Книга: Ступени посвящения
Назад: КАРТИНА ЧЕТВЕРТАЯ
Дальше: СТРОИТЕЛИ ХРАМА

УТЕРЯННЫЕ КЛЮЧИ К МАСОНСТВУ,
или тайна
ХИРАМА АБИФА

ПРЕДИСЛОВИЕ К ДЕСЯТОМУ ИЗДАНИЮ
Очень радостно, что эта книга, переиздаваемая уже более сорока лет и вышедшая общим тиражом в 30 000 экземпляров, до сих пор пользуется спросом и теперь появилась необходимость в новом ее издании. К тому времени, когда я написал этот тоненький томик, мне едва исполнился двадцать один год и единственным моим действительным контактом с масонством было чтение нескольких книг, доступных широкой публике. Впервые о тайных философских школах и обществах Древнего мира я узнал благодаря сравнительному изучению религий. Невозможно было созерцать торжественные мистерии Египта, Греции, Индии и Персии и не восхищаться благородством их учений, красотою и пышностью их обрядов и церемоний, глубоким значением их символов, эмблем и посвятительных ритуалов. Для меня стало очевидным, что эти священные ордены и школы были хранителями универсальной мудрости и передавали своим посвященным ключи к высшей науке или искусству, чья цель — возрождение человека и преобразование человеческого общества. Движимый этим убеждением, я написал «Утерянные ключи масонства».
Многое изменилось в мире за четыре десятилетия, что прошли со времени первого издания этой работы. Извращенная, фальшивая демагогия угрожает нашему образу жизни, и само выживание человеческой культуры поставлено на карту. Но все эти долгие годы беспорядков, депрессии, войн и тирании масонство твердо отстаивает свои идеалы Небесного Отца и человеческого братства. Оно продолжает защищать право каждого человека на получение надлежащего образования. Оно учит уважению к конституционной государственной власти. Оно стремится объединить людей в братстве добрых дел, которые и являются истинными трудами мастера-каменщика.
Ощущая, что для всех людей, верящих в достоинство человеческой души и в пользу просвещенной этики, настало время объединить свои силы, в 1954 году я подал прошение о приеме в масонский орден. В ноябре того же года я был принят в ложу «Драгоценный камень» в Сан-Франциско, Калифорния. Год спустя я был посвящен в степени шотландского обряда и теперь являюсь членом консистории Сан-Франциско. В 1961 году мне был присвоен титул кавалера суда чести.
Я рад признаться, что восхищение, которое я и прежде столь долго испытывал к масонскому ордену, возросло и углубилось благодаря более тесному знакомству с его принципами и более близкому личному общению с моими братьями.
Мэнли П. Холл, 33° шотландского обряда Лос-Анджелес, 1967 г.
ПРЕДИСЛОВИЕ
Реальность вечно ускользает от нас. Бесконечность потешается над нашими ничтожными потугами запереть ее в клетке определений и догм. Самые величественные из наших достижений — лишь мимолетные тени в лучах Света. В своих устремлениях человек — не более чем моллюск, желающий объять океан.
И все же человечество не может прекратить своих отчаянных поисков Бога. В душе человека живет тоска, не дающая ему покоя; гонимый ею, он пытается совершить невозможное, достичь недостижимого. Он воздевает свои немощные руки, мечтая дотянуться до звезд, и, вопреки миллиону лет неудач и тысячелетиям разочарований, душа человеческая устремляется к небесам еще более жадно, чем в те времена, когда племя наше было юным.
Человек продолжает свои поиски, хотя летучий идеал неизменно ускользает от него. И несмотря на то что ему не удается заключить в объятия богиню своей мечты, он отказывается верить, что она — всего лишь фантом. Для человека она — единственная реальность. Он снова и снова тянется ввысь и не успокоится, пока в руках его не окажется меч Ориона, а на груди не засияет великолепный Арктур.
Человек — это Парсифаль, ищущий священную Чашу, сэр Лаунфаль, рискующий жизнью ради святого Грааля. Жизнь есть божественное приключение, величественный поиск.
Язык человеческий бессилен. Слова — всего лишь шифр, и кому под силу разгадать загадку? Эти слова, которыми мы пользуемся, — что они, как не пустые тени формы и смысла? Мы тщимся расставить вокруг своей самой возвышенной мысли словесные приманки, дабы уловить в них нашего собрата; но когда мы желаем описать ему святого — ему видится демон, а если хотим представить перед ним мудреца — он видит глупца. «Тьфу, — кричит он, — да ты и сам глупец!»
Поэтому мудрость скрывает свою истину в символах, а свою проникновенность — в аллегориях. Вероучения, обряды, стихи суть иносказания и символы. Невежды воспринимают их буквально и строят для себя тюрьмы из слов, язвительными речами и еще более язвительными насмешками понося тех, кто не желает запереться с ними в этой темнице. Но перед восхищенным взором видящего рассеиваются в дым догмы и церемонии, легенды и поэтические иносказания, и за фактом он прозревает Истину, а за символом — Реальность.
Сквозь тени вечно сияет совершенный Свет.
Что такое масон? Это человек, который должным и истинным образом подготовлен в сердце своем, который признан достойным и пригодным, допущен в братство каменщиков, наделен определенными паролями и знаками, благодаря которым он может трудиться и получать вознаграждение в качестве мастера-каменшика, путешествовать по дальним странам в поисках того, что было утеряно, — Слова.
Сквозь туманную вереницу веков трубит горн откровения, но, хотя сами небеса эхом откликаются на его раскаты, немногие слышат его и еще меньше понимают: «В начале было Слово, и Слово было у Бога, и Слово было Бог».
Итак, вот в чем заключен вечный парадокс. Слово потеряно — и все же оно всегда с нами. Свет, освещающий далекий горизонт, сияет в наших сердцах. «Ты не искал бы меня, если бы уже не нашел меня». Мы отправляемся в дальний путь лишь для того, чтобы то, чего мы так жаждем, обрести у себя дома.
Виктор Гюго говорил: «Жажда Бесконечного свидетельствует о бесконечности».
То, что мы ищем, живет в наших душах.
Именно ту неизреченную истину и невыразимое совершенство представил нам автор на этих страницах.
Сам не будучи масоном, он проник в глубинный смысл обряда посвящения. Не взяв на себя формальных обетов, он призывает весь род человеческий вступить в святая святых. Не посвященный в физическое ремесло, он провозглашает тайную доктрину, которую может услышать каждый.
При помощи ярких аллегорий, применяя глубокие научные изыскания, он излагает величественное учение масонства — более древнее, чем все религии, столь же универсальное, как и само человеческое дерзание.
И это доброе дело. Да будут благословенны глаза, которые видят, уши, которые слышат, и сердце, которое понимает.
Рейнольд Э. Блайт, 33° шотландского обряда
ВВЕДЕНИЕ
Масонство, само по себе не являясь религией, по сути своей религиозно. Большинство его легенд и аллегорий сакральны по своей природе; многие из них вплетены в ткань христианства. Нас учили считать нашу собственную религию единственно боговдохновенной, и в этом, вероятно, одна из главных причин непонимания, которым окружена в современном мире роль масонства в духовной этике человечества. Религия — это боговдохновенный кодекс морали. Верующий человек — тот, кого этот кодекс вдохновляет на более благородную жизнь. Его узнают по этому кодексу, который является источником его просветления. Таким образом, мы можем сказать, что христианин — тот, кто получает свои духовные представления о добре и зле из послания Христа, а буддист — тот, кто отливает свою жизнь в форму морального прототипа, данного великим Гаутамой или кем-либо из других будд. Все доктрины, стремящиеся разжечь и сохранить ту невидимую искру в человеке, что зовется «духом», считаются духовными. Те же, что не признают этого невидимого элемента и полностью сосредоточены на видимом, именуются материалистическими. В религии есть одна чудесная точка равновесия, в которой встречаются материалист и спиритуалист: она находится на уровне логики и разума. Наука и богословие — это две стороны одной и той же истины, но мир никогда не извлечет всей пользы из них, пока они не примирятся друг с другом и не будут трудиться рука об руку во имя свершения великого дела — освобождения духа и разума из трехмерной тюрьмы, построенной из невежества, предрассудков и страха.
То, благодаря чему человек осознает себя, может быть создано только некой Сущностью — а Сущность всех вещей есть Бог. Воистину, он есть и вдохновение, и вещь, которая вдохновлена. В Писании сказано, что Бог был Словом и что Слово стало плотью. Задача человека сегодня — сделать свою плоть отражением сияния того Слова, которое пребывает в его собственной душе. Именно эта задача породила необходимость религии — не одной-един-ственной веры, но многих вероисповеданий, каждое из которых ведет по собственному пути, отвечает потребностям разных людей, выделяет один из аспектов веры, предпочитая его всем остальным.
Двенадцать подмастерьев исследуют четыре направления компаса. Разве эти двенадцать — не двенадцать великих мировых религий, каждая из которых ищет на своем пути то, что было потеряно в давние времена и поиски чего являются врожденным правом и целью человека? Разве поиски Реальности в мире иллюзий не та самая цель, с которой каждый из нас рождается на свет? Мы пришли в этот мир для того, чтобы достичь равновесия в сфере неуравновешенности, найти покой в беспокойстве, сорвать покровы с иллюзии и сразить дракона нашей собственной животной природы. Подобно Давиду, царю Израиля, передавшему в руки своего сына Соломона задачу, которую тот не мог завершить, каждое поколение оставляет следующему работу по строительству храма или, вернее, по восстановлению обители Божьей, находящейся на горе Мориа.
Истина не утеряна, однако ее необходимо искать и найти. Реальность всегда с нами — она нигде и в то же время повсюду. Человек — порождение собственных отношений и желаний, раб своих впечатлений и мнений — неспособен из-за неустойчивости и неуравновешенности своего разума, которому недостает наставника, познать то, чем сам не обладает. Человек открывает для себя какое-либо качество тогда, когда сам его приобретает. Он начинает различать вокруг себя то, что родилось в его собственной душе. Человек от рождения наделен глазами, но лишь после долгих лет скорби он учится видеть ясно и в гармонии с Планом. Он рождается, обладая чувствами, но лишь после долгих испытаний и бесплодной борьбы приносит он эти чувства в храм и возлагает их как дар на алтарь великого Отца, который один способен вершить все дела хорошо и разумно. Человек поистине рожден во грехе неведения, но для него открыта возможность понимания. У него есть разум, способный к мудрости, сердце, способное чувствовать, и сильные руки, предназначенные для великого труда жизни — превращения грубо отесанной глыбы в совершенный камень.
Разве может какое-либо создание просить большего, чем возможность показать, что оно собою представляет, какая мечта вдохновляет его и движет им? У нас нет никакого права просить о мудрости. Чьим именем мы молим о разуме? Чьей властью требуем для себя счастья? Ничто не принадлежит какому-либо из существ по праву рождения; и все же каждый может обладать этим, если будет взращивать то, к чему стремится, в себе самом. Ни к чему просить об этих вещах; никакое божество не склонится перед человеком, чтобы вручить ему желаемое. Есть лишь один дар, которым человек наделен от природы; этот дар — привилегия труда. Именно через труд он обучается всему.
Религии — группы людей, объединенные трудом познания. Мир — школа. Мы пришли в него, чтобы учиться, и наше присутствие здесь — доказательство того, что мы нуждаемся в обучении. Каждое живое существо изо всех сил стремится разорвать удушающие путы ограниченности, которые мешают видеть и лишают жизнь идеала. Каждая душа занята великим трудом — трудом личного освобождения от состояния неведения. Мир — это гигантская тюрьма; засовы на ее воротах — Неведомое. И каждый из нас — узник до тех пор, пока не заслужит наконец право выбить эти засовы из обветшавших петель и выйти просветленным и вдохновленным во тьму, озаряя ее своим присутствием. Все народы ищут храм, где обитает Бог, где дух великой Истины рассеивает тени людского неведения, но они не знают, на какую дорогу нужно свернуть и где этот храм. Они окутаны туманом догм, скованы веками невежества. Ограниченность ослабляет их, замедляет их шаг. Они блуждают во тьме в поисках света, не в силах понять, что свет — в сердце тьмы.
Для немногих нашедших Бога Он открыл себя. В свою очередь, они открывают Его человеку, стремясь передать неведению послание мудрости. Но редко понимает человек открытую ему тайну. Он робко пытается отправиться по следам тех, кто достиг истины, но слишком часто обнаруживает, что путь этот труднее, чем он мог вообразить. И он в молитве преклоняет колени перед горой, которую не может покорить; у него недостаточно сил, чтобы добраться до света, сияющего с ее вершины, и недостаточно мудрости, чтобы постичь его. Он следует закону так, как понимает его, в глубине души все время боясь, что неверно прочел огненные знаки в небесах и, следуя букве закона, умертвил дух закона. Человек покорно склоняется перед Неведомым, населяя тени своего собственного невежества святыми и спасителями, призраками и духами, богами и демонами. Невежество страшится всего, в ужасе падая ниц от и каждого дуновения ветра. Памятником невежеству возвышается суеверие, и перед ним преклоняют колени все, кто осознает свою слабость, кто видит во всех вещах силу, которой не обладает сам, кто наделяет палки и камни способностью наносить удары, кто превращает красоты Природы в обиталище упырей и великанов-людоедов. Мудрость ничего не страшится, но смиренно склоняется перед своим Источником. Если суеверие все ненавидит, то мудрость, обладая более глубоким пониманием, любит все вещи — ведь она уже разглядела красоту, нежность и сладость, скрывающиеся в таинстве Жизни.
Жизнь — это срок, отпущенный нам для свершений. Каждый пролетающий миг — возможность, и великие люди суть те, кто осознал жизнь как возможность для достижения всего. Искусства, науки, религии — это монументы, воздвигнутые в честь того, что уже достигнуто человечеством. Они стоят словно мемориалы развивающемуся человеческому разуму, и с их помощью человек осваивает более действенные и разумные методы достижения предписанных заранее результатов. Благословенны те, кто может извлечь пользу из опыта других и способен, внося свою долю в уже построенное, осуществить свои идеи, воплотить на практике свои мечты. Те, кто дарует человеку то, в чем он нуждается, редко оцененные по достоинству своей эпохой, позднее признаются Спасителями рода человеческого.
Масонство — здание, возведенное на фундаменте опыта. Каждый его камень — это следующий шаг на пути развития разума. Святыни масонства украшены драгоценностями тысячи эпох; в его обрядах звенят слова просветленных пророков и вдохновенных мудрецов. Сотня религий принесла дары мудрости к его алтарю. Бесчисленные искусства и науки внесли свою лепту в создание его символов. Это нечто большее, чем вера, это истинный путь. Это больше, чем убеждение, это факт. Масонство — университет, обучающий свободным искусствам и наукам о духе всех, кто желает внимать его словам. Это тень великой школы мистерий атлантов, что стояла во всем своем великолепии в древнем городе Золотых Врат, там, где сейчас неустанно вздымает свои валы бурный Атлантический океан. Кресла масонства — это места учения; его колонны поддерживают арку универсального образования — не только образования в сфере наук, но и в плане воспитания духовных качеств. На его подмостках запечатлены священные истины всех наций и народов, и для тех, кто проник в его священные глубины, уже воссияла заря великой Реальности. Поистине, масонство есть та самая давно утерянная вещь, которую искали все народы во все времена. Масонство — общий знаменатель и одновременно общий источник человеческих стремлений.
Большинство мировых религий похожи на процессии: один идет во главе, остальные следуют сзади. Человек идет по стопам полубогов в поисках истины и вдохновения. Христиане вслед за кротким назаретянином восходят по извилистой дороге, ведущей на Голгофу. Буддист следует за своим великим освободителем в его странствиях по диким лесам. Мусульманин совершает паломничество через пески пустыни к черному шатру Мекки. Истина шествует впереди, невежество идет следом. Дух освещает дорогу процессии, материя следует за ним. В современном мире идеалы живут в чистоте лишь мгновение, пока слетевшиеся обитатели ночи не затушат их искру. Школа мистерий, однако, остается неприкосновенной. Она не несет человеку свой свет; человек должен принести свой свет ей. Идеалы, приходя в мир, за несколько недолгих часов становятся идолами, но человек, вступающий во врата святилища, вновь превращает идола в идеал.
Человек восходит по бесконечной лестнице, устремив взгляд на цель, находящуюся на самом ее верху. Многие не могут видеть цели, и им доступны лишь одна-две ступени. И все же человек усвоил один великий урок: по мере того как он формирует свой характер, он получает силу для преодоления ступеней. Вот почему масон — это строитель храма характера. Он архитектор величественной тайны — сияющего, сверкающего храма своей собственной души. Он осознает, что лучше всего послужит Богу тогда, когда присоединится к Великому Архитектору в строительстве более духовных зданий в лежащей у его ног Вселенной. Все, кто стремится достичь мастерства через созидательные усилия, в душе являются масонами, независимо от религиозной секты или вероисповедания. Масон — это не обязательно член ложи. В широком смысле слова это любой человек, ежедневно стремящийся вести масонский образ жизни и разумно исполнять требования Великого Архитектора. Брат-масон дает обещание помогать всем другим строителям храма в любых жизненных невзгодах; при этом он торжественно обязуется перед всеми живыми существами (ибо все они — строители храма) созидать более многочисленные и духовные строения во славу вселенского Бога.
Истинная масонская ложа — это школа мистерий. Это место, где соискатели ограждаются от безумств и слабостей мира и посвящаются в таинства жизни, учатся видеть ее внутренние взаимоотношения и различать в ней тот зачаток духовной сущности, который и есть поистине Сын Божий, возлюбленное Дитя Своего Отца. Масон воспринимает жизнь со всей серьезностью, осознавая, что каждое потраченное впустую мгновение есть упущенная возможность и что могущество достигается лишь усердным трудом и старанием. Он признает всемирное братство всех живых существ важнейшим из отношений. Символ рукопожатия, объясняемый в ложе, отражает его отношение ко всему миру, ибо он — товарищ всех созданий Божьих. Он понимает также, что его собственный дух — сверкающий драгоценный камень, который он должен хранить как святыню в храме, воздвигнутом трудами его рук, мечтами его сердца и устремлениями его души.
Масонство — философия, по сути своей лишенная религиозной веры. Но от этого она не становится менее истинной. Масоны преклоняются перед истиной, где бы ее ни встретили; они служат Свету вместо того, чтобы пререкаться о том, кто его принес. Этим они доказывают, что стремятся как можно лучше постичь волю и заветы Непобедимого. Нет более истинной религии, чем религия всемирного товарищества и братства, созданная ради прославления единого Бога и строительства для Него прочного и прекрасного храма.
Пролог
В ЦАРСТВЕ ХАОСА
Первый поток пробуждающейся Жизни прорезал непроницаемые просторы космической Ночи, превращая тьму отрицания в тусклые сумерки нарождающегося бытия. Перед погруженными в тень вратами вечности появился силуэт одинокой фигуры — то был таинственный незнакомец, стоящий на облачном берегу бурлящей материи. На нем была мерцающая лазурная мантия тайны, чело его окружал золотой венец ослепительного света; тьма хаоса отступала под лучами, исходящими потоками живого пламени от его божественного облика.
Из другого космоса, который гораздо больше нашего, явился этот таинственный посетитель в ответ на призыв Божества. Он шагал от звезды к звезде, он был известен всем мирам и вселенным, но всегда таился под пеленой ночного хаоса. Внезапно облака расступились, и чудесный свет снизошел откуда-то из кипящих волн силы; он омыл эту одинокую фигуру небесным сиянием, и каждый кристаллик тумана заискрился словно бриллиант, купаясь в живом огне Божественного.
В сияющем пламени космического света, окруженном темными облаками небытия, показались две огромные фигуры, и вечность сотряслась от могучего Гласа; каждый сверкающий атом пульсировал, повинуясь Слову Творца. Тогда величественный незнакомец в лазурной мантии склонился в страхе у подножия трона Своего Создателя, и рука, протянувшаяся с небес, даровала ему благословение.
«Из всего творения Я избрал тебя, и на тебя наложил Я Свою печать. Ты — избранный инструмент в Моей руке, и тебя Я назначаю быть строителем Моего Храма. Ты воздвигнешь его колонны и вымостишь его пол; ты украсишь его металлами и драгоценными камнями, и ты станешь хозяином над Моими работниками. В руки твои вкладываю Я планы, и здесь, на чертежной доске живой материи, запечатлел Я план, которому ты должен следовать; каждая его буква и каждый угол прочерчены огненными линиями Моей рукой. Хирам Абиф, избранный строитель Дома твоего Отца, вставай и принимайся за работу. Вот кудрявые облака, вот седые рассветные туманы, вот отблески небесного света и тьма непробужденного творения. Из них ты, без стука молотка и голосов рабочих, построишь храм твоего Бога, вечного в небесах. Ты закуешь в цепи вечный круговорот отрицания и заставишь его шлифовать твои камни. Среди этих духов небытия будешь ты гасить свою известь и закладывать свой фундамент, ибо Я наблюдал за тобою все годы твоей юности и руководил тобою в дни твоей зрелости. Я проверил тебя и не нашел в тебе изъяна. Поэтому тебе дарю Я славу труда и посвящаю тебя в строители Моего Дома. Тебе даю Я Слово мастера-строителя; тебе даю Я орудия Ремесла; тебе даю Я власть, которой наделен сам. Храни же им верность! Верни Мне эти дары, когда завершишь свой труд, и Я дам тебе имя, известное одному лишь Богу. Да будет так!»
Померк величественный свет в небесах, струящиеся персты живого света исчезли в туманной, пустынной полутьме, и небытие вновь укуталось в свою траурную мантию. Снова стоял Хирам Абиф в одиночестве, взирая на холодный океан забвения — вокруг, насколько хватало глаз, лишь клубилась бурлящая материя. И тогда он расправил плечи и, взяв в руки чертежную доску и прижимая к сердцу сияющее Слово мастера, медленно зашагал прочь, пока не затерялся в рассветном тумане первого дня Творения.
Как измерить человеку бескрайнюю вечность? Проходили века, а одинокий строитель все трудился над своим планом с любовью и смирением в сердце; рука его отливала в формы тьму, которую он благословлял, глаза же смотрели в небеса, откуда прежде сиял Великий Свет. В божественном уединении трудился он; ни один голос не ободрял его, ни один дух не порицал — он был один в бескрайней Вселенной; на челе его был великий холод утреннего тумана, но сердце все еще хранило свет Слова мастера. Задача его казалась безнадежной. Одной паре рук не под силу было придать форму той тьме; ни одно сердце, даже самое искреннее, не могло быть столь великим, чтобы наполнить пульсом космической любви холодный туман забвения. Хотя тьма все плотнее обступала его и туманные пальцы небытия обвивались вокруг его существа, строитель продолжал работать, движимый божественной верой; в надежде закладывал он фундамент своей постройки и из безбрежных пластов глины создавал формы для отливки своих священных украшений. Здание понемногу росло, и сумрачные фигуры, отлитые рукой мастера, обретали форму вокруг него. Трех огромных бездушных созданий сотворил мастер; словно угрюмые призраки, смутно вырисовывались они в полутьме. То были трое строителей, которых он благословил, и теперь один за другим они величественно проходили перед ним. Хирам простер руки к своим созданиям со словами: «Братья, я создал вас для трудов. Я вылепил вас для того, чтобы вы строили вместе со мною Дом Господень. Вы — дети моего бытия; я трудился вместе с вами, теперь и вы потрудитесь вместе со мной во славу Божью».
Но призраки лишь расхохотались в ответ. Восстав против своего создателя и нанеся ему удары его собственными инструментами, полученными от Бога, они бросили своего великого мастера умирать среди незавершенных трудов, разбитого и сокрушенного тремя созданиями космической ночи. Истекая кровью у подножия своего детища, замученный строитель возвел очи к клубящимся облакам, и лик его просиял божественной любовью, когда он воззвал с молитвой к Господу, пославшему его:
«О Господин над работниками, Великий Архитектор Вселенной! Мои труды не завершены. Почему должны они навсегда остаться неоконченными? Я не исполнил то, для чего Ты послал меня в этот мир, ибо собственные мои творения восстали против меня и инструменты, которые Ты дал мне, уничтожили меня. Дети, которых создал я с любовью, по своему неведению умертвили меня. Вот, Отче, Слово, которое Ты дал мне: ныне оно обагрено моею собственною кровью. О Повелитель, я возвращаю его Тебе, ибо я сберег его священным в сердце своем. Вот инструменты, чертежная доска и сосуды, сделанные мною. Вокруг меня высятся руины моего храма, который я должен оставить. Тебе, о Господь всеведущий, я возвращаю все это, сознавая, что по воле Твоей все исполнится в должный срок. Тебе, о Господи, ведомо наше падение и наше возвышение, и Ты читаешь наши мысли издалека. Во имя Твое, Отче, я трудился, и за Твое дело я, верный строитель, умираю».
Мастер откинулся навзничь, его лик, обращенный ввысь, просветлел в последнем, смертном покое, и лучи света перестали исходить от него. Серые облака сгрудились плотнее, словно для того, чтобы укутать покрывалом тело своего убитого повелителя.
Внезапно небеса разверзлись вновь, и поток света омыл фигуру Хирама небесной славой. И снова с небес, где Великий Царь восседал на облаках творения, раздался Глас: «Он не мертв, но спит. Кто разбудит его? Его труды не окончены, и в смерти он хранит священные реликвии более ревностно, чем когда-либо, так как Слово и чертежная доска принадлежат ему — их дал ему Я. Но он должен спать до тех пор, пока те трое, что убили его, не вернут его к жизни. Ибо всякое зло должно быть исправлено, и разрушители Моего дома и уничтожители Моего храма должны трудиться вместо их строителя до тех пор, пока не воскресят своего мастера из мертвых».
Трое убийц пали на колени и воздели руки к небу, словно для того, чтобы заслониться от света, озарившего их преступление: «О Боже, велик наш грех, ибо мы убили нашего мастера, Хирама Абифа! Справедлива Твоя кара, и, так как мы убили его, ныне мы посвящаем свои жизни его воскрешению. Первое было нашей человеческой слабостью, второе станет нашим священным долгом».
«Да будет так», — отвечал Глас с небес. Великий Свет исчез, и облака тьмы и тумана скрыли тело убитого мастера. Вихрь мрака поглотил его, не оставив ни знака, ни могильного камня на том месте, где прежде лежал строитель.
«О Боже! — возопили трое убийц. — Где нам теперь найти нашего мастера?»
И снова из Великого Незримого опустилась рука, протягивая им маленькую масляную лампаду, огонек которой бесшумно и ярко горел во тьме. «С этим светильником вы будете искать того, кого убили».

 

Три злодея: Мысль, Желание, Действие.
Эти трое убийц — извращенная мысль, разнузданные эмоции и разрушительные действия — умерщвляют дух жизни в человеке и заставляют Храм Творения обрушиваться прямо на их головы. В древних мистериях женщина символизировала эмоциональную природу человека, олицетворяя чувственную неумеренность как одного из убийц универсальной энергии.

 

Три фигуры обступили лампаду и склонились в молитве, вознося благодарность за этот одинокий луч света, которому предстояло освещать тьму на их пути. Откуда-то с вышины, из пределов небытия, раздался могучий Глас, громовой Глас, наполнивший хаос своими раскатами: «Он расцветает как цветок, и вот он сорван; он ускользает, подобно тени, и исчезает навсегда. Когда воды не наполняют море, оно высыхает; так и человек ложится и больше не встает. И все же Я сочувствую детям Моего творения; Я помогаю им в трудный час и дарую им вечное спасение. Ищите там, где лежит сломанная ветка, где гниет мертвый ствол, где сбегаются вместе облака и камни покоятся у склона холма, ибо все это — знаки, отмечающие место погребения Хирама, унесшего Мою Волю с собою в могилу. Вам предстоит этот вечный поиск, пока вы не найдете своего строителя, пока чаша не раскроет вам свою тайну, пока могила не отдаст своих призраков. Я не произнесу более ни слова, пока вы не найдете и не воскресите Моего возлюбленного Сына, не выслушаете слова Моего посланца и под его руководством не закончите строительство Храма, в котором Я затем поселюсь. Аминь».
Седой рассвет все еще спал в объятиях тьмы. Повсюду царила великая тайна небытия; все было безмолвно и непостижимо. Сквозь туманную зарю, словно причудливые фантомы из сновидения, брели три фигуры; они странствовали по великому Неведомому, неся в руках крохотный огонек — лампаду, что дал им Отец их строителя. Они шли по лесам и камням, по облакам и звездам в вечном поиске безмолвной могилы, вновь и вновь останавливаясь, чтобы исследовать глубины какой-нибудь таинственной пропасти, моля освободить их от бесконечных поисков. Но их связывала клятва: воскресить строителя, которого они убили, того, чья могила была отмечена сломанной веткой и чье тело лежало обернутым в белый саван где-то за гребнем вечного холма.

 

Страж Порога
Вдохновленный и освященный для своего труда осознанием личной ответственности, соискатель продвигается вперед, чтобы подчинить себе собственную низменную природу — зверя, который вечно должен преграждать ему путь к алтарю его Бога. Умению управлять собой обучали во всех школах мистерий.

 

Назад: КАРТИНА ЧЕТВЕРТАЯ
Дальше: СТРОИТЕЛИ ХРАМА