Книга: Феникс или возрождённый оккультизм
Назад: КОГДА МЕРТВЫЕ ВОЗВРАЩАЮТСЯ
Дальше: КОЛДОВСТВО АЗИИ

АЛЬБЕРТ ПАЙК — ПЛАТОН ФРАНКМАСОНСТВА

В этой главе мы не станем рассказывать о джентльмене из Арканзаса Альберте Пайке, или о проницательном юристе Альберте Пайке, или же об американском поэте Альберте Пайке; в наши цели также не входит вдаваться в подробности его военной карьеры, вершиной которой было звание бригадного генерала, или распространяться на тему высоких достоинств его литературного стиля и многочисленных знаков отличия, пожалованных ему масонами и масонским братством во всех уголках цивилизованного мира. Рассказывать о его многочисленных достоинствах более пристало тем, кто близко знали его и находились под обаянием его личности и слов. Мы же поговорим только о его редких способностях в той мере, в какой это необходимо, чтобы наметить главную тему нашего повествования.
Память о великих людях переживает их, но их мудрость погребена вместе с костями. Мы поклоняемся у алтарей выдающихся людей, но редко подражаем тем качествам, за которые их так возвеличили. Мы признаем достижения, но сами не прикладываем почти никаких усилий, чтобы достичь того же самого. Есть еще и забытый Альберт Пайк — философ, последователь Платона, герметист, алхимик, каббалист и трансценденталист. Чтобы спасти этого гения от забвения, и был написан этот очерк. Альберт Пайк был великим американским масоном. Он нашел организацию в лачуге, а оставил ее во дворце. Он принял ее со всеми ее многочисленными злоключениями и всю свою долгую и активную жизнь неустанно боролся за совершенствование идеалов масонства. На протяжении тридцати двух лет он пребывал на посту Полновластного Великого Командора Верховного Совета 33-й степени, относящегося к юрисдикции южных штатов Соединенных Штатов, проявляя такое достоинство, что после его смерти Уильям Оскар Рум воскликнул: «У кого хватит духу домогаться его высокого поста, который теперь свободен?»
После кончины этого масонского Прометея ему воздали должное замечательными словами: «Альберт Пайк был королем среди людей по священному праву, обеспеченному ему его достоинствами. Он был гигантом во всем: телом, умом, сердцем и душой. Он обладал такой величественной наружностью, что всякий раз, когда он шел по большой дороге или по уединенной тропинке в любом месте мира, каждый встречный оглядывался, чтобы посмотреть на него и восхититься им — 1 м 88 см ростом, сложенным как Геркулес и грациозным как Аполлон. Его лицо и массивная львиная голова каждой чертой напоминали изваянного неким скульптором греческого бога, а длинные волнистые волосы, ниспадавшие на плечи, усиливали поразительно яркое впечатление. <…> Он сам по себе был лучшим и благороднейшим воплощением достоинств и привлекательных качеств франкмасонства, живым примером возвышенных и возвышающих принципов вашего великого, охватывающего весь мир братства! Он удостоился всех возможных земных почестей. Он поднялся по сверкающей лестнице Славы на ее высшую ступеньку и шагнул с нее в небеса».
Генри Р.Эванс, почетный главный инспектор Верховного Совета 33-й степени, так описывает этого великого старца масонства: «Я часто видел его на улицах Вашингтона. Белоснежные волосы падали ему на плечи, как львиная грива. Его огромный лоб, невозмутимое лицо и могучая фигура вызывали у меня мысль о каком-то существе далеких времен. Традиционная одежда американского горожанина не подходила столь блестящей личности. Костюм древнего грека более гармонировал бы с таким лицом и фигурой — такое одеяние, как то, в котором Платон рассуждал о божественной философии со своими студентами среди деревьев в рощицах Академии в Афинах под ослепительным солнцем Греции. Кто знает, не был ли Альберт Пайк перевоплощением Платона, разгуливающим по нашим улицам 19-го столетия?»
Фред У.Оллсопп в своей книге «Жизнеописание Альберта Пайка» рассказывает о Пайке, что его посещали и советовались с ним высокопоставленные лица со всего мира. А когда у него не было других занятий, он сидел и мечтал, углублялся в изучение древних знаний, покуривая по своему обыкновению длинную пенковую трубку и наблюдая за комнатными птичками». В статью «В память столетней годовщины со дня его рождения», опубликованную в 1909 году, включены выражения уважения и восхищения в адрес Альберта Пайка, исходящие от людей, занимающих высокое положение в масонских кругах. Джеймс Д.Ричардсон, Полновластный Великий Командор, называет Альберта Пайка величайшим сыном франкмасонства, добавляя, что он занимает исключительное место в сердцах масонов Древнего и Признанного Шотландского ритуала во всем мире. Полновластный Великий Командор воздает также должное непосредственно филологическим познаниям Пайка: «Он был тонким знатоком греческого и латыни, изучил самостоятельно многие языки и огромное количество диалектов, включая санскрит, древнееврейский, древнесамаритянский, халдейский, персидский и наречия американских индейцев. От них он перешел к изучению парси, индусских верований и традиций и Ригведы и Зенд-Авесты. Он оставил после себя пятнадцать рукописных томов переводов и комментариев к этим арийским писаниям».
Джордж Ф.Мур, Великий приор 33-й степени, произнес прекрасные слова: «Именно масон Пайк с помощью божественной алхимии любви к своим собратьям превратил весь свой умственный багаж в чистое золото мудрости, поэзии, патриотизма и закона и воплотил их в ритуалы нашего Шотландского Обряда, поскольку они были пересмотрены и одухотворены именно им». Те, кто знали и любили Пайка, наградили его множеством превосходных эпитетов. Его называли Альбертом Великим, американским Гомером, Мастером-Строителем, Настоящим Мастером Покровов, Оракулом франкмасонства и Заратустрой современной Азии.

 

Мастер-Строитель

 

Это человек, чьи цели и идеалы тождественны высочайшим аспектам франкмасонской мысли, человек, который самостоятельно выучил санскрит в возрасте семидесяти с лишним лет, человек, неопубликованные рукописи которого, хранящиеся в библиотеке Верховного Совета, представляют вместе с его изданными произведениями самое значительное из известных собраний исследовательских трудов по символике масонского братства. Со временем эти рукописи будут опубликованы на благо масонского братства и мира.

 

Письмо генерала Пайка о созыве Тридцать третьей степени, написанное им за год до смерти (перевод письма см. ниже)
НА БОГА УПОВАЕМ
ЗДАНИЕ ВЕРХОВНОГО СОВЕТА 33-Й СТЕПЕНИ Древнего и Признанного Шотландского ритуала, Относящегося к юрисдикции южных штатов США, 433, Третья улица, Северо-Запад Восток Вашингтона, округ Колумбия,
25 сентября 1890 года нашей эры, 90-й год Верховного Совета.
Великий Командор:
Главным инспекторам Верховного Совета
Дражайшие Братья,
Сим срочным извещением о созыве я призываю вас отложить все свои дела и собраться здесь, в Совете, ради блага Ордена в соответствии с нашим Уставом двенадцатого октября сего года. Я с нетерпением ожидал наступления этого дня с самого начала нынешнего года, ибо очень хотел бы увидеть всех вас еще раз. Я знаю, что вы все не сможете собраться здесь. Вот уже в течение тридцати лет на каждом собрании бывают пустующие места. И все же те из вас, кто смогут присутствовать, будут ощущать отсутствие тех, кого мы будем тщетно надеяться увидеть, и это обстоятельство, к сожалению, омрачит удовольствие от нашей встречи, особенно для тех из нас,
Кто ныне неумолимо приближается к закату дней, ведь отсутствие дорогого друга, которого мы вряд ли можем надеяться когда-нибудь снова увидеть, волнует нас так же, как его смерть. Разве может не причинять боль и не удручать нас сознание того, насколько мала вероятность когда-нибудь еще раз увидеть дорогие лица и услышать любимые голоса? Можно ли не печалиться при воспоминании о том, что один из наших Братьев, ставший действительным членом в июне 1879 г., умер в мае 1889, даже не повидавшись с нами, и единственное, что ему помешало, — это его юридическая деятельность, и что его вообще видели только трое из нас, а для всех остальных он всего лишь подобие Тени имени в стране снов?
В такой небольшой группе, как наша, связанной воедино узами, которым надлежит быть прочными, как Судьба, имеющей общие обязанности, поддерживаемой торжественными клятвами исполнять общий долг, в которой каждый обязан остальным получением помощи и совета, — каждый знает, что слишком большое количество пустых кресел подрывает ее авторитет, уменьшает ее возможность творить добро и вредит ее респектабельности; каждый Брат несомненно должен быть готов принести гораздо большие жертвы, чтобы увидеть своих Братьев по крайней мере один-два раза за всю свою жизнь.
Дорогие Братья, пусть это настойчивое выражение протеста против отсутствия тогда, когда есть возможность присутствовать, не обижает вас. Мы без сомнения в состоянии сделать ту работу, которую необходимо сделать, и без помощи отсутствующих, хотя, возможно, и не так хорошо, и не с такой легкостью и удовольствием для себя; но мы могли бы считать их отсутствие пустяком и относиться к нему равнодушно, если бы наша любовь к ним была всего лишь пустой симпатией, а наше желание видеть их — не более чем мимолетной прихотью. Натяжение серебряного шнура Братства всегда ослабевает от долгой разлуки. Socios ergo convoco omnes — Объединимся, чтобы собраться.
Да хранит вас вечно Отец наш Небесный!
Великий Командор
* * *
Альберт Пайк был в полном смысле этого слова человеком, добившимся успеха своими собственными силами. Будучи еще совсем молодым, ни к чему он не стремился так сильно, как к образованию. Слишком бедный, чтобы заплатить за вступительные экзамены в Гарвардский университет, юный Пайк поставил перед собой задачу самообразования. О том, насколько ему удалось преуспеть в этом любимом деле, свидетельствует тот факт, что впоследствии, в 1859 году, Гарвардский университет присудил ему почетную степень магистра гуманитарных наук. Пайк с благодарностью отказался от этой чести, заявив, что, когда у него не было ни гроша, а он нуждался в образовании, двери этого учебного заведения были для него закрыты и что он не нуждается в отсроченной ученой степени.
Из вышесказанного очевидно, что франкмасонство не только считает Альберта Пайка образцом высоких качеств масона, но, награждая его всяческими званиями, тем самым официально признает системы взглядов, которые он привнес в ритуалы и символы масонского братства. Франкмасонство было для Альберта Пайка синонимом учености.
Пайк, изучивший туманную историю и содержание франкмасонской традиции так, как это удавалось очень немногим, без сомнения является самым подходящим специалистом в этой области, к которому можно обращаться тем, кто пытается открыть для себя важнейшие составляющие франкмасонства. Так давайте же справимся у этого блестящего оракула и из его собственных слов выведем основные положения философии франкмасонства.
Нет никакой необходимости и даже не очень желательно, чтобы у всех людей непременно были одинаковые представления относительно природы Бога или субстанций и целей существования мира. Также не согласуется с высшим благом и злобное поношение или осуждение кем бы то ни было верований его ближних. Оккультные и метафизические науки — древнейшие науки, известные нынешнему человечеству, и франкмасоны высших степеней, игнорирующие значение трансцендентальных отраслей знания, язвительно критикующие тех, кто поняли важность этих наук, обнаруживают полное незнание не только текста собственного руководства — «Правила нравственного поведения и догма», но также и основного принципа масонства, который гарантирует каждому человеку не подвергаемую преследованию свободу мысли.
Интерпретируя масонский символизм, Альберт Пайк естественно обращался, как в конечном итоге должны поступать все ученые, к тем древним институтам знания, от которых до нынешнего века дошел щедрый дар в виде рационального блага. И Альберт Пайк без колебаний, вызываемых ложным самолюбием, признал источник своего знания. В мистериях Цереры и Прозерпины в Элевсине, Изиды и Озириса в Египте, Атиса и Адониса в Сирии, друзов Ливана и друидов Британии, преследуемых гностиков и гневно осуждаемых каббалистов, а также многих других он обнаружил корни того великого дерева, которому суждено было прорасти сквозь века и, появившись под названием франкмасонства, раскинуть свои ветви по всему современному миру.
Тот, кто не признает этого, не признает Пайка, ритуалы и очевидное, ибо богатство франкмасонства заключается в тех традициях, которые связывают его с великими системами культур седой древности. Члены масонского братства с гордостью ссылаются на своего брата Пифагора как на выдающийся образец посвященного древности. Но помнят ли они, что этот «брат» был трансцендентальным магом, обладавшим всеми сверхъестественными способностями, которые люди нового времени подвергают осмеянию, и вошел в века благодаря своей необычайно широкой эрудиции?
Пайк ощущал большее величие, более полный смысл и более высокую цель. Он стоял особняком, один из немногочисленного племени гигантов мысли, которым дано видеть дальше узкого круга личных интересов, прозревая высшее назначение и бескорыстную цель. Говоря, что Альберт Пайк был каббалистом, мы просто повторяем его собственные слова. В «Правилах нравственного поведения и догме» можно найти следующее утверждение: «Того, кто проник в святая святых каббалы, переполняет восторг от понимания доктрины — такой логичной, такой простой и в то же самое время такой совершенной. Необходимое согласие идеалов и знаков, подтверждение самых основных реалий простыми знаками; Триединство Слов, Букв и Чисел; философия, простая как алфавит, глубокая и неиссякаемая как Слово; теоремы более сложные и блестящие, чем у Пифагора; теология, итог которой подводится на пальцах; Бесконечность, которую можно уместить в горсти ребенка; десять цифр и двадцать две буквы; треугольник, квадрат и круг — таковы составные части каббалы. Это элементарные составляющие писаного Слова, отражения того произнесенного Слова, которое сотворило мир!»
Если вам потребуются дополнительные доказательства, поразмышляйте над 235 страницами комментария к каббале, написанного рукой Пайка и хранящегося ныне в библиотеке Верховного Совета. Не следует также забывать, что для своих масонских произведений Пайк многое почерпнул в книгах по трансцендентальной магии Элифаса Леви, каббалиста и чародея, идеи которого, должно быть, чрезвычайно восхищали Пайка, раз он так часто их цитировал. В «Великой работе» и «Легенде», совокупности условных знаков и пояснений степеней с 4-й по 32-ю, содержатся сотни ссылок на каббализм. Любой франкмасон, внимательно их изучающий, не мог бы не познакомиться с основными принципами каббалистической традиции, поскольку они заимствованы из «Сефер Йециры» — «Книги творения» и «Сефер ха-Зогара» — «Книги сияния».
Пайк-герметист выступает в роли не менее выдающегося истолкователя первооткровения. В своей лекции о рыцаре Солнца, или правителе-адепте, Пайк обнаруживает глубокое знание этой тайны: «Таким образом, герметическое искусство представляет собой религию, философию и естествознание одновременно. С точки зрения религии это религия древних волхвов и посвященных всех веков; рассматривая его как философию, мы обнаруживаем основы герметизма в александрийской школе и теориях Пифагора; считая его наукой, мы должны выяснять его процессы у Парацельса, Николя Фламмеля и Раймунда Луллия». Далее Пайк ставит все на карту, делая потрясающее оккультное заявление. Ни один из того племени философов-метафизиков, которых материалисты с таким пылом презирают, никогда не взмывал столь победоносно в герметические небеса.
Наука представляет собой нечто реальное только для тех, кто признает и понимает философию и религию; и ее ход развития будет успешным только для адепта, который добился суверенитета воли и стал таким образом властителем мира стихий, ибо великим фактором работы Солнца является сила, описанная на эмблеме Гермеса — Изумрудной Скрижали; это универсальная магическая сила, духовная, огненная, движущая; это Од, как утверждают иудеи, или, согласно другим, астральный свет. В ней заключен тайный огонь, живой и философский, о котором все философы-герметисты говорят с невероятно загадочной сдержанностью: Универсальное Семя, секрет которого они хранили и которое они представляли исключительно в виде кадуцея Гермеса. В этом состоит великая герметическая тайна. То, что адепты называют мертвой материей, есть тела, встречаемые в природе; живые материи — это субстанции, ассимилированные и намагнетизированные благодаря познанию и воле творца.
Пайк связывает герметизм с франкмасонством и таким образом наглядно показывает его родословную: «Герметическую науку первых веков христианской эры, которой занимались также Гебер, аль-Фараби и другие арабы, которую изучали предводители тамплиеров и которая воплощена в некоторых символах высших степеней франкмасонства, можно точно определить как каббалу в действенном применении, или магию деланий».
Глубокое восхищение, испытываемое Пайком по отношению к Платону, и развитие им последовательной процедуры мышления, характерной для философов-платоников, дают право считать его законным представителем платонизма. В «Правилах нравственного поведения и догме» Пайк характеризует Платона как величайшего человека — обладателя откровения, а в другом месте объявляет, что Платон почерпнул свои доктрины на Востоке и из мистерий. В своей лекции о Великом Избранном, Безупречном и Благородном Масоне Великий Командор резюмирует философские аспекты масонского братства: «Это философское братство, потому что преподает Истины, касающиеся природы и существования единого Верховного Божества и бессмертия души. Оно возрождает Академию Платона и мудрые учения Сократа. Оно повторяет максимы Пифагора, Конфуция и Заратустры и благоговейно воплощает в жизнь возвышенные уроки Того, Кто умер на кресте».
Данное Пайком краткое описание пути, который люди должны пройти для достижения бессмертия или величайшего блага, носит по существу платоновский характер и полностью совпадает с тем, что завуалированно изображалось в обрядах древних мистерий, особенно в ритуалах смерти и воскрешения преданного мученической смерти Бога Солнца. Он заявляет: «Благороднейшая цель жизни и первейшая обязанность человека должны состоять в неустанной и энергичной борьбе за превосходство того, что есть в нем духовного и божественного, над материальным и чувственным». Таков неизбежный нравственный вывод, к которому пришел Пайк, проанализировав запутанный антропоморфизм древних народов. Признавая Платона величайшим среди тех, кто раскрывает истину, Пайк принял сторону метафизической философии в противоположность натурфилософии последователей Аристотеля.
Нам еще предстоит поговорить об Альберте Пайке — алхимике, или лучше пусть он сам расскажет об этом. «Герметическое Золото — это не только истинная догма, Свет без тени, Истина без малейшей примеси лжи, оно также и материальное золото, настоящее, чистое, самое благородное, какое только можно найти на приисках мира. <…> Любая материя содержит соль, а любую соль (селитру) можно превратить в чистое золото в результате совместного действия серы и ртути, которые иногда действуют так быстро, что превращение может совершаться мгновенно, в течение часа, не утомляя производителя действия, почти даром. А иной раз и в соответствии с более строптивым нравом атмосферных сред этот процесс занимает несколько дней, несколько месяцев, а иногда и несколько лет». Думается, все вышесказанное достаточно наглядно показало, что франкмасонство, на просвещенный взгляд Альберта Пайка, занималось сохранением и увековечением ценнейших и важнейших доктрин человечества. Его приверженность франкмасонству вызывала духовный подъем у Братьев, призывая их блюсти свое достоинство и соответствовать высокому званию, избавляя от неразберихи неверно истолкованных символов — главных элементов тайных доктрин. Этой возвышенной душе необходимо было украсить франкмасонство знаками отличия всевозможных отраслей знания. Жизнь и дела Альберта Пайка свидетельствуют, что франкмасонство было его религией, — не внешняя сторона франкмасонства, а его обожествленный аспект, в котором все обряды и степени сияли светом божественной мудрости и власти. Стоит только изучить жизнь этого человека, чтобы понять, что с помощью символов, интерпретации которых Пайк посвятил всю жизнь, он нашел своего Создателя и оказался лицом к лицу с тем живым Словом, которое и есть завершение всего пройденного масоном пути.
Альберт Пайк был велик, потому что признавал величие. Он бессмертен, потому что отказывался признать смертность. Он был настоящим Масоном, потому что отказывался считать франкмасонство чем-то меньшим, чем самой священной и самой глубокой из всех человеческих традиций. В своей «Легенде» степеней Шотландского Ритуала Пайк формулирует масонское кредо — свое масонское кредо. В ней он кратко выражает философию жизни Великого Командора: «ВЕРЬТЕ в бесконечную доброту, мудрость и справедливость Бога; НАДЕЙТЕСЬ на окончательную победу добра над злом и на совершенную ГАРМОНИЮ как на конечный результат всех созвучий и диссонансов Вселенной и будьте МИЛОСЕРДНЫ, как Бог, по отношению к неверию, ошибкам, глупостям и недостаткам людей, ибо все люди составляют одно великое братство».
Тут встает самый спорный вопрос, который ставил в тупик ученых-масонов в частности и масонское братство вообще на протяжении изрядного количества лет — ЯВЛЯЕТСЯ ЛИ ФРАНКМАСОНСТВО РЕЛИГИЕЙ? Несерьезный масон, вероятно, ответит на него отрицательно. Однако серьезное исследование обнаружит, что, поскольку внешние символы ведут свое происхождение главным образом от религиозных символов древних народов, из этого естественным образом следует, что внутренние традиции масонского братства связаны с эзотерической интерпретацией этих символов, с интерпретацией, которая неизбежно должна касаться различных аспектов священных наук. Обратившись еще раз к нашему Оракулу, мы найдем ответ в первом же предложении «Легенды» девятнадцатой степени, в котором Пайк заявляет: «У масонства есть и всегда было религиозное кредо. Оно учит, что именно считается истиной в отношении природы и атрибутов Бога как любящего и милосердного Отца всего человечества, как Высшего и Совершенного Ума и ни в коем случае не гигантского и искаженного образа человека, отраженного на облаках». И все же самое полное его высказывание по этому поводу следует искать в его эссе о масонском символизме («Masonic Symbolism»), где он пишет:
Те же, кто разработали его степени, приняли самые священные и важные символы, дошедшие из глубокой древности, использовавшиеся в течение многих веков до того, как был построен храм царя Соломона, чтобы выражать для понимающих их самые сокровенные и таинственные доктрины относительно Бога, вселенной и человека, скрывая их в то же самое время от профанов. И те, кто выработали степени и приняли эти знаки, пользовались ими как выражениями той же самой священной и святой доктрины и интерпретировали их совершенно иначе, чем их интерпретируют теперь в наших ложах. Я, по крайней мере, пришел к этому убеждению после многолетнего терпеливого изучения и размышлений. Я не испытываю никаких сомнений и готов объяснить причины своей уверенности в том, что главные символы франкмасонства содействуют преподаванию основных принципов великой и широко распространенной религиозной философии и выражают с помощью тайных знаков определенные глубокие идеи относительно существования, проявления действий Бога, гармонии Вселенной, созидающего Слова и Божественной Мудрости и единства божественного и человеческого, духовного, интеллектуального и материального в человеке и природе, которые возродились во всех религиях и во все времена разъяснялись великими философскими школами. Древние символы франкмасонства сообщают, как я полагаю, глубокие религиозные истины и доктрины, которые фактически СОСТАВЛЯЮТ франкмасонство. Я отнюдь не принадлежу к числу тех, кто думает, что оно не преподает никакие религиозные убеждения или доктрину, и твердо верю, что оно заключается в религиозной философии, которой учит, и что настоящим франкмасоном является только тот, кто правильно интерпретирует для себя символы.
В этом месте Пайк решительно выражает свою твердую приверженность фундаментальной предпосылке метафизики и оккультизма, а именно, что под внешними символами и догмами религии существует эзотерический ключ к тайнам Природы и цели существования человека. Пайк старается особо подчеркнуть, что франкмасонство — это не какая-то религия, а вполне определенная религия. Франкмасонство не присоединяется ни к какому отдельному институту веры, который, по-видимому, существует, чтобы доказывать ошибочность какого-либо другого культа. Франкмасонство удовлетворяет и питает естественное человеческое побуждение поклоняться Богу и почитать Его во вселенной и Добро в мире. Оно не противоречит никаким убеждениям человека, поскольку оно выше убеждений. Призывая своих членов отказаться от бесплодных пререканий относительно всяких пустяков, оно приглашает их объединиться в согласном поклонении Создателю вселенной. Оно зовет людей перейти от теории к практике, от пустого теоретизирования к применению тех великих нравственных и этических истин, благодаря которым происходит совершенствование человеческой природы.
Однако Альберт Пайк усматривает в масонской символике даже нечто более возвышенное, чем этические и нравственные совершенства. Рассуждая о древних школах — прототипах современного франкмасонства, Пайк замечает: «Такие великие умы, как Геродот, Плутарх и Цицерон, наверняка считали, что кое-что в древних посвящениях имеет огромное значение. Египетские маги могли воспроизводить некоторые из чудес, которые творил Моисей, а Знание иерофантов мистерий позволяло им совершать действия, казавшиеся непосвященным непостижимыми и сверхъестественными». Пайк даже призывает преданных наукам Братьев заново открыть эти забытые философии, через понимание которых человек становится адептом не только по названию, но и по сути благодаря своим трансцендентным способностям.
Франкмасонство Альберта Пайка — это грандиозное и возвышенное явление, чтобы его могли охватить умом те, кто не расправили крылья вдохновения и не воспарили в сферу мышления. Альберт Пайк был настоящим посвященным масоном. Он сознавал величие и серьезность своей работы. Ему было известно высокое призвание, которому следуют Мастера-Строители. Проникая сквозь завесу грядущего взглядом пророка, он мечтал вместе с Платоном и Бэконом о мире, которым будет править мудрость, и о возвращении Золотого века. Обдумайте хорошенько его пророческое высказывание: «Пусть самое Совершенное Знание и Высочайший Разум снова станут атрибутом Руководителей людей; пусть Искусство Жрецов и Искусство Королей снова примут двойной скипетр древних посвящений; и пусть мир еще раз появится из хаоса».
После ухода Альберта Пайка в те более Великие Таинства, для которых земная ложа является лишь внешним символом, франкмасонство лишилось одного из самых верных защитников и благороднейших представителей. Период руководства Пайка был золотым веком просвещения в масонском духе, ренессансом тех великих институтов древнего мира, которым придавали блеск благородные личности Орфея, Пифагора и Платона — триумвирата всеобъемлющей учености. Уставший от трудов, согбенный, но не сломленный налагаемыми его должностью обязанностями и ответственностью и неправильным понимаем со стороны скептически настроенного мира, этот благородный человек вверил свои мечты заботам других людей и, завернувшись в складки своей мантии, прилег отдохнуть. Над его бренными останками, величественными даже в смерти, отслужил заупокойную службу кадош, а слова для нее он написал сам и передал их как бесценное наследие масонскому братству. «Смерть — неумолимый кредитор, отсрочку платежа которому не может купить ничто в мире. Каждое мгновение становится свидетелем не только новорожденного младенца, улыбающегося свету, но и умирающего человека и слышит вопль разрывающегося сердца и сетования тех, кто пребывает в одиночестве и безысходном отчаянии и скорби, не видя более лиц горячо любимых людей. Вокруг маленького островка нашего бытия, на котором мы занимаемся различными делами — тяжким трудом или обманом, приносим пользу или причиняем зло, волнуется бескрайний океан Вечности, на котором лежит широкое кольцо непроницаемой тьмы, со всех сторон подступающей к острову. Но за пределами этого пояса сверкает внешний океан и его волны с белоснежными гребнями пляшут на свету, а где-то вдалеке острова блаженных дремлют в окружении спокойных вод».
Дух Альберта Пайка по-прежнему ведет франкмасонство к высшей славе и большему пониманию. Данный им стимул к более ясному осознанию духовных и нравственных ценностей будет продолжать расходиться все более и более широкими кругами, подобными ряби на воде от брошенного в пруд камня. Память об этом философе, чьи слова известны сравнительно немногим, но чей талант повлиял на жизнь масс, обогатила весь мир.
КАЖДЫЙ ГОД
самое известное стихотворение Альберта Пайка
Жизнь — это счет потерь
Каждый год;
Утраченные весны, рыданиями отвечающие
На вздохи осени усталые,
Пока те, кого мы любили, умирают
Каждый год.
Все меньше радости нам дни приносят
Каждый год;
Ночной печали груз все тяжелее
Каждый год.
Прекрасные весны нас не чаруют больше,
Ветра и непогода нам вредят,
Угроза смерти нас тревожит
Каждый год.
Приходят новые заботы и печали
Каждый год;
Хмурые дни и еще более безрадостные завтра
Каждый год.
Преследуют нас призраки надежд умерших,
Над нами насмехаются призраки
изменчивых друзей
И разочарования страшат нас
Каждый год.
В прошлое уходит все больше мертвых лиц
Каждый год;
Ибо любимые оставляют за собой
свободные места
Каждый год;
Повсюду нас печальные глаза встречают,
В вечерних сумерках они приветствуют нас,
И умоляют нас прийти к ним
Каждый год.
«Вы стареете», — они твердят нам
Каждый год;
«Все более вы одиноки, — говорят они нам
Каждый год,
Вам уже больше не снискать любви;
У вас остаются только воспоминания,
Более глубокая печаль и уныние
Каждый год».
Берега жизни меняются
Каждый год;
И нас уносит в море
Каждый год;
Старые места, меняясь, раздражают нас,
А те, кто живы, все больше забывают нас,
Все меньше тех, кто сожалеет о нас,
Каждый год.
Но истинная жизнь все ближе
Каждый год;
И поднимается выше ее утренняя звезда
Каждый год;
Земля удерживает нас все слабее,
И бремя тяжкое становится все легче,
И ярче разгорается заря бессмертия
Каждый год.

В заключение этой главы, воздающей должное Мастеру-Строителю, хотелось бы передать читателям то же самое послание, которое он оставил Братьям-масонам. Хотя культы и символы веры могут приходить и уходить с волнами вселенских приливов и отливов, франкмасонство Альберта Пайка сохранится на века как памятник видению настоящего Принца Королевской Тайны.
Итак, религии вырождаются в пустые формальности и жонглирование бессмысленными словами. Символы остаются подобно морским ракушкам, выброшенным из глубин на землю, неподвижным и мертвым на песчаных берегах океана; и Символы так же немы и безжизненны, как ракушки. А всегда ли и с масонством будет происходить нечто подобное? Или его древние Символы, унаследованные им от примитивных верований и древнейших обрядов посвящений, будут избавлены от увлеченности банальным и неправильным толкованием, будет восстановлено их высокое, как в древности, положение, и они снова станут Святыми Оракулами философской и религиозной Истины, откровением Божественной Мудрости нашим вдумчивым предкам и, таким образом, сделают истинным и реальным бесконечное превосходство франкмасонства над всеми современными эфемерными организациями, которые подделываются под него и карикатурно подражают его символике?
Назад: КОГДА МЕРТВЫЕ ВОЗВРАЩАЮТСЯ
Дальше: КОЛДОВСТВО АЗИИ