1904 год, 28 октября, Санкт-Петербург

Николай Александрович проверил запонки и посмотрел на Клеопатру. С виду вроде спокойна, но взгляд какой-то нервический, выдающий высочайшее внутреннее напряжение.

- Ты как?

- Боюсь. – Честно призналась она.

- Не нужно, - покачал Император головой. – Это должно было произойти рано или поздно. Понимаешь?

- Понимаю, - ответила она, но спокойствия это не добавило.

Наш герой подошел, обнял ее осторожно, зарывшись лицом в чистые, ароматные волосы. Потом нежно поцеловал в шею с томно шепнул на ушко:

- Ты лучшая. Ничего не бойся. Мы их всех победим. Уже побеждаем. Сама же видишь. Как дали в зубы самым страшным, так слабые и побежали на поклон ко мне и тебе. Ты ведь моя супруга и соправительница.

- Это все фиктивно, и ты прекрасно это знаешь.

- Это законно. Случись что со мной – ты глава государства. Ты будешь править на всех основаниях. Ты. И они идут и к тебе на поклон. Ибо боятся Россию. Они уважают силу. А мы – сила. Ты и я. Попробуй это осознать. Они теперь и тебя боятся. Понимаешь? Потому что ты красивее и умнее. Потому что у детей, что ты родила, нету эти безумной россыпи уродств вызванных вековой страстью к близкородственным бракам. Потому что мы с тобой на деле доказали, что наш путь – он правильный, он ведет к победе. А их – нет…

- Еще ничего не решено.

- Уже сделано достаточно для того, чтобы с нами начали считаться. С нами. С тобой и со мной. Так что выше нос. Пойдем, поговорим, что хочет этот Бурбон.

- Пойдем, - вяло улыбнувшись, ответила Клеопатра…

Речь шла о короле Испании Альфонсо XIII де Бурбоне, который прибыл в Санкт-Петербург с официальным визитом, притащив с собой половину правительства и кое-кого из родичей. С помпой. На броненосце «Пелайло» и вообще – оформив эту поездку, чуть ли не как Великое посольство. Россия и сама стремилась найти в Испании друга и союзника. Особого прока он этой страны в ее текущем состоянии не было. Но ее удачное географическое положение открывало огромные военно-политические и экономические выгоды от такой дружбы в намечающейся геополитической драки класса Мировая война. Испания была ведь ключ-страной ко всему судоходству Европы. Испания не спешила. Испания наблюдала и думала.

Сначала была Испано-американская война, которую Испания выиграла только из-за вмешательства русских. Добровольных и бесплатных. Поражение в этой войне ударило по США крайне болезненно. Партия военной экспансии там резко потеряла свои позиции, поняв, что одной экономикой боев не выиграть. Что позволило Чарльзу Крампу продолжить компоновать Партию союза и сотрудничества с Россией. В нее, как и прежде входил Крамп с сыновьями, Рокфеллер и добрая половина наследников Корнелиус Вандербильт, бизнес которых был вот уже десять как связан с Россией. Плюс горстка других участников. Однако и положение, весьма шаткое раньше, теперь укрепилось. Да, пока они не могли провести своего президента и выбрать свой парламент. Но положение этой тусовки укрепилось очень сильно. Это был первый звоночек, после которого испанские элиты «заводили носами», пытаясь понять, куда дует новый ветер и как меняется обстановка на планете.

Потом отгремела Южноафриканская война, в которой опять-таки «главную скрипку» сыграла Россия, добившись позорного поражения Великобритании малыми силами. Это был уже второй звоночек. Такой пощечины британский лев уже давненько не получал. Пожалуй, что со времен Наполеоновских войн и не получал. Так что испанские элиты, к которым продолжал осторожно искать подход Николай Александрович, начали осторожно прощупывать перспективы взаимовыгодного сотрудничества. А не просто делать вид, что «я не такая, я жду трамвая…» Пошли переговоры. Поиски возможных точек соприкосновения.

А теперь над Тихим океаном прозвучал третий звоночек. Россия смогла подтвердить те подозрения, которые блуждали по светским кулуарам. И Император из «безумца» в одночасье стал «гением». Российский Императорский флот сумел добиться грандиозной победы сначала над японцами, которые обучались у англичан и ходили на новейших кораблях британской постройки. А потом и над самими «лайми». Даже если бы Россия победила там на море по очкам и в самый притык – это все равно стало бы значимым достижением. Но нет. Россия их просто расколотила в пух и прах. Что флот, что армию. Что и поставило окончательную точку в выборе испанских элит – они решились ехать договариваться… о многом договариваться…

- Ваше Императорское Величество, - максимально любезно произнес Альфонсо XIII, целую ручку Клеопатре. – Рад с вами познакомиться моя царственная сестра. Слухи о вашей красоте ничто по сравнению с возможностью насладиться ей воочию. Вы просто великолепны. Поистине – Клеопатра – самая красивая из женщин!

Король Испании сыпал комплиментами без устали, не забывая всячески подчеркивать свое отношение к супруге Николая Александровича. «Сестра» - это была не фигура речи. Отнюдь.

Дело в том, что в европейской аристократической традиции все монархи считались одной большой семьей. В какой-то мере это так и было из-за моды на близкородственное «скрещивание». В любом случае – между правителями было принято обращение «брат» или «сестра», ну или как-то еще, по-родственному. И Альфонсо XIII во время этого политического петтинга старался максимально расположить Николая Александровича к себе. Он знал, что правящие дома Европы не принимали Клеопатру и это сильно задевало Императора России. Вот и подчеркнуто выказывал свое принятие ее как монаршей особы. Прилюдно. Ведь на этой части переговоров присутствовали даже журналисты, не говоря уже о представителях обоих правительств.

Поиграли.

Корреспонденты «пощелкали» фотокамерами, «покрутили ручки» механических кинокамер и спешно стенографировали все, что происходило. Чтобы уже вечером выдать сенсационный материал. Ведь лед неприятия треснул. Клеопатру признали. Монархические дома Европы признали не сильно родовитую аристократку, что до того промышляла низким, по их мнению, ремеслом – танцами. Не все. Не срезу. Но признали. Тем более, что Бурбоны – самые древние и уважаемые с династической точки зрения в этом «коронованном зверинце».

Что хотел король Испании?

Ничего необычного. Просто перевооружить армию и флот. Одна беда – у Испании не было для этого средств. Ну как? Какие-то средства, конечно, были. Но их совершенно не хватало ровным счетом ни для чего, прежде всего потому, что их разворовывали самым наглым образом. Выделила казна один миллион песет на нужды флота. И что? До кораблей и моряком из этой суммы хорошо если десятая часть доходила. Потому что по пути каждый считал своим долгом отрезать от нее «кусочек малый» для «поддержания штанов». Вот и выходило, что деньги есть, а сделать с ними ничего не получается. Более того, даже когда удавалось построить корабли, они выходили на удивление халтурные и убогие.

- Это очень прискорбно, - внимательно выслушав, произнес Николай Александрович. – Для такой славной страны, как ваша, это прискорбно особенно. Но как я могу вам помочь?

- Правительство Испании, - осторожно подключился один из министров, - хотело бы заказать в России постройку кораблей для своего флота, обучение моряков и работы по обустройству военно-морских баз.

- А также перевооружение и реформирование испанской армии, - добавил сидевший рядом еще один министр.

- И сколько вы готовы потратить на это денег?

- Мы готовы выделять на программу перевооружения те же деньги, что и сейчас идут у нас на военные и морские расходы. За исключением тех средств, что идут на зарплаты и повседневные хозяйственные нужды.

- И сколько это?

Король грустно вздохнул, открыл папку и протянул Николаю Александровичу лист с финансовыми данными. Тот бегло глянул. Чуть подумал. Покивал чему-то своему. И спросил.

- Хорошо. Допустим. Сколько и чего вы хотите получить? И в какие сроки?

- В десятилетний срок мы хотим получить три линкора типа «Святогор», четыре фрегата типа «Аврора», восемь корветов типа «Варяг» и двадцать эсминцев типа «Святослав» с обученными и подготовленными экипажами. Кроме того, восемь дивизий, организованных по принципам Имперской гвардии и двадцать дивизий, аналогичных Имперскому ополчению.

- За десять лет и ЭТИ деньги? – Не поверил услышанному Император.

- Больше у нас нет, - помрачнев, тихо произнес король. – На сколько мы можем рассчитывать?

- На треть, если я вам все буду отгружать по себестоимости. Если с хотя бы небольшой, но коммерческой наценкой, то на четверть.

- Ясно, - еще сильнее помрачнел король. – Мы что-то подобное и предполагали. И хотели бы предложить вам аренду кое-каких земель под военно-морские базы, расширяющие ваши операционные возможности.

- О каких землях идет речь?

- Мы готовы передать вам в аренду на пятьдесят лет… - начал озвучивать король свое предложение. Которое, разумеется, Николая Александровича не устроило. Он отметил, что Россия, конечно, кое-что выиграет от этих земель. Но еще больше потеряет, ведь их нужно будет содержать и обустраивать. Да и вообще…

Итогами переговоров стало то, что испанская сторона соглашалась передать России в бессрочную аренду за символическую плату в один рубль золотом вдовое большую территорию, чем Альфонсо предлагал изначально. Прежде всего это был остров Пуэрто-Рико, который привлек Николая Александровича как житница экваториальных культур. Потом – приличный «кусок» на Кубе в виде двухсот квадратных километров вокруг залива Гуантанамо. Там была очень удобная и стратегически важная точка для создания военно-морской базы. Остров Гран-Канария, также прекрасно подходящий для создания военно-морской базы. А заодно и логистического узла для торгово-транспортных операций. Остров Ибица из Балеарского архипелага, дававший возможность развернуть русскую военно-морскую базу в центре западного Средиземноморья. Остров Минданао из Филиппинского архипелага. База – да. Но Император в этом случае преследовал не столько военно-стратегические интересны, сколько экономические. Он ведь знал, насколько богат именно этот остров Филиппин. Остров Фернандо-По, дававший возможность организовать порт на западе экваториальной Африки. Ну и город Сада в провинции Ля-Корунья на территории самой Испании, вместе с двадцатью квадратными километрами, прилегающей территории. Лучше бы было забрать саму Ля-Корунью, но Альфонсо уперся. И так получалось, что Николай брал слишком много, да еще на условиях экстерриториальности.

Россия же, со своей стороны, обязалась выполнить запрошенные испанцами обязательства по поставкам вооружений и подготовки личного состава. А также переоборудовать две военно-морские базы по самому современному образцу: одну в Атлантике, другую в Средиземном море.

Эта готовность к сотрудничеству очень вдохновила обе стороны. И Николаю удалось, «не отходя от кассы», подтолкнуть испанцев к вхождению в Таможенный союз[1] на условиях удвоения количества поставляемых корветов и эсминцев. Не то, чтобы это было сильно нужно экономически. Нет. Просто для престижа. Ведь еще одна европейская держава, кроме России, вступала в этот договор. Италия ведь отказалась. А могла бы… могла…

Испания, кстати, совершенно не ломалась в этом плане. Потому что Таможенный союз, по факту, создавал для России и Испании этакую систему «колоний общего пользования» в составе Персии, Абиссинии, Сиама, Гавайских островов, Филиппин, Кубы, Пуэрто Рико и, в перспективе Панамы, где пока еще шли важнейшие социально-политические преобразования. Конечно, слабая испанская промышленность не могла все это обслужить, обеспечивая промышленными товарами, как и русская. Но все равно – перспективы от такого сотрудничества выглядели головокружительные. Настолько, что Альфонсо даже поднял вопрос о династическом браке. Однако, увы, никаких подходящих вариантов не имелось. У самого Альфонсо еще не было ни супруги, ни детей. А у Николая среди незамужних кровных родственниц подходящего возраста имелась только Цецилия Мекленбург-Шверинская, приходившаяся внучкой канцлеру Российской Империи Великому князю Михаилу Николаевичу. Но она была подданной Германской Империи. Красивая, умная, эффектная, любящая море. Но… Все с ней было непросто. В общем, Николай Александрович решил подумать над тем, как можно устроить этот вопрос…

После разгрома в 1889 году Великокняжеской оппозиции у Императора внезапно стало очень пусто у престола. Слишком много родственников отправили «копать каналы» или в монастырь. По сути – из ветви Александра II выжил и сохранил своей статус только он сам, его брат Михаил и сестра Ксения. Ну и кое-кто из женских линий, давно уже вошедших в чужие рода. И все. Дальше уже шли дети от других сыновей и дочерей Николая I или совсем уж далекая родня – потомки побочных линий Павла Петровича.

Чтобы не возникло ненужных инсинуаций, Николай Александрович кардинально переделал Имперский закон об Августейшей фамилии и престолонаследии. Была составлена «Великая сотня» - своеобразная публичная ведомость, по которой было указано кто за кем имеет право наследовать престол. Ее мог править только сам Император и более никто. Любой, кто пожелает отречься, имел на это право только для себя и более ни для кого. Сотня, кстати, была не обязана быть полной. Сколько есть. В частности, Павловичей Николай Александрович в нее включать не стал. Да потомков Николая I не всех, реализуя свое абсолютное право на это. В законе было явно указано, что понижение человека в позиции по списку или полное из него исключение из него могло быть следствием утери монаршего доверия, слабости умственной или физической, потери связи с Империей и прочие факторы, делавшие кандидата непригодным для наследования.

Цесаревичем или Цесаревной величался теперь только первый среди наследников. Великими князьями и княжнами – люди, занимавшие со второго по десятое место в списке. Следующие девяносто именовались князьями и княжнами Императорской крови. Старые ограничения времен Павла I и Александра I на брак были отменены, как и само понятие морганатического союза. Теперь любой из «Великой сотни», а также Император или Императрица, будучи одинокими, могли сочетаться браком с кем угодно без ограничений. Ни сословие, ни национальность, ни вера более не являлось проблемой. Главным и единственным критерием было одобрение правящего на момент заключения брака монарха. И, как несложно догадаться, эти законы не способствовали теплоте в отношениях с монархическими домами Европы.

Однако лед тронулся. После пятнадцати лет борьбы. Тронулся. Объективная реальность уступила упорству Императора. Прибытие Альфонсо VIII в Санкт-Петербург с официальным визитом и стало началом вскрытия, доселе, казавшегося нерушимым ледового поля. А его признание Клеопатры своей ровней породило «парад признаний» и от других домов. Не сразу, не быстро, но потихоньку они тоже начали втягиваться.

Впрочем, это все было лишь приятным дополнением к главному. К получению Испании в союзники. Ее вступление в Таможенный союз и начало масштабного перевооружения армии и флота, позволяли надеяться на то очень многое. Тем более, что Николай Александрович планировал не только вырастить для этой пиренейской страны новую военную и морскую элиту, но и связать ее узами кровного родства с Россией, всецело поощряя браки. Да Испания была слабая. Но Испания занимала удивительно важное с геополитической точки место в мире…