Код возмездия

Более красивых глаз, тех, в которые он смотрел сейчас, он никогда не видел в своей жизни. Их великолепную красоту создал искусный спаун-дизайнер. Такие генетические дизайнеры большая редкость, они могут перестроить человеческое ДНК так, что получаются настоящие, непревзойденные биологические «шедевры». Сейчас, когда их остались считаные единицы, стоимость услуг, которые они оказывают, настолько высока, что предложений об их услугах нет даже на «черном рынке». Есть фирмы и компании, которые успешно занимаются работой с человеческим геномом, имеет в своем штате высококачественных черных спаунов, но все же им далеко до этих загадочных одиночек, живущих по своим законам, придерживающихся своей, малопонятной для окружающих, философии — их можно найти лишь по особым доверительным рекомендациям самых богатых людей планеты.

И даже тогда спаун-дизайнеры доступны лишь немногим из людей на Земле. Их загадочная личность со времени короткого расцвета биологического вида спаунов, «потускнела», стала малоизвестной, «обросла» большим количеством мифов, легенд. Люди, ранее восхищавшиеся ими, сейчас испытывают при их упоминании труднообъяснимый страх. У спаунов больше нет паспортов, нет удостоверений личности, официально они не существуют, и в базах данных полиции о них тоже очень мало сведений. История их появления на свет окутана тайнами и домыслами.

Еще, будучи яйцеклеткой, они были подвергнуты радикальной коррекции ДНК. А когда начинали проступать первые очертания плода, в первые недели эмбриогенеза, в самый важный период формирования центральной нервной системы, им находившимся еще в утробе матери, устанавливали синтетический биочип.

Специальные медицинские нанороботы вживляли в их мозг особое устройство нейромод, который по своей природе являлся не чем иным, как сложнейшей микросхемой биосинтетического происхождения. Он «прорастал» в ткани мозга миллиардами нитей нервных окончаний, переплетаясь и срастаясь с нейронами человеческого мозга и прорастая дальше по всему организму создавая нервную систему отличную от подобной нервной системы обычного человека. Воздействие на эмбрион, было столь существенным, что выживал лишь один из сотни тысяч создаваемых спаунов. По не объяснимым причинам, в большинстве случаев нервная система человека не развивалась и переставала функционировать, превращая его в бездушное существо, способное выполнять лишь прямые приказы. Часть этих существ безжалостно утилизировали, а часть отправляли на консервацию в лаборатории, где впоследствии и устанавливали нейро-машинный интерфейс и создавали ужасных биокибернетических существ — персекуторов.

Таким непростым способом образовывалось нейромодулирующее управляющее конектомное устройство, позволяющее спаун-дизайнерам изменять человеческое ДНК соперничая с самим Создателем.

Функции нейромода не ограничивались работой с ДНК, он давал его владельцу уникальную возможность в режиме реального времени синтезировать органические имплантататы для различных задач, как в области синтетической биологии, так и для решения других самых специфичных задач, решение которых не доступны обычному человеку.

Именно такой спаун-дизайнер и создал ее. Георг смотрел в глаза, наполненные синим перламутровым сиянием, которое шло из глубины склеры. За свои уникальные глаза она получила имя Мюриэл. Древние друиды, так называли мерцающую поверхность моря в лунном свете. Спаун-дизайнер, создавший эти глаза, смог встроить в аллели генов ее ДНК, отвечающих за передачу цвета радужки ген арктической медузы, обладающей способностью к биолюминесценции. Поэтому сияние ее глаз было, как фантастическое отражение света самой Вселенной. Если приблизить свое лицо к ее лицу, встретится взглядами, долго смотреть подрагивающую радужную оболочку, то возникало ощущение волшебного полета, похожего на полет среди далеких космических туманностей и прекрасных галактик, казалось, рождается захватывающее чувство, что возникает у путешественника при пересечении орбит гигантских планет и звезд.

Георг держал ее, затекших руках, не отпуская, смотрел с любовью в ее потрясающей красоты глаза и отказывался верить в то, что скоро, они начнут меняться.

Но вопреки его хрупким надеждам, белок глаз внезапно начал темнеть, а вокруг зрачка появился красный мерцающий ореол, как от пиролизного горения бумаги, пропитанной селитрой. Ореол беспощадно разрастался, все больше и больше приближаясь к зрачку, который уже начал терять четкую округлую форму, превращаясь в бесформенную лишенную признаков жизни фигуру мертвого зрачка. Георг, онемевший от ужаса, беспомощно смотрел на процесс омертвления глаз не в силах, что-либо сделать. Через несколько секунд, красный ореол превратился в светящийся бордовый кружок на месте зрачка. Он еще конвульсивно дергался — в право, в лево, в верх, вниз. Затем произошло постепенное угасание, превратившее ее некогда красивые глаза и которыми она смотрела на него с любовью, в абсолютно черные и бездушные. Он не мог поверить в происходящее. Отчаянно сопротивлялся мысли, что она мертва. Хватая воздух ртом, как рыба, выброшенная на берег, Георг сделал несколько судорожных глотательных движений и закричал. Крик получился слабым сдавленным, наполненным болью, ужасом и безутешным страданием…..

— Уважаемые пассажиры, наш экипаж воздушного корабля Боинга — 737 вновь рад приветствовать вас на борту нашего авиалайнера. Самолет готовится совершить посадку в аэропорту города Н. Просим привести ваши кресла в вертикальное положение и пристегнуть ремни безопасности. Кнопка вызова стюардессы находится на верхней панели…. Во время посадки категорически…. Расчетное время прибытия в…

Георг открыл глаза.

Он почувствовал, как пот тонкой струйкой по затылку стекает за шиворот и дальше по спине. Руки немного подрагивали.

«Черт, возьми», — выругался он про себя.

— С вами все хорошо? — встревожено спросила сидящая на соседнем пассажирском сиденье девушка.

— Да, да, все хорошо, — поспешно заверил ее Георг, — просто приснился нехороший сон.

Этот сон снился ему уже несколько лет подряд. Он боялся его и не мог предсказать, когда он снова будет видеть его.

— Если вы испытываете страх перед полетами на самолетах, то думаю, для вас будет не лишним узнать. Авиакатастрофы по статистике самые редкие аварии. Легче попасть в дорожную аварию, чем в авиакатастрофу, даже быть сбитым машиной или стать жертвой уличного преступления можно чаще.

Георг согласно кивнул и нехотя улыбнулся.

— Ну как вам полегче? — участливо спросила девушка, сочувственно положив ему свою руку на плечо.

От тепла ее руки в мозгу Георга мгновенно активизировался один из имплантатов нейромода — секвенатор. Из-за усталости, а так еще же будучи под впечатлением кошмарного сна Георг промедлил и не успел обратно деактивировать его, поэтому мозг привычно построил голографическую проекцию всех ее хромосом. Имплантат продолжал работать, проводя их анализ. Буквенные описания генов пошли одной бесконечной стеной, струясь полосками букв и символов. Секвенатор расплел их на тонкие нити хроматинового волокна и далее на нити молекул ДНК и белки. Перед его «глазами» прошла вся цепочка ее ДНК. Он видел, что у девушки нет искусственно изменённых генов — она не подвергалась генной коррекции. Ее генетические мутации носили исключительно естественное происхождение. Она представляла собой очень редкий экземпляр, человека еще не затронутого синтетической биологией. Георг невольно залюбовался её ДНК. Она была прекрасна. Он видел, что ей предстоит очень долгая жизнь, не отягощённая смертельными болезнями. Чтобы не потерять то, что он сейчас видит — не удержался и записал с помощью нейромода структуру ДНК своей спутницы. Делать этого было нельзя, так как его поступок относился к подзаконным действиям, но он не смог удержаться. Тем более в свете последних событий происходящих в мире — для него было важно сохранить такие образцы.

Было еще несколько причин, по которым он сделал это. Георгу нравилось рассматривать и изучать ДНК не тронутые синтетической биологией. Естественные аллели генов, без вмешательства человека, вызывали у него восхищение. Он с грустью смотрел на ускорение эволюции с помощью инструментов технического прогресса. Возможно, отчасти и потому что сам был неотъемлемой, зависимой, несчастной частью достижений синтетической биологии и кибернетики.

— Прошу прощения, как вас зовут? — спросил он.

Не успела она дать ответ Георгу, а он уже знал ее имя, просканировав активность в слуховой зоне коры ее мозга, восстановил ее мысли, синтезировав их в речь у себя мозгу с помощью имплантата предназначенного для сканирования нейроактивной работы мозга. Это было еще одно нежелательное действие, но ему хотелось знать, о чем она думает, тем более у него и в мыслях не было — причинить ей вред или как-то воспользоваться результатами своих навыков. Поэтому восстановительный речевой синтез не был его устойчивой привычкой. Иногда синтез речи происходил с ошибкой и понять, что подумал человек, перед тем как что-то хотел сказать, было невозможно. Часто ошибка возникала из-за того, что Георг «натыкался» на девайсы защищающие от такого сканирования. Все руководители компаний, фирм, чиновники государственных учреждений, военные и просто люди озабоченные собственной безопасностью имели специальные датчики на обнаружение сканирования мозга и соответствующие устройства противодействия такому сканированию. Хуже всего было, если в противодействие включалась опция активного подавления, что могло привести к перегреву имплантата и его «зависанию». В самом наихудшем случае нейромод выходил из строя, а его поломка могла привести к омертвению окружающих нейромод тканей мозга. В итоге спаун мог стать не только инвалидом, но и погибнуть. У пораженного активным противодействием спаун-дизайнера в голове словно взрывалась бомба, он мгновенно терял сознание, больше не приходя в себя, становился беспомощным «овощем». Нужно было всегда быть чрезвычайно осторожным пытаясь прочитать мысли у незнакомого человека, по внешнему виду относящегося к названным социальным группам. У Георга нейромод был с самым высочайшим классом защиты, и ему мало грозила перспектива «подожжённого» мозга. И все же стоило быть начеку. Технический прогресс не стоял на месте. Но эта девушка не имела в себе ничего, что бы ему угрожало. Она была беззащитна перед квалифицированным вторжением в свое сознание. Георг, в последнее время, все чаще и чаще думал о тех временах, когда люди еще не так сильно зависели от синтетической биологии и кибер девайсов вживленных в свое тело. Его мысли наполнялись грустью и сожалением о некой эфемерной потере эволюционной идентичности человека. Эти времена казались ему, временем пребывания разумных существ в райском саду, когда человек был ближе всего к абстрактному Богу, чище, светлее. Хотя он абсолютно не верил в него.

Использование нейромода для обычного человека, не спауна по рождению, но обладающего им, было чересчур утомительным и опасным. Психика и нейронная система мозга испытывали колоссальные нагрузки. Результатом этих нагрузок были частые очень сильные головные боли, потеря собственной личности, изматывающая депрессия, образование в мозгу неконтролируемых нейронных связей, что в итоге рано или поздно приводило к развитию шизофрении или шизоподобного состояния. Люди пытавшие вживить себе нейромод быстро и мучительно умирали.

Деактивировав нейромод и дав себе слово больше не использовать его, пока он находится рядом с ней, Георг впервые за время полета посмотрел на девушку пытаясь рассмотреть.

Она была симпатичной, но ее внешность была самой обычной: светлые волосы, темные карие глаза, правильное лицо, гладкая кожа — Георг любовался ей, удивляясь, как же раньше он не обратил на нее внимания, когда садился в самолет; она была без генетических корректировок, подкожных имплантатов, без использования биосинтетических молекул, нейро визуальных матриц на роговице глаз и прочих вещей, прочно вошедших в жизнь каждого человека Земли, без которых он уже не мыслил свое существование. И этим она его привлекала.

— Мария.

— Георг, — представился в ответ он.

— Какое интересное у вас имя, — она посмотрела на него и улыбнулась.

— Мне приятно думать, что оно вам нравится.

Она немного смутилась, но не стала этого отрицать.

— Мое имя симбиотический процесс слияния нескольких национальностей, — засмеялся он.

— Это, каких же?

Она так искренне и широко открыла глаза, что он сделал секундную паузу, чтобы насладиться этим искренним полным детского удивления взглядом.

— Мой далекий прадед по материнской линии был шотландец. Отец русским, а мать грузинкой. Они были генетиками, встретились в одной лаборатории, работая над одним и тем же проектом.

Он не стал раскрывать деталей этого проекта.

— Я же в свою очередь. Не могу похвастаться тем же. У меня все просто, все мои предки и родители были русскими.

На мгновение у Георга возникло желание активировать нейромод и просмотреть ее ДНК еще раз. Но он не стал делать этого, чтобы не убить то небольшое счастье от общения с девушкой.

И за оставшееся время, что был рядом с ней, он больше ни разу не активировал биочип.

— Вы летите в город Н, по делам? — она смущенно улыбнулась, — простите за бестактность,

— Нет, все нормально, — успокоил ее он, — да по делам своего ведомства, если так можно сказать.

— А вы?

— Я живу в городе Н. была в отпуске, посещала в Италию.

— На отдыхе?

Она засмеялась.

— Нет, я культуролог, изучаю эпоху Ренессанса. Была в своей любимой Флоренции. Бродила по музеям и по старым улочкам средневековой части города. Мои друзья помогли мне попасть в частные дома, принадлежащие этой эпохе. Я увидела многое из того, что не представлено в музеях и на выставках. Видела много семейных реликвий относящихся к этой эпохе. Поверьте это совершенно иное впечатление.

— Наверное, это очень интересно.

— О, да несколько дней пролетели, как один миг, а я увидела лишь малую часть из того что так хотелось. Жаль, что смогу продолжить это не так скоро.

— Почему?

— Я не могу себе позволить так часто бывать в Европе, это очень дорого. А вы бывали в Европе?

— Я полицейский из Интерпола. Приходится часто бывать в Европе по специальным делам. Особенно после того, как Интерпол вошел в состав особой комиссии ООН по безопасности в области синтетической биологии, и большая часть стран присоединилась к этому проекту.

— Первый раз в жизни встречаю полицейского из Интерпола.

— Я не совсем настоящий полицейский, скорее эксперт.

— Это так важно обеспечивать безопасность в области синтетической биологии? — живо спросила она.

— Вы даже представить себе не можете, как это важно, — уклончиво ответил он.

Она посмотрела на него восхищенным взглядом.

Мария ему очень нравилась и он чувствовал, даже без жульнического использования имплантатов, что он также ей нравится, еще немного и можно было бы перевести их дорожное знакомство в развитие серьезных отношений. Он ловил себя на мысли, что в других обстоятельствах, если бы он не был таким, каким он является на самом деле. Они могли бы встречаться, любить, друг друга, спать и просыпаться вместе, жить. Она бы могла готовить ему завтраки, поправлять ему галстук, перед тем как поцеловать его в щеку и проводить на работу. Ему было тоскливо от того что он другой. Что отношения с ней для него несбыточная мечта. Он может строить отношения с единицами людей только соответствующих его нейро социальному статусу. Но в этих отношениях, где в противоборство, между полами вступают технологии меняющие человека, где искренность и любовь нуждаются в подавлении чужого нейромода, потому что, иначе человек просто не может быть самим собой — это как путь в один конец с одним билетом. Но у него уже нет, и не будет другого пути. Он не выбирал свой путь, для которого предназначен. Если он будет жить с ней, то сможет ли она смириться с его невероятными способностями? Чувствовать каждый раз, прижимаясь к нему, как имплантаты нейромода просвечивают ее душу и сознание насквозь, убивая доверие и любовь.

Пока самолет кружил над аэродромом, ожидая своей очереди посадку, они легко общались на самые разные темы, даже не заметив, как самолет начал.

Уши у обоих заложило, но желание общаться было столь велико, что они склонились к друг другу так близко, что он ощущал аромат ее волос, чувствовал тепло идущее от ее гладкой, немного покрасневшей от возбуждения кожи. Видел ее глаза так близко, что различал переплетение узора в рисунке радужки. Впервые за много лет он вдруг почувствовал страстное желание, наклонится и поцеловать женщину.

Наконец самолет сел. Они вышли из него, вместе отправившись к зданию аэропорта. В терминале была последняя точка невозврата, когда надо принимать решение, уходить в разные стороны или же дать друг другу шанс, подарить надежду, что через некоторое время — мы увидимся.

Они стояли в потоке идущих людей и молчали.

Первой нарушила молчание она, робко сказав.

— Я, наверное, пойду.

Георг молчал не в силах, что-либо сказать. Если бы он только мог ей все объяснить, если бы она поняла. Но ведь это невозможно.

— Да, — едва двигая, губами сказал он.

Она повернулась и пошла неся небольшую сумочку на плече. Он понимал, что стоит ему только окликнуть ее, как она развернется и бросится ему на встречу. Это будет другая жизнь, наполненная обычным человеческим счастьем. Но он молчал, лишь смотрел на ее спину, на локоны волос, чуть подрагивающие от ее неторопливых шагов.

Она ждала, что он окликнет ее.

Но он молчал.

Наконец Мария исчезла в потоке людей, потерялась, как одна капля воды среди миллиардов капель дождя, словно ее никогда не существовало в его жизни.

А может, ее никогда и не было? Может, это было одно из его видений?

Георг стоял несколько минут, чувствуя страшную усталость и опустошение. Он заблокировал нейромод от внезапного включения, потому что, находясь среди множества людей, соприкасаясь с ними частями тела, касаясь их «биополя» можно было сойти с ума от поступающей информации. А сейчас, когда он стоял, ощущая свое ужасное одиночество — это неминуемо привело бы к самым не желательным последствиям.

На выходе из терминала стоял молодой человек с небольшой табличкой, на которой было написано «Георг Аренский». Это был его куратор из компании «Фарм Индефикал». Георг подошел к нему. Молодой человек кивнул и опустил табличку.

— Георг Аренский?

— Да это я.

— Михаил Осинский, — представился молодой человек, — пройдемте.

Они прошли к ожидавшему их автомобилю «Tesla» водитель открыл дверь и они уселись на заднее сиденье.

— В фирму, — кратко сказал водителю Михаил Осинский.

Осинский аккуратно, скашивая глаза, поглядывал на спутника. Наконец он не выдержал и спросил.

— У вас какая-то определенная миссия в нашей компании?

Георг безучастным взглядом скользил по ровным рядам деревьев стоящих в лесополосе вдоль дороги. Ни какой особой тайной миссии у нег не было, важен был результат, зависящий от того, что он обнаружит, проверяя листинги с тестами одного из химических препаратов, что был разработан в лабораториях их компании. Этот биохимический препарат, «Био Базикс — А14» был патентованной разработкой российской компании «Фарм Индефикал», он был нужен для производства другого препарата. Но уже лекарственной формы состоящей из искусственно полученного субстрата под названием двойная трансфераза PDI—4. Под действием другого также искусственно полученного фермента он запускал в организме человека ряд важнейших изменений повышающих устойчивость человека к патогенным бактериям, которые за относительно недолгую историю использования антибиотиков стали резистентными к ним. За последние два десятилетия человечество столкнулось с серьезной угрозой — бактериями, которые больше были не восприимчивы антибиотикам. По всему миру вспыхивали очаги эпидемий, готовых перерасти в новую Черную Смерть, подобную средневековой чуме. Новое лекарство решало эту проблему, но неожиданно возникло непредвиденное обстоятельство, настолько страшное и неправдоподобное, что в это было трудно поверить.

— У меня нет никакой иной миссии. Кроме той, что обговорена в запросе моего ведомства, — ответил он неопределенно.

Возможно, это был не самый вежливый ответ, но Георг не мог сказать ему то, что происходило на самом деле. Настолько невероятным и пугающим оно было. Осинский ненадолго умолк, ответ его явно не удовлетворил, он несколько сконфужено посматривал в окно автомобиля.

— Вы могли получить все файлы по почте. Какой смысл был вам приезжать сюда.

В этот раз уже он был резок в своем предположении. Георг, наконец, отвлекся от равнодушного созерцания деревьев, повернулся к нему.

— Михаил, вы знали, что я родом из этих краев? — улыбаясь, спросил он.

Георг махнул рукой в сторону окна.

— Я не был здесь уже так давно, что с трудом узнаю ту местность, по которой мы сейчас едем.

Осинский от удивления открыл рот.

— Вы хотите сказать, что вы просто решили погостить на родине и заодно заехать к нам в компанию? — саркастически заметил он.

Осинский возглавлял в компании, как раз тот отдел, который занимался тестированием «Био Базикса — А14» и он немного нервничал, предчувствуя неудобные вопросы специалиста из Интерпола. Нет, ему абсолютно нечего было скрывать, свою работу он делал очень добросовестно и был известен в своих кругах, как ученый очень высокого класса. Он был так же одним из авторов и получал свои несколько процентов от патентованной разработки. И все же не чувствуя за собой никаких грехов он испытывал беспокойство. Просто по той причине, что кто-то будет копаться в его работе, пытаясь найти несуществующие нестыковки в тестировании. Почему препарат, который они создали, который успешно использовался в течение полутора десятков лет, вдруг попал под внимание специального отдела Интерпола? Он каждый раз задавал себе этот вопрос пока сидел рядом в машине с этим человеком.

— Вот.

Он протянул Георгу небольшую флешку.

— Здесь все что вас может заинтересовать. Полный листинг. Все протоколы. Результаты всех экспериментов. Все диаграммы. Можете на досуге посмотреть, — Осинский немного запнулся, и взволновано продолжил, — чтобы лучше понять работу нашей лаборатории.

Георг взял флешку положил на ладонь и активировал неромод. Через секунду он вернул ее своему удивленному спутнику. Все данные были в течение двух секунд прочтены с защищенного запоминающего устройства.

— Благодарю, — сказал он и снова уставился в окно.

Осинский понял, что перед ним очень не простой человек. Он постарался незаметно для Георга тронуть себя большим пальцем правой руки за запястье, чтобы активировать активную защиту от сканирования нейроактивной работы мозга. Он был растерян. Если отдельные имплантаты мог себе установить кто угодно, обладая деньгами или соответствующими связями, то нейромод был очень редкой вещью. Он еще ни разу не встречал человека, обладающего им, и как никто другой знал, что невозможно создать структуры связей в нервной системе организма уже родившегося человека, для вживления биочипа. Это можно сделать лишь на стадии формирования зародыша. Именно тогда нейромод органично встраивается в нейронную структуру мозга. Только так он может стать источником генерации имплантатов, которые по мере необходимости создает обладатель нейромода. А рядом с Осинским сидел человек обладающий нейромодом. Это спаун-дизайнер. О которых он только слышал, но никогда не видел.

— Скажите и много в вашей организации сотрудников использующих нейромодулирующее управляющее конектомное устройство?

— Я такой один, — со вздохом сказал Георг, понимая его беспокойство.

— Михаил, — обратился он к Осинскому, — вам не о чем беспокоиться. У меня нет привычки, использовать свои возможности во вред кому бы то ни было.

— Да, да, конечно, — растеряно пробормотал Осинский в ответ.

Остаток пути они провели в полном молчании.

В компании Георг сразу же отправился к исполнительному директору «Фарм Индефикал». Он остановился перед матовой стеклянной дверью и чуть помедлив, открыл ее и вошел. За большим столом в стиле лофт сидел человек средней комплекции, чуть лысоват, из-за этого стриженый очень коротко, почти наголо. Лицо добродушное с глубоко посажеными глазами и умным взглядом. Он чуть привстал, протягивая руку, когда Георг вошел,

Георг остановился сложил руки на груди и насмешливо уставился на исполнительного директора компании.

— Ну что здравствуй Коля-Колесо!

Исполнительный директор «Фарм Индефикал» удивленно посмотрел на вошедшего, близоруко сощурившись он вгляделся в него и потрясая указательным пальцем в сторону Георга воскликнул.

— Гера! Черт побери, Гера! Не может быть! Только один человек во всем этом мире может меня так называть.

Он бросился к Георгу и обнял его.

— Господи, Гера я не видел тебя тысячу лет!

— С тех самых пор, как я уехал отсюда! Помнишь, Коля-Колесо это было так давно?

Михаил Родин исполнительный директор компании «Фарм Индефикал» был потрясен. К нему в офис вошел друг детства. С которым они расстались несколько десятилетий назад и о котором он ничего после это не слышал. И вот сейчас он свалился на него, как снег на голову. Он немного отстранился от Георга.

— Наше детство прошло в лаборатории среди колб и пробирок, нашей лучшей игрушкой была высокоскоростная центрифуга для осаждения вирусов и клеток, помнишь? Помнишь, как мы ее запустили, а старый Илья Варфоломеевич несся за нами по коридору, грозя нас самих засунуть в центрифугу. И вот ты теперь тот загадочный специалист из Интерпола.

— Да это я.

— Знаешь, я почему-то не удивлен. Да-да, кому как не тебе вникать в суть всех проблем связанных с безопасностью в непростой отрасли синтетической биологии.

Георг пожал плечами. Он активировал нейромод и просмотрел ДНК своего старого друга, увидел все его патологии возникшие со временем. Увидел его сердечный регенеративный имплантатат необходимый для поддержания сердечной мышцы в тонусе и постепенного ее восстановления. Увидел его имплантатат, который управлял иммунной кастомной прививкой от онкологии, который собирал в крови Т-лимфоциты, перепрограммировал их, делая более агрессивными к специфичной очень редкой форме онкологии. Георг не удержался и чуть коснулся нейроактивной работы мозга — его старинный друг детства был безумно рад видеть его. Это была по-настоящему искренняя радость не фальшивая, а шедшая из глубины его широкой души.

Георг не удержался и еще раз обнял Михаила.

— Я думал, что мы больше уже никогда не увидимся.

Михаил Родин похлопал по плечу Георга.

— Вот что, давай сейчас работа, а вечером ко мне. Расскажешь о себе, где ты, что ты?

— Я через сутки улетаю в Китай.

Михаил Родин вздохнул.

— Вот-вот друг мой, я этого боялся больше всего. Я ведь чувствую, ты в родные края совсем ненадолго и опять исчезнешь. Как тогда, — он немного погрустнел и сказал, — когда произошла та ужасная трагедия с твоими родителями… Когда я тебя снова увижу? Я очень хочу познакомить тебя со своей семьей, — он замахал руками, — И давай так, никаких гостиниц, остановишься у меня. Не принимаю никаких возражений. Договорились?

Георг улыбнулся.

— Хорошо. Я рад тебя видеть Коля-Колесо.

Весь день Георг провел в лабораториях «Фарм Индефикал» — ничего чтобы говорило о том, что «Био Базикс — А14» вызывает эффект «necrosis viventem» или «immortui» он не нашел. Все эксперименты, проведённые в компании, говорили об абсолютной его безопасности для человека. Были проведены тысячи экспериментальных инъекций лабораторным мышам, маленьким млекопитающим отряда Rodentia. Тысячи тестов подтвердили, что препарат не может вызывать никаких побочных эффектов, кроме положительных. Он сравнил данные переданные ему на флэшке Осинским с теми экспериментами, что приводились в лабораториях.

Ничего.

Он собственноручно провел ряд экспериментов, над мышами вводя препарат «Био Базикс — А14», а с помощью доступных ему инструментов нейромода и специфических имплантатов провел тщательный анализ изменений ДНК мышей.

Снова ничего.

Лишь небольшое отклонение было у инбредных мышей типа BALB/c, C57BL/10, C57BL/6, DBA/2, полученных из питомника лабораторных животных «Пущино». Небольшие изменения были обнаружены в так называемой не кодируемой части ДНК или как ее раньше называли «мусорном гене». Георг провел тщательный анализ отклонений. Расплетая с помощью имплантатов нейромода РНК-молекулы на белки, центромеры, теломеры и прочие составляющие, он сделал вывод — эти отклонения никакой угрозы не несли. В отчетах компании об этих изменениях была сделана соответствующая запись. Последующие эксперименты уже на добровольцах из людей не выявили ничего, что говорило о том, что эти изменения каким-то образом воздействуют на людей.

Неромод работал на полную мощь в течение всего дня, что требовало от его обладателя напряжения всех физических и эмоциональных сил. К вечеру не найдя ничего, Георг был абсолютно вымотан и опустошён. Он сидел в полном одиночестве в одной из лабораторий обхватив ладонями голову.

Вошел Николай Родин сел напротив него.

— Ну что, ты нашел то, что искал? — спросил он.

Георг молча покачал головой. Потом задумчиво сказал

— Нет. Ничего.

Он внимательно посмотрел на Николая Родина.

— Но я чувствую, мы что-то упускаем. Это какая-то одна миллиардная погрешность.

Исполнительный директор «Фарм Индефикал» побарабанил пальцами по столу.

— Гера, ты расскажешь мне, что ты ищешь. Что ищите вы? Возможно, я тебе смогу помочь, если буду хотя бы в курсе твоей миссии.

Георг молча кивнул и уклончиво ответил.

— Давай сейчас поедем к тебе. Во время пути я хоть немного приду в себя и мы после поговорим.

Родин встал, но было видно, что он хотел спросить еще что-то, но не решался. Сделав над собой усилие, он спросил.

— У тебя всегда было нейромодулирующее управляющее конектомное устройство? Еще с детства?

— Да всегда, но будучи ребенком, я не мог им пользоваться. Поэтому обо всех твоих детских страхах я не знал. Если ты об этом. И я сейчас не использую его.

Георг показал указательным пальцем на лоб своего друга.

— Ух, слава Богу, — улыбнулся Родин.

Николай Родин и Георг, одновременно рассмеялись. Георг вдруг почувствовал, что перед ним стоит, пожалуй, единственный самый близкий человек на планете. Да, они не виделись с ним более двадцати лет, но это был его единственный искренний друг, еще с детства.

— Это твои родители установили тебе нейромод?

В ответ Георг посмотрел на Родина с грустной усмешкой.

— Коля-Колесо, ты ведь сам не веришь в то, что говоришь. Когда мы с тобою были детьми, тебе казалось, что ты приходил играть с мальчиком, которого родители тоже приводили с собою на работу. И мы бегали вместе по всему зданию, по лабораториям и не задавали друг другу лишних вопросов. Тебе даже в голову не приходило что я просто жил здесь. Но сейчас, мы уже взрослые, ты знаешь правду.

Николай Родин стоял перед другом детства, склонив голову, его — обуревали смешанные чувства: грусти, страха, жалости к другу, негодования. Он не знал, как ему быть теперь. Осинский рассказал ему о наличии нейромода в мозге Георга и это делало его друга одним из самых непростых людей на Земле.

— Они никогда не были моими родителями. Это были сотрудники лаборатории, проводившие эксперименты надо мной, как я сейчас провожу его над крысами и мышами.

Георг горько усмехнулся.

— Последователи старых добрых традиций идущих еще от академика Ивана Петровича Павлова, который проводил эксперименты над беспризорниками.

Николай Родин снова сел напротив Георга.

— Я родился, Коля-Колесо, здесь в лаборатории из яйцеклетки, взятой у донора. У девушки студентки, которая нуждалась в деньгах и за небольшую сумму пожертвовала свою диплоидную клетку зиготу ради науки, но больше она заботилась о том, чтобы избавиться от нежелательной беременности. Они никогда не были моими родителями. Это были мужчина специалист по биокибернетике и женщина специалист по генетике. А еще у меня были другие родственники тети, дяди, бабушки, дедушки и все они были специалисты в разных областях синтетической биологии, кибернетики, информатики, биохимии. Я Франкенштейн Коля-Колесо. Я не так давно нашел свою биологическую мать и своего биологического отца. Я видел их — они тоже не были моими «родителями», они просто инструмент, для получения тотипотентной клетки с двойным набором хромосом, из которой можно породить любую другую. Я монстр, Коля-Колесо.

— Все Гера! Хватит! Ты мой друг и это важнее всего, — прямо сказал Родин, — в детстве я этого не знал, но, а сейчас для меня ничего не изменилось. Ты мой друг и я скучал. Я рад, что ты наконец-то нашелся. И буду всегда рад тебя видеть, чтобы ни произошло.

Георг положил свою ладонь на руку Николая Родина.

— Все хорошо Коля-Колесо. Мне нужно высказаться. Тем более в скором времени это будет уже невозможно и уже неважно.

— О чем ты говоришь?

Но вместо ответа Георг похлопал его по руке.

— Поехали к тебе, познакомишь со своей семьей, это намного важнее моего происхождения.

Дом у Николая Родина был большим и красивым. Это был современный дом из стекала и бетона, причем стекла в нем было больше. Георг живущий в небольшой квартире во Франции в Лионе площадью всего шестьдесят один квадратный метр был восхищен домом. На пороге дома их встретила миловидная женщина.

— Познакомься, моя жена Ольга, — представил ее Родин.

— Георг Аренский.

Она протянула ему ухоженную красивую руку и с мягкой очаровательной улыбкой сказала.

— Я много слышала о вас. Когда Коля вспоминает детство, он всегда рассказывает именно о вас. Вы, пожалуй, единственный его друг, которого, к сожалению, я никогда еще не видела. И вот сейчас имею возможность наконец-то увидеть того загадочного Георга о котором было столько замечательных историй.

Она засмеялась приятным похожим на «мелодию» смехом, потом искренне обняла Георга и поцеловала его в щеку. В ее объятьях было так много тепла, мягкости, доброты, что хотелось удержать эту женщину в своих объятьях чуть дольше, чем позволяли правила приличия.

Георг активировал нейромод и просмотрел ее ДНК. У нее было несколько серьезных генетических изменений, связанных с коррекцией внешности и эмпатических способностей. Сканирование нейроактивной работы мозга, сказало ему о том, что женщина искренна и настроена к нему очень дружелюбно. Одно изменение носило профессиональный характер, возможно, оно была связано с музыкой, пением или же преподаванием музыки. Потому что один из имплантатов, находившихся за правым ухом позволял ее более тонко чувствовать тональность именно музыки или пения. Ни чего удивительного. Николай Родин, будучи исполнительным директором «Фарм Индефикал» был весьма состоятельным человеком, мог оплатить своей жене практически любые изменения в ДНК. Еще Георг обнаружил в ее организме присутствие двойной трансферазы PDI—4. Что было совсем неудивительно. Практически каждый пятый или четвертый житель цивилизованного мира сделал себе инъекцию, защищающую от бактерий и вирусов, устойчивых ко всем антибиотикам.

Георгу было очень жаль — он не успел.

Внутри дом был воплощением экостиля. Много дерева, натурального камня, мрамора. Большой холл, с огромной люстрой, свисающей с потолка и освещающей сразу и холл и две лестницы, уходящие на второй этаж. Георг невольно сравнил свою небольшую квартирку, которых штук шесть можно было уместить здесь прямо в этом холле. В его жилище было лишь все самое необходимое, оно было аскетичным и предметами роскоши обладал лишь его домашний питомец — кот по имени Гастон. Он подобрал его еще совсем котенком, такое же одинокое существо, как и он сам, выброшенное жизнью и предоставленное самому себе. Он изменил его ДНК и вживил несколько имплантатов. Теперь это было уже не простое домашнее животное, а представитель семейства кошачьих, находящийся намного выше в своем развитии относительно своих собратьев.

Ольга вывела перед Георгом трех детей, двух мальчиков и одну девочку.

— Это наши дети, — с нежностью в голосе сказала она.

И потом представила всех поочередно. Георг подверг их ДНК анализу. Пол детей был не только тщательно спланирован родителями, но это были самые настоящие трансгенные дети третьего поколения. У них были многочисленные генетические изменения во всем начиная от генов влияющих на внешность, здоровье, до генов влияющих на эмпатические способности человека, как и у их матери. Единственное что не обнаружил Георг это наличие двойной трансферазы PDI—4.

«У вас есть шанс, небольшой, но он есть», — подумал Георг.

Отсутствие следов субстрата говорило что, просто родители еще не сделали инъекцию, но это лишь еще вопрос времени.

Он посмотрел на стоявшего рядом Николая Родина. Тот словно понимая чем занят его друг детства, о чем он размышляет, слегка пожал плечами и «улыбнулся в сторону» жены, давая понять — кто здесь всем «рулит».

После изысканного ужина, который был с блеском проведен женой Николая Родина, возможно, эта способность быть все время в чутком внимании к гостю, также входила в ее измененные эмпатические способности, они уединились в кабинете исполнительного директора компании «Фарм Индефикал». Николай достал деревянную коробку доминиканских сигар «Дон Лукас» и бутылку бренди.

— Ты как? Позволяешь себе истинно мужские ценности?

Николай Родин заговорщицки потряс бутылкой и коробкой. Георг очень сильно устал, хотел спать, но решил что общение с другом стоит того чтобы немного пренебречь отдыхом. Он немного повысил воздействие нейромода на тонкую часть коры головного мозга — неокортекс, ответственную за сознание и мыслительную деятельность. Повышение активности позволило убрать желание спать.

— С удовольствием, — кивнул в ответ Георг.

Он взял из рук Николая глубокий бокал с бренди и с наслаждением развалился в большом мягком кресле.

— Ты обещал рассказать мне о том, что вы ищите.

Георг мог бы ничего не рассказывать другу детства. Мог бы сослаться на служебную тайну, или, в конце концов, выдумать иную другую причину, которая была бы не столь болезненна для него, как действительность, о которой он еще не знал. Но он подумал о жене Николая, о его замечательных трансгенных детях. О том, какова может быть их судьба. Тут же вспомнил свой сон, который он видит вот уже несколько лет. Сон, пришедший из его далекого прошлого. Событие, которое он страстно желал забыть, от которого он постоянно бежал, вычищая воспоминания из своего мозга, но оно настигало его — и вот теперь уже во сне, не давая забыть о себе.

Он покрутил бокал с бренди, отпил маленький глоток. Алкоголь был великолепный, не требовалось никакого дополнительного анализа, чтобы понять — это дорогой бренди, сделанный из настоящего виноградного спирта.

— Или хотя бы расскажи о себе, — Николай Родин не был уверен, стоит ли так прямолинейно спрашивать о миссии своего друга, — где ты пропадал столько времени, после того как ты исчез из лаборатории.

Голос Николая вернул его из размышлений в действительность. Прежде чем рассказать о своих поисках он решил покончить с темой о своем происхождении.

— Люди, которых ты назвал моими родителями. Те мужчина и женщина специалисты лаборатории. Хотели меня тайно вывезти и продать теневым дельцам из области технологий по изменению человеческого генома. У меня аниматидный нейромод. Думаю, ты понимаешь, что это значит?

Родин кашлянул.

— Его возможности не поддается оценке. Такого сейчас уже не делают, — осторожно заметил он, — существует, как бы две сущности тебя.

Георг кивнул в ответ.

— Меня ждала судьба черного спауна с нейронной перемычкой в голове. Но они не знали главного — в этой сфере правила диктуют покупатели, а не продавцы. Их сгубила банальная человеческая жадность, а меня она спасла. Машина, на которой они ехали в Черногории, совершенно случайно упала в глубокое ущелье, водитель не справился с управлением. Я стал свободен. Тогда будучи еще мальчишкой, я не понимал и не знал себя. Я жил на улице не имея крова едва не погибнув от голода и одиночества. Меня нашел спаун-дизайнер, так я обрел своего наставника. Он обучал меня несколько лет, совершенствовал мои навыки, передавал опыт. Но это был не мой путь.

— Он отпустил тебя? — тихо спросил Николай, без сомнения хорошо знавший о существовании спаун-дизайнеров.

Возможно, он при генетической коррекции своих детей или жены прибегал к их услугам, черных спаун-дизайнеров — его доходы и связи позволяли такое.

Георг ненадолго задумался, его память снова отозвалась полузабытыми образами — глаза невероятной красоты, и боль от того, как их пожирает красный ободок смерти, распространяющийся по зрачку.

— В мире спаунов, в отличие от мира людей, тебя никто не держит и не неволит. Тебе передают опыт, учат всему, что знают сами, а потом предоставляют тебе сделать выбор самому. Ты либо продолжаешь идти по их пути либо нет. Есть правда, один не писаный закон, состоящий из правил, которые соблюдали абсолютно все свободные спаун-дизайнеры, — Георг чуть помолчал и добавил, — белые спауны. Но этот закон существует лишь только для нас и никто тебе ни при каких обстоятельствах не раскрыл бы его содержание.

— Вас много? Много осталось?

— Я точно не знаю, могу только сказать, что больше не встречал белых, свободных спаунов, тех, кто не имеет нейронной перемычки, то, что вы люди называете «нейронным предохранителем». Возможно, что я один, последний из них. Но никто не знает, сколько существует черных спаунов.

Николай Родин молча смотрел на друга ожидая дальнейшего рассказа.

— Я выбрал другой путь. Интерпол создал новый отдел по биосинтетической безопасности, плюс наконец-то в его структуре появилось подразделение в функции, которого входило ведение агентурной работы. В мире остро назрела проблема борьбы с незаконными генетическими и биологическими экспериментами. Лояльность многих государств к этому вопросу привела к тому, что стали появляться новые формы жизни невозможные с точки зрения обычной биологии и эволюции — это стало опасным.

Родин согласно кивнул.

— Я не во всем согласен с философией спаунов, их мировоззрением, возможно по этой причине, я откликнулся на просьбу Интерпола. Мне доверили возглавить именно отдел по борьбе с преступлениями в биосинтетической сфере, — Георг грустно улыбнулся, — все просто Коля-Колесо. Потому что вести противодействие в этой сфере лучше тому, кто сам является плотью этих процессов.

— А ты принимал участие в мятеже? Я имею ввиду известные события. Ведь после этого перестали, — Родин, немного замялся, подбирая слова, — создавать спаун-дизайнеров с аниматидным нейромодом.

— Ты спрашиваешь о «мятеже нейромодов»? — спросил Георг — то, что пресса окрестила как «мятеж верховной генетической расы»?

— Да-а, — неловко пожал плечами исполнительный директор «Фарм Индефикал».

— Я не знаю ни о каком мятеже, это был ваш страх, — грустно сказал Георг, — зато я могу тебе рассказать о бойне когда персекуторы, порожденные страхом людей перед созданными ими же спаун-дизайнерами, почти перебили нас всех, биокибернетические, бездушные твари, созданные лишь только для того чтобы выслеживать и убивать спаун-дизайнеров. А ведь нас было всего чуть больше двадцати тысяч! Осталось несколько десятков. Тех, кто выжил после кровавого истребления, подвергли ужасной процедуре по установке нейронных перемычек. Свободных осталось единицы. Возможно я один из последних.

Они надолго замолчали. Лишь иногда позвякивал лед в бокале с бренди, что держали в руках Георг и Николай Родин. Георг решил, что пора сказать своему другу все.

— А теперь о том, почему я здесь.

Георг встал, поставил бокал с бренди на небольшой столик из каменной березы, провел в задумчивости пальцем по поверхности столешницы и подошел к витражному окну, выходящему в большой сад. По-видимому, сад был самым любимым местом семьи. Множество деревьев с изменённым ДНК, небольшой искусственный пруд с островком и беседкой в виде античных колон. В пруду застыли японские карпы с тигровой и леопардовой расцветкой. Фосфоресцирующие кролики в кустах можжевельника у которого было усилено благоухание. Бассейн для детей, трава, растущая только определенной высоты и имеющая ярко зелёный цвет, днем, а потом переходящий в сияющий глубокий изумрудный ночью — последний хит садового и ландшафтного дизайна.

— PDI-4 вызывает в человеческом организме необратимые изменения, которые мы назвали «mortem animam viventem».

— Это кажется латынь, — спросил его Родин.

— Да, — не поворачиваясь, ответил Георг, — живая смерть, immortui.

Он услышал легкий всхлип смеха за своей спиной.

— О чем ты Гера? Живые мертвецы!? Что за чушь ты несешь? Ты приехал сюда, чтобы рассказать мне о какой-то совершенно фантастической вещи?

Георг молчал.

— Если ты не хочешь мне говорить об истинных мотивах своей миссии, я пойму, друг, но тебе не к чему смеяться надо мной, подшучивать.

Георг повернулся к Николаю Родину.

— Посмотри на меня Коля, — он впервые за все время их встречи назвал его по имени, а не детской шутливой кличкой, — посмотри на меня, разве я шучу? Разве я пытаюсь разыграть тебя?

Родин растеряно смотрел на друга.

— Но ведь это невозможно! — выдохнул он, — это абсолютно невозможно! Это сюжет какого-то дешевого фантастического сериала, комикса для глупых впечатлительных подростков. Наш биохимический препарат, «Био Базикс — А14», не может привести к такому результату.

— Если бы ты сейчас увидел Лиз Пэрриш, ты бы сильно удивился. Это полуживой мертвец готовый вцепиться в любого подвернувшегося человека, чтобы выгрызть у него мозг.

Николай Родин рассмеялся и погрозив Георгу пальцем сказал.

— Неужели ты думаешь, я тебе поверил? Гера, ну хватит, — он вскочил, — прекрати нести этот бред!

Георг активировал нейромод и синхронизировав свою перинейрональную сеть с мозгом Николая Родина, послал образы Лиз Пэрриш. Исполнительный директор «Фарм Индефикал» конвульсивно дернулся, получая медленные ритмичные волны нейронных колебаний тета-ритмов. Он увидел искаженное процессами разложения некогда красивое лицо женщины. Почерневшие белки глаз в глазницах на сером лице, безумно вращались, с губ свисала тягучими клочками пожелтевшая слюна, а из почерневших десен, где местами выпали зубы, сочилась серо-зеленая слизь. Существо, в котором едва просматривался облик владелицы успешной компании «Bio Viva» издавало рычащие не человеческие звуки, она подергивало головой и делало спонтанные хватательные движения скрюченными, как ветки почерневшего дуба руками. От нее исходили «магнетические волны» страха, неутолимое желание насыщения. Миллиарды клеток в ее организме с безумной скоростью умирали, одновременно возрождались, оставаясь рядом с клетками и тканями организма начинающими разлагаться. И все что ей было нужно лишь только поглотить, пожрать новую плоть иначе без нее чудовище не могло существовать, а впадало в спячку.

Георг отключил неромод. Николай Родин до этого стоявший практически на вытяжку, словно солдат перед генералом, рухнул в кресло. Его руки тряслись, глаза безумно двигались, он пытался что-то сказать, но его речь была бессвязной и неразборчивой.

— Прости меня друг. Но иначе ты бы не поверил мне. Ты сейчас видел то, что я видел своими глазами.

Георг положил ему руку на плечо.

Минуту спустя, он пришел в себя.

— Что это было? — спросил он слабым голосом.

— Лиз Пэрриш. Ты ее знал другой. Теперь она такая. PDI-4 изменил ее, превратив в монстра. Ее родные пока скрывают ее, не предавая огласке то, что произошло с ней. Но по всей планете уже тысячи подобных случаев и их количество только увеличиваются. Мы пока не можем понять, что происходит. Как получилось, что субстрат двойная трансфераза PDI-4 вызывает такие изменения в «не кодирующейся ДНК»? Именно она ответственна за все процессы превращения. Нам необходимо найти первоначальный источник, чистый образец с которого все началось. Потому что, та жидкость, что представляет слюну переродившегося существа, при попадании субстрата в кровь здорового человека вызывает его заражение. Ты представляешь всю степень опасности? Мы не можем понять, почему патологические изменения, вызванные PDI-4, могут не проявляться в течение нескольких месяцев, а потом вдруг приводят к тому, что ты только что видел. Почему «укус» immortui вызывает превращение здорового человека в считанные часы. Все прогнозы и предсказания, что были в безумных фантастических фильмах, о которых ты говорил, сбываются. Я сам не мог в это поверить, пока не осознал что это реальная действительность. Человечество, вы люди стоите на грани полного исчезновения.

Николай Родин во все глаза смотрел на Георга. В них были ужас и страх.

— Есть предположение, что это работа какого-то неизвестного спаун-дизайнера. Хотя я думаю, это маловероятно. Но все же исключать этого нельзя. Мы находимся на первоначальной стадии расследования и у нас, к сожалению, нет ответов. Моя миссия — выяснить, как получилось, что препарат «Био Базикс — А14» необходимый для получения субстрата двойной трансферазы PDI-4 прошел все тесты, являясь абсолютно безопасным, вдруг вызвал процессы, приводящие к «mortem animam viventem». Также, как случилось, что сам субстрат не показал ни одного теста вызвавшего подозрение? На каком из звеньев цепи происходит запуск этого ужасного процесса?

— Ольга, — едва двигая губами, сказал бледный Николай Родин.

— Мне очень жаль, — Георг опустил голову, — я хотел тебя предупредить, но не успел.

— Моя жена, она обречена?

Георгу было тяжело говорить правду, но иного ответа у него не было.

— Да.

— Ты можешь ей помочь?

— Нет.

— Ты лжешь! Ты можешь ей помочь! — закричал Родин.

— Мне очень жаль Коля. Я не могу ей помочь. Но ты можешь спасти своих детей.

Николай Родин схватил Георга за плечи и глядя ему в глаза громко зашептал.

— Ты лжешь! Ты лжешь! Ты лжешь! Ты можешь ее спасти! Ведь вы, как Боги, вы можете все. И ты можешь ее спасти, только ты, мой друг.

— Я не могу.

У Георга от жалости к другу разрывалось сердце. Родин был в отчаянье.

— Зачем ты тогда приехал?

— Я хотел тебя предупредить, но не успел. Пойми меня, я не могу ей помочь, слишком поздно.

Родин начал трясти Георга за плечи.

— Вас создавали лишь для этого. Вы нужны лишь для того чтобы исправлять человеческую ДНК, ты просто инструмент. И ты сейчас отказываешься делать, то для чего тебя создали.

Георг спокойно выслушал все обвинения Николая Родина. Потом взял его за запястья и с силой надавив на них, усадил его кресло. Тот обхватил голову руками и молча уставился в пол.

— Уходи, — тихо сказал он.

— Прости мой друг, мне очень жаль, — устало сказал Георг и вышел из кабинета.

В холе его перехватила жена Николая Родина.

— О, вы покидаете нас? Это так неожиданно, — сказала она с мягкой, притягательной улыбкой.

— Да я вынужден покинуть вас, мне нужно идти, увы, — чуть поклонившись, ответил ей Георг.

— Но Коля сказал, что вы останетесь у нас до утра. Я распорядилась приготовить вам одну из лучших комнат, — удивленно спросила она, внимательно посмотрев ему в глаза, — он в кабинете? Он не выйдет вас проводить?

В ее голосе были неподдельная тревога, растерянность, сожаление, грусть. Но чувствовалось — она привыкла повиноваться мужу.

— Нет, у него есть несколько неотложных дел связанных с моим приездом. Мы увидимся завтра в компании, — соврал Георг.

Ложь не могла облегчить ситуацию потому, что то, как он покидал дом своего друга, действительно выглядело глупо и непонятно.

«Но разве у меня есть другой выход?», — спросил он себя, обхватив двумя руками ладонь женщины, что протянула она ему на прощание.

Георг активировал нейромод, подключил секвенатор. Он расплел двойную спираль ее ДНК подвергнув скрупулезному анализу каждый ее ген. Сомнений не было — субстрат уже «внес» все необходимые изменения в ее геном, воздействуя на синтез белков в котором учувствовала одинарная спираль РНК. Так называемые «мусорные гены» были закодированы и при последующей транскрипции — прочтении ДНК, их код миллионы раз уже тщательно скопирован полимеразами, белками ответственными за синтез новой ДНК. Ольга была обречена. Если бы Георг предпринял попытку все исправить, то это привело бы к ее неминуемой гибели. Возможно…

Когда у него уже была вся буквенная ДНК женщины, он инсталлировал имплантат квантового пинцета и внес несколько изменений в ее ДНК, создав несколько синтетических генов, не имеющих четыре естественных парных соединений T — A и C — G. Проверил на стабильность спирали и способность ее реплицироваться.

Все работало.

Тут же перенес соответствующие изменения в ее ДНК. Отдалив ее превращение на достаточно долгое время.

«Возможно, это не спасет тебе жизнь, но даст намного больше времени прожить в окружении своих близких», — подумал Георг, пожимая протянутую на прощание Ольгой руку.

Все это произошло в течение минуты, пока он держал ее за руку, улыбался ей в ответ, отвечая на ее прощальные слова. Женщина лишь почувствовала легкий озноб и прилив тепла по всему телу.

В открытых дверях кабинета стоял его друг детства и смотрел ему вслед.

Покидая его дом, Георг чувствовал себя потерянным — одиночество и чувство вины давили на него тяжким грузом. Нужно было освободить себя от этого.

На дорожке из мелкого гравия стоял автомобиль. Водитель предупредительно открыл дверь.

— Николай Сергеевич распорядился отвезти вас куда скажете, — беспристрастным голосом сказал он.

Жизнь научила Георга, что доверие может таить в себе опасность. Он, привычно просканировал активность слуховой зоны коры головного мозга водителя, восстановил мысли водителя, синтезировав их в речь. Ни какой угрозы. Николай Родин, его друг детства, действительно отдал распоряжение отвезти его туда, куда он пожелает. Коля — Колесо не желал причинять ему вред, несмотря на то, что Георг принес ему очень печальную весть, и не смог ему ничем помочь.

Он сел на заднее сидение.

Они проехали по шоссе примерно половину пути к городу.

— Остановите здесь, — коротко бросил водителю Георг.

— Но ведь… — недоуменно начал говорить тот.

— Я прошу вас, остановите, дальше я доберусь сам.

Водитель не стал задавать лишних вопросов слегка пожал плечами и съехав на обочину остановил автомобиль.

— Воля ваша.

Георг, поблагодарив его вышел.

Он дождался пока габаритные огни машины скрылись из виду, за поворотом дороги, прошёл немного по шоссе, свернул в лес. Он некоторое время стоял в темноте — смотрел в «никуда». Потом активировал нейромод и инсталлировал имплантаты отвечающие за изменение функциональности зрения. Особые наночастицы позволяли видеть в темноте, как днем, они предназначенные для поглощения электромагнитных волн определённой длины, попадая на ганглиарные клетки глазной склеры, придавали им новые свойства. А также значительно расширяли видимый световой спектр, давая возможность видеть в разных его диапазонах. Неромод адаптировал для мозга идущие от них сигналы, наполняя сознание Георга новыми образами — он видел инфракрасные подрагивающие пятна, ультрафиолетовое слоистое мерцание, прямые стрелы пронизывающих все рентгеновских лучей, идущих сверху, из космоса.

Георг раскинул руки в разные стороны и побежал.

Он бежал что было сил.

Бежал с невероятной для человека скоростью, двигаясь в потревоженных всполохах светового спектра разной электромагнитной длины. Неромод периодически менял их и казалось, что Георг постоянно врывался то в один неизвестный мир то в другой. Это был уже не бег, а полет сквозь точку рождения Вселенной.

Внезапно он остановился. Вокруг было огромное поле, он стоял прямо посреди него. Материя пространства светилась, излучая вокруг сияние, заполняющее абсолютно все вокруг.

— Ты здесь? — сказал Георг.

Пространство дрогнуло, словно по всей бездонной Вселенной прошла одна бесконечная волна.

— Что в имени моём тебе?

Голос шел отовсюду и от всего, словно пространство говорило с ним, все окружающие Георга объекты были источником его — крупинки земли, камни, стрелки покачивающейся травы, ветки деревьев находящиеся в дали, плоть животных, прохладный воздух ночи, звезды высоко в бездонном черном космосе — все что существовало и будет существовать дальше, говорило с ним.

— Атрайе! — сказал Георг.

— Что ты хочешь? — спросил голос.

— Видеть, — едва шевеля губами, ответил Георг.

Он почувствовал нестерпимый жар в теле, казалось, новая звезда запылала у него внутри головы — это нейромод включился на полную мощь, достигнув самых наивысших пиковых возможностей. По лицу Георга поползли, захватывая каждый сантиметр кожи, тончащие светящиеся трещинки, каждый нерв, каждый синапс в его теле начал излучать свечение, через секунду он весь до кончиков пальцев покрылся светящейся сеточкой трещин. Его тело светилось, излучая яркий свет и освещая поверхность поля на сотни метров. Внезапно все вокруг сжалось в одну маленькую искру и взорвалось триллионами маленьких светящихся точек. Георг смотрел, видя каждую молекулу реального мира, каждый атом в окружении быстродвижущихся электронов — все двигалось, перемещалось, жило. Он мог повелевать Миром.

— Пусть будет так! — сказал Георг.

Он открыл глаза.

Георг лежал на прохладной земле в окружении травы, на которой выступила сверкающая, как бриллиант роса. Было раннее утро, солнце еще не появилось, и его окружали предрассветные сумерки.

Георг вызвал машину и отправился к шоссе. Ему было намного легче. Но ответов на свои вопросы он так и не получил.

Он связался с офисом Интерпола в Лионе. Алтман Леманн генеральный секретарь Интерпола был рад его слышать.

— Я ничего не нашел, — сказал Георг, — нет ничего, чтобы говорило о том что была допущена ошибка в экспериментах. Возможно, мы что-то упускаем или не обращаем внимания на что-то очень важное, способное дать ответ.

— Что ты намерен предпринять? — спросил Леманн.

— Пока еще не знаю. Я не исключаю внешнего воздействия на события личности спаун-дизайнера. Но где и на каком этапе это произошло неизвестно. И если это воздействие имело место, то мы можем столкнуться с совершенно новой генерацией спаунов. Сразу же возникает вопрос «кто» был способен их создать. Я начал с первого звена этой цепи, думаю, нужно двигаться дальше, тщательно анализируя каждое из этих звеньев. Времени у нас очень мало. Сегодня я вылетаю в Шаньдун буду искать ответы в фармацевтической компании производящей PDI-4.

Алтман Леманн вздохнул.

— С китайцами всегда было сложно работать.

По-видимому, он вспомнил судьбу несчастного Мэн Хунвэя, который активно пытался связать Интерпол сотрудничеством с китайской компанией Meiya Pico, являющуюся прямым конкурентом CMII.¹

— Тебе не на кого будет рассчитывать, находясь там, — озабочено сказал Леманн, — мы можем сделать официальный запрос, без риска для тебя.

— Да, но тогда нам придется китайцам объяснять все обстоятельства дела. А этого пока делать нельзя.

— Хорошо, — сказал Леманн, — я обращусь к президенту нашей организации, чтобы он известил азиатское отделение Интерпола.

— Я не думаю, что китайцы будут действовать грубо, используя силу. Им будут нужны ответы относительно моей миссии и они постараются получить их, выпотрошив мое сознание. Думаю для них такой подход намного проще, чем еще одна прямая скандальная конфронтация с Интерполом после истории с Мэн Хунвэйем.

— Георг, и все же будь осторожен, если они тебя «возьмут»… Вытащить тебя из Китая будет чрезвычайно сложно. А скорее всего невозможно.

Алтман Леманн немного помолчал.

— Еще что-то?

— Я вчера отказал в помощи своему другу.

— Это было связано с PDI-4.

— Да, в клетках его жены есть субстрат. Придет время и она неизбежно превратится в immortui.

— Ты мог ей помочь? — осторожно спросил Леманн.

— Да, возможно, но я отказал ему в этом. Ее генетическая суррогатность 56 %. Я лишь отдалил ее превращение. Это все что я мог для него сделать.

— Никогда не мог понять твоих принципов в этих вопросах. Ты сказал своему другу, что его ожидает.

— Да. Я показал ему Лиз Пэрриш, — Георг немного помолчал, — прошу прощения за то, что решился на демонстрацию последствий immortui. Он мой друг и я хотел быть с ним откровенным.

— Не думаю, что это было правильно но, все же это твое решение и тебе нести за него ответственность, — вновь вздохнул Алтман Леманн.

— Алтман, я отказал ей помощи по той же самой причине, по какой мы не можем посвятить китайцев или кого-то еще в грядущие события. До тех пор пока мы не выясним причины «mortem animam viventem». Любой намек на то, что здесь может быть замешан спаун-дизайнер, приведет к тому, что снова начнется наше преследование и уничтожение. Вы люди боитесь нас и любой повод уничтожить спаун-дизайнеров будет использован. Я не могу допустить этого, нас и так практически не осталось, второй бойни мы не переживем.

— Хорошо, — согласился Леманн, — удачи тебе в Шаньдуне. Будь там очень осторожен.

Шаньдун. Китай.

Самолет Эйр Чайна, на котором прилетел Георг приземлился в аэропорту Циндао — Лютин примерно в 30 километрах от промышленного города Циндао провинция Шаньдун, одного из крупнейших мировых центров химической и фармацевтической промышлености. Фармацевтическая компания «Sinopharmic Biotechnology Corporation», где производился PDI-4, находилась в районе Лаошань это была промышленная зона освоения высоких технологий, где среди прочего особенное внимание уделялось изысканиям в отраслях связанных с биотехнологиями, электронной информации, оптомехатронной интеграции, здесь же шел активный поиск новых материалов и новой энергетики.

Китай был лидером по количеству и разнообразию установленных имплантатов и по количеству спаун-дизайнеров. Со всего мира сюда съезжались люди чтобы установить себе необходимый имплантат. Это породило целую индустрию так называемого имплантатного туризма. Но в Китае не было белых свободных спаунов, были только так называемые черные спаун-дизайнеры, имеющие специальную «нейроную перемычку» в мозге. Владелец спаун-дизайнера, мог в любой момент, в случае угрозы со стороны последнего разъединить ее и спаун умирал. Как правило, владельцами были крупные компании, важные государственные или же военные структуры. Эта мера была введена после известных событий — «мятежа нейромодов», когда тысячи спаун-дизайнеров потребовали антропогенной идентичности для своего биологического вида, не желая быть лишь инструментом в руках людей, уродцами, созданными и «выращенным из пробирки» для нужд биосинтетической отрасли или медицины. Спауны больше не хотели признавать себя продуктом человеческого производства и хотели создать свой мир. Человечество усмотрело в этом угрозу для себя и для своего будущего, особенно того что касалось гегемонии в антропогенезе человечества именно людей. Стали приниматься законы, ограничивающие права и свободы спаунов, некоторые из них носили скрытый расистский подтекст. В мире заговорили о новой нейро генетической сегрегации. В сообществе спаун-дизайнеров выделилась небольшая часть «непримиримых», которые придерживались в борьбе активной деятельности, имевшей в своей основе террористические приемы. Манипуляции с генетическим кодом человека, саботаж важных медицинских и биологических исследований, создание новых вирусов и бактерий, способных за короткий срок убить людей — эта деятельность стала источником появления нескольких очень тяжелых и чрезвычайно опасных заболеваний.

Найти среди людей спаун-дизайнеров было невероятно просто, а вычислить в них враждебно настроенных к человеку сложно. Поэтому люди стали уничтожать всех подряд.

Противодействуя экстремизму спаунов, люди создали несколько десятков тысяч биокибернетических существ персекуторов, единственной задачей, которых было находить и уничтожать спаун-дизайнеров. Будучи полу спаунами, полу людьми и полу роботами, персекуторы как нельзя лучше подходили под эти задачи. Они имели в себе особый сканер позволяющий определять наличие нейромода у объекта и принимать мгновенное решение — уничтожить. Скрыть нейромод от них было невозможно, он был неотъемлемой частью биологической сущности спауна. Тем более что сами персекуторы будучи неудачной попыткой «родиться» спаун-дизайнером проявляли почти мистическую, сакральная ярость в стремлении уничтожить тех кем они не смогли стать. По всему миру началась настоящая жестокая методичная охота. Почти все спаун-дизайнеры были уничтожены, остались в живых лишь единицы, рассеянные по всему миру и прячущееся ото всех. Когда стало ясно, что спаун-дизайнеры более не представляют опасность для человечества, персекуторы были отозваны, а оставшиеся в живых спаун-дизайнеры должны были полностью отказаться от своих требований и полностью подчиниться своду строгих правил и законов предписанных для них. От них потребовали добровольно установить нейронную перемычку. Белые спаун-дизайнеры, те оставшиеся в живых единицы, по некоторым данным, находились только в свободном мире в странах Европы и США. В остальном мире все спаун-дизайнеры были черными, сколько их было создано для нужд человечества неизвестно, как неизвестно, сколько человек произвел за свою историю тех или иных инструментов.

Поэтому Георг осознавал, ответственность лежащую на нем. Он понимал, что любое подозрение со стороны людей приведет к новой волне уничтожения спаун-дизайнеров. Ведь персекуторы хоть и находились в деактивированном состоянии консервации, в особых хранилищах, но могли быть в любой момент, поставлены в строй, чтобы снова начать преследовать, уничтожать. Спауны не могли противостоять людям, или, по крайней мере, пока не могли. Георгу нужно было во что бы то ни стало доказать непричастность спаун-дизайнеров к «mortem animam viventem».

Фармацевтическая компания «Sinopharmic Biotechnology Corporation» входившая в национальную фармацевтическую группу Китая находилась в самом сердце провинции Шаньдун. Современное здание из стекла и бетона было окружено бетонным забором со стандартной системой безопасности. Это намного облегчало задачу для Георга проникнуть в задние и скопировать данные содержащие сведения о разработке PDI-4. Проникновение могло сойти за обычный промышленный шпионаж. Но он не смог бы скрыть настоящие цели своего проникновения в здание компании. Ведь обнаружение белого спаун-дизайнера в Китае вызвало самые непредсказуемые последствия. Он должен был выполнить свою миссию как можно более незаметно.

Перед воротами стояло большое здание КПП где несколько охранников проверяли документы входивших сотрудников компании и посетителей. Перед зданием была небольшая площадь в окружении ухоженных кустов, которые создавали нечто вроде ограды. А посреди площади находился небольшой симпатичный фонтан. За бетонным забором чуть восточнее главного здания «Sinopharmic Biotechnology Corporation» были производственные корпуса соединённые друг с другом крытыми переходами для обеспечения чистоты, стерильности и для ограничения передвижения сотрудников только внутри компании. У входа в само здание находился еще один пост безопасности.

Георгу нужно было изменить часть своей внешности. Используя нейромод и свои способности, он мог внушить стоящему перед ним или находящемуся на некотором удалении от него человеку, любой образ. Передать на зрительную область коры головного мозга любую картинку, любую ассоциацию. Но камеры наблюдения не человек и поэтому нужно было изменить свою внешность так, чтобы впоследствии не смогли идентифицировать его настоящий вид. Он активировал неромод и инсталлировал один из сложнейших имплантатов отвечающий за взаимодействие нервных окончаний с мышцами, сухожилиями, мягкими тканями. Потом он выбрал наиболее распространённые и усредненные в Китае антропометрические данные среднестатического китайца, среднего возраста, не обладающего ярко выраженными особенностями внешности. Нейромод посылая на нервные окончания сигналы, стал менять его внешность в реальном времени. В некоторых местах мышцы напряглись буграми, чуть выпирая вперед, в других они наоборот опали, уменьшаясь в объеме. Сделав лицо более плоским и скуластым. Кровь, прилившая в капилляры век, сделала их более припухлыми. Глазничная круговая мышца и часть пальпебральной круговой мышцы глаз вытянулись и напряглись, вытянув за собой латеральную и медиальную связки глаз, сделав их миндалевидной формы как у настоящего китайца. Наночастицы впрыснутые в глазную склеру сделали его серо-голубые глаза тёмно-коричневыми, почти черными. Пигменты, разнесённые по клеткам кожи нано частицами, сделали ее характерного для жителей Юго-Восточной Азии желтоватого цвета. Процедура трансформации была крайне болезненной, Георг едва удержался, чтобы не застонать от ломящей боли по всему телу. От наночастиц из-за жжения слезились глаза, а по всему телу прошли судорожные волны режущей боли. Нужно было несколько минут стойкой выдержки, чтобы все неприятные ощущения нервно-мышечной трансформации прошли. Зато теперь Георг выглядел, как ничем не приметный среднестатический китаец. Увидеть за этим образом настоящий внешний облик спауна было невозможно. Существовал единственный способ увидеть, кто есть кто — это «влезть» в мозг Георга, взломать нейромод и найти его настоящие зрительные образы.

Георг подошел к КПП, быстро отсканировал активность мозга охранника. К его удивлению страж обладал очень слабым имплантатом, защищавшим его от проникновения в мозг. Если так дальше пойдет, то проникнуть в здание, найти все зашифрованные данные об PDI-4 и скопировать их будет проще, чем он ожидал.

Но Георг тут же себя «одернул».

«В Китае все сначала, кажется проще, а потом случаются очень неприятные сюрпризы», — подумал он.

Он нашел в памяти охранника образ пропуска доктора биологии Юшенг Сюйя заместителя директора компании. Протянул пустую ладонь к лицу сотрудника службы безопасности, при этом, отправив в его зрительную область мозга V2, уже знакомы образ Юшенг Сюйя и его удостоверения, которое охранник видел не одну тысячу раз. Охранник был уже в возрасте. Он следуя этикету поведения, чуть поклонился и подобострастно улыбнулся.

— Добро пожаловать, господин заместитель директора Сюй. Как ваша семья?

— Очень хорошо господин Хе. Как ваша семья?

— Хорошо господин Сюй, — просиял в ответ охранник, и тут же вежливо добавил, глядя в спину, уходящему от него Георгу, — чжу-и.

Георг не спеша прошел через площадь и подошел к входу в здание. И тут он почувствовал присутствие спаун-дизайнера — неясное жжение в области лобной части головы. Он был где-то в здании, на достаточном удалении, но Георг не сомневался, что китайский спаун через некоторое время, так же как и он «почувствует» чужое присутствие. Нужно действовать, как можно быстрее. Это и был тот сюрприз, которого опасался Георг.

«Было бы глупо ожидать отсутствие спаунов в компании занимающейся синтетической биологией на высшем уровне, возможно, их здесь несколько», — подумал он.

Он, без помех используя воздействие на зрительную область охраны и сотрудников компании «Sinopharmic Biotechnology Corporation» проник в здание. Прошел через холл к лифтам. По пути он активно сканировал память всех попадающихся ему навстречу людей. Когда же он, наконец, подошел к лифтам, Георг синхронизировав все полученные данные имел в своем распоряжении полный план здания, расположение всех лабораторий, дата центров и часть паролей внутренней компьютерной сети Интранета компании. Необходимые ему данные находились на четвертом этаже в «компьютерном архиве» дата центра и в лаборатории, где происходило тестирование PDI-4. Он решил взять еще часть данных касающихся новых разработок компании, чтобы после обнаружения вторжения в сеть все выглядело, как обычный промышленный шпионаж и тем самым отвести подозрение от настоящей цели его миссии.

Выйдя из лифта на четвертом этаже, Георг без промедления направился в дата центр. Там его встретил сотрудник; худой и достаточно высокий для китайца молодой человек в очках из тонкой стальной оправы. Едва Георг переступил порог, он встал и чуть склонив голову, приветствовал его. Последние обрывочные образы в мозге молодого человека были связаны с его родителями, он думал о чем-то тревожном, касающемся его матери.

— Добрый день доктор Сюй.

— Добрый день Ксу Ванг, — улыбнулся ему Георг, — как твои родители? Надеюсь у них все хорошо.

В мозге молодого человека промелькнул образ — руки держащие листок с диагнозом его матери.

— Спасибо, доктор Сюй все хорошо. А как ваша семья?

Молодой человек по китайской привычке стоял перед Георгом, не смотря ему в глаза, а сфокусировав свой взгляд на его шее.

— Все хорошо. Малыш Вей, радует своих родителей отличными отметками в школе. Надеюсь, он после университета будет ученым, как и его родители.

После всех необходимых приветствий и вежливых расспросов о семье, еде, здоровье Георг перешел к делу.

— Мне необходимо воспользоваться терминалом и посмотреть некоторые данные, — сказал он.

— Я могу, чем-нибудь быть вам полезен?

— Спасибо сотрудник Ванг. Я буду тебе благодарен, если ты уступишь мне свое место, и я сам посмотрю, — и чтобы эта фраза не выглядела чрез чур, грубо добавил, — мне нужно просмотреть много данных и подумать какие из них могут быть мне полезны.

— Да конечно доктор Сюй. Я оставлю вас одного и надеюсь, ваша работа будет плодотворной.

Молодой человек, чуть склонив голову, не спеша вышел за дверь.

Георг не теряя времени сразу же приступил к делу, он нашел папки с данными, списками, графиками тестов и скопировал все их содержимое, записав с помощью нейромода. Данных было достаточно много и ушло целых три минуты на их копирование. Время поджимало. Он нашел два перспективных проекта по созданию двух новых лекарств. Поверхностный взгляд, говорил, что проекты были действительно инновационными и компания «Sinopharmic Biotechnology Corporation» возлагала на них большие надежды, надеясь занять часть мирового фармацевтического рынка. Теперь осталось пройти в лаборатории и найти первичные образцы двойной трансфераза PDI-4. Он встал, окинул взглядом помещение дата центра, важно было ничего не упустить, потому что сюда он уже не сможет вернуться, подошел к двери, едва он ее открыл, как появился Ксу Ванг, словно он ждал стоя под дверью.

— Все нашли все, что вам было необходимо доктор Сюй?

Георг просканировал область мозга, отвечающую за речь и слух.

Ничего угрожающего. Все чисто.

Ксу Ванг не знает о вторжении в их компанию. Нужно торопиться, у него не было сомнений его присутствие уже обнаружено и сейчас его начнут искать, потому что Георг чувствовал приближение китайского спауна к себе. Его обязательно «вычислят» установив его местонахождение, это лишь вопрос времени, возможно, десяти двадцати минут. Главное для китайцев не просто его обнаружить и задержать его, а узнать о целях незаконного вторжения. Поэтому его разыскивает такой же, как и он спаун-дизайнер.

Георг немедля ни секунды, используя лифт, спустился на этаж ниже. Здесь было немного более людно, чем этажом выше. Молодые лаборанты и ученые вели активную исследовательскую деятельность в лабораториях, проводили эксперименты, вводили препараты подопытным животным, наблюдали за вскрытыми и распластанными тельцами мышей, трогали пинцетами обнажённые органы зверьков, обменивались данными, иногда подшучивали друг над другом. Никто особенно не обращал на него внимания, лишь скользнув быстро взглядом, каждый понимал, что человек ему не знаком и по китайской ментальности отводил от него глаза, чтобы не оскорбить пристальным взглядом. Здесь Георг не рискнул «представляться» заместителем директора компании «Sinopharmic Biotechnology Corporation», потому, что ему не было известно о настоящем нахождении Юшенг Сюйя в здании, он мог запросто встретить свой «прототип». Он мог, используя анализ эстафетной передачи зрительных образов в памяти каждого встреченного человека и установить нахождение Юшенг Сюйя, но зная о присутствии в здании спаунов, не рискнул этого делать. Такой шаг привел бы к мгновенному обнаружению. Он отправился к лабораториям, где находились биологические образцы и уже здесь сотрудникам, которые на него обратили взор он «представился» доктором Сюйем. Четверо молодых людей встали при его появлении и, следуя этикету, вежливо поздоровались с ним.

— Мне необходимо посмотреть некоторые биологические образцы. Кто из вас мне поможет? — дружелюбно улыбаясь, сказал он.

К нему, опережая всех, подошла миловидная девушка.

— Я Янлин Чжао, доктор Сюй, — представилась она.

— Вы новенькая, — чуть поклонившись, спросил Георг.

Девушка кивнула в ответ.

— Да, доктор Сюй.

Георг показал ей пустую ладонь, а в зрительную область мозга отправил образ разрешительного документа подписанного главой компании господином директором Джиангуо.

— Прошу вас доктор Сюй пройдемте со мной.

Они прошли через всю лабораторию в прохладное помещение специального хранилища первичных образцов. Где были биологические оригиналы не только имеющие не изменённый вид, но и образцы, имевшие разны уровень биологической экспрессии. Пульсация, ощущаемая, как жжение в области головы усилилась, у Георга не осталось сомнений — его уже ищут и ищут целенаправленно, именно его, чужака проникшего в исследовательский центр компании.

«Нужно торопиться».

Но главное чем он дополнил эту мысль, это тревожные опасения ничего не упустить в спешке и не сделать ошибок, которые могут привести к серьезным последствиям.

Янлин помогла Георгу отобрать несколько важных образцов, имеющих отношение к PDI-4. С помощью нейромода и имплантатов он подверг их поверхностному анализу, часть данных и свойств этих образцов, которые требовали тщательного анализа, сохранил в памяти. Во время его работы девушка, стоя рядом, щебетала, словно маленькая птичка, спрашивая то о здоровье его родителей, то о еде, или восторгалась его научными познаниями. Георг держал ее сознание, под контролем предварительно просканировав активность ее мозга. Он узнал, забавную вещь, что очень нравится Янлин и она была бы совсем не против встретится с ним, но так как он был женатым человеком это было очень предосудительным поступком. Ее наивные размышления немного скрашивали его тревожное состояние, ослабляя давящее чувство опасности. Например, она думала, что она, как современный молодой человек, получивший образование в Европе, придерживается совсем других, не характерных для традиций Китая ценностей. Она была убеждена, что для молодежи свойственны более открытые эмоциональные порывы натуры, и поэтому она имела право просто с ним пококетничать. Он чувствовал, что ее злило отсутствие к ней внимания с его стороны. Георгу естественно было совсем не до нее, а Янлин досаждала ему своей болтовней. Он облегченно вздохнул, когда закончил с образцами.

Теперь, когда у него было все что нужно, следовало, как можно скорее покинуть здание компании. Он прошел, вперед оставив Янлин Чжао за собой. Покидая хранилище биологических образцов, они вернулись в многолюдную лабораторию. Но тут же Георг ощутил, что спаун который его ищет здесь, он среди множества этих людей в белых халатах, в тонких латексных перчатках и прозрачных поликарбонатных защитных очках. Его активированный нейромод оставляет достаточно обширный фоновый след. Поэтому сразу с высокой точностью его преследователь не сможет определить, именно его, среди всех этих людей, но зная всех сотрудников компании в лицо, он неизбежно, без труда обнаружит чужака. Это даст Георгу несколько секунд времени покинуть помещение лаборатории и погоня за ним начнется с нового «старта». Он осторожно, продвигался, так, чтобы Янлин всегда отделяла его спину от других, находящихся в лаборатории молодых ученых. Он проскользнул к двери, выходящей в широкий коридор этажа. Осталось еще одно мгновение. Он боковым зрением увидел его, спаун-дизайнера, пришедшего за ним. Невысокий человек с печальным взглядом, возраст не старше тридцати лет. В темном костюме и серой водолазке. Он нервно, но внимательно осматривал всех находящихся вокруг него людей. Георг чувствовал, как его нейромод словно раскалённый шар, с помощью нескольких сканирующих имплантатов «прикасался» к каждому из присутствующих, как морской осьминог притрагивается щупальцами ко всему, что лежит на дне, готовый тут же вцепиться в свою жертву своим ртом похожим на острый клюв.

Он взялся за пластиковую ручку двери, но не успел.

Девушка, стоящая за его спиной громко сказала.

— Доктор Сюй…

Янлин любыми способами хотела привлечь его внимание и чтобы воспользоваться последним шансом, будучи так близко к заместителю директора компании, решила спросить какую-то ерунду про белки с аномальной третичной структурой. Так она надеялась произвести на него впечатление и хоть немного задержать в лаборатории.

Спаун в сером костюме мгновенно повернулся к ним — он нашел чужака. Георг сразу ощутил обжигающее прикосновение его сканирующих «щупалец». Его нейромод немедля парировал вторжение, послав на тончайшую, сечением всего несколько долей микрона титановую посеребренную сетку, окружающую мозг Георга излучение высокой частоты. Нападающий получил в ответ удар такой силы, что было видно, как он пошатнулся и сделал два нетвердых шага назад, словно оступился и потерял равновесие.

Рядом вскрикнула Янлин, так как вместо заместителя директора компании перед ней стоял абсолютно незнакомый человек — для Георга уже больше не было причин посылать ей в зрительную область мозга образ доктора Сюйя.

Он получил время для бегства, не отвечая Янлин, Георг вырвался за дверь и быстро побежал по коридору. К лифтам он не направился, потому что, вступив в кабину лифта, он попадал в ловушку, а свернул правее в сторону лестницы, предназначенной для эвакуации персонала. За собой он услышал удивленный шум голосов, хлопок распахнутой двери и быстрые шаги. Его преследователь оправился от шока и не отставал. Георг не останавливаясь вышиб ногой замкнутую дверь, выходящую на эвакуационную лестницу и оказался на площадке между пролетами, но тут же остановился.

«Бежать бессмысленно нужно встретиться с ним здесь и уничтожить его».

Иначе, как только он окажется внизу погоня за ним привлечет внимание всех сотрудников компании и шансов скрыться будет намного меньше. Нужно еще выяснить, кто его послал и какие у них планы, на случай если Георг избежит захвата.

Он встал и приготовился к нападению, имплантаты ввели в кровь большое количество эпинефрина, Георг почувствовал, как повысилось давление и расширились сосуды скелетной мускулатуры. Если понадобится, имплантаты были готовы в нужный момент ввести в кровь ударную дозу норадреналина. Но он не сомневался его противник тоже готов к смертельному бою. Его исход решит опыт, навыки управлять нейромодом и умение быстро генерировать и инсталлировать необходимые имплантаты, а также скорость их работы. К тому же его противника ожидал один очень неприятный сюрприз. Это был исключительно российский имплантат — страны, которая прославилась разработкой ядов и парализующих веществ еще со времен печальных событий в Солсбери.

Через пару секунд пластиковая дверь распахнулась, в проеме показался его преследователь. Георг сразу же почувствовал прилив тепла, словно его окатили кипящей водой и знакомое жжение кожи головы. Черный спаун сходу, не раздумывая, избегая физического контакта, предпринял попытку подчинить его нервную систему себе, взламывая механизмы защиты нейромода — чтобы полностью овладеть сознанием врага. Это был очень сильный и технически совершенный спаун, но не опытный в схватках. Он использовал квантовую иглу, чтобы определить наиболее уязвимую частоту нейромода принадлежащего Георгу. Но он просчитался.

Георг был не просто спаун-дизайнер, созданный для промышленного шпионажа, как ошибочно предполагал китаец, он был создан в закрытой лаборатории России, в городе которого даже не существовало на географической карте. Он получил био и нейро технологии которые были малоизвестны в остальном мире, из-за того что лаборатория создавшая его была наследницей научных достижений давно погибшей великой сверхдержавы. Впоследствии наставник Георга из Европы передал ему знания, опыт и достижения науки свободного мира. Если бы китайский черный спаун знал — ему противостоит один из самых величайших спаун-дизайнеров современности, то он не стал бы так опрометчиво поступать — слишком сильно недооценивать своего противника и переоценивать свои возможности.

Импланты Георга ввели в организм большую дозу норадреналина известного в науке, как «гормон хищников», вещество вызывающее ярость, крайнюю степень гнева и ненависти, страшной злобы. Он запускает в организме человека реакцию особого психологического типа «бей или беги». Георг метнулся к противнику, как дикий первобытный хищник и ударил «прямой ногой» в грудь. Китаец не успел увернуться и принял весь удар. Его отбросило к стене, с такой силой, что было слышно, как с хрустом ударился об стену его череп. Но он, мотнув головой, тут же вскочил и приготовился блокировать удар соперника, но было уже поздно, Георг стоял рядом и ударил сложенной «копьем» ладонью прямо в горло. На кончиках пальцев были выделившееся через поры кожи отравляющие наночастицы с сильным парализующим веществом содержащим сильный нейротоксин. Они мгновенно проникли в организм спауна и разнеслись кровотоком по всей телу и попали в мозг. Он зашатался, сразу обмяк, сделал пару беспомощных движений пытаясь поднять руку, но не смог, колени неестественно выгнулись, как у куклы и он рухнул на пол, конвульсивно водя ногами и руками. Нейротоксин нарушил работу его нейромода, сделав его очень уязвимым.

Георг встал над ним и смотря прямо ему в глаза занес руку чтобы окончательно убить его. Но тут же остановился, едва сдерживая, вызванную норадреналином, ярость. Увидев пульсирующую черную полоску — нейронную «перемычку» в мозге своего противника он принял решение сохранить ему жизнь. В нем возникло чувство жалости к своему собрату. Георг создал сопряжение между своим мозгом и мозгом противника. На лице китайца промелькнула тень удивления.

«Ты не сможешь меня остановить».

«Для меня это уже не важно, я проиграл».

Китайский спаун-дизайнер лежал, беспомощно водя глазами и задыхался.

«Как тебя зовут?»

«Дэй № 3D7»

«Дэй… Просто Дэй, твое имя, без проклятого порядкового номера».

Георг открыл ему свое настоящее лицо.

«Ты свободный?» — удивленно спросил Дэй.

«Да, я свободный. Я пришел сюда получить ответы, от которых зависит жизнь оставшихся в живых наших братьев».

«Ты пришел сюда не для того, о чем они думали. Ты пришел узнать, что не так с PDI-4. Откуда взялась генетическая аномалия. Ведь так?».

Георг взял его за плечи и осторожно подтащил к стене, чуть приподнял и прислонил спину Дэя к ней. Сам присел на корточки рядом.

«Потерпи, немного сейчас выработается противоядие, я сразу же введу его».

Дэй благодарно кивнул.

«Так значит, вы знаете, что происходит. Кто посвящен в события?».

«Джиангуо, Сюй, все высшее руководство группы компаний, к которой принадлежит «Sinopharmic Biotechnology Corporation». Высшее партийное руководство КПК. Мы столкнулись с этим не так давно. В некоторых небольших городах северных провинций уже объявлен карантин».

«Вы пытаетесь создать лекарство?»

«Да, но ничего не получается».

«Вы нашли причину «mortem animam viventem»?»

Черный спаун покачал головой.

«Вы так назвали эти превращения?», — спросил он.

Сейчас Георг страстно желал лишь одного — спасти этого несчастного черного спаун-дизайнера, увести его за собой, предать ему знания и опыт, как когда-то передали ему.

Дэя начали сотрясать конвульсии и кашель. Георг наклонился над ним и коснулся шеи, введя в его кровь наночастицы с противоядием.

«Почему вы молчите и не извещаете потребителей вашего субстрата?», — спросил Георг, хотя ответ он уже знал.

«Мы единственные поставщики PDI-4 на мировой рынок. Китай никому не передал патентные права на его выпуск, за все восемь лет. Было выпущено и использовано более трех миллиардов доз. И если все вскроется, а это неизбежно произойдет — весь мир обвинит именно Китай».

«Но у них есть возможность обвинить во всем внешнее вмешательство спаун-дизайнеров», — закончил за него Георг.