогла уместиться на самой большой сковороде: девять яиц. Говорят, что вредно есть сразу столько яиц, ну и пусть. Это вредно для тех, кто ест их каждый день. На Синтезаторе творю три бутылки пива. Сидя перед сковородкой у очага и запивая яичницу пивом, я размышляю по поводу сложившейся ситуации. Искатель показывает погоду на мысе Горн в Северной Австралии. Значит, идти мне некуда. Что это значит? Это может означать, что, либо Шат Оркан потерял меня из виду, утратил контроль надо мной, либо он утратил ко мне интерес; то есть, он считает, что я уже отсюда никуда не выберусь, и меня здесь никогда не найдут.

В любом случае, мои похождения или временно приостановились, или кончились. Но и в том, и в другом случае; что для передышки, что для пожизненного заключения, условия не такие уж и плохие. Этот Старый Волк мог бы загнать меня в такие условия, что небо с овчинку показалось бы. Чего стоил хотя бы кратер действующего вулкана. Так что, грех тебе, Андрей Николаевич, жаловаться на судьбину свою горькую. Не такая уж она и горькая. Условия сносные, даже можно сказать, комфортабельные.

Я-то, конечно рассчитывал, что венцом моих скитаний будет или камера, или лаборатория, где мне поставят какие-то условия, и я буду искать выход из положения и, конечно, найду. Но такого конца я, откровенно говоря, не ожидал.

А может быть, он действительно потерял контроль надо мной? Не похоже. Почему именно сейчас, именно возле этого дома? Мне в голову приходит неожиданная мысль. Я встаю и подхожу к компьютеру, потом — к Синтезатору. Нет. Ни тот, ни другой агрегат не имеют ничего общего с теми, что я видел в его лаборатории, когда сидел в замке, в Лотарингии.

Но, тем не менее, слишком уж всё это не похоже на простую случайность. Только вот зачем всё это? Интересно, а как бы я сам поступил, окажись на месте Старого Волка или Шат Оркана? Да что зря гадать. Его психология, его мировоззрение и его возможности для меня тайна за семью печатями. Что я о нём знаю? Только то, что он счел возможным сказать мне тогда, в замке.

Словом, нечего теряться в догадках. Надо осваиваться здесь, настраиваться на долгую жизнь и искать возможность связаться со своими, дать знать о себе. Бросаю взгляд на компьютер. Нет, это глупости. Если всё это дело рук Старого Волка, то он наверняка позаботился о самой строгой изоляции, о том, чтобы я отсюда никак не смог дать знать о себе в Монастырь.

При мысли о Монастыре моё, и без того нулевое, настроение падает ещё ниже. Что сейчас там творится? Интересно. Прошлый раз я скитался по Фазам часов двенадцать-четырнадцать, а в Монастыре прошло только три минуты. Сейчас я «гулял» около двух месяцев, сколько же времени прошло в Монастыре? Несколько минут? Или несколько лет? То, что меня сейчас интенсивно ищут, или искали, по всем мыслимым и немыслимым Фазам, в этом я не сомневаюсь ни на секунду. Хотя, скорее всего, они могли прийти к выводу, что я попал сразу в лапы ЧВП, и в данной ситуации моя Матрица заблокирована.

Нет. Всё равно ищут. Лучше бы мне было остаться там, куда я попал сразу после боя с танками. При этой мысли я усмехаюсь. А как бы я объяснялся с местными властями? Занял бы оборону в песочнице? Или взял этих мальчишек в заложники? И ждал бы, пока наши не вычислят и не восстановят этот переход? Глупо. У меня просто не было другого выхода. И это положение сложилось тогда не случайно. Так было задумано. Старый Волк прекрасно знал, что наши смогут относительно быстро найти меня, при условии, если я останусь на месте. Поэтому он и создал такую ситуацию, что я просто был вынужден сразу же уйти в другой переход и, тем самым, спутал своим товарищам все карты, отрубил всякую надежду на то, что меня смогут найти в обозримом отрезке времени. Не случайно и переход-то там оказался буквально в двух шагах. Нет, надо отдать должное этому Волчаре, враг он серьёзный.

На другой день, искупавшись в реке, я приступаю к постройке бани. Не знаю, как моются соплеменники Старого Волка, но мне без этого подсобного помещения никак не обойтись. Одновременно, по вечерам осваиваю компьютер и создаю на Синтезаторе всё, что необходимо для придания дому жилого вида и обеспечения нормальной жизни.

В первую очередь скидываю с себя надоевший мелтан и тяжелые ботинки. Впрочем, далеко всё это не прячу. Я не на курорте, а в стане врага, здесь можно ожидать чего угодно. Готовлю себе подходящую одежду и обувь.

Один или два раза в неделю с утра ухожу изучать окрестности. Всё больше убеждаюсь в том, что кроме этого дома, в радиусе до двадцати километров нет никаких следов человеческой деятельности. Эфир всё время молчит, искатель никуда не показывает. Чтобы не отвлекаться на приёмник и искатель по несколько раз в день, я присоединяю их к компьютеру. Теперь при малейшем оживлении в эфире или стабилизации движения луча искателя, компьютер зафиксирует это и выдаст мне сигнал.

Во время разведки окрестностей нахожу то место, через которое я вышел в эту Фазу. Оно всего в двух с половиной километрах от дома. Это по прямой. По реке получилось более десяти километров. Оно и понятно. Мне редко встречались реки, у которых так прихотливо извивалось бы русло.

В лесу много грибов и ягод. Особенно обильно растут смородина и малина. В малиннике я обнаруживаю следы пребывания там медведей. Теперь, когда иду в лес за грибами, за ягодами или на рыбалку, беру с собой автомат. Охотничье ружьё висит без дела. Не хочу тревожить здешнюю природу выстрелами и гробить без особой нужды её доверчивых обитателей. С меня пока хватает и Синтезатора.

Правда, я присмотрел в лесу озеро, на котором уток и гусей такое обилие, как муравьев в муравейнике. Когда они поднимут на крыло своё потомство, надо будут посетить это место. Творю на этот случай резиновую лодку.

В природе ощущается приближение осени. Надо готовиться к зимовке. Заготавливаю дрова для бани и очагов. Сушу, солю и мариную грибы. Грибов становится особенно много с наступлением осени. Какое-то дикое изобилие. За лето я наварил достаточное количество варенья из смородины и малины. Скоро пойдёт клюква. Её тоже заготовлю. Несколько раз посещаю заросли орешника.

Решившись, наконец, пошуметь, делаю три выхода на озеро. Без собаки тяжеловато, приходится плавать на лодке за каждой подбитой птицей. Тем не менее, три вечера подряд лакомлюсь дичью. Приличное количество гусей и уток спускаю в погреб, где замораживаю их в обнаруженном ещё летом морозильнике.

В одно прекрасное утро выпадает снег. Я и забыл, что зимой бывает холодно. Не откладывая в долгий ящик, пока варится кофе, творю себе комплект зимней одежды и обуви. Получилось не плохо. Конечно, Лена сделала бы всё это с большим вкусом и фантазией. При воспоминании о Лене мрачнею. Как она там? Что делает? Тут же гоню прочь эти мысли. В долгие зимние вечера у меня ещё будет немало времени для этих невесёлых размышлений. Деваться от них некуда будет.

Наконец, после нескольких оттепелей, окончательно устанавливается зима. Снег выпадает так обильно, что я сразу же убеждаюсь в том, что далеко не всё предусмотрел, когда готовился к зиме. Приходится творить себе лыжи с палками и совковую лопату для расчистки снега.

В пятнадцати километрах от дома обнаруживаю берлогу. Мишек решаю не беспокоить. Пусть спят. Но вот другое соседство вызывает тревогу. Во время путешествий по зимнему лесу мне попадаются многочисленные волчьи следы. Летом я этих зверей не замечал. В принципе, это не значит, что их не было поблизости. Просто, сейчас они оставляют за собой заметные следы, которых не было видно летом.

Особенно встревожило меня появление этих следов в непосредственной близости от курятника. Уж не собрались ли серые тёзки Шат Оркана ко мне с визитом? Что ж, приходите, мне есть чем вас встретить. Только вы ведь никогда не предупреждаете о своих посещениях. Творю на Синтезаторе и устанавливаю вокруг курятника не хитрую, но эффективную сигнализацию

В один из тёмных вечеров сигнализация срабатывает. Быстро надеваю шлем с прибором ночного видения, хватаю автомат и выхожу во двор. Так и есть. Возле курятника копошатся непрошеные гости. Почуяв меня, волки прекращают возню и поворачиваются в мою сторону. Ну, конечно! Они же не знают, чем грозит им моё появление. Вскидываю автомат, и ночную тишину разрывает грохот нескольких одиночных выстрелов. Бью прицельно, на поражение.

Трое из непрошеных гостей остаются на снегу, кровавые следы четвёртого тянутся в лес. Больше они сюда не сунутся. Волки, в отличие от людей, осторожные твари. Дураков среди них не бывает.

Снимаю с убитых волков шкуры и обрабатываю их. Туши оттаскиваю в лес и бросаю их на снегу подальше от дома. Если голодуха припрёт, то сородичи схарчат их.

Но моё спокойствие продолжается не долго. Дней через десять сигнализация вновь извещает меня о том, что кто-то пытается проникнуть в курятник. На этот раз визит нанесла черно-бурая кумушка. Её красивая, с серебряной проседью, шкурка присоединяется к трём волчьим. За долгую зиму волки больше меня не беспокоили, зато лисички навещали ещё три раза. И все они оставили свои роскошные шубки мне, в качестве компенсации за беспокойство.

Долгими зимними вечерами сижу за компьютером. Я уже достаточно освоил его, чтобы составить программы наблюдений за другими Фазами. Почти сразу я понял, что это и есть основное назначение компьютера. Однако все мои попытки выйти на Фазу Стоуна кончаются неудачей. Компьютер даже не запрашивает пароль доступа, он просто блокируется, и мне приходится перезагружать его.

Это в очередной раз убеждает меня в том, что я попал сюда не случайно. Какие, в Схлопку, случайности! Всё ясно и понятно. Несколько раз пресекаю свои порывы набрать код связи Старого Волка. На мой взгляд, это было бы равносильно признанию своего поражения и мольбе о пощаде.

Нет, этого я делать не буду! Не дождётся Старый Волк, чтобы Андрей Коршунов встал перед ним на колени. Всю зиму я не прекращаю попыток взломать блокировки и выйти на Фазу Стоуна. Я полагаю, что это будет самым трудным этапом, дальше я уже найду способ связаться со своими. Но все мои попытки ни к чему не приводят. Тем не менее, я не оставляю их, перебирая один за другим бесконечное множество вариантов. А их, действительно, бесконечное множество. Я уже произвёл необходимые расчеты. Получилось 74! А может быть и больше. Это только в первом приближении.

Я, было, составил программу автоматического перебора всех этих вариантов. Но как только я ввёл её и дал команду на исполнение, компьютер мягко, но решительно пресёк эту попытку. Пришлось снова перезагружаться. Ничего, время у меня есть. Нет таких крепостей, которых бы не взяли большевики! Кто так сказал? Не помню, да это и не важно. Важна суть. Главное, не падать духом и не опускать руки.

В промежутках между попытками взломать проклятую блокировку «путешествую» по Фазам. Наблюдаю их жизнь, отыскиваю критические ситуации. Заодно практикуюсь в поисках решений по их исправлению; планирую операции, которым, увы, не суждено осуществиться. А какие они получаются красивые: отточенные, без сучка и задоринки!

Нахожу время заглянуть и к своим старым знакомым. Сэр Хэнк уже очистил от нежити Синий Лес. Король простил ему победу на турнире и выбор Ялы в качестве королевы. Он пожаловал ему достоинство круна. Сейчас он крун Гомптон. Под его командой отряд из тридцати рыцарей и сотни латников и лучников. Бок о бок с ним действует нагила Эва, подарившая ему сына. Эва собрала двадцать нагил. Они вместе с отрядом круна Гомптона ведут планомерное истребление нежити во всём королевстве. Яла редко сидит на месте, она вместе с Урганом разъезжает по всему королевству и щедро эксплуатирует дары святого Мога на благо всем нуждающимся. Но по первому зову круна Гомптона или Эвы, она бросает все дела и мчится к ним на помощь.

Навещал я и другие Фазы, где мне приходилось действовать. В одной из Фаз я с удивлением и не без удовольствия наблюдал счастливую семейную пару: Ольгу Колышкину и Трижды Героя, полковника Андрея Злобина. Война уже кончилась. Она работала главным хирургом в районной больнице, а он командовал дивизией МиГ-9. Впереди их ждала долгая и счастливая жизнь. Понятно, что это была одна из гармоник той Фазы, где я работал.

Понаблюдав их немого, я отключился. У меня-то и там, у них, и здесь сложилось всё по-другому. Снова мои мысли вернулись к моей подруге. Как она пережила моё исчезновение? Я хорошо помню, что она говорила мне о том, что если со мной случится беда, то жизнь для неё потеряет всякий смысл. Чтобы отвлечься от этих мыслей, я вновь пытаюсь найти способ выйти на Фазу Стоуна и снова, в который раз, натыкаюсь на непробиваемый барьер.

Так проходит зима. Весной я оказываюсь практически запертым в своём доме. Река разлилась, и вода подступила почти до крыльца. Правда держалось половодье недолго, всего три дня. У меня нет точного календаря, я не знаю, какое здесь было число, когда я попал сюда. Поэтому и Новый Год я отмечал весьма приблизительно, взяв установление снежного покрова за 15 ноября.

Когда по моим расчетам наступает конец апреля, я берусь за лопату. Неподалёку от дома вскапываю грядки, где сажаю картошку, редис, морковку и другие овощи. Зимой я подумывал о том, чтобы по весне посеять хлеб, но для этого не нашлось достаточно места. Надо будет летом присмотреть участок леса, окопать его и к осени запалить. Займусь подсечным земледелием. Я уже втянулся в этот неспешный ритм жизни натурального хозяйства. Конечно, все эти овощи и хлеб я могу сотворить на Синтезаторе, но коли уж я попал в такие условия, то и жить надо соответственно.

В одно майское (по моим расчетам) утро я бегу с утра на речку проверить поставленные с вечера жерлицы. Притащив оттуда пару щучек и поставив на очаг кофейник, сижу на крыльце и обдумываю, что мне сегодня надо прополоть грядки, где уже взошли редис и сделать салат. К обеду нужно почистить и пожарить щук а, может быть, запечь?

Надо сходить к лесному ручью, присмотреть место для мельницы. Коль скоро я вознамерился заняться хлеборобством, то не молоть же мне зерно вручную. Надо ставить мельницу. К вечеру истоплю баньку. А после бани, поужинав, проверю одну идейку по поводу прорыва блокады.

Докуриваю сигарету и собираюсь идти заваривать кофе. В этот момент тишину прорезает сигнал компьютера. До меня не сразу доходит смысл этого звука. Я затягиваюсь сигаретой, потом, поняв, наконец, что произошло, срываюсь с места и бегу к компьютеру. Искатель ожил. Открылся переход. Судя по всему, тот самый, через который я вошел сюда. Направление строго на него, расстояние две тысячи шестьсот метров.

На этот случай у меня всё приготовлено. Остаётся только переодеться… Быстро натягиваю мелтановый и камуфлированный комбинезоны, на ноги — ботинки, на голову — шлем. Пулемёт — за спину, туда же вещмешок. Хватаю автомат, искатель и бегу к переходу.