Глава 4
Открыл левый глаз, осмотрелся. Лежу один, на смятой кровати. Зоряны рядом не видно. Но она, как смутно помню, вроде упорхнула еще ночью, почти беззвучно.
Повернулся на другой бок, закрыл левый глаз, открыл правый. На прикроватном столике прозрачный дисплей, на нем цифры, время и дата.
«5:54». Я, как обычно, проснулся перед самым звонком будильника. Перекатился на спину и сладко зевнул, глядя в потолок.
- Я календарь переверну… - нещадно фальшивя, пропел я. Дальше слова не помнил, поэтому песня закончилась. Закрыв глаза, зажмурился на мгновенье, прощаясь с отдыхом и сном, после резво соскочил с измятой кровати.
- Тре-етье сентября… - сообщил я всему окружающему миру, прежде чем зайти в ванную.
Быстро принял душ, запрыгнул в спортивный костюм и выскочил на пробежку. Бежалось легко – не в пример тому, как сохранилось в памяти на двадцать лет вперед. Да, в родном мире я по утрам тоже бегал. Утренняя тренировка бодрит лучше кофе, еще и разогнанный метаболизм весь день помогает в работе. Вот только сейчас ощущения легкости несравнимы; к тому же мне семь часов хватило выспаться с запасом после полутора суток бодрствования. Состояние абсолютного здоровья, как у космонавта перед полетом – воистину, юные году чудесны!
Гравий дорожки хрустел под подошвами, круги по парку наматывались легко и непринужденно. За мной ненавязчиво наблюдали – охрана княжеского рода, но к этому я уже привык. Зато появление впереди девичьей фигуры оказалось неожиданностью.
Анастасия, со стянутыми на затылке в тугой хвост волосами, в обтягивающих белых леггинсах и ярком топе выглядела непривычно. По-домашнему как-то, без налета ее обычной ауры холодного безразличия. Особенно непривычно, еще и учитывая ее вчерашнее состояние.
Но несмотря на вчерашний неприглядный вид, пристроившаяся в беге рядом со мной девушка казалась свежей и бодрой. Четверть часа мы в молчании плечом к плечу наматывали круги по парку, после чего княжна на бегу сознательно потеснила меня, направляя прямо на мягкую, пружинящую под подошвами траву. Пробежав под сенью деревьев, мы вскоре оказались на той самой поляне, где я совсем недавно под раскидистой ивой нашел Зоряну, и где у нас с девушкой состоялся серьезный разговор. Анастасия до памятного места немного не добежала – остановилась на пустом пространстве и не нагибаясь, скинула с ног кроссовки, цепляя из-за задники.
- Спарринг? – поинтересовалась княжна. Ее глаза цвета ультрамарина сейчас казались необычайно яркими – на контрасте того, как блекло выглядели вчера.
- Как скажешь, - не стал противится я, также снимая кроссовки. Все равно короткий спарринг есть в плане утренних тренировок – с Мустафой, который должен скоро в спортзал подойти. Надеюсь он не обидится, прождав вхолостую.
- У меня просьба, - разминая шею, негромко произнесла Анастасия.
- Внимательно.
- Будь галантен и не бей меня, пожалуйста. Только защищайся.
- Пфф… - просьба оказалась неожиданной. Анастасия на миг замерла, приподняв левую бровь – и при этом стала неуловима похожа на Анну Николаевну.
- Ну давай попробуем, - пожал я плечами.
Она сорвалась с места неожиданно и резко, как атакующая кобра. Так, что уклониться я успел в самый последний момент. И еще раз. И еще. Когда княжна попыталась поймать меня на противоходе, машинально поставил жесткий блок. Раздался громкий вскрик, и Анастасия покатилась по траве. Легко вскочив на ноги, она выразительно посмотрела на меня, морщась и потирая голень.
- Ты нежнее можешь?
- Обычно мне подобное говорят в несколько других ситуациях, - не выдержал я, усмехнувшись. Княжна не поняла – потому что внешне мне было почти пятнадцать, а не тридцать пять, как на самом деле. Без лишних слов она снова сорвалась с места, пытаясь достать меня серией ударов.
Это оказалось даже интересно. Своеобразный танец, только опасный – я помнил, что и как сделала Анастасия на дуэльной площадке с Разумовской. И сейчас еще понял, как чувствовал себя Мустафа в первых поединках со мной, только защищаясь.
Мы кружили по поляне не меньше десяти минут, так что я уже начал чувствовать приближающуюся усталость. Несколько раз мне приходилось сдерживаться – объективно, в рукопашном бою я был на голову сильнее Анастасии. Наверняка именно поэтому она попросила меня не бить в ответ. Откуда знает, интересно? Мать рассказала, или сама наблюдала за моими тренировками? Или отчеты о них смотрела?
Кружась по поляне, с относительной легкостью избегая атак потерявшей преимущество неожиданности княжны, я даже немного расслабился. Зря – потому что на пороге усталости Анастасия вдруг взорвалась градом ударов, ускорившись едва ли не вдвое. Пришлось банально отпрыгнуть, отступая. Анастасия бросилась следом, и показав, что будет бить ногой, удивила – ударила рукой. Честно сказать, мне повезло – у меня просто ступня проскользнула по траве, поэтому небольшой кулачок свистнул совсем рядом со скулой. В падении я подсек девушку под щиколотку и извернувшись, обозначил удар ногой ей под подбородок. Нет, ну как она меня усыпила, а?
Перекатившись назад через голову, я вскочил на ноги в ожидании, но обессилившая в последней взрывной атаке княжна лежала на спине, не двигаясь и широко раскинув руки, пытаясь успокоить дыхание. Невольно я оценил взглядом вздымающуюся грудь, и тонкую, но уже достаточно округлившуюся в нужных местах фигуру девушки.
Несколько секунд отдыха, после которых Анастасия изогнулась дугой и толкнувшись спиной, взвилась на ноги. Но в мою сторону движений больше не было – продемонстрировав короткий поклон и жест «кулак в ладонь», Анастасия нашла свои кроссовки и быстро обулась. Когда я последовал ее примеру, княжна взглядом попросила меня следовать за собой.
Миновав полянку, мы уже приближались к берегу реки, лениво несущей свои воды. При этом Анастасия так и бежала прямо, даже не думая останавливаться. Я чуть притормозил, а девушка не сбавила скорость - легким прыжком она соскочила с приподнятого среза берега и приземлилась уже на застывшую льдом поверхность реки.
Я задержался лишь на долю мгновения – все же применение магии, особенно стихийной, для меня еще из разряда непривычных чудес. Ладно темные искусства – боль, мрак и страдания даже на уровне подсознания за магию особо не считаются, как и демоны. А вот ледяная дорожка, появляющаяся на поверхности воды перед бегущей княжной, поражала не меньше, чем если бы я увидел летающие сани с дедушкой Морозом. Или с Санта-Клаусом – кто из них на санях летает точно не знаю, не очень подкован в теме.
Бежать по льду оказалось легко – водная гладь, застывая, превращалась не в зеркальную поверхность, а во льдистую пористую дорожку с торосами, на которой подошвы не скользили. Анастасия между тем понемногу замедлялась, а чуть погодя и вовсе остановилась.
Прикрыв подрагивающие веки, княжна подняла руки с раскрытыми ладонями. Поначалу ничего не происходило, но постепенно вода вокруг нас пошла водоворотом, закручиваясь сначала медленно, а чуть погодя все быстрее и быстрее. Потоки воды поднимались все выше, а мы оказались словно в центре бушующего смерча, в полном спокойствии и безветрии. Поднятая силой княжны вода звонко заскрежетала, превращаясь в лед, и вскоре мы с ней оказались под глухим куполом.
- Нам надо поговорить, - повернулась ко мне Анастасия. Она старалась выглядеть спокойно и невозмутимо, но приложенные усилия не прошли даром. Еще и недавний активный спарринг давал о себе знать – грудь девушки заметно вздымалась, даже несмотря на усилия по сдерживанию бурного дыхания, на щеках яркий румянец, волосы на висках влажные от пота, на лбу испарина.
- Давай поговорим, - не скрывая веселья, широко улыбнулся я. Интересно было, что и как она сейчас скажет – особенно после столь неожиданной совместной тренировки.
- Ты уж совсем за дуру меня не считай, - приподнялась верхняя губа княжны, словно у раздраженно ощерившейся рыси.
Так. Что-то я явно упустил – моментально собрался я, глядя в яркие ультрамариновые глаза.
- У меня сейчас нет ни одного человека, которому я могу доверять, - произнесла Анастасия сдержанно. – Можешь считать это извинениями.
- Могу и не считать? – совершенно серьезно поинтересовался я.
- Для Алексея Петровича Юсупова-Штейнберга это ничтожно мало, признаю. Для Артура Волкова – непозволительно много с моей стороны. Согласен?
Вздохнув, заново собираясь с мыслями, я осмотрелся по сторонам, обозревая ледяные стены купола без окон без дверей. Сказанная фраза показалась очень знакомой, и я почти сразу понял, почему: это были один-в-один слова Анны Николаевны, когда она приносила мне своеобразные извинения.
- Ты слушала наши беседы с Анной Николаевной?
- Да, - просто ответила Анастасия.
- Она в курсе? – осторожно поинтересовался я.
- Она сама позавчера рассказала мне, как это сделать.
- Ты сказала, что сейчас не знаешь никого, кому можешь доверять.
- И?
- Николай и… Александра? – замялся я на имени младшей сестры. Всегда плохо запоминал имена, а иногда вроде запомнив, мог забыть.
- Не больше, чем другим людям, находящимся рядом со мной.
- Потому что ты больше Юсупова, а они Штейнберг?
- Потому что я просто не могу никому доверять.
- Мне значит можешь доверять больше, чем настоящим брату и сестре?
- Когда ты говорил, что прибыл из мест где о магии толком не слышали, я не думала, что это серьезно. Я не совсем в курсе норм жизни на территории протектората, так что даже не могла предположить, что ты знаешь об одаренных настолько мало.
- Ты не была пьяна вчера?
- Была, - кивнула Анастасия. – Вот только избавиться от алкогольного опьянения для меня – дело одной секунды. Ты этого не знал.
- И повелся, - кивнул я. – Ты читала мои эмоции?
- Пыталась, если быть точной… Но попытка оказалась успешной.
- Пыталась?
- Да. Я не ментат, в отличие от тебя. Но после того, как помогала тебе избавиться от тьмы, у нас есть с тобой связующая нить, и я тебя пока чувствую.
- Мм… - поджал я губы, прислушиваясь к ощущениям. Действительно, что-то такое присутствовало – легкое, едва заметное. – Пока чувствуешь? Это не навсегда?
- Нет, я предполагаю, что в любой момент ты можешь разорвать связь.
- Буду иметь ввиду. Расскажи подробнее о том, что произошло. Мне надо понять, в чем ошибся, - посмотрел я в глаза Анастасии.
- К твоему приходу я выпила полбутылки виски и слегка…
- Окосела, - подсказал я замявшейся девушке.
- Не пытайся казаться невоспитаннее, чем ты есть, - укоризненно покачала головой княжна. – Но да, я слегка окосела. В состоянии алкогольного опьянения действительно нельзя воспользоваться силой. Нельзя воспользоваться безопасно для себя, - исправилась Анастасия. – Но можно избавиться от интоксикации за несколько секунд, было бы желание. Когда ты зашел в кабинет, я сознательно не закрывала свои эмоции, так что ты чувствовал мой фон также, как фон обычного человека, не одаренного. И в этот момент я получила все, что хотела.
- Что?
- Когда ты говорил, что готов помочь слабому роду, ты говорил искренне.
- Но я же не сказал, что готов помочь тебе. Ты сама говорила, что не можешь доверять Николаю и Александре.
- Я сейчас неотделима от рода. Поэтому мое недоверие к младшим не столь важно в данный момент.
- Хорошо. Если, как ты говоришь, одаренный в любой момент может справиться с опьянением, почему тогда произошло то, что произошло?
Несмотря на размытое определение, Анастасия хорошо поняла, что я имею ввиду – щеки девушки залило румянцем, и взгляд она опустила.
- Это… была ошибка, - подняла она глаза.
- Ты напилась до такого состояния, что просто не в силах была снять проклятье синевы?
- Нет! – довольно резко ответила Анастасия.
- Не нервничай так, я ж не журналист сетевого издания, - примиряюще поднял я руку. – К тому же о магии имею весьма смутное представление, сама знаешь.
- Если мешать алкоголь со слезой, то эффект опьянения необратим.
Вот оно как, значит. Слеза, популярное вещество в кругах золотой молодежи протекторатов, заряжающее энергией и бодростью. Теперь понятно, почему именно слезы так востребованы и у одаренной молодежи первого мира.
- И это типа прикольно, накидаться в такой хлам?
- Нет, не прикольно, - холодно посмотрела на меня Анастасия. – Я же сказала тебе, это была ошибка планирования.
- Планирования отдыха?
Не знаю, зачем я переспросил – так бывает, когда срываешь корку с подживающей раны. Вроде больно, знаешь, что только хуже будет, но и не остановиться. Тем более по эмоциональному фону княжны чувствовал, что дело несколько глубже, чем обычный позор неудавшейся гулянки.
- Я же тебя не спрашиваю, зачем ты девочку в грязи подобрал, сюда привез и подарки ей покупаешь, - начала было Анастасия, но я ее прервал.
- Так спроси.
- Да? – с искренним удивлением подняла бровь княжна, - и зачем же ты ее привез?
Помолчали немного, глядя друг другу в глаза. Я в этот момент понял, что если полностью не закрываться, то усилившаяся между нами связующая нить работает как детектор лжи. Понемногу и исподволь в ходе беседы Анастасия подвела к тому, что мы говорили предельно открыто. Оба. Сильна, нечего сказать. Сильна умом, что вкупе с ее постоянной холодной высокомерностью, даже где-то презрительной к окружающему миру, может произвести обманчивое впечатление. Как со мной и случилось вчера и сегодня.
И я сейчас ответить могу только честно. Могу, конечно, соврать или банально закрыться от княжны, но тогда смысл откровенного разговора потеряется.
- Пожалел, - просто ответил я. – Так бывает.
Анастасия кивнула, внимательно глядя мне в глаза. Ну да, почувствовала недоговоренность.
- У меня, как и у тебя, нет рядом людей, на которых я могу полностью положиться. Зоряна стала первой, - нарушая затянувшуюся паузу, предельно честно ответил я.
Княжна, не отводя глаз, кивнула, поблагодарив за откровенность.
- Ну и? – напомнил я ей ее же броскую вопросительную фразу.
- Вопреки воли Анны Николаевны я пыталась наладить близкие отношения с князем Андреем.
- Близкие отношения? – машинально переспросил я с легко угадываемым подтекстом. И только закончив фразу понял, что вопрос совсем не в тему – если Анастасия урожденная Юсупова, значит наследник ее брат. Настоящий, а не как я. Или там в клане много разных Юсуповых, и не брат он ей?
- Скажи, в протекторате настолько все плохо с плотской любовью, что любая тема подводит к сексу? Или весь культурный уровень лишь на секс и заточен? – без особого даже раздражения поинтересовалась Анастасия. По эху ее эмоций я понял, что она начала относиться ко мне как к пришельцу из другого культурного мира – и уже не обращала внимания на некоторые моменты, потому что граница черного и белого в наших непересекающихся реальностях сильно размыта.
- Близко не в плане совсем близко? - все же ради интереса переспросил я.
- Не так близко, как ты со своей Золушкой, - продемонстрировала язвительную улыбку Анастасия.
- Молчу-молчу, - согласился я, и взглядом попросил княжну продолжать.
- У меня, прямо скажем, не удалось. На последней вечеринке я попала в неприятную ситуацию, но смогла избежать… позора, так скажем. Поняла при этом, что князь Андрей со мной играл.
- Зачем так напиваться было? В смысле со слезой, чтобы совсем в нули уйти?
- На вечеринках все так делают. Смысл тогда пить алкоголь, если необратимого эффекта нет?
Ну да, не поспоришь.
- Я добралась до дома без особых приключений, и направилась в крыло для прислуги.
- Часто так делала?
- Нечасто. Но делала.
- И…
- Что и? Вся история. Кто ж знал, что ты там окажешься.
- Андрей Юсупов… - вдруг щелкнуло у меня что-то в голове.
- Что?
- Князь Андрей. Юсупов? – спросил я, а после понял, что вопрос выглядел слегка глупо.
- Князь Андрей Юсупов, - подтвердила княжна.
- Он на вашу пати не из Волыни прибыл?
- На наше что, прости?
- Party. На вечеринку.
- Избавляйся уже от своего английского, это моветон. Ты в России, здесь разговаривают на русском и французском.
- Окей, - легко согласился я. – Так князь Андрей прибыл из Волыни?
- Из Высокого Града, если быть точным, - подтвердила Анастасия.
Теперь окончательно вспомнил. Страшный и неприятный момент, когда я находился в роли бессловесного наблюдателя в теле Олега, ошарашенного известием о гибели «отца». И вспомнил выуженную из серой Сети заметку в стиле «ШОК! Наследник княжеского рода Юсуповых…»
И это все значит, что Войцеха Ковальского, моего опекуна, убил князь Андрей Юсупов. Еще один наследный долг из прошлой жизни. Степан, теперь вот князь Андрей. С ним и вовсе словно сама судьба сводит… Хотя так, стоп. Фамилия у этой отдельно взятой судьбы или Безбородко, или Демидов – которые отправили меня именно сюда, в Елисаветград, окруженный землями кланов Юсуповых и Разумовских. По уму, я ведь мог обучаться в гимназии в любой точке России, без этого фокуса напряжения.
- Что-то не так? – поинтересовалась княжна, видя мое задумчивое состояние.
- Не имеющие отношения к нашему делу частности мелочей бытия, как нюансы твоей попытки внедрения в близкий круг князя Андрея, - отсек я сразу все возможные вопросы. – Ты мне скажи вот что: если это не первый твой пассаж в крыло имения, предназначенное для слуг, то… Анна Николаевна об этом знала?
- Нет, - покачала головой Анастасия. – Я поняла, о чем ты. После того, как первый раз пришла домой… в не очень ровном состоянии, я ждала разбора полетов от мама́. Но ничего не последовало, поэтому я пользовалась подобным способом еще пару раз. Сначала у меня была мысль, что слуги просто не докладывали никому, потому что боялись меня.
- Боялись тебя, - повторил я, желая уточнить не очень понятный момент.
- Я будущая глава рода, - произнесла Анастасия, после чего решила уточнить: - У нас в Конфедерации жизнь не такая, как в протекторате, здесь не принято часто менять работу. И если подумать, зачем мне слуги, которые на меня доносили? Я так считала все это время, но за последние дни глубже вникла в вопрос. Должность слуги в роду одаренных – престижна и почетна, передается по наследству. И если оставить подобное знание в себе, последствия могут быть хуже, так что главе службы безопасности наверняка докладывали.
- Это «Роман Игоревич З.»? – спросил я, быстро вспомнив имя адресата в почтовой рассылке княжны.
- Роман Игоревич Зайцев, - подтвердила княжна
- И он, значит, тоже опасался за свою карьеру, не передавая информацию княгине?
- Кто-кто, а он за свою карьеру точно может не опасаться. Вот только Анне Николаевне обо мне и моих… ночных походах информацию он не передавал. Почему, я не знаю, - удивила меня Анастасия.
- Камеры в поместье есть?
- Только по периметру, - уже Анастасия удивилась моему вопросу.
Ну да, чего это я. Если даже в Высоком Граде элитные кварталы являются частной зоной, свободной от всевидящего ока, то в поместье аристократов ожидать тотального наблюдения глупо. Неприкосновенность частной жизни.
- Получается, господин Зайцев все же опасается за свою карьеру? – задал я дежурный вопрос.
- Получается, что Роману Игоревичу нельзя доверять. Мне об этом прямо намекнула Анна Николаевна в наше разговоре.
- Но он ведь, видя безобидность твоих действий, мог действительно…
- Роман Игоревич Зайцев – сослуживец и доверенное лицо князя Григория Разумовского, первого из клана Разумовских, деда Анны Николаевны. Зайцев связан с нашим родом клятвой верности.
- Клятвой на крови?
- Нет, кровь — это прерогатива только для одаренных.
- Ты сказала первого из Разумовских, - уточнил я несостыковку. – Но ведь Разумовские это древний княжеский род, - озвучил я смутные воспоминания из истории еще своего мира.
- Разумовские, о которых ты говоришь – это русский графский род, угасший. Клан Разумовских - это новая знать.
По моему взгляду Анастасия поняла, что понятие «новая знать» мне незнакомо.
- Считается, что даром могут обладать только аристо. Но это не так, - легко усмехнулась Анастасия, - и новая знать это неофициальное определение для тех, кто в обмен на свой дар получал титулы. Практически все национальные кланы – это новая знать, браками разбавленная старой аристократией имперских родов.
- Юсуповы-Штейнберг?
- Я сказала практически все кланы, - снова усмехнулась Анастасия. – Также, как и имперские рода – это старая аристократия, браками разбавленная новой знатью. За редкими исключениями, такими как наш род.
Вдруг над головой что-то звонко и громко треснуло, словно струна лопнула. Оглядевшись, я увидел, что по стене купола поползла тонкая трещина. Пока тонкая. Ну да, на улице лето все же, тает лед. Да и поверхность под ногами начинала понемногу плавать – видимо, ввихрившийся в реку ледяной смерч, вцепившийся якорем в дно, начинал истончаться, подтаивая и слабея.
- К делу, - протянула мне левую руку Анастасия.
Взглядом показав удивление, я ответил на рукопожатие. - Клятва крови, - произнесла Анастасия. – Ты готов?
- Нет, - покачал я головой. – Мы не…
- Я думала об этом всю ночь, много и не надо. В течении полугода, до третьего марта две тысячи двадцать первого года, или до момента освобождения из-под стражи Анны Николаевны ты поклянешься не действовать во вред нашему роду, даже если я стану его главой, а я поклянусь не предпринимать против тебя никаких враждебных действий и разделить имущество согласно завещанию. Все остальное – это юридические тонкости, в них мы разберемся без силы крови.
- Я не видел завещания.
- А какая разница? Ты же не хочешь забрать больше того, что тебе по нему причитается?
В общем-то неплохой вариант, конечно. Но она права: что мое, то мое и это я не отдам. А чужое…в этом случае лишний конфликт будет, и не только интересов.
Анастасия смотрела внимательно, я же искал в ее словах подвох.
- Подумай, я не тороплю, - произнесла княжна.
- Я должен поклясться не действовать во вред роду, даже если ты станешь его главой.
- Да.
- Ты поклянешься разделить со мной имущество согласно завещанию и не препятствовать мне как войти в род, так и выйти из него.
Настала очередь Анастасии думать. Все это время наши руки были сцеплены рукопожатием. Ладонь девушки была холодной, как лед. А еще тонкой и изящной и по сравнению с моей.
- Да, - кивнула княжна. – Клятва на полгода, или до выхода Анны Николаевны из-под стражи.
- И что делать надо?
- Сейчас покажу, - улыбнулась Анастасия. Сразу после стал ясен смысл протянутой левой руки – княжна вытянула правую к ледяному конусу, и в ее ладони сформировался ледяной кинжал. Даже на первый взгляд было видно, что длинное узкое лезвие необычайно острое – коснись кожи хоть чуть-чуть, как бритва рассечет.
Анастасия резко опустила кинжал, целясь прямо между наших сцепленных рук.
- Ай! – воскликнула она совсем по-детски удивленно, когда промахнулась. И тут же полыхнувший магией взор уперся в меня, когда она поняла, что это именно я отвел в сторону руку. На меня обрушилась вся гамма чувств, вплоть до подозрений и легкого презрения – княжна даже мельком подумала, что я испугался боли.
- Подожди, - покачал я головой, напряженно размышляя. – Эти клятвы приносятся одаренными?
- Да, - с некоторым раздражением и явным нетерпением произнесла Анастасия. Я понимал ее чувства – обсуждать можно было долго, но менять подтвержденное решение действительно несколько странно. Вот только повод у меня был для этого вполне серьезный.
- Я одержимый.
Княжна вздрогнула. И, как я хорошо почувствовал, едва сдержалась от того, чтобы не вырвать свою руку из моей и не отпрянуть. На несколько секунд в куполе повисло молчание, разбавленное едва слышным потрескиванием льда. Интересно, сможет княжна поставить защитную сферу, как недавно в дуэли, если весь этот лед на нас рухнет? – мелькнула у меня мысль.
- Неожиданно, - между тем покачала головой Анастасия, и все же отошла на шаг, разрывая рукопожатие. – Я не знаю, какие последствия для одержимого будет нести клятва крови. И без этого знания я рисковать бы не стала, - уверенно произнесла она. – Хорошо, что ты сказал… и теперь многое становится понятно, - протянула княжна, задумчиво на меня глядя.
- Что, мы опять в тупике? – усмехнулся я, потирая левую ладонь. Несмотря на то, что ледяной клинок кровь не пустил, кожу неприятно потягивало – ведь едва-едва кинжал Анастасии не воткнулся в наши сцепленные руки.
- Нет, - покачала головой княжна, и левой ладонью сжала длинный узкий клинок. Ледяное лезвие было настолько острым, что даже от такого касания показалась кровь, раскрашивая полупрозрачную поверхность причудливыми узорами.
- Я, здесь и сейчас, на своей крови силой своей стихии клянусь… - произнесла княжна, и вдруг резким жестом вырвала из сжатой ладони клинок. Следом за лезвием из сжатого кулака вырвался шлейф крови, но остался висеть в воздухе – словно жидкость в невесомости. Вот только кровь больше не была жидкостью, превратившись в энергетическую субстанцию, окрасившуюся магическим синим сиянием – точь-в-точь как цвет глаз княжны.
- …в том, что если ты следующие шесть месяцев, или до момента выхода из-под стражи Анны Николаевны будешь действовать не во вред, а во благо нашему роду, я не буду препятствовать тебе в том, чтобы войти и выйти в наш род, а также не буду чинить препятствия, если ты решишь забрать то, что тебе принадлежит. Это моя клятва, - закончила Анастасия, и повисшая в воздухе светящаяся субстанция, в которую превратилась кровь, вдруг втянулась обратно в рану. Девушка крупно вздрогнула, глаза ее закатились, и она неловко взмахнула руками, с трудом удерживая равновесие. Я шагнул вперед, подхватив ее и почувствовал, как княжну кинуло в жар, и она застонала от боли. Испугавшись было, я напрягся – не зная, что делать. Но девушка почти сразу пришла в себя и обретя ориентацию в пространстве, мягко отстранилась.
Открыв глаза и осмотревшись вокруг осмысленным взором, Анастасия продемонстрировала совершенно невредимую ладонь. После она вновь шагнула ближе ко мне, встав почти вплотную. Ее яркие глаза оказались совсем рядом, и я даже подспудно ожидал чего-то наподобие недавнего поцелуя жизни. Ожидал ошибочно – Анастасия широко взмахнула кинжалом и стены ледяного купола взорвались ледяной крошкой, исчезая. Мы остались на широкой круглой льдине, остатки стен которой со всплеском падали в воду, словно обрушившийся ледник.
Еще не рухнули в воду все глыбы, как раздался громкий треск и застывшая дорожка, ведущая к берегу, разломилась на десяток льдин. Поверхность под ногами тут же потеряла твердость, едва накренившись. Ну да, разломилась и подтаявшая за все это время опора.
- Увидимся вечером, - прощаясь, устало кивнула мне княжна. Отойдя на шаг, она коротко разбежалась в два шага и вдруг исчезла, оставив том месте где только что стояла взвесь стремительно тающих снежинок. Телепорт, видел уже такое – обернувшись, я проводил взглядом материализовавшуюся на берегу княжну. Не оборачиваясь, она уже бежала прочь по утоптанной траве полянки, где совсем недавно мы делали вид, что спаррингуем. Осмотревшись вокруг, чувствуя, как льдина подо мной понемногу начинает плыть быстрее, я оценил сносимую течением разрушившуюся ледяную дорожку.
- Вот с-сучка, - не удержался я от беззлобного комментария, снова скользнув по удаляющейся фигурке княжны взглядом. Но надо было торопится – если я не хочу купаться сейчас, или путешествовать как мамонтенок на льдине, ожидая пока ее прибьет поближе к берегу.
Отойдя на пару шагов, к самому краю ледяной площадки, ощутимо качнувшейся под моей тяжестью, рванулся вперед что было сил, еще и ускоряясь в скольжении. Прыжками перебежав по ближайшим льдинам, понял, что не вытяну – хотя берег и совсем близко. Еще удачный прыжок, а последние метры попытался преодолеть по воде посуху, как знаменитый иудей из Назарета. Он ходил по воде степенно и неторопливо, а я бежал стремительно, но вот у него давным-давно получилось, а у меня нет – я потерял под ногами опору и погрузился почти по грудь в воду. Но не остановился, а по инерции изобразил БТР морской пехоты, вылетев на берег в туче брызг. Даже на ногах удержался, хотя и заскользили по мокрой траве.
Почувствовав пристальное внимание, поднял взгляд и успел увидеть улыбку на миг обернувшейся Анастасии. Удержав в себе просящиеся комментарии попрыгал, выгоняя воду из кроссовок и побежал в сторону усадьбы, сознательно выбрав другую дорогу. Не ту, по которой удалялась княжна – вдруг все же не сдержусь и расскажу ей немного лишнего.
У крыла усадьбы, где я обитал, меня уже ждал Мустафа. Мой растрепанный и мокрый вид комментировать он не стал, лишь едва приподнятой бровью выразил удивление. Одет не для спортзала – значит выяснил у слуг поместья где я был и чем занимался.
- Спарринг уже был, я в тренажерку, - вместо приветствия все же сообщил я своему ординарцу.
Мустафа молча пожал плечами, соглашаясь. Но уходить не стал, проследовал за мной в зал. Когда я заказал в принтере новый спортивный костюм и раздевался, закидывая в приемный зев мокрый, сириец подошел ближе.
- Олег, пришла партия от твоего друга из Града.
- И? – удивленно глянул я на сирийца.
- И что мне с ней делать?
Забрав новый костюм из принтера, я взял его в руки, и задумался. Решение пришло быстро – отложил костюм в сторону, и заказал в принтере полотенце.
- Я-то откуда знаю? - пожал я плечами удивленно. – Продавай, утилизируй, друзьям подари. Мне без разницы, я за это не плачу. И вообще случайно получилось.
Насухо обтерся полотенцем, выкинул его обратно в принтер и только после принялся одеваться.
Мустафа глубоко вдохнул, выдохнул, а после терпеливо покачал головой.
- Меня отзывают.
- Да ладно? – замер я с поднятой в руках футболкой.
- Да, - просто кивнул сириец. – Практические тренировки у тебя теперь с Андре, так что надобность в моем присутствии отпала.
- Андре из вашей конторы?
- Какой такой конторы? – продемонстрировал наивное удивление Мустафа.
Вот так вот значит. Мда. Ясно все с ним, вот и поговорили.
- Фон Колера не отзывают, случаем? – поинтересовался я на всякий случай.
- Я-то откуда знаю? – вернул он мне и фразу, и интонацию. – Олег, у меня сейчас веществ на три виселицы и два пожизненных. Надо решить, что с ними делать.
- Так реши, - рывком надел я футболку и посмотрел в глаза Мустафе. – Вы решили меня использовать в протекторате, я решил использовать вас. Вещества мне не нужны, придумай сам, что с ними делать. Если не можешь, Демидова спроси. Все, закончили разговор, - не заботясь о чувствах собеседника, произнес я, направляясь к тренажерам. Но почти сразу обернулся.
- Вызови такси на половину восьмого, - попросил я сирийца. Он, подарив мне на прощанье выразительный взгляд, направился прочь.
Пока проводил три серии упражнений, думал о причинах того, почему Мустафа уходит. Что это значит, с чем связано?
Андре — это наемник, но наемник скорее всего имперский, не конфедерат. Инструктор сослуживец отца Валеры, а сам Валера принц. Это значит все, я теперь без крыши ФСБ? Или они просто отошли в сторону, потому что рядом появилась рыба покрупнее – вспомнилась мне почти сразу же коробка с вензелями и банан внутри, который я сожрал с особым цинизмом. Или не они отошли, а их отошли?
Герцогиня Мекленбург разговаривала со мной «по-родственному». Юсуповы-Штейнберг имперский род, который сейчас находится в самом сердце бури, пока обманчиво спокойном. Да и Анна Николаевна арестована Третьим отделением, а это все в совокупности вполне может означать, что мое дело полностью перешло под контроль императорских служб.
Получается, что именно ФСБ вело меня с самого рождения, а сейчас им сказали до свидания. Если я конечно прав в том, что контору отодвинули в сторону. И если это так, то произошедшее для них довольно ощутимый щелчок по носу. Эх, знать бы еще как этим воспользоваться себе во благо…
Быстро завершив комплекс силовых, я сполоснул голову водой из бутылки и не обращая внимания на текущие под футболку струйки направился в комнату. Здесь никого не было, зато присутствовали следы чужой деятельности – прибрано, на столе готовый завтрак, на заправленной кровати уже напечатанный костюм гимназиста. Зоряны рук дело, наверняка – до этого момента ни прислуга, ни Мустафа, несмотря на формальную должность ординарца не утруждались подобным.
Позавтракав и одевшись, я выскочил на улицу. Из-за готового завтрака и костюма получилось немного раньше, чем обычно, поэтому оказался на площадке подъездной аллеи усадьбы в гордом одиночестве. Справа вскоре показалось движение и обернувшись, увидел широкий автомобиль, степенно выкатывающийся из ворот поместья. На капоте проехавшей мимо машины был закреплен флажок с пламенеющим гербом Юсуповых-Штейнберг. Не такой большой, как видел на лимузине князя Власова, поскромнее. Зато в черно-золотой окантовке, означающей принадлежность к имперскому роду.
Стекла автомобиля были наглухо тонированы, но я почувствовал, как Анастасия помахала мне с заднего сиденья, заметив. И, как показалось, даже послала воздушный поцелуй. Издевается. Понятно, что подвозить меня – давать лишнюю пищу для слухов, но могла бы и… «Когда дела совсем плохи, остается только смеяться» - по наитию освободив голову от лишних мыслей, направленно подумал я, провожая взглядом машину. Держи подарок, милая девушка – надеюсь услышала и все поняла.
На безобидную подколку с ее стороны не обиделся – ни тогда, когда пришлось искупаться, ни сейчас. Понятно, что мы с ней временные союзники, и скоро наши пути должны разойтись. И как бы не противниками станем после этого, ну а пока в одной лодке. Причем она в эту лодку села не по своей воле, и ей только и остается что тешить себя незначительными каверзами. Детский сад, конечно, но факт.
Широкий черный автомобиль, удаляясь из зоны видимости, на повороте разминулся с подъезжающим такси. Провожая взглядом машину с княжной я вдруг подумал о том, что мне неплохо бы обзавестись своим транспортом. Надо будет придумать, как это сделать, чтобы после первого совершеннолетия уже заиметь свою четырехколесную повозку.
В гимназии, на удивлении, весь день вокруг меня все было тихо и спокойно. Лишнего внимания не наблюдалось. Перешептываний и попыток как-то зацепить, или просто поговорить, также не было. Даже четверо одноклассников-одержимых ярко выраженного интереса ко мне не проявляли – просто поздоровались и разошлись по местам.
В сегодняшнем расписании, кроме обязательных предметов, у меня стояли и История религий, и Новая Физика, рекомендованная к посещению фон Колером, поэтому день прошел быстро. Единственное заметное событие – кроме с трудом перевариваемого объема знаний, это обед, в ходе которого ко мне присоединилась Анастасия. Просто посидели вдвоем за одним столом, просто пообедали – даже слова друг-другу не сказали. Но внимание привлекли, сдержанное.
Вечером, подходя к малому полигону, встретил по пути сначала Модеста с Эльвирой, а после Илью с Валерой. Надежда, как оказалось, была уже на месте, как и Андре. Причем не на старом месте, на минус третьем этаже, а встретили мы их сразу у входа, в холле. Инструктор сегодня был не в песочной форме, похожей на городской тактический костюм бойца ЧВК, а в наряде напоминавшей функциональные комбинезоны конфедератов. Только расцветка не камуфляжная, а бело-серо-черная. Подобные наряды, насколько я знал (памятью Олега) носили пилоты боевых машин или гвардейцы под мобильными доспехами.
- Переодеваемся, - показал нам Андре на двери разнесенных по сторонам раздевалок, женской и мужской.
В быстром темпе переодевшись – как оказалось, такие же наряды оказались готовы для всех членов команды, мы выстроились в шеренгу перед Андре. Он осмотрелся по сторонам – холл малого полигона был почти пуст, но несколько гимназистов и сотрудников обслуживающего персонала по сторонам паслось. Андре жестом поманил нас за собой, и мы трусцой выбежали из холла, углубляясь в парк гимназии. Я за это время успел подумать о том, что завтра пятница. А это значит, что послезавтра начинаются выходные, а у меня под свободное время уже есть много дел – и в протекторат надо бы, к Халиду в гости, да и активы княжеского рода изучить не мешает. Пока строил планы, мы выбежали на небольшую полянку, где Андре нас остановил. Уже привычно выстроив в шеренгу, оглядел всех поочередно.
- Тренированного человека от обывателя можно отличить с одного взгляда. Осанка, походка, уверенная точность и быстрота движений. Это можно назвать одним словом – грация. Опасная грация. Вы – подготовленные, это заметно сразу. Красавчики, - с выражением произнес инструктор. - И красавицы, - кивнул он и Эльвире с Надеждой. Андре произнес это искренне и с выражением. Вот только был это отнюдь не комплимент, а просто констатация факта.
- Вы все хорошо подготовлены. Но есть проблема - вы привыкли к тотальному превосходству, и мне надо это исправить. Голодный волк не всегда побеждает сытую собаку, но при прочих равных шансов у него больше. Моя первая задача сейчас – превратить вас в голодных волков. Волка ноги кормят, так что попрыгали, побежали, - завершил краткий спич Андре, и развернувшись, легким бегом направился к границе парковой зоны гимназии.
- Далеко бежим, Хефе? – поинтересовался Валера, догоняя инструктора.
- Вопрос не расстояния, а выносливости, Валера. Пока бежим до заката, а дальше посмотрим.
