Глава 19
Всё. Приехали.
Воздушный поток бьёт его по лицу, забивается ледяными свёрлами в уши и Мирон понимает, что забыл про капюшон. Тот треплется за спиной, как спущенный в знак поражения флажок.
Тонкие мембраны вингсъюта расправляются, он чувствует себя парусом, натянутым на непрочную мачту. Лицо леденеет.
Он не может согнуть руку и натянуть капюшон - нарушится аэродинамика полёта.
Зато перед глазами моментально вспыхивают биты информации - выбравшись за пределы экранированного пространства, проснулись Плюсы.
Мирон пытается высмотреть Мелету. Среди моря сигналов он старается обнаружить один.
Возможно, ей удалось высвободиться из хватки клона, раскрыть мембраны и полететь... Мысли путаются. В чёрном и густом, как чернила, воздухе нет ничего, кроме ледяной крошки.
- Программа... - произносит он одними губами. Горло болезненно сжимается, на губах трескается ледяная корочка.
- Слушаю, - тут же откликается в голове бесплотный голос.
- Найди Мелету.
- Принято, - говорит голос в голове. - Но есть некоторые замечания. Вы летите слишком быстро. Нужно изменить угол наклона...
Перед глазами появляется координатная сетка. Красная нить на ней - его траектория полёта. Рядом мелькают разноцветные цифры: текущая скорость и безопасная. Текущая намного, намного больше той, что программа рекомендует для выживания.
Некоторое время Мирон пытается выровнять полёт. Честно говоря, стремительное, всё более быстрое скольжение нельзя назвать полётом. Скорее, слегка контролируемым падением. Парашюта нет. Мышонок заверил: когда придёт пора, ткань вингсъюта модифицируется, молекулы нитей приобретут эластичность и он сможет "трэчить". Он не разобьётся.
Так ему сказали.
Из-за метели земли не видно. Ни огней, ничего. Только голодная ревущая пустота. И если бы не постоянные вспышки надписей перед глазами: ГУМ, Новая площадь, Чистопрудный бульвар... он бы решил, что падает в тёмный, не имеющий дна, колодец.
- Внимание. Входим в зону повышенной плотности, - говорит программа.
- Что это такое?
- Высотная застройка.
Красная нить перед глазами высвечивает извилистый путь. Трехмерная картинка наводит на мысль о полёте в узком, сдавленном острыми скалами каньоне.
Проскочить между Сциллой и Харибдой... - приходит в голову мысль. И тут краем глаза он уловил какой-то тёмный массив. Он промелькнул слишком быстро для того, чтобы его рассмотреть, но Мирон всё же заметил поделенную на соты, будто истыканную иголочками света вертикальную стену...
- Еб твою мать!
Он чудом избежал столкновения с высоткой.
- Внимание слева.
Такая же громадная, с точками света, стена.
Стрелочки рядом с траекторией указывают, как ему двигать руками: чуть вверх левую, чуть вниз правую. Затем - наоборот... Он чувствует себя Орвиллом Райтом, рискнувшим подняться в воздух на деревянной этажерке.
Стены мелькают одна за другой, как гигантские секвойи, увешанные светлячками. Мирон догадывается, что это - громадные плоскости высоток, таких же, как его родной Улей.
- Где мы? - спрашивает он.
- Жилой комплекс "Красные Ворота". Высота зданий - пятьсот и более метров...
- Как нас сюда занесло?
- Ветер слишком сильный. Для прыжков - неблагоприятная погода...
- А то я, на хрен, еще не понял... - бесплотный голос без намёка на эмоции раздражает.
Кажется, что кожа на черепе смёрзлась, скукожилась и вот-вот слезет, обнажив голую кость. Волосы представляются ломкими тоненькими сосульками.
Дальше пошёл просвет: внезапно под собой он увидел море огней, реки раскаленной лавы - забитые транспортом магистрали, тёмные озёра парковых зон...
- Где мы? - слёзы бежали беспрерывно, промывая на щеках тёплые мокрые дорожки, и кроме размытых светлых пятен, Мирон ничего не видел. Даже надписи на координатной сетке почти не читались.
- Приближаемся к Котельнической площади.
- Это где три вокзала, да?
- Казанский, Ленинградский и...
- Неважно. Рассказывай, как там сесть.
Вокзалы - это хорошо. Даже если кому-то придёт в голову проследить его полёт, три вокзала - это минимум три направления. Тысячи людей, сотни синкансэнов, миллион вариантов...
- Ваша скорость всё еще высока. Вероятность жесткой посадки восемьдесят шесть процентов.
- Забей. Если я не спущусь в ближайшие тридцать секунд, мой мозг превратится в ледышку.
Ушей он уже не чувствовал. Глаза покрылись ледяной корочкой - во всяком случае, так казалось. Внизу, характерной подковой, поблёскивала площадь.
Нельзя свалиться с неба прямо на дорогу, - подумал он.
Чуть изменив угол наклона рук - он уже худо-бедно научился управлять своим телом, затянутым в лёгкий вингсъют - Мирон устремился к скопищу огней за пределами зданий.
Программа сообщила, что там - сортировочная. Автоматический завод-погрузчик, совершенно безлюдный. А с камерами, заверила программа, она справится.
- Слева по курсу кран, - предупреждает бесплотный голос.
Мирон, едва шевельнув пальцами, уворачивается он перекрестья металлических балок, едва подсвеченных оледенелыми огоньками.
Как призрачные маяки Святого Эльма, - думает он. - Бестелесные, бездушные, безнадёжные...
- Прошу разрешения перейти в фазу торможения.
- Давно пора, - буркнул он. Или показалось, что буркнул. Губ он тоже не чувствовал.
Вингсъют хлопнул, перестраивая мембраны. Мирон провалился в воздушную яму - сердце ударилось о свод черепа изнутри и улетело в пятки. А потом земля ухнула куда-то вниз.
Тканевые плёнки, ранее похожие на упругие паруса, теперь мягко растянулись, как зонтик медузы, позволив его телу парить, словно на крыльях.
Всё застыло. Перестало свистеть в ушах, не гудела больше натянутая ткань. Образовался кокон тишины. Он повис, будто подвешенный на невидимых тросах, между небом и землей.
Горизонт больше не заваливался, земля перестала походить на несущийся поезд, превратилась в широкую вогнутую чашу.
Если бы оставались силы, если бы горло не было перемолото железной хваткой Хидео, если бы он не превратился в ледышку - то обязательно закричал бы от восторга.
Наконец-то он испытал кайф. От полёта, от парения в невесомости, от свободы. Здесь не было никаких преград. Ни камер, ни вездесущих дронов - только он. Один.
- Температура вашего тела достигла критически низкой отметки, - предупредил бесплотный голос. - Советую герметезировать костюм...
Дотянувшись одной рукой, он поймал тонкий чехольчик капюшона и натянул на голову. Ткань скользнула по лицу, кромка примагнитилась к воротнику.
И сразу он стал лучше видеть: в капюшон были встроены фоточувствительные линзы. Почувствовал болезненное покалывание в районе ушей, на скулах и подбородке - кожа начала теплеть... Хорошо, если обойдется без обморожений.
- Внимание. Готовьтесь к приземлению. Ваша скорость всё еще превышает порог безопасности, поэтому нужно...
По пяткам будто саданул паровой молот, Мирон не сразу сообразил, что это - земля. Колени, локти, ладони - он попытался совершить кувырок, но без практики вышло очень неуклюже. Шейные позвонки болезненно хрустнули, его прокатило по жесткому гравию, ударило о какой-то выступ...
Всё. Приехали.
Секунд тридцать он приходил в себя. Просто лежал, распластавшись на спине, вцепившись скрюченными пальцами в какие-то мёрзлые комья и сознавая, что в этот момент роднее у него ничего нет. Земля. Какое приятное, твёрдое, придающее уверенности слово...
- Внимание. Температура квантового массива слишком высока. Необходимо охладить его прямо сейчас.
Чёрт. Он и забыл про эту чертову железяку. Под костюмом она нагрелась до температуры тела, к тому же, плотно примотанная к животу, почти не доставляла неудобств.
Не вставая, он потянул затяжку и магнитный замок разошёлся от подбородка до промежности. В воздух поднялся клуб тёплого, слегка попахивающего потом, пара.
Отодрав от кожи, кое-где вместе с мясом, скотч, он вытащил модуль и сунул его в сугроб. Сел, неуверенно огляделся...
Вокруг громоздились контейнеры. Поставленные один на другой, они образовали узкий и глубокий каньон. Спускаясь, он ничего этого не видел.
Оставалось только поразиться удивительному везению, что провело его прямо на землю - не позволив расшибиться об угол какого-нибудь железного монстра или застрять в балках робо-крана, подобно птице, попавшей в велосипедное колесо...
Где-то наверху раздавались приглушенные расстоянием свистки, щелчки и поскрипывания - автоматический завод продолжал сортировать грузы.
- Ты нашла Мелету?
Странно. На время полёта он совершенно забыл о ней. Страх близкой смерти, холод, пустота и неизвестность вытеснили беспокойство о другом живом существе.
Все мы полны эгоизма, близкого к безумию, - подумал Мирон. - Даже когда мы беспокоимся о ком-то, в конечном счёте, это забота о собственной шкурке: мы просто не хотим страдать, ощутив потерю...
- Я не нахожу никаких данных, - сказал голос в голове.
Мирону почудились нотки обиженного недоумения. На миг показалось, что это не бесплотная и бестелесная, не имеющая разума Программа, детище безумного гения, а сам Платон. Подумалось, что это в его духе: изменив с помощью софта голос и манеру говорить, всё это время братец незримо присутствовал рядом...
А потом Мирон понял, что эта мысль его вовсе не злит. Даже придаёт некоторую уверенность.
- Платон? Это ты?
Тишина. Только свист ветра в далёких проводах...
Несколько раз за время рейда - и во время путешествия по внутренностям башни Технозон, и во время полёта - он подавлял желание вызвать брата. Услышать его голос. Обратиться напрямую и высказать всё, что он, Мирон, думает о его идиотской самоубийственной затее. И попросить совета. А еще - потребовать, чтобы брат заверил его, что всё закончится хорошо...
Он этого не сделал чисто из гордости. Из самолюбия. Из-за эгоистичного желания доказать, что он круче.
- И как, доказал? - спросил он сам себя. - Не факт...
Надо как-то выбираться из этого хаоса, - поднявшись на ноги, подумал он. Надо задать программе маршрут кратчайшего выхода... Куда? Да не важно. К какому-нибудь людному месту.
Когда они разрабатывали план действий, он не сообразил уточнить, где они встретятся после всего. Как эти три волхва - Соломон, Давид и Голиаф - заберут у него модуль... Тогда ему и в голову не приходило, что Мелета может погибнуть.
Он и сейчас гнал эту мысль, но тренированная жилка рационализма твердила обратное: тяжелораненая, с полумёртвым клоном в обнимку, она просто не смогла раскрыть вингсъют. А если даже и смогла - кто будет управлять полётом? В темноте, в непроглядную пургу... Ведь у неё нет такого удобного, такого незаменимого помощника, как у него.
Даже будь она асом, мастером спорта по высотным прыжкам... Ночью, в пургу, не имея компьютера наведения...
И тут сердце дало сбой. Лицо похолодело, по телу прошла судорога.
Она не надеялась выйти из этой передряги живой. Её задачей было довести его, Мирона, до кабинета Платона. Она с самого начала знала, что не вернётся.
Он не заметил, что сжал кулаки до крови, не почувствовал, как ногти впились в ладони. Не обратил внимания на то, что скрипит зубами, в попытке сдержать вопль отчаяния.
Я никогда не прощу, - билась в голове мысль. - Я никогда тебе этого не прощу, брат! Я ненавижу тебя, Платон...
- Внимание! К вам приближаются вооруженные объекты.
Голос прозвучал неожиданно. Он вплёлся в мысли и Мирон не сразу понял, что программа имеет в виду.
- Конкретизируй, - бросил он, поспешно застёгивая костюм.
- Восемнадцать человек со стандартным вооружением спецназа и два дрона повышенной боеспособности приближаются по проходу между контейнерами.
Перед глазами вновь вспыхнула расчерченная координатной сеткой карта. На ней красными точками мигали фигуры. Они медленно двигались между двух тёмных массивов, зажимая его в тиски.
Чёрт! Как его выследили? И главное, кто это может быть? Технозон? Решили вернуть свою собственность любой ценой?
Перестрелку, даже в безлюдном районе автоматического завода, засекут полицейские дроны и камеры. Если... Если с ними не договорились, - эти мысли Мирон додумывал уже на бегу.
Он мчался вдоль череды контейнеров, в надежде отыскать проход, да хоть бы небольшую щель, в которую можно забиться.
Хотя это не поможет: у них наверняка есть тепловизоры и датчики движения... И тут его осенило. Он одет в стэллс-костюм! Если правильно себя вести, они вообще ничего не заметят.
Он остановился и вновь натянул капюшон по самый подбородок. И тут же облился холодным потом: забыл чёртов модуль с Акирой в сугробе! Мысли о спасении жизни вытеснили все остальные.
На секунду появился соблазн плюнуть. Забить. Просто бежать, спасая свою шкуру. Но Мирон повернул назад.
Нельзя.
Нельзя, чтобы Мелета - если она умерла - отдала свою жизнь зря. Он заберет этот чёртов модуль. Вернёт его Платону. А потом разобьёт ему морду. В кровь, в сопли, до потери сознания. Чтобы и его гениальный братец почувствовал, хотя бы ненадолго, каково это - быть живым...
Постоянно сверяясь с картой - мелкими цифрами указывалось расстояние до ближайшего объекта - он побежал назад. Навстречу красным точкам.
За спиной тоже кто-то был, так что без разницы, куда бежать - подумал он. - Контейнеры стояли так плотно, что никаких щелей или проходов между ними не было.
На удивление, обратный путь занял гораздо больше времени. Или ему так показалось. Все сугробы были похожи один на другой... Горячий модуль протопил себе углубление и провалился в снег.
- Где массив? - спросил он на бегу. Горячее дыхание оседало капельками воды на внутренней мембране вингсъюта.
- Двадцать метров и сорок три сантиметра. Девятнадцать метров... Десять... Перед глазами появилась желтая стрелка.
В несколько прыжков он преодолел расстояние до модуля, пошарив в снегу, нащупал твёрдый тяжелый параллелепипед, выдернул его, рывком раскрыл застёжку костюма... Металл коснулся кожи и будто прикипел к животу.
Сдерживая дрожь, стараясь не стучать зубами, он застегнул вингсъют и выпрямился.
- Робот-паук в пятнадцати метрах слева, - доложил равнодушный голос.
Мирон замер, прижавшись спиной к контейнеру. Ребристая поверхность холодила спину сквозь костюм.
Шелестя металлическими ходилками, втыкая острия в хрупкий гравий, робот прошел мимо. На его "голове" медленно вращалась турель - зрачок пулеметного дула поворачивался вслед за камерой тепловизора.
Мирон затаил дыхание. "Он меня не видит" - понял он. Программа делает так, что робот меня не видит. Он же коммуницирует через Плюс, а Платон в Сети - царь и Бог. Он не допустит, чтобы меня увидели роботы...
Это не Технозон, - решил он. - При всей их крутости, корпорациям запрещено использовать боевые машины в городских условиях.
Полиция. Или, скорее, МОСБЕЗ. Тоже, по-сути, частная контора, только работает на государство. И поэтому имеет более широкие полномочия... Очень, очень широкие. Вплоть до того, что если его здесь хлопнут - пусть даже это будет зафиксировано камерами - они будут в своём праве. Останавливали нарушителя. Опасного террориста...
Так и представил своё тело, распластанное на чёрном гравии. С аккуратной дыркой в середине лба.
- Приближаются живые объекты, - сказал голос в голове и Мирон чуть не подпрыгнул. Забыл, что слышит программу только он.
Как его вычислили? Хороший вопрос... Но очевидный ответ, учитывая обстоятельства, всего один: через сигнатуру украденных Плюсов. И нечему удивляться. МОСБЕЗ может себе позволить нанять САМЫХ крутых хакеров современности. А может, и не нанять: учитывая обстоятельства, просто пригрозить высылкой в каменоломни пояса Койпера. Оттуда не сбежишь - хакер ты, или не хакер...
- Программа... ты можешь скрыть своё присутствие в Плюсе?
- Это входит в постоянную опцию.
- Так... Тогда даю установку: неизвестные хакеры вычислили тебя и отслеживают сигнатуру твоих действий. Найди их и пусти по ложному следу.
Над красными точками появились метки спецификаций: броники, автоматы, гранаты трёх видов, сканеры, тепловизоры... В каждой группе был один ведущий - через тактический шлем он координировал действия остальных бойцов. Он мог ненадолго нырять в Плюс - оставаясь на это время слепым и глухим в Минусе.
Полноценная боевая операция, - подумал Мирон. - Учитывая наличие дронов - можно сказать, антитеррористическая.
- Предлагаю план действий, - сказал голос в голове. На координатной сетке появилась ломаная кривая. Судя по ней, он должен был как ниндзя-черепашка метнуться между всеми противниками и уложить их одним прикосновением. - По моим расчетам, вам вполне по силам успеть в отведенное время.
- А твои расчёты учитывают хромоту и ушибленный бок?
Лодыжка, которую он подвернул вечность назад, еще в катакомбах, болела адски. Нога так и норовила вывернуться и остаться в какой-нибудь ямке... А бок он ушиб о контейнер при приземлении. Наверняка треснула пара рёбер. Характерная боль на вдохе, хрипы на выдохе... Если осколки проткнут лёгкое - плохи его дела.
- Предлагаю план действий, - повторила программа. Видимо, в её задачу не входило отвечать на риторические вопросы.
- Ладно, командуй, - осторожно вздохнул Мирон. - Выхода, мать его, всё равно нет...
- Когда боевые единицы окажутся рядом, я блокирую их переговоры через Плюс. У вас будет две секунды, чтобы завладеть автоматом вот этого объекта... - над головой ближайшей красной точки появилась стрелочка. - И открыть огонь по остальным.
- Ты хочешь, чтобы я пострелял этих чуваков? - испугался Мирон. - Не, на хрен, мы так не договаривались. Я не собираюсь становиться убийцей.
- Когда боевые единицы окажутся...
- Я не буду никого убивать. Предложи другой план.
- Побег исключён: вас окружили. Напоминаю: им приказано стрелять на поражение. Вас объявили во Всемосковский розыск. Вы - опасный террорист...
- Слушай, они же просто выполняют приказы. Они не виноваты в том, что им поручили охоту за мной. Это ведь обычные мужики, такие же, как я...
- Вы - опасный террорист. Вас приказано уничтожить.
- Ладно, я понял. Давай так: я завладею автоматом, а ты предложишь схему, как их оглушить, ранить, но ни в коем случае не убивать.
- От вас потребуется высокая точность стрельбы и очень быстрая реакция.
- А вот об этом, мать твою, не беспокойся. Я был чемпионом, знаешь ли. И, кстати, мой рекорд до сих пор не побит.
- Вероятность спасения - двадцать три процента. Вам следует...
- Заткнись. Двадцать три - это охуенно. Будем делать, как я сказал.
