Скрытые в глубинах неведомого, три безмолвных существа ткут бесконечную нить человеческой судьбы. Они зовутся сестрами, известными в мифах как норны, или парки, что непрестанно прядут в своих пальцах тончайшую нить, которая однажды будет вплетена в живое одеяние — коронационную мантию царя-жреца.

Мистикам и философам всего мира это одеяние известно под многими именами. Для кого-то это простые желтые одежды Будды. У древних иудеев оно символизировалось мантией первосвященника — Одеянием Славы Божьей. Для братьев-масонов это лазурно-золотая Мантия — Вифлеемская звезда, венчальный наряд Духа.

Три парки ткут нити для этого живого одеяния, а создатель этих парок — сам человек. Тройная нить мысли, действия и желания связывает его, когда он входит в священное место или стремится вступить в масонскую ложу, но позже та же самая нить вплетается в великолепный наряд, в очищенные складки которого облачается священная искра бытия.

Все мы любим хорошо одеваться. Бархатные и горностаевые мантии служат символами высокого положения и славы; но слишком часто под горностаевой накидкой пряталось пустое сердце, а корона венчала чело тирана. Это символы земного, и в материальном мире им часто уделяется неподобающее место. Настоящая коронационная мантия — одеяние, созданное по небесному образцу, мантия славы мастера-каменщика — не принадлежит земле, ибо свидетельствует о его духовном развитии, его более глубоком понимании и его жизни, посвященной великой цели. Одеяние первосвященника иудейского храма было не более чем символом его собственного тела, которое, очищенное и преобразованное, прославляло скрытую в нем жизнь. Музыка крошечных серебряных колокольчиков, неумолчно звенящих на кайме его мантии, говорила о гармоничной жизни, а нагрудный знак, покоящийся в складках его эфода, отражал в гранях своих драгоценных камней блеск небесной истины.

Есть еще одно цельнотканое одеяние, которое, как мы слышали, носили братья в древности, во времена ессеев, когда монастырь смиренных назаретян высился в безмолвном величии над крутыми склонами горы Табор, отражаясь в загадочных водах Мертвого моря. Это цельное одеяние — спиральная нить человеческой жизни, которая, очищенная правильными мотивами и правильным образом жизни, превращается в тончайшую нить золотого света, вечно ткущую очищенные одеяния возродившихся тел. Как и белизна фартука из кожи ягненка, это одеяние символизирует простоту, чистоту и невинность. Таковы требования к мастеру-каменщику, который должен навсегда отбросить пышность и суету мира сего и стремиться ткать то простое цельнотканое одеяние души, которое является признаком мастера посвященного и совершенного.

Глазами своей души мы и сейчас видим кроткого назаретянина в его незапятнанной белой мантии — одежде, которую нельзя купить ни за какие богатства. Эта мантия соткана из поступков нашей повседневной жизни; каждое действие вплетает в бесконечный узор нить — черную или белую, в зависимости от наших мотивов. Поскольку мастер-каменщик трудится в соответствии со своими обетами, он постепенно ткет эту незапятнанную мантию из преображенной энергии своих усилий. Именно эту белую мантию он должен носить под одеяниями, символизирующими его ранг, и ее безупречная белизна дает ему священное право на пышные одежды, которые можно носить лишь поверх этого незапятнанного, цельнотканого одеяния нашей очищенной жизни.

Когда этот момент настает и кандидат до конца выполняет свою задачу — придя очищенным и возрожденным к алтарю мудрости, — он воистину проходит крещение огнем, пламя которого вспыхивает в нем самом. От него исходят потоки света, и величественная аура многоцветного огня омывает его своим сиянием. Священное пламя богов нашло в нем приют, и через него возобновляется священный союз божественного и человеческого. И тогда он действительно становится масоном, сыном света. Это чудесное одеяние, которое лишь символизирует все земные мантии, создано из самых возвышенных качеств человеческой натуры, из самого благородного идеала, из самого чистого стремления. Его появление возможно только благодаря очищению тела и бескорыстному служению ближним во имя Создателя.

Когда масон развивает в себе эти силы, вокруг него появляется излучение в виде чудесного тела из живого огня, подобное тому, что окружало Господа Иисуса в момент Его преображения. Это мантия славы, лазурно-золотое одеяние, которое, сияя подобно звезде с пятью лучами, возвещает о рождении внутреннего Христа. Тогда человек действительно становится сыном Божьим, изливающим из глубин своего существа лучи света, которые и являются человеческой жизнью.

Пронизывая сердца, которые уже давно холодны, этот духовный луч воскрешает их. Именно этот живой свет освещает тех, кто все еще погребен во тьме материальности. Это и есть сила, поднимающая из гроба крепким пожатием Львиной Лапы. Это Великий Свет, который, вечно ища во всем живом искру самого себя, вновь пробуждает погибшие идеалы и задохнувшиеся надежды силою Вечного Слова Мастера. Тогда мастер-каменщик действительно становится Солнцем в знаке Льва; протянув руку вниз, в могилу кристаллизации, он поднимает оттуда убитого Строителя рукопожатием мастера-каменщика.

Подобно солнцу, пробуждающему посевы в почве, этот Сын Человеческий, сияя божественным светом, испускает из своего собственного очищенного существа таинственные лучи спасительного света, рождающего семена надежды, истины и благородной жизни. Разочарование и страдание слишком часто разрушают храм, погребая под его обломками истинный смысл бытия и истинные цели жизни.

Так как великолепная мантия солнца — символа всякой жизни — омывает и согревает всех тварей своим сиянием, она же, окутывая все вещи, согревает их и оберегает светом и жизнью. Человек — это творимый бог, который, согласно древнеегипетским мифам, лепится на гончарном круге. Когда его свет начинает сиять во внешнем мире, чтобы возвысить и сохранить все вещи, он получает тройную корону божественности и присоединяется к множеству других мастеров-каменщиков, которые, в своих лазурно-золотых мантиях, стремятся разогнать ночную тьму тройственным светом масонской ложи.

Беспрерывно прядут норны нить человеческой судьбы. Век за веком на ткацких станках неизбежности создаются живые одежды Бога. Одни из них богаты яркими цветами и чудесной тканью, другие же рвутся и изнашиваются еще до того, как сойдут со станка. Однако все они спрядены этими тремя сестрами — мыслью, действием и желанием, — с помощью которых невежды отгораживают себя от истины стенами из грязи и ила, но чистые сердцем ткут из этих сияющих нитей одежды небесной красоты.

Что бы мы ни делали, мы не можем остановить эти проворные пальцы, прядущие нити, но мы можем изменить качество нитей, которые они используют. Мы должны давать этим трем вечным ткачихам лишь благородное и истинное; тогда плоды их труда будут совершенны. Нить, которую они прядут, может быть красной от крови ближних или темной от жизненных передряг. Но если мы твердо решим следовать истине, мы можем вернуть ей чистоту и сотворить из нее цельнотканое одеяние совершенной жизни. Это самый желанный дар, который человек может принести на алтарь Высочайшего, его высшая жертва Создателю.