Глава 9

На улице снова начал накрапывать мелкий дождь, поднялся пронизывающий ледяной ветер, напоминающий, что заканчивается сентябрь. Не за горами первые заморозки, первый снег и долгие месяцы мрачной темной зимы, от которой сводит скулы и порой хочется повеситься.

Максим, выйдя из парадною Института, поднял воротник пальто, который мало защищал от ветра и совсем не защищал от дождя, и торопливо направился к припаркованной на противоположной стороне улицы машине. Несмотря на довольно поздний час, автомобилей на обочинах было много, а прямо рядом с парадным умудрилось остановиться такси, поэтому обходить пришлось далеко: по правую и левую стороны такси растянулись глубокие лужи.

Машина услужливо моргнула фарами, впуская замерзшего хозяина внутрь и освещая стоящую перед ней коричневую «Ауди». Максим невольно поморщился, увидев ее и зачем-то вспомнив, как выбирал в салоне. Хотел сделать Саше незабываемый подарок на день рождения. Консультант предлагал взять модель поменьше, но в коричневом цвете не было в наличии и до нужного дня она не успевала прийти. Максим несколько дней мучился выбором: взять большую, но коричневую, как всегда мечтала Саша, или поменьше, но другого цвета. Когда они разводились, Саша говорила, что не претендует ни на что, в том числе хотела и машину ему вернуть, но он настоял, чтобы «Ауди» она забрала, ведь это подарок, а не совместно нажитое имущество. Во время их развода он вообще вел себя как джентльмен. Или как идиот, по мнению его сестры.

Когда Саша впервые заговорила о разводе, Максим был готов к этому разговору, поскольку все к тому шло уже много месяцев. Будь у Саши другой характер или знай Максим ее несколько меньше, он бы, может, и не согласился так просто. Но это была именно Саша, которую он знал на тот момент двадцать лет. Если уж она решила уйти, удержать ее не смог бы никто. Максим знал, что рано или поздно это случится. Саша была слишком яркой, слишком эмоциональной, чтобы быть счастливой в браке с ним. Ей не нужны были деньги, уверенность в завтрашнем дне и крепкий тыл, которыми он мог обеспечить свою жену. Она хотела ярких эмоций и опасных приключений. Не попался бы на ее пути Дворжак, нашелся бы кто-то другой. Именно поэтому Максиму было не слишком сложно и с самим Дворжаком поддерживать более или менее деловые отношения. Не дружеские, конечно, но ровные и спокойные. По крайней мере, так он думал до вчерашнего дня.

Вчера же, познакомившись с Димкой и узнав его историю, Максим внезапно понял, что дело не в Саше. Если бы не Дворжак, не нашлось бы никого другого. Их брак насчитывал бы уже семь лет, у них подрастал бы маленький Димка. Да, дело было не в Саше, а в Дворжаке. И все ровное отношение Максима к нему рухнуло как карточный домик. Оказалось, что он презирает мужчину, который увел у него жену. Ненавидит и жаждет ударить побольнее. Дворжак мог сколько угодно делать непроницаемое лицо, но Максиму было очевидно, что Димка его расстраивает. И он не упускал случая напомнить об общем с Сашей ребенке. Это было низко и недостойно даже на его взгляд, но ничего с собой поделать он не мог.

Максим включил поворотник, дожидаясь, пока такси наконец отъедет, и выехал на дорогу вслед за ним, однако то не проехало и десятка метров, как вдруг остановилось прямо посреди дороги, и из него почти выскочила рыжеволосая сотрудница Института. Максим сегодня видел ее впервые и не запомнил имя. Не то Аня, не то Алла, не то что-то похожее. Девушка что-то сказала водителю и направилась к тротуару, но такси не спешило отъезжать. Максим выключил радио и приоткрыл окно, чтобы слышать разговор.

– Девушка, я вам скидку сделаю! – с сильным восточным акцентом говорил водитель. Что ответила ему рыжая, Максим не услышал, но тон и слова таксиста сменились: – Тебя в черный список занесут, такси вызвала, а сама не поехала! У меня простой будет, я тебя отмечу как отмену вызова. Больше не сможешь наши машины вызывать!

Девушка еще что-то сказала, а затем вытащила из небольшого рюкзака, который держала в руке, кошелек и сунула несколько купюр водителю. Тот сказал еще что-то уже не по-русски – судя по тону, это были ругательства, – а затем закрыл окно и рванул с места. Рыжая осталась стоять прямо посреди лужи, в которую так неудачно вышла, и растерянно оглядывалась по сторонам. У Максима на сегодняшний вечер было запланировано одно не очень срочное, но требующее его присутствия дело за городом, однако он не смог оставить девушку в беде. На такси она явно собиралась уехать домой, но почему-то не уехала. Может, конечно, вернуться в Институт и подождать новую машину там, но Максиму внезапно захотелось помочь.

Он подъехал ближе, стараясь не облить ее из лужи еще больше.

– Чем вам не угодил таксист? – поинтересовался он.

Рыжая сначала напряглась, не сразу узнав его в темноте улицы, но затем лицо ее расслабилось.

– Мне не угодили его мысли на мой счет.

– Он к вам приставал?

– Я не стала проверять, решится ли он на это.

– Тогда давайте я вас подвезу, – предложил Максим. – Уверяю, мои мысли на ваш счет абсолютно нейтральны.

Рыжая непонятно усмехнулась, но отрицательно качнула головой.

– Спасибо, но я живу за городом.

– А мне как раз за город и нужно.

– Но наверняка не в ту сторону.

– Откуда вам знать?

– Мне в Порошкино.

– Вот видите, и мне туда же! – соврал Максим, но девушка ему, конечно, не поверила. Впрочем, он и не пытался выглядеть убедительно. Тем не менее она обошла машину и забралась на пассажирское сиденье.

– Ну, раз вам туда же, не стану отказываться.

Максим выехал обратно на дорогу, пытаясь вспомнить, где вообще находится это Порошкино.

– Я вам подскажу, – заверила девушка, словно прочитав его мысли.

Некоторое время они ехали молча. Рыжая смотрела в окно, поглаживая правой рукой широкий браслет на левом запястье. Такие браслеты были на обеих ее руках и заинтересовали Максима еще на совещании. Они были широкими, но тонкими, обычный металл, не золото или серебро, но по всей длине браслетов были выбиты странные линии, как одиночные, так и сплетающиеся в замысловатые узоры. Но только сейчас Максим разглядел на них символ Темных Ангелов, известный даже ему, далекому от всякого рода паранормальщины и работы Института.

Рыжая бросила на него взгляд, явно заметив интерес к браслетам, а затем аккуратно отщелкнула один, пару секунд о чем-то подумала, словно прислушивалась, а затем сказала:

– Меня Айя зовут.

– А я Максим.

– Это я знаю, а вот вы мое имя не запомнили.

– Вы мысли читать умеете? – от неожиданности брякнул он.

Айя улыбнулась.

– Нет. Но я эмпат, причем патологический. Я чувствую эмоции людей так сильно, что да, практически могу читать их мысли. Так что вы зря меня повезли, это вам не поможет.

Переход был таким резким, что Максим растерялся еще сильнее.

– Что?

– Вы сделали что-то, что вам самому не нравится, – пояснила Айя, – и думали, что одно доброе дело перекроет тот поступок. Но это не так. Вы отвезете меня и снова останетесь наедине с теми мыслями, которые вас мучают.

– И что мне с ними делать? – зачем-то спросил Максим, словно эта рыжая могла решить его проблемы. Черт подери, она даже не в курсе, какие именно мысли его мучают!

Айя пожала плечами.

– Ничего. Разве что принять их, признаться самому себе, что сделали так, как захотели.

– То есть я, по-вашему, человек-дерьмо? – усмехнулся Максим. – Ну спасибо.

– Это не по-моему, – поправила его Айя, – а по-вашему. По-моему, вы просто на что-то очень сильно обижены, а именно обида толкает человека на те поступки, которые ему самому и не нравятся.

– Я думал, это делает ненависть.

– Нет. – Айя уверенно покачала головой. – Ненависть толкает человека на те поступки, которые приносят ему облегчение, а значит, нравятся. А вот обида – она другая. Она заставляет поступаться своими принципами, делать то, что не приносит облегчения. Обидеть в ответ не значит перестать обижаться самому.

– Мне сорок лет через несколько месяцев, в моем возрасте уже глупо обижаться.

– Обижаться никогда не глупо. Тем более когда есть за что. Никто не может обидеть сильнее, чем человек, которого любишь.

– Я не на нее обижаюсь, – возразил Максим, уже даже не став выяснять, кого Айя имеет в виду. Черт его знает как, но она явно понимает, о чем говорит.

– На нее, – улыбнулась она. – Просто ее вы все еще любите, а потому обижаться на него гораздо проще.

Оживленные улицы остались позади, теперь они ехали по однополосной дороге, на которой, казалось, были совсем одни. Тускло горящие фонари создавали доверительную атмосферу в машине, поэтому Максим спросил:

– А она меня? Еще любит?

– Любит. – Айя вздохнула. – Только не так, как вы ее.

– В каком смысле?

– Вы любите ее как мужчина любит женщину, а она вас – как сестра брата, как подруга друга. Как угодно, но не так, как вы ее. Но знаете, у такой любви тоже есть плюсы. Она безусловная. Сколько бы лет ни прошло, что бы между вами ни случилось, она всегда будет вас любить одинаково, эта любовь не пройдет и не уменьшится. А та, другая, требует вложений, нуждается в постоянной поддержке, ждет взаимности, доверия и компромиссов. И она заканчивается. А даже когда не заканчивается, может случиться что-то такое, из-за чего от нее будет проще отказаться.

Максим покосился на нее, с трудом удерживая себя от вопроса, любила ли вообще Саша когда-нибудь его так, как он любит ее. Но откуда этой рыжей знать такие нюансы? Даже если она действительно чувствует людей сейчас, заглядывать в прошлое ей не по силам. Вместо этого он внезапно предложил:

– Не хотите заехать куда-нибудь на кофе?

Айя удивленно повернулась к нему.

– Хотите продолжить психоанализ?

– Хочу поговорить о чем-нибудь другом, – признался он.

Айя улыбнулась.

– Я не пью кофе после полудня.

– А что вы пьете?

– Травяной чай.

Максим посмотрел по сторонам, убеждаясь, что вокруг них вообще ничего нет, сплошная промзона. Здесь даже днем кофе наверняка выдает только автомат в холле какого-нибудь предприятия, о травяном чае и речи не идет.

– Вы можете как-нибудь позвать меня на кофе до полудня, – предложила Айя.

Максим покосился на нее, желая убедиться, что понял намек правильно. Айя смотрела на него открыто, но без женского кокетства, которое обычно сопровождает подобные намеки. И тем не менее он знал, что понял все правильно. И если бы не Димка, пожалуй, позвал бы ее на завтрашний кофе до полудня уже сегодня.

– Договорились, – кивнул он.

Айя, конечно, тоже все правильно поняла. Улыбнулась и снова повернулась к окну, вернула на руку браслет и продолжила смотреть вперед, поглаживая его большим пальцем правой руки, но внезапно вздрогнула, словно ее ударило током.

– Что случилось? – спросил Максим.

– До меня кто-то дотронулся.

– Что?

– До меня кто-то дотронулся!

Айя огляделась по сторонам, убеждаясь, что в машине они одни, а затем принялась несколько истерично расстегивать браслет. Пальцы мелко дрожали, и получилось не с первого раза, а когда получилось, она снова замерла, как в самом начале их разговора, когда Максиму показалось, что она к чему-то прислушивается. Сейчас он понял, что прислушивается она к эмоциям.

– Его здесь нет, – наконец констатировала она, шумно выдохнув.

– Вы о призраке? – удивился Максим, вспоминая, что что-то о прикосновениях упоминал на совещании Дворжак. – Его и не может здесь быть, Нев же запер его.

– Но я почувствовала… – уже не так уверенно произнесла Айя.

– Может быть, просто показалось?

Максим снова пожалел, что не может позвать ее на утренний кофе сегодня. Насколько он знал, Нев был достаточно сильным магом, если он сказал, что запер призрак, значит, запер, Айе ничего не может угрожать, но успокоить девушку было бы не лишним. Однако все, что он может, – это довезти ее до дома и, возможно, оставить свой номер телефона на всякий случай. Конечно, если что-то случится, приехать вовремя он не успеет, уж слишком далеко это Порошкино, но он был уверен, что ничего и не случится.

– Может быть, – эхом отозвалась Айя, не надев браслет обратно, а спрятав его в карман.

Если бы кто-то спросил у Анны, зачем она согласилась поехать с Ваней, она бы не смогла внятно ответить. Не так уж сильно ей нужны были эти товарные чеки, особенно сегодня вечером. На работу возвращаться она уже не планировала, десятый час вечера, подождали бы они и до завтра. Если бы, конечно, Сидоров соизволил их принести. А если бы не соизволил, подождали бы и до послезавтра. В конце концов, всегда можно натравить на него Дворжака. Не то чтобы Ваня его боялся, но, по крайней мере, его просьбы он через пень колоду исполнял. Справедливости ради стоит отметить, что ее просьбы – тоже, но при этом сильно трепал ей нервы своими настойчивыми ухаживаниями. И тем не менее этим вечером Ваня практически взял ее на «слабо», и она поехала.

По дороге он зарулил в супермаркет, объяснив это тем, что у него дома пустой холодильник, а рядом нет ни одного магазина, который работал бы дольше девяти вечера. Анна молча скрипнула зубами, ничего не сказав: он же только и ждал от нее какого-нибудь высказывания. Порой Сидорова было проще не трогать, чем потом его заткнуть.

Набор продуктов заставил ее мысленно поморщиться: бутылка дорогого белого вина, сырная тарелка, несколько видов нарезанного мяса, хрустящий багет и виноград. Ну просто-таки классический набор для свиданий, как по учебнику.

– У тебя там свидание? – не смогла не поинтересоваться она.

– Почему сразу свидание? – Ваня изобразил непонимающий вид. – Себе под фильм купил. Не люблю смотреть телевизор, ничего не жуя.

– Какой-то девчачий набор продуктов.

– А может, я романтическую комедию смотреть собираюсь? Под боевик пиво с чипсами купил бы, а под комедию – вино и сыр.

– А не многовато ли бутылки вина тебе одному?

– Да на один зуб!

Анна промолчала, поскольку были у нее нехорошие подозрения. Уж слишком этот набор продуктов вкупе с его настойчивыми приглашениями заехать за чеками именно сегодня был красноречив. Она клятвенно пообещала себе не сдаваться, хотя с каждым днем это было все сложнее. Ваня ей нравился, да и не мог не нравиться высокий широкоплечий зеленоглазый блондин с аленделоновской улыбкой и широкими жестами ухаживаний. Но Анна чувствовала, что интересна ему именно как недоступная добыча. Стоит ей сдаться, и на этом отношения закончатся. Может, не сразу, может, несколько месяцев роман и продлится, но однажды точно закончится. И вроде бы нет в этом ничего такого, все ее романы однажды заканчивались, но она боялась, что в этот раз, стоит только дать слабину, может серьезно влюбиться, и потом будет больно. Да и просто роман на работе – не лучшая затея.

Особенно тошно становилось в те дни, когда звонила мама. На беду Анны, родительница была знакома с Ваней и, конечно же, им очарована. И хоть встречались они всего один раз почти два года назад, мама с тех пор не давала ей спуску, при каждом звонке прямо-таки настаивая очаровать Ванечку. Мама искренне считала, что это Ваня не обращает на нее внимания. Советовала то прическу сменить, то юбочку покороче надеть. Если бы она знала, что Ваня уже давно за ней волочится, а она его не поощряет, точно приехала бы устраивать жизнь неразумной дочери. И так уже высказывала такие мысли.

Поднимаясь в лифте вместе с ним на нужный этаж, Анна думала, что, если Ваня будет настойчиво предлагать разделить с ним ужин под романтическую комедию, сегодня она рискует согласиться. В конце концов, сколько можно? Ну и что, что роман на работе. Вон, ни Сашу с Войтехом, ни Лилю с Невом это не смущает. Ну а если расстанутся, так тому и быть. Главное, самой сразу на свадьбу и детей не настраиваться, а этому Анна за столько лет научилась хорошо. Она вообще все чаще начинала подозревать, что никогда не выйдет замуж. Просто не существует того мужчины, с которым она сможет прожить до старости. По утверждениям все той же мамы, главная ее беда состоит в том, что она слишком сильная. И с этим Анна даже не спорила, хотя с мамой соглашалась редко. Она действительно сильная, а потому не потерпит рядом с собой мужчину слабее себя. Ну а сильный мужчина не потерпит рядом ее. На компромиссы она не пойдет, уступать не станет. Кому это понравится? Вот даже с Ваней у них своего рода соревнование, кто кого обойдет, всю жизнь так не проживешь.

– Так что, может, останешься на ужин и комедию? – поинтересовался Ваня, когда они уже вышли из лифта и свернули к квартире.

– Так у тебя же вина даже тебе на один зуб, на двоих не хватит, – поддела она. – А комедии я терпеть не могу.

– Ну, если ты останешься, то до фильма может и не дойти. Заходи! – Ваня гостеприимно распахнул перед ней дверь.

– Сидоров, ищи уже чеки, ночь на дворе, – поморщившись, велела Анна, проходя в квартиру. – Потому что остаться я не останусь, но еду твою съем.

– Начинай прямо сейчас, – хохотнул Ваня. – Потому что я убей не помню, куда их положил.

Ваня стоял спиной к приоткрытой двери, отделявшей маленькую тесную прихожую от остальной квартиры, а потому не сразу увидел, что всем его планам на романтическое свидание с неуступчивой начальницей сбыться не суждено. Анна поняла это первой: в большой студии на диване сидела женщина, которая тут же поднялась, едва заслышав вернувшегося хозяина дома, и точно так же замерла, увидев, что он не один.

И лишь минуту спустя Анну словно ледяной водой окатило: а что, если он и не собирался звать ее на ужин? Продукты изначально предназначались не ей, а этой шикарной во всех смыслах слова даме: высокая, чуть крупноватая, с пышной грудью и крутыми бедрами, копной длинных черных волос. Маленькая хрупкая блондинка Анна смотрелась рядом с ней как девочка-первоклассница.

Да нет, не может быть. Зачем ему тогда было так настойчиво зазывать ее сегодня домой? Уж едва ли для того, чтобы она увидела его новую пассию. В любом случае хорошо, что она еще не успела озвучить свое возможное решение остаться.

– Так у тебя гости… – разочарованно заметила она.

– Какие гости? – Ваня непонимающе обернулся и наконец разглядел женщину. – Твою мать… – тихонько выдохнул он сквозь зубы, а затем шагнул в комнату. – Эльвира? Ты здесь как? Не помню, чтобы давал тебе ключи.

Ну конечно же, это та самая ведьма Эльвира! Анна никогда с ней не встречалась, однако стоило Ване назвать ее имя, сразу же узнала по фотографии из ее дела.

– Я сама взяла, – призналась та. – Еще в первый раз, как ночевала у тебя.

Ваня едва сдержался от очередного ругательства. Вот и ответ на вопрос Дворжака, почему он с самого начала не жаждал помогать Эльвире. Пожалуй, даже банному листу по прилипчивости до нее далеко. Мало того что явилась с Невом в Питер, так еще и в гостинице не осталась.

– А тебе не говорили, что воровать плохо? – поинтересовался он.

– Мне страшно, – пожаловалась Эльвира. – Он снова приходил.

– Кто?

– Призрак! Я решила полежать в ванне, только наполнила ее до краев и легла в пену, как почувствовала его руку на своем колене. Вылетела оттуда как ошпаренная, и бегом к тебе.

– Этого не может быть, – холодно заметила Анна. – Призрак заперт, Нев лично наложил заклятие на дверь, ему не выйти.

– Хотите сказать, что я выдумываю? – уперла руки в бока Эльвира.

– Это вы так говорите, – приподняла бровь Анна. – Думаю, вы можете смело возвращаться в отель, вам ничего не угрожает.

В Анином голосе Ваня услышал неприкрытую ревность, и это заставило его в какой-то мере смириться с присутствием Эльвиры. Может, не так уж и плохо, что она явилась без приглашения? Ему в голову не пришло бы подразнить таким образом Аню.

– Можно я у тебя останусь? – жалобно проблеяла Эльвира. – Мне страшно. Мой отель далеко, если что-то случится, никто из вас не успеет мне на помощь. Поблизости нет дешевых гостиниц, а дорогие мне не по карману.

– Ее вам оплатит Институт, если у вас нет денег, – ледяным тоном заявила Анна.

Нет, ну точно ревнует! Вот это номер!

И хоть ему еще нужно было сделать несколько важных звонков, а то, может, и поработать какое-то время, он посмотрел на Эльвиру, постаравшись придать лицу сочувствующее выражение.

– Оставайся, – разрешил он. – Ужин я купил. Ты романтические комедии любишь?

– Обожаю, – активно закивала Эльвира.

– Ну и отлично!

Аня почти слышно скрипнула зубами, а Ваня едва сдержал торжествующую ухмылку.

– Чеки, – холодно напомнила директор Института. – И я пойду.

Всю жизнь Нев считал, что только старые, проверенные временем вещи, принадлежавшие когда-то магам и колдунам, с помощью которых творились по-настоящему опасные деяния, обладают какой-то властью. На доске, купленной в ближайшем магазине «Все для гадалки», духов не вызвать. Он считал так до тех пор, пока судьба несколько лет назад не столкнула его с обычной на первый взгляд колодой карт для игры в «Мафию». Колода была практически новая, сама игра – тоже достаточно молодая по магическим меркам, однако она заставляла людей играть в «Мафию» по-настоящему, убивая друг друга. Затем выяснилось, что под маской мафиозной колоды скрывалась старая и опасная колода Таро, и Нев понял: что-то могут действительно только старые вещи, но иногда они скрываются под личиной новых. И со спиритической доской Эльвиры могло быть что-то подобное.

После совещания Нев успел выхватить Войтеха и, пользуясь тем, что Саши рядом не оказалось, предложил ему коснуться доски. Тот даже не стал спрашивать зачем, просто снял перчатку, положил ладонь на доску – Нев даже испугался, как бы не пришлось приводить его в чувство после такого, он-то рассчитывал, что Войтех аккуратно коснется кончиками пальцев – и заявил, что в доске нет ничего необычного. Ни одно, даже самое завалященькое видение его не настигло. Нев поблагодарил его, ничего не сказав. Очевидно, Войтех был слишком сильно занят мыслями о втором деле ИИН и не заметил странностей, но их заметил Нев: пусть Войтех не увидел ничего пугающего в доске, предположив, что она не настоящая, но он должен был увидеть как минимум спиритический сеанс на девичнике. Однако этого не произошло. И это могло означать одно из двух: либо дух был вызван не с помощью доски, а как-то иначе, либо на самой доске стоит Закрытая печать, не позволяющая другому колдуну или экстрасенсу что-то увидеть про нее. И если это так, то доску создал кто-то по-настоящему сильный и опасный.

Придя домой, Нев быстро переоделся и, даже не выпив чаю, отправился вместе с доской в небольшой кабинет, где хранил все редкие и опасные артефакты, которые так или иначе попадали ему в руки. Раньше это была потайная комната, скрытая за нелепым гобеленом, о существовании которой никто из его редких гостей даже не догадывался. Но после всех изменений, которые претерпела его квартира, когда в ней поселилась Лиля, комната стала с виду обычным запертым кабинетом.

Расчистив стол, он положил доску на него, включил яркий светильник и придвинул ближе стул. Следовало как можно лучше рассмотреть доску, понять, что в ней необычного. Он даже аккуратно проковырял ножом один край, чтобы убедиться, что доска не нарисована поверх чего-то другого, но под верхним слоем краски ничего не было. Как и Войтех, Нев не чувствовал от нее ничего необычного. Пролистал несколько книг, где так или иначе упоминалось создание спиритических досок, но ничего, похожего на эту, не нашел. Зато полно таких досок было в интернете, что еще раз доказывало: доска – просто игрушка, которая не способна на по-настоящему опасные вещи. А значит, дело не в ней. Нужно лучше изучать девушек, которые были на девичнике. Все произошло из-за одной из них.

И тем не менее Нев не оставлял многострадальную доску. В глубине души он понимал, что просто оттягивает момент, когда нужно будет идти ложиться спать. Лиля в командировке, и спать одному в их постели ему совсем не хотелось. Он крутил доску и так и сяк, сверял с различными описаниями, один раз даже решился прибегнуть к магии Ангелов, но доска так и не поддалась, не открыла никаких тайн. И Нев все сильнее убеждался, что тайн этих у нее попросту нет.

Нев отодвинул подальше доску, откинулся на спинку кресла, снял очки и потер переносицу. Эти стильные очки, которые выбрала ему Лиля, были, конечно, модны и красивы, но далеко не так удобны, как его старые. Постоянно давили то на нос, то возле ушей.

Часы показывали половину второго ночи, и он понял, что пора ложиться спать. Оттягивай не оттягивай этот момент, а он неизбежно наступит. А ведь Нев сегодня так и не поужинал. Чаю бы выпить, но тогда он еще час как минимум не уснет. Пожалуй, стоит обойтись стаканом сока или минералки – смотря что найдется в холодильнике – и идти в постель. Не став надевать очки, а так и держа их в руках, чтобы дать переносице еще немного отдохнуть, Нев поднялся со стула и направился к выходу, но неловко задел стол и уронил доску. Чертыхнувшись, вернул очки на место и присел, чтобы поднять ее.

Та несколько пострадала: от центра откололся кусочек краски, обнажив голое дерево. Нев покачал головой и попытался примерить отвалившийся кусок, но, стоило ему повернуть доску поврежденной стороной к свету, удивленно замер: под слоем краски виднелось нечто постороннее, какой-то не то рисунок, не то надпись.

– Неужели все-таки что-то старое? – пробормотал он, возвращаясь за стол и поворачивая лампу так, чтобы она максимально освещала рабочее место.

Вооружившись канцелярским ножом, он принялся отковыривать краску дальше, пока не освободил всю надпись. Причудливо переплетаясь, на доске были не нарисованы, а выжжены три буквы: «г», «е» и «к». Гек. Головин Егор Константинович. Юный колдун, стремящийся занять место в К13, создавший опаснейшее приложение, едва не вызвавшее апокалипсис. Неужели он приложил руку и к этой доске? Зачем?

Нев взволнованно потер лоб. Егор знает Эльвиру, более того, у него есть поводы ее недолюбливать. Эльвира представляется всем внучкой колдуна, жившего когда-то в Красном Яре, в то время как Егор – действительно его внук. Эльвира долгое время владела дневником колдуна, и лишь не так давно Егор забрал его. Да, Егор вполне мог устроить Эльвире подобную пакость.

Или не Эльвире, а ему? Мог ли Егор предполагать, что доска попадет к нему в руки? Наверняка мог. К кому же еще Эльвире бежать, если случится что-то страшное? Только к ним. Впрочем, в своем последнем послании Егор дал понять, что ждет следующего хода от него, Нева, а потому загадка с доской едва ли предназначается именно ему. Разве что в качестве еще одного напоминания о том, что пока он бездействует, Егор продолжает развлекаться и совершенствоваться.

Нев вытащил из кармана брюк мобильный телефон и, не глядя, вызвал из памяти номер Эльвиры. Та не отвечала долго, и лишь когда в трубке послышалось сонное «Алло?», Нев взглянул на часы. В такое время звонить не принято.

– Извините, что разбудил, Эльвира, это Нев. Скажите, где вы взяли доску? – без лишних расшаркиваний спросил он.

– Доску? – не поняла Эльвира.

– Спиритическую.

– Я же уже говорила: мне ее на заказ в Астрахани сделали.

– Кто?

Эльвира окончательно растерялась.

– Да откуда я знаю? Мастер какой-то.

– Вы его видели? Встречались с ним? Как он выглядел? – настаивал Нев, отстраненно понимая, что Эльвира Егора узнала бы.

– Не видела я его! – Та начала раздражаться. – Нашла по объявлению в интернете. Он делает различные приспособления для фокусов. Описала, что хочу, он сделал. Оплатила ему на карту, он прислал по почте.

– То есть вы с ним даже по телефону не разговаривали?

– Нет, зачем? В современном мире этого вполне можно избежать.

– А на чье имя была карта?

– Да не помню я!

– Эльвира, постарайтесь вспомнить, это очень важно, – настаивал Нев.

В трубке несколько секунд висела тишина, затем послышался сдавленный вздох, и Неву показалось, что вздох этот принадлежал не Эльвире. Странно, она же вроде бы в отеле ночует? Впрочем, его это волновало гораздо меньше, чем имя держателя карты.

– Что-то такое простое, – наконец сказала Эльвира. – Типа Петров Василий Иванович или Сидоров Иван Петрович.

– Чего? – снова раздалось в трубке, и Нев внезапно узнал этот голос. Очевидно, ночевала Эльвира не одна, а как раз с Сидоровым Иваном Петровичем. Однако…

– Не Головин Егор Константинович?

– Нет, точно… – Эльвира осеклась. – Егор? – уже совсем другим голосом спросила она. – Вы думаете, доску делал Егор?

– Здесь на доске его инициалы: Г, Е, К.

Эльвира снова долго молчала.

– Но ведь это всего лишь инициалы, – наконец робко сказала она. – Вдруг это какой-нибудь Горнов Евгений Кириллович?

– Все может быть, – не слишком уверенно согласился Нев. Он был уверен, что ГЕК – точно не Горнов Евгений Кириллович. – В любом случае вам волноваться не о чем: доска у меня, а призрак заперт вместе с креслом в Институте. Так что ложитесь спать и не переживайте.

Попрощавшись, Нев все-таки отправился на кухню заварить чай. Спать ему в ближайшее время все рано не доведется, а свежая голова может понадобиться. Однако еще до того, как чайник закипел, вернулся обратно в кабинет и снова взял в руки доску. Ковырять на предмет нахождения чего-то старого под основной краской он начал с другой стороны, потому и не увидел ничего. Думал, что если доска старая, то рисунок будет везде. Но если ее на самом деле создал Егор, то она новая, но что-то должно делать ее опасной. Где-то под краской есть что-то, что и заставило ее работать. И, поскольку Егор использует ту же магию, Неву необходимо узнать, что именно он сделал с доской.

Забыв про чай, Нев снова вооружился все тем же верным ножом и принялся аккуратно сдирать краску. Если под ней еще один слой краски, то он может испортить ее, но выжженные инициалы давали надежду, что и все остальное Егор тоже выжег. Такие символы имеют гораздо большую силу, чем нарисованные. Краску можно смыть, ожог так просто не убрать. Ожоги навсегда оставляют после себя рубцы.

Чем больше он очищал доску от ненужной краски, тем сильнее понимал, что это действительно дело рук Егора: символ Темных Ангелов был первым, что увидел Нев. А вот все остальные знаки были ему знакомы только внешне: он видел их в Книге, но что означают, не знал. На изучение Книги можно потратить всю жизнь и не прочесть и половины, поэтому Нев не знал значения этих символов. Егор был колдуном по крови, но Нев владел Книгой, а значит, мог разгадать его шифр.

Листать пришлось долго. Одна из особенностей Книги состоит в том, что содержание ее периодически меняется, а даже если бы Нев точно знал, где видел эти символы, то уже мог бы не найти их на нужном месте. Но наконец, перевернув страницу, он увидел те же символы, что были выжжены на доске. На всякий случай сравнив их и уверившись, что не ошибся, Нев углубился в чтение, а закончив его, потянулся к телефону, чтобы позвонить Войтеху, снова забыв о том, который час. Впрочем, даже если бы помнил, все равно позвонил бы.

– Войта, у нас проблемы, – заявил он, когда тот поднял трубку. И в отличие от Эльвиры его голос не звучал сонно или недовольно.

– Что случилось? – поинтересовался Войтех.

Нев вкратце пересказал ему свои недавние открытия.

– И что означают эти символы?

– Переадресацию.

– Переадресацию?

– Да. – Нев кивнул, поднялся с кресла и снова принялся ходить по кабинету, потирая переносицу. Чертовы очки. – Если проводить аналогию с телефонными звонками, то это именно переадресация. Звонишь ты мне, например, а дозваниваешься кому-то другому. То есть ты даже не знаешь, что звонишь другому, понимаешь?

– Понимаю. Значит, Эльвира действительно вызвала не деда Анжелики, а кого-то другого. Но кого?

– Вот тут я бессилен, – вздохнул Нев, остановившись. – Переадресация не конкретная, не направлена на кого-то определенного. Каждый раз, когда Эльвира вызывала одного, приходил кто-то другой. Просто, думаю, в прошлые разы ей везло, а в этот раз она нарвалась на что-то страшное.

– Погоди, – перебил его Войтех, и в его голосе наконец проскользнули эмоции. – Но Эльвира утверждала, что она вообще никого не вызывала, это получилось первый раз. Раньше она все время симулировала.

– Полагаю, она так лишь думала. Доска настоящая, понимаешь? Более того, ее создал сильный колдун, она способна вызывать духов. Просто приходили слабые духи. Может, они и сами двигали бы указатель, но Эльвира, уверенная, что этого не произойдет, помогала им, то есть мешала. А в этот раз ей попался сильный дух, совладать с которым она не смогла.

– Ну что ж, тогда нам повезло, что мы смогли его изолировать. – Голос Войтеха снова стал спокойным и ровным. – Ты ведь все равно сможешь отправить его туда, откуда он пришел?

– Конечно, – кивнул Нев.

– И еще… как думаешь, с этой доской может получиться как с тем приложением «Чудовищ. net»?

– Если ты имеешь в виду вирусное распространение, то вряд ли. Не вижу, как это может произойти. Даже если Егор сделал несколько таких досок, жизнь они будут портить только своим хозяевам. Но я почти уверен, что эта доска – персональная пакость для Эльвиры. Егор просто отомстил ей за то, что она притворяется внучкой его деда. Показал ей, что может настоящий кровный внук.

– Хорошо. Тогда завтра же займись возвратом духа на его законное место и, полагаю, уничтожением доски. Не будем рисковать.

Положив трубку, Нев облегченно выдохнул. Он действительно был уверен, что доска создана Егором в единичном экземпляре ради мести ведьме-самозванке, а потому на этот раз сможет ликвидировать пакость мелкого, но сильного засранца.

Войтех не успел положить телефон на стол, как он зазвонил снова. На этот раз поговорить с ним жаждал Иван, что вовсе не удивляло: тот был любителем побеспокоить кого-нибудь глубокой ночью. Оправдывало его лишь то, что звонил он обычно с чем-нибудь действительно важным.

– Дворжак, не спишь? – весело поинтересовался он.

– Очевидно, нет, раз ответил.

– Тогда кричи «ура»!

– Что-то случилось?

– Нет, ты сначала крикни, а потом я скажу, – не унимался Иван.

– Сидоров, давай к делу.

– Кричи «ура».

Войтех прикрыл глаза ладонью, понимая, что проще сделать так, как говорит Иван. Кричать он, конечно, не собирался, поэтому просто довольно вяло произнес:

– Ура.

– Ну и кто так кричит? – продолжал веселиться почти в два часа ночи Иван. – Я, между прочим, твою личную жизнь спасаю, а ты мне «ура» зажал.

Войтех тяжело выдохнул, убрав руку от лица и посмотрев в сторону спальни, где ему сегодня предстояло спать одному. Саша, взяв самое необходимое, уехала к Максиму. Да уж, личная жизнь.

– Ты нашел того, кто сможет отправить Димку домой? – догадался Войтех.

– По крайней мере, он может попытаться, – подтвердил Иван.

– И что это за волшебник?

– Наука – лучшее волшебство! Есть у меня приятель, мы с ним в универе вместе учились. Он уже тогда был немного «ку-ку», а с годами совсем крышей поехал. Ну, ты знаешь, как это бывает. Зато изобретатель гениальный. Сфера его деятельности как раз электричество и все, что с ним связано. Он мне как-то при встрече рассказывал, что работает над своеобразным генератором молний. Я с ним сейчас связался, рассказал ситуацию. Он, кстати, в параллельных мирах тоже разбирается, так что пришел в восторг от возможности попробовать открыть проход в один из них с помощью синхронизированных электрических разрядов.

Войтеху идея казалась сомнительной, но пока это единственное, что у них было.

– Ты помнишь, что нам нужно не просто открыть проход в определенный параллельный мир, но еще и в будущее?

– Я что, дурак, по-твоему? – оскорбился Иван. – Конечно помню! Косяк только в том, что мы не сможем вернуть Димку в тот момент, из которого он исчез. Антоха говорит, что можно запросто немного промахнуться и вернуть его чуть раньше, чем надо, а это плохо, сам понимаешь. Поэтому возвращать надо еще дальше. Это добавит несколько седых волос его родителям, ведь его исчезновение наверняка будет обнаружено, зато избавит от неприятностей. Возможно, понадобится некая помощь Нева, хотя бы теоретическая. В общем, я на завтра позвал его к нам, расскажет все подробнее. По телефону не то.

– Хорошо, – согласился Войтех. – Зови. Обсудим.

Войтех отключился и посмотрел в темноту за окном. Он пока плохо понял, как все будет происходить и насколько это безопасно, но других вариантов все равно не было. Стоит рассмотреть и этот.