1904 год, 7 мая, Санкт-Петербург

Николай Александрович встал из-за стола и отправился к крупной и детальной карте мира, что висела у него в кабинете. Постоял перед ней. И, не оборачиваясь, спросил:

- Где конкретно они собираются проводить маневры?

- Франц-Иосиф объявил о частичной мобилизации для проведения больших учений. Ничего сверх этого нам пока не известно. – Осторожно произнес министр иностранных дел Российской Империи.

- Этого никто не знает? – Поинтересовался Николай Александрович у присутствующих в зале.

- Я полагаю, что Император Австро-Венгрии попытается повторить ваш же прием, Ваше Императорское Величество. – Высказал свое мнение глава Имперской разведки. – Тот самый, каковым вы усмиряли османов. А если так, то маневры он стане проводить на востоке. Предгорья и сами Карпаты. Возможно Буковина. Может быть Чехия и Моравия.

- В Чехии и Моравии вряд ли, - возразил военный министр, которым все еще был Дмитрий Алексеевич Милютин, которого Император вернул с покоя в 1888 году. Ровно для того, чтобы продолжить реформирования армии. Вот этот старый дед и держался, давая фору иным по энергии и светлости мышления. – Это же граница с Германией. Зачем Вильгельма дразнить?

- Соглашусь, - кивнул глава Имперской разведки. – Это лишено практического смысла. Но Франц-Иосиф не всегда ему следует.

- А что Германия? – Спросил кто-то.

- После очередной ругани с Кайзером Бисмарку стало плохо с сердцем. У него сейчас постельный режим. Никого не пускают. – Отметил канцлер Великий князь Михаил Николаевич.

- Сегодня стало плохо? – Поинтересовался Император, обернувшись.

- Утром, - ответил министр иностранных дел.

- Из-за чего ругались? Из-за австрийских маневров, полагаю?

- Достоверно не известно, но вероятно.

- Вильгельм, полагаю, тоже хочет провести учения?

- Скорее всего. Мы считаем, что Вильгельм уступил увещеванию британской партии. Вот с Бисмарком и поругались, так как канцлер всегда старался держаться только интересов Германии. И да, старик, думаю, уже не выкарабкается. Ему совсем плохо.

- Какова вероятность войны? – Обратился Николай Александрович к главе Имперской разведки, взглянув глаза в глаза с каким-то буравящим нажимом.

- Сложно сказать, - чуть потупился он. – Германия к войне не готова, Австро-Венгрия тем более. Но все может произойти. Тем более, что Вильгельм вырвался на вольные хлеба. Его дурость более не сдерживает старый мудрый канцлер.

Император вновь отвернулся к подробной карте мира, что висела у него на стене. На ней располагались значки крупных воинских формирований и кораблей первого ранга всех значимых держав мира. Кроме того, на карте была очень неплохо отражена дорожная сеть, крепости, порты, крупные города и наиболее значимые предприятия. Территория каждой страны подкрашивалась своим оттенком. Обозначались также пустыни, крупные болота, горы с ключевыми перевалами и так далее, и тому подобное. Получалась своего рода карта из какой-нибудь компьютерной игры - глобальной стратегии, только очень большая и не меняющаяся в реальном времени. Чтобы поддерживать карту в актуальном состоянии адъютант каждый вечер, опираясь на переданные ему сводки, перемещал значки по карте. А также правил ее, привлекая технических специалистов в случае, если требовалось сделать что-то более значимое. Получалось пусть и не в реальном времени, но весьма и весьма свежо.

Обычно карта прикрывалась шторами, для приема посетителей, но сейчас ее открыли. Вот все присутствующие и изучали ее с не малым интересом. Больше нигде в Империи, а, пожалуй, и в мире, не было агрегировано столько важной и полезной информации в столь доступном виде.

- Ваше Императорское Величество, - наконец произнес канцлер, - может нам стоит провести мобилизацию? Хотя бы частичную.

- Зачем?

- Ну как же? Франц-Иосиф, заручившись поддержкой Вильгельма, может напасть на нас.

- И какой у них будет casus belle?

- Ой, да что-нибудь придумают. Дурное дело не хитрое.

- Они ведь не ведут антироссийскую пропаганду. Так?

- Так. – Кивнул глава Имперской разведки.

- Значит если пожелают напасть, им нужно будет как-то объяснить своим людям, зачем они это сделали. Ведь они проводят учения. Только учения, а не войну.

- И мы можем провести учения, - не унимался Великий князь Михаил Николаевич.

- А что нам это даст?

- Ну как что? А вдруг они нападут, а мы не готовы?

- Они внезапно напасть не смогут. Им нужно провести ряд провокаций и сфабриковать повод для войны. Иначе их никто не поймет. Кроме того, что Австро-Венгрия, что Германия еще далеко от завершения перевооружения.

- Но тогда зачем Франц-Иосиф проводит учения? Да и Вильгельм явно рвется.

- Как зачем? Удержать нас от переброски на Дальний Восток полков Имперской гвардии.

- А мы разве собирались их перебрасывать?

- А они разве об этом знают? – Удивился Император. – Сводки с фронтов не в нашу пользу. Ренненкампф окопался у Ляо-Яна, прижатый многократно превосходящими силами японцев. Порт-Артур отрезан и осажден, обложенный со всех сторон. Наш флот заперт в гавани. Все говорит о том, что японцы побеждают. В глазах стороннего наблюдателя мы просто обязаны в ближайшее время начать перебрасывать подкрепления на Дальний Восток. Наш план, судя по всему, им не известен.

- А если это все-таки война? – Осторожно поинтересовался Великий князь Михаил Николаевич.

- Какова ее цель. Какую практическую выгоду получить Франц-Иосиф или Вильгельм? Что они выиграют от этой войны?

- Вильгельм не самый разумный человек на свете. А Франц-Иосиф вряд ли вам простил тавро. – Заметил канцлер. – Их поступки сложно оценивать с точки зрения здравого смысла. Сложно, но можно. Если допустить, что они знают, как вы о них думаете, то вашу реакцию на их действия легко представить… просчитать. А значит и воспользоваться ей. Вот вы пренебрегли угрозой австрийской и германской мобилизации, не проведя свою. А они ее провели, да взяли и напали. Чем мы будет отражать натиск такого количества войск? И это не японцы. Здесь под ружье встанут миллионы.

- Возможно вы и правы. – Кивнул Николай Александрович. - Андрей Сергеевич, - обратился он к главе Имперской разведки. – Сколько вам потребуется времени, чтобы подготовиться к подрыву всех ключевых железнодорожных мостов в Германии и Австро-Венгрии.

- Подрыву?! Мостов?! – Ахнули все присутствующие.

- Именно так.

- Но зачем?

- Если эти братья-кролики задумают рискнуть, то нам нужно время для проведения мобилизации. Они опередили нас в мобилизации, проведя ее хитростью. Что нам остается? Только парализовать им транспортное обеспечение, чтобы они не могли воспользоваться своим преимуществом. Так? Или вас что-то смущает?

- Но так никто не воюет… - растерялся Военный министр.

- Ничего страшного. Мы будем первыми. Строго по заветам Александра Васильевича Суворова – удивим супостата. Ведь на войне, главное, что? Правильно. Победить. Причем получив с этого наибольшую материальную выгоду и понеся минимальные издержки. Есть возражения?

- Может быть нам, все-таки, провести мобилизацию? – Осторожно спросил Милютин.

- Мобилизация – это лучший способ избавиться от собственной экономики. – Чуть подумав, произнес Император. – Даже если отбросить политические моменты. Да и сами подумайте. Взять толпу здоровых мужчин и оторвав их от работы кормить. Это какие убытки? А сколько семей окажется без средств к существованию или на грани нищеты? А сколько предприятий разориться? Каждая мобилизация – это беда… большая беда… Вы разве забыли, КАК ударило по бюджету проведение тех «османских учений»? Нет-нет. Война армией, поднятой по мобилизации, это крайняя мера. Так можно поступать только тогда, когда других вариантов не осталось. Мы не так богаты, чтобы заниматься подобной х… хм… Талейран в свое время сказал, что война слишком серьезное дело, чтобы доверять ее военным.

- Талейран ничего не понимал в этом вопросе! – Возразил канцлер.

- Соглашусь. Звучит странно и даже обидно. Но, на самом деле, только звучит. Ключом к понимаю его слов является высказывание Клаузевица. Война – это продолжение политики иными средствами. Вы понимаете? То есть, достижение каких-то прикладных, невоенных задач силами оружия. Война - это средство, инструмент, метод. И очень важно ей не увлекаться, не превращать все в войну ради войны, когда теряется ее смысл. Вот хотим мы завоевать какой-то клочок земли. Отлично. А сколько нам это будет стоить? Ведь война требует денег. Больших денег. А как быстро мы отобьем инвестиции? Сколько пользы будет приносить этот клочок земли? Ну и так далее… - произнес Император и замолчал. – Возьмем войну с османами 1877-1878 годов. Ради чего мы там вообще сражались? Возврат юга Бессарабии, Карской и Батумской областей – это хорошо. Но как дорого мы за них заплатили? Сколько нам стоила эта война?

- Но Ваше Императорское Величество, - снова возразил двоюродный дед. – А как же освобождение братьев-славян? Это было великим свершением!

- И где они теперь? Правильно. В кильватере германской политики. Мы их кому освободили? Пока они были в составе дряхлой Османской Империи нам от них пользы выходило много больше. Они турок дестабилизировали и давали нам постоянные поводы для войны. Я понимаю еще, если бы мы, по типу австрияков, приняли их под свою руку. Тут ладно. Но так… Мы заплатили за войну огромными деньгами и многими жизнями наших людей. А эти славные ребята, которых мы освобождали, сделали нам ручкой и ушли к соседям. Великое свершение!

- Кто же знал?

- Это было очевидно. Наши развитые регионы очень далеко. Рядом только дикая степь с пшеницей. А австриец – вот он, совсем рядом. И кадрами поможет, и промышленными товарами. Впрочем, это только подтверждает мои слова. Война не должна быть сама по себе. Война – это метод, средства для решения той или иной трудности в хозяйственной деятельности. Но мы отвлеклись. Андрей Сергеевич займитесь вопросом мостов незамедлительно. Думаю, что недалеко от них нужно купить какую-нибудь недвижимость. Лучше хутора или усадьбы, чтобы иметь возможность принять оперативную группу. Накопить там все необходимое. Также вам нужно создать и подготовить отряды, которые выдвинуться к мостам для их уничтожения в случае опасности. Коллеги из силовых ведомств, я думаю, поделятся специалистами. Сроки горят, поэтому заниматься выращиванием с нуля у нас нет времени. Это ясно?

- Так точно, - хором ответили силовики и глава Имперской разведки.

- Тогда Андрей Сергеевич, жду вас завтра вечером на доклад со своими мыслями и примерным планом работы. Сами понимаете – время не терпит.

- Слушаюсь, - щелкнув каблуками козырнул изрядно загруженный глава Имперской разведки.

- А от вас Дмитрий Алексеевич, - обратился он к Военному министру. – Я жду уточненных и обновленных планов мобилизации уже нашей армии. Это все, конечно, перестраховка. Но вы правы, друзья, эта игра становиться слишком опасной. Великобритания бурлит, как вскипевший котелок с дерьмом. Она слишком привыкла действовать безнаказанно. Вильгельм довел до сердечного приступа Бисмарка. Франц-Иосиф продолжает безумствовать, занимаясь очередными провокациями под прикрытием Германии. Видимо тавро на жопе жжет. А Франция… дерьмо… она что есть, что ее нет.

- У нас подписан и ратифицирован союзный договор, - заметил канцлер. – Как раз на такой случай. Франция не сможет остаться в стороне, если Австро-Венгрия или Германия объявят нам войну.

- Что помешает французам выполнить свои обязательства формально? Объявить войну. Провести мобилизацию. И сесть в глухую оборону, пока немцы и австрияки будут драться с нами? А потом заключить с ними белый мир? Молчите? Ничто не мешает.

- Они так не поступят, - твердо и уверенно произнес Великий князь Михаил Николаевич.

- Мне бы вашу уверенность, - покачал головой Император и, немного потерев лоб, снова повернулся к карте. – И да, чуть не забыл. Андрей Сергеевич, от вас ежедневная записка о том, как идут учения с максимально возможными подробностями…