Глава 16
Место для дракона.
- Говори потише, нас могут услышать, - голос спокойный, будто они не заперты в кабинке туалета на сто пятнадцатом этаже корпорации Технозон, а стоят в очереди на посадку межконтинентального стратоплана.
- Знаешь, мне уже почти что пофиг, - совершенно искренне говорит Мирон. - Ты хоть можешь понять, что абсолютно не помогаешь?
- Но я должен управлять твоими действиями, - голос обиженный, будто у ребенка. - Я - капитан команды. Я должен вести тебя...
- Это не игра, ёб твою мать! Здесь нет ни команды, ни капитана. Если ты не перестанешь вмешиваться, мы просто спалимся.
Пауза. Мирон слушает своё дыхание, на которое, далёким эхом, накладывается дыхание Платона.
- Попрошу не оскорблять нашу мать, - наконец говорит брат. - Она здесь совершенно ни при чём.
- Ты знаешь, что я имею в виду.
Он прижимается лбом к гладкой поверхности двери, закрывает глаза и начинает вспоминать расходящиеся последовательности. Простые числа Фибоначчи уже не помогают.
Платон переволновался. Перегорел. Слетел с катушек - или, как называли такое состояние врачи, впал в детство. От чрезмерного напряжения он перестал видеть берега. Отличать реальность от вымысла.
Сейчас он легко мог вообразить себя Зеленым Фонарём, Мастером Йодой или Серебряным Серфером. И самое ужасное: эта воображаемая реальность для него и была главной.
Как знать, может сейчас он воображает себя Бенджи, страхующим Итана Ханта по радио...
- Платон, послушай, - Мирон успокоился, насколько это возможно. - Ты должен мне помочь. Без тебя ничего не получится. Ты меня понимаешь?
- Именно это я и пытаюсь тебе объяснить.
- Отлично. Тогда ты должен сделать вот что... - глубокий вдох. - Ты должен отвлечь камеры. Все камеры в здании. Сможешь?
- Конечно. Но...
- Записи с камер должны показать, что Амели Карамазова с Ясунаро вышли из туалета, проследовали к лимузину, который ждет на улице и уехали в отель. Понимаешь?
- Сгенерировать подвижную картинку, органично вписать её в общую схему наблюдения и наложить на все записи с камер, расположенных на пути к выходу?
- Да.
- Уже сделано. Это же мой план, помнишь?
- Прекрасно, - сердце немного отпустило. Значит, Платон ещё в себе. Просто чуток расслабился. - Но еще ты должен сделать так, чтобы нас с Мелетой не было видно ни на одной из камер, пока мы идём к твоей лаборатории. Двойной сигнал.
- Собственно, этим я сейчас и занимаюсь, - голос укоризненный. Будто Мирон сморозил глупость. - Программа-стиратель уже запущена. Когда вы выйдете из туалета, ни одна камера вас не увидит.
Мирон вздыхает с облегчением. Если Платон обещает что-то сделать, то делает.
- Но как вы пройдете мимо роботов-охранников? - вдруг тон капризного ребенка вернулся. - Я думал, что буду предупреждать тебя об опасности. Говорить, когда нужно замереть, а когда двигаться быстрее...
Сердце вновь даёт сбой. Если братец упрётся, можно открывать ближайшее окно и сигать в пропасть.
- Тебе ведь знакомы последние исследования скорости человеческих реакций? - спрашивает иезуитским тоном Мирон.
- Конечно знакомы, но продолжай.
- Значит, ты в курсе, что человек гораздо быстрее реагирует на опасность, если видит её своими глазами. Нежели когда слышит о таковой из чужих уст?
- Ты хочешь сказать...
- Чтобы реагировать быстро, я сам должен видеть, что делается вокруг. И для этого нужно, чтобы ты вернул функционирование Плюсов к первичной схеме. Ведь это логично, не так ли?
- Да. Это логично.
Мирон вытирает пот, ручьём льющий по щекам и расстегивает верхнюю пуговицу на рубашке. Вингсъют, плотно облегающий тело, в данный момент вовсе не прибавляет комфорта. На самом деле, Мирон чувствует себя засунутым в плотный презерватив, обмотанный шерстяным одеялом.
- Обещаешь не вмешиваться до конце рейда? - спрашивает он.
- Но...
- ОБЕЩАЕШЬ?
- Да. Я обещаю.
Всё. Миссия выполнена.
- Славно поболтали?
Из соседней кабинки, проскользнув под перегородкой, появляется Мелета. Она избавилась от очков, парика и плаща. На ногах, вместо неудобных шпилек, мягкие бесшумные тапочки. Тело, затянутое в вингсъют, кажется тонким, почти невесомым.
Мирон с удовольствием сдирает с себя пиджак, галстук, рубашку и брюки. Снимает ботинки - еще одни лёгкие тапочки подаёт Мелета, достав их из дамской сумочки.
Оставшись в прилегающем к коже вингсъюте, он чувствует себя червяком, по ошибке выползшим из кокона бабочки...
Спрятав ненужную одежду за панель вентиляции, они выходят.
В коридоре, выстеленном пушистым ковром цвета подсохшей овсянки, пусто. В этом Мирон убедился, когда вернулись прежние функции Плюсов.
Уходящие вдаль прямоугольники дверей, над ними, под потолком, ряд неярких светильников. В каждый встроена крошечная видеокамера...
Мигает плотный строй тревожно-красных строчек, но Мирон уверенно идёт мимо них. На Платона можно положиться: если тот обещал отвести глаза камерам, то сделает.
Перед выходом из туалета он натягивает капюшон. До самого подбородка. На уровне глаз и носа - прозрачные мембраны.
Стэллс, мать её, технология, - думает он. - Встанешь к стене, и тебя никто не заметит. Теперь я точно похож на презерватив... Или на человека-паука, с его обтянутыми лайкрой тощими лодыжками.
- Программа, - зовёт Мирон одними губами.
- Слушаю, - голос бестелесный, призрачный, отдаётся лёгкой дрожью в костях черепа.
- Мне нужна карта всего здания. Хотя нет. Отбой. Просто найди оптимальный путь отсюда к лаборатории Платона. Надеюсь, ты знаешь, где это.
- Определяю... Готово, - перед глазами вспыхивает зеленый курсор. - Следуйте за стрелкой и путь займёт около пятидесяти минут.
- Почему так долго?
- Через двадцать минут начнётся пересменка. Служащие покинут офисы, на их место придут другие. Вас не должны видеть.
- Это и так понятно. Но где мы спрячемся?
Новая картинка. Узкий коридор, на вид - сантиметров пятидесяти в диаметре...
- Шахта линии доставки на сто сороковом этаже.
- Но в шахтах доставки то и дело снуют дроны, - возражает Мирон.
Торчать в тесной трубе линии доставки, когда адреналин брызжет из ушей, кажется немыслимым.
- При строительстве произошла ошибка: чертежи дублировались. Это запасной отвод, о котором никто не помнит. Вам придётся провести в нём тридцать минут.
- Окей...
Было дико двигаться по абсолютно пустому и бесшумному коридору, зная что здание под завязку набито служащими. Железная дисциплина. Каждый человек - пешка на строго отведенной позиции. Что они делают за этими закрытыми, крепкими на вид дверьми?
Подмывает распахнуть одну из них и крикнуть... Что? Пожар! Землетрясение! В здании бомба...
Скорее всего, сотрудники лишь ненадолго выйдут из Плюса и отвлекутся от своих программ: директивы сверху не поступало, а значит, даже если здание будет рушиться им на головы, никто и не пошевелится. Компания прежде всего.
- Стой! - притронувшись к плечу Мелеты, говорит Мирон. - Робот.
Никаких ниш, кадок с пальмами, ответвлений и поворотов. Карта показывает, что коридор идёт по периметру всего здания. Он окружен кабинетами, а внутри, заполненное балками металлоконструкций, находится полое пространство. Как труба дымохода, которая идёт сквозь всё здание, от фундамента до самой крыши.
"Место для дракона" - так называют эту трубу.
Они прижимаются к стене, рядом друг с другом. Натянув капюшоны, закрыв глаза и затаив дыхание...
Ткань костюмов отражает тепло, так что в инфракрасном диапазоне они невидимы. Датчики движения не реагируют. И слава богу, это обычные охранные дроны, а не тонко настроенные военные роботы, предназначенные распознавать террористов с набитыми взрывчаткой потрохами. Те могут уловить, что ты ел на завтрак и когда в последний раз занимался сексом...
Робот, помаргивая зелеными огоньками, шелестит мимо - направляя сканирующий луч на каждую дверь.
Выдохнув, они отлипают от стены и идут дальше.
- В западном углу находится выход на пожарную лестницу, - шепчет Мирон, сверившись с картой. - Поднимемся там.
Мелета кивает. Она двигается легко, едва касаясь ковра носками мягких туфель, и похожа на балерину, которая исполняет па какого-то танца, понятного только ей.
- Почти дошли, - предупреждает Мирон.
Коридор изгибается под прямым углом, но цветовая гамма стен, отсутствие каких-либо ориентировочных маркеров - картинок, указателей, - делает его почти невидимым.
Мелета добирается первой. Пиктограмма гласит, что дверь ведет именно на пожарную лестницу, вот только...
- Закрыто, - говорит девушка, нажав и подергав ручку.
- Пожарные выходы разблокируются только в случае тревоги, - тихо шепчет голос программы.
- Ты можешь её открыть?
- На это потребуется двенадцать секунд.
- Приступай.
И тут открывается соседняя дверь... Слышится шум воды - кто-то спустил унитаз. Мирон, прижимаясь к стене, замечает надпись "только для персонала". Они с Мелетой стоят, прильнув к стене, распластавшись, замерев...
Встряхивая мокрыми руками, в коридор выходит охранник.
Бронежилет 6IBA Перехватчик, автомат ШАК-32, тактический нож "Нарвал", светошумовые гранаты N10, шоковый пистолет "Уравнитель", рация...
Мирон изучает спецификации охранника, отмечая, что тот больше похож на переносную лавку оружейника, а Мелета уже стоит за его за спиной, и привстав на цыпочки, суёт пальцы куда-то ему в шею...
Глаза охранника закрываются и он мягко - благодаря ковру - рушится на пол.
- Что ты делаешь? - шепотом кричит Мирон. - Зачем?
- Человек - не машина, - кажется, девушка открывает рот в первые с тех пор, как они вышли из туалета. - Его не обманешь стеллс-костюмом. Он мог поднять тревогу.
- И куда мы его денем?
Охранник лежит неподвижно, закатив глаза и чуть приоткрыв рот. Губы его посинели, а бритые щеки сделались бледными, как бумага. Сквозь кожу проступают чёрные точки щетины.
Остаётся только надеятся, что она его не убила, - думает Мирон и смотрит на девушку. Как-то шокируют её навыки и умения... Ниндзя-черепашка с пирсингом.
- Дверь открыта, - раздаётся в голове и Мирон подпрыгивает от неожиданности. Он уже и забыл про задание программе...
- Давай, затащим его на лестницу, - командует он.
- Но дверь автоматически закроется, - возражает Мелета. - Он окажется в ловушке.
- У него есть рация. Придёт в себя - вызовет подмогу.
Открыв дверь, он берёт охранника за ноги и спиной вперед тащит его на лестницу.
- Стой! - почти кричит Мелета. - Не двигайся. Теперь осторожно выпрямись.
- Да что случилось-то? - он не видит никакой опасности. Вообще ничего.
- Повернись.
Он послушно поворачивается лицом к проёму...
- Ёрш твою медь.
Вся лестничная шахта расчерчена красными лазерными лучами. Они хаотично перемещаются по стенам, по ступенькам лестницы и перилам. Просветы очень небольшие. Разве что, для летучей комнатной собачки...
Бесполезно спрашивать программу, почему она не предупредила. Она - не человек.
- Ты можешь отключить эту хрень? - спрашивает Мирон.
- Только секционно, по очереди, - отвечает голос в голове. - Слишком сложный алгоритм, чтобы справиться со всей схемой одновременно.
- Чёрт бы побрал этих перестраховщиков, - бурчит он.
Приходит такая мысль: а ведь вполне возможно, систему охраны здания проектировал драгоценный братец...
Взгляд падает на охранника. Его нельзя оставлять на лестнице. Как только луч на него наткнётся, поднимется тревога.
- Ладно, давай вернем его в туалет, - решает Мирон, вновь беря охранника за ноги. - Ты можешь заблокировать дверь комнаты для персонала? - это уже программе.
- Конечно. Но это могут заметить.
- Рискнём.
Выхода нет. Не оставлять же бесчувственное тело посреди коридора...
- До пересменки десять минут, - говорит программа, как только они возвращаются к пожарной лестнице. - Внимание. Отключаю первую секцию. У вас - три секунды...
Они бегут вверх по ступенькам. Мирон спотыкается: оказалось, ступеньки чуть выше, чем стандартные и он неправильно рассчитал движение. Мелета подхватывает его под локоть, буквально тащит до следующей площадки...
- Внимание: отключаю следующую секцию.
Вновь короткая перебежка. Ноет ушибленная голень и кажется, он подвернул лодыжку...
Пробежка - секундная передышка. Пробежка...
И так - двадцать пять этажей. Пятьдесят лестничных пролётов.
- Откуда ты знаешь французский? - спрашивает он на бегу. Хочется отвлечься, перестать считать эти проклятые ступени.
- Программа-переводчик, - говорит Мелета.
- У тебя? Сейчас?
- Нет, дурачок. Я учила по ней языки. В детстве.
- И сколько ты их знаешь?
- Шведский, арабский, японский...
К середине марафона Мирон задыхается, как кролик, застрявший в лабиринте. Лодыжка то и дело подворачивается - мягкий тапочек не даёт никакой опоры.
- Платон тоже любит языки... - пыхтит он на бегу. - Даже выдумал свой собственный. Акселерандо. Так он его назвал...
Пыхтя, стиснув зубы, он старается отключить боль. Но измотанное адреналиновыми атаками тело не желает сотрудничать.
- Ты злишься на брата, - говорит Мелета. Она бежит легко, перескакивая с ступеньки на ступеньку, как горная коза. - Почему?
На сто сороковом этаже они останавливаются - программа заранее открыла дверь в коридор, проверила, нет ли кого поблизости и дала добро на выход.
- Панель линии доставки находится на потолке, - сообщает она тоном, который только что принял освежающий душ, сделал зарядку и выпил две чашки эспрессо. - Вам нужно подняться на три с половиной метра, снять заглушки, забраться внутрь и закрыть панель за собой. Пересменка - через две с половиной минуты.
- Уйма времени, - машет рукой Мирон, прислоняясь к стене и упирая руки в колени. - Подумаешь, забраться без лестницы на высоту двух человеческих ростов... Раз плюнуть.
- Напряги ладони и пальцы, - говорит Мелета.
- Что?
- Во внутреннюю поверхность перчаток вшита система "хамелеон". Миллионы микрокрючков. Просто напряги ладони, приставь их к стене и увидишь, что получится.
- Ух ты, - Мирон висит на одной руке в полуметре от пола.
Костюм перераспределяет нагрузку на мускулы всего тела, и держаться довольно легко. Будто исчезла гравитация.
Переставляя растопыренные, как у лягушки, ладони, он ползёт по стене. Раскачавшись, переводит перчатку на потолок... На ногах таких липучек нет, так что он просто висит на руках. Панель доставки светится перед глазами зеленым прямоугольником.
Добравшись до неё, он закрепляется одной ладонью на прочном потолке, а другую лепит к панели. Чуть расшатывает её, вытаскивает из пазов...
- О чёрт.
Безвыходное положение: он болтается на одной руке, как приклеенная на липучку муха, не имея возможности совершить манёвр.
- Держись, - Мелета, добравшись до открытого люка, забрасывает в него ноги, подтягивается на руках и исчезает. Затем разворачивается и перехватывает у Мирона панель.
Он, закрепившись на двух руках, тоже пытается забросить ноги в узкий люк. Больная лодыжка неуклюже цепляется за край, срывается, тело пронзает болью. Он висит на растопыренных ладонях, как паук над пропастью.
- Раскачивайся, - советует девушка. - Я тебя поймаю...
- Осталось десять секунд, - жизнерадостно предупреждает программа.
Внутри шахты - узкой, как кишка, - они вытягиваются во весь рост и наконец переводят дух.
По всему коридору раздаётся пронзительный трезвон. Мирон дергается. Что? Их обнаружили? Охрана бежит по их следу?
- Пересменка, - говорит программа. - Советую не шевелиться и не издавать звуков.
Двери открываются одновременно. В коридор высыпают служащие.
...Они лежат, тесно прижавшись, чувствуя сквозь тонкую ткань костюма малейшие изгибы друг друга, дыхание на коже и тепло, исходящее от тел.
- Я ненавижу своего брата, - говорит Мирон на ухо девушке. Та ничего не отвечает, только смотрит, не мигая - её глаза близко-близко, зрачки кажутся огромными и в них отражаются крошечные звёздочки.
- Но ты помогаешь ему, - наконец говорит она одними губами, но он прекрасно всё понимает.
- Всю жизнь мы делали то, чего хочет он. Я, мама, отец... Пока был жив. Мы - куклы, он - кукловод. А теперь, я погляжу, он обзавёлся новыми игрушками.
- Но твой брат знает, как лучше!
В этот миг он ненавидит и своего брата и девушку. Столько в её голосе незамутнённой веры, наивной и безоговорочной, что ему хочется взять Мелету за затылок, и колотить лицом о пластиковую стенку шахты, пока она не образумится.
Мирон делает глубокий вдох. Он считает удары сердца Мелеты - кажется, оно бьётся о его рёбра, не имея никаких преград.
Внизу, под ними, спеша разойтись по домам, люди негромко переговариваются. Кто-то смеётся, какой-то мужчина приглашает свой отдел на вечеринку - отметить рождение первенца...
Это обычные люди, - с удивлением, граничащим с паникой, думает Мирон. - Не пешки, не винтики и не машины. Да, им по восемь часов не дают выйти из кабинетов, а по коридорам здания бродят роботы-убийцы, но человек ведь ко всему привыкает, так ведь?
Можно впахивать в закрытой комнате восемь часов кряду, а потом выйти на улицу, вдохнуть прохладный вечерний воздух, вызвать мобиль и поехать домой. Выпить пивка, расслабиться в Плюсе, наслаждаясь очередной голо-серией любимого мыла, а на следующий день, посадив на плечи сынишку и надев бейсболку любимой команды, отправиться на стадион...
...А я лежу здесь, над ними, одетый в стелс-костюм, и собираюсь выкрасть самую секретную разработку компании, на которую они работают. И если меня обнаружат, то в лучшем случае скинут с крыши без стелс-костюма, а в худшем - утащат под землю, на какой-нибудь минус-пятидесятый этаж, отпилят крышку черепа и засунут электроды прямо в мозг - чтобы скачать всё, что я знаю об Акире...
А я ведь, на самом деле, ничего о нём не знаю. Ничегошеньки кроме того, что говорили Платон и Михаил. Ну, и еще их ищейка. Этот, как его... Хидео. Страшный мужик с металлическими клыками.
А значит, всё это может оказаться хренью собачьей. Всё, что наговорил драгоценный братец... Он, конечно же, не умеет лгать, но кто мешает ему искренне верить в ту чушь, что он сам же и придумывает?
Верил же он в детстве, что Супермен реально прилетел с Криптона, на Мелмаке едят кошек, а маска Роршаха - это вовсе не носок с интерактивным рисунком...
Господи, а если Акира ничего не значит? - Мирон вновь облился потом. Приступ паники был настолько силён, что перед глазами замелькали огненные мушки. - Что, если братец придумал всю эту сложнейшую многоходовку просто потому, что накосячил? Просто забыл пропатчить грёбаный Иск-Ин, и тот начал глючить в самый ответственный момент... И теперь он просто пытается замести следы и упасть на дно.
Ведь так бы поступил любой нормальный человек, нанёсший работодателю урон в несколько миллиардов коинов, верно? Замести следы и исчезнуть. Сгинуть, затихариться, оставив козлом отпущения кого-то другого...
Любой, но только не Платон, - эта мысль резанула, словно электронный скальпель. - Он никогда ничего не забывает и никогда не бросает дело на полпути. Если ему насильно не дать закончить начатое, он расчешет всю голову в кровь, обкусает ногти до мяса, а потом впадёт в кататонию, тёмную и глубокую, как Мальстрем.
Нет, он никогда так не поступит. Акира - жизненно важный элемент, без которого Нирвана накроется медным тазиком. И я здесь нахожусь только для того, чтобы помочь Платону спасти мир, а вовсе не потому, что от адреналиномании так же сложно избавиться, как и от наркозависимости...
- Никому нельзя верить, - говорит Мирон, глядя Мелете в глаза. - Даже себе.
- Что?
- Никому нельзя верить, - повторяет он. - Ни мне, ни Платону. Он - такой же человек. Не пророк, не мессия. Просто в силу своих особенностей он знает чуток больше, чем другие. И прекрасно понимает, что знание даёт власть.
- Но ты помогаешь ему, - укоризненно повторяет девушка.
Лицо у неё становится детским, немного испуганным. И тогда Мирон наклоняет голову - совсем немножко - и целует её в губы. Долго, печально. Будто в последний раз.
- Я буду помогать, пока жив, - говорит он после поцелуя. - Ведь он - мой брат...
Наконец звуки внизу стихают, двери закрываются с едва слышными щелчками, проглатывая новую смену сотрудников. Мелета протягивает руку, чтобы вытащить панель люка, но Мирон берет её за запястье: программа предупреждает о том, что внизу - робот.
Еще две минуты, пока он не скроется. Последние тридцать секунд - самые мучительные...
И вот - заветная дверь в лабораторию Платона. На двери даже имеется табличка: "Профессор Орловский"
Интересно, когда это братец успел получить степень? - мелькает в голове.
Дверь с неслышным щелчком открывается, но сирены молчат - программа убедила электронный замок в том, что он всё еще заперт.
Два шага за порог, ноги утопают в пенороловом покрытии, и...
- Здравствуйте, Ясунаро. Или, лучше сказать, Мирон Орловский?
За столом, направив на них пистолет, сидит Михаил.
